аможенной Плотины. Варанцы... - Ариафор запнулся.
     - Продолжай, - Элиен сразу почувствовал недоброе и именно поэтому старался казаться непринужденным.
     - Я не знаю, как сказать точно... Мы сами не больно-то поняли... Но Плотины больше нет. Разрушена. Галеры варанцев идут вверх по Орину.
     "Плотина разрушена? Но каким образом? Ведь я лично заговаривал ее от всех несложных разрушительных заклинаний, какие сейчас по силам Урайну?"
     - Подробности?
     Ариафор начал свой сбивчивый рассказ, особо напирая на то, что не заметил ничего сверхъестественного.
     - Просто грохот...Как гроза под водой. Огонь... Пар... Короче, дырища там в Плотине теперь... - Какова ее ширина? - Чья? - Ну этой, "дырищи" твоей? - Да галеры, в две, если нос к корме оные составить...
     Элиен с облегчением вздохнул. "Значит, поработал "гремучий камень". Ну и ну, господин Бадалар и госпожа Фао! Не уберегли вы свои секреты... Как премудрость эверонотов оказалась в руках варанцев сейчас не важно. Главное, Плотину сгубили не темные искусства Урайна... Ну а то что построена она была на скорую руку - так кому как ни мне об этом знать?"
     - Наших-то хоть немного погибло? - осведомился Элиен.
     - Много. Все больше лучники... Из ирвамессов вроде двое... Их на плотину для куражу занесло. Зато крепости стоят - варанцы времени на них пожалели. И глупо сделали, опрометчиво. Наши здоровски одну ихнюю галеру достали.
     - А теперь скажи мне главное. Видел ли ты среди варанцев того человека, о котором я говорил тебе? - Да, гиазир-свел. Я его видел.
     Элиен опустил глаза и нахмурился. Он услышал то, что ожидал услышать уже давно. Ариафор помрачнел вместе со свелом - ясно же, что высматривать среди варанцев хорошего человека свел его не послал бы, хорошие люди в походы на Орин не ходят...
     - Что ж, благодарю за службу, полутысяцкий! - наконец процедил Элиен и ободряюще похлопал воина по спине.
     Ариафор несмело улыбнулся. Он - полутысяцкий? А утром был еще простым сотником...

6

     Гаасса окс Тамай брезгливо поморщился и на всякий случай отошел от нетопыря подальше.
     Тварь, виденная им десять лет назад в Синем Алустрале, за истекшие годы не стала ни привлекательнее, ни дружелюбнее.
     Притихший нетопырь Хегуру, любимец царя Аганны, смотрелся на палубе варанской галеры удушливым ночным кошмаром.
     Зато хушаки встретили появление нетопыря воистину ребяческим восторгом. Они ласково трепали его холку, смыкали за хвост, пытались кормить.
     Шотор, которого переполняли эмоции, захрюкал в надежде завладеть вниманием Хегуру.
     Сав показал Нетопырю голую задницу, нисколько не смущаясь присутствием Ийен.
     Нальк что-то прошептал на ухо Хегуру. Тот зафыркал и испуганно втянул шею - видно, хушак пообещал Нетопырю съесть его злые глаза, если тот не будет слушаться.
     Урайн смотрел на все проделки хушаков сквозь пальцы. В преддверие решающего сражения очередной воспитательный час был совсем не кстати.
     - Все. Хватит издеваться над животным, - наконец сказал он и все поняли: пора.
     Хегуру принял на спину двух хушаков - Сава и Фарга - и, понукаемый Ийен, тяжело поднялся в воздух.
     Он вез их к Аганне. Четверо хушаков оставались с Урайном. Спустя полчаса им предстояла смертельная схватка с Элиеном Тремгором.

7

     Элиен взял с собой только тех, в ком нуждался. Полторы тысячи ирвамессов. Четыре тысячи панцирных пехотинцев - паттов и уроженцев Харрены, служащих в Орине по найму. Больше едва ли потребуется, чтобы добить или пленить тех, кто останется после его неистовства - неистовства Звезднорожденного.
     Остальных Элиен выслал под началом Ашеры Тощего к Горным Воротам, через которые, быть может, решат проломиться продрогшие под дождем орды Аганны.
     Ворота грютам сокрушить будет, конечно, не под силу - кишка у них тонка на такие чудеса. Это если они вообще помышляют о немедленном штурме. На месте Аганны он, Элиен, ни за что не стал бы торопиться - только безумцы и полуграмотные варвары нападают на такие могучие крепости, как Орин, с ходу.
     Городские стены оканчивались приблизительно в полулиге от места слияния Киада с Орисом, где располагался известный всем кормчим вольных торговцев Гибельный Мыс.
     Некогда Гибельный Мыс представлял собой восточную оконечность Лон-Меара. Как и повсюду в Сумеречном Лесу, там росли измененные ясени, корявые вязы и изуродованные не человеческой рукой клены. Туманными осенними ночами в том лесу раздавались голоса умертвий, а обманные видения, вида нечеловеческого и незверского, не раз спускались к самой реке и губили экипажи крутобоких "купцов".
     После того как Чаша Хуммера была сокрушена, все переменилось к лучшему - и видения, и голоса стали редкостью. Но Гибельный Мыс по-прежнему пользовался дурной славой. Правда, "купцам" на Гибельном Мысу больше ничего не грозило. А вот супостат, дерзнувший прорваться через Таможенную Плотину, рисковал заплатить у Гибельного Мыса непомерную цену за свою дерзость.
     Потому что по указанию Элиена десять лет назад на нем был воздвигнут Страж Реки.

8

     Элиен поднялся по узкой лесенке и вошел внутрь Стража Реки.
     Ирвамессы и панцирная пехота остались ожидать своего предводителя на песчаном берегу Гибельного Мыса.
     Стражем Реки называлось исполинское каменное изваяние хищного налима, погрузившего свои длинные массивные усы в быстрые воды Ориса. Мало кто знал, куда тянутся толстые матовые жгуты из хуммерова серебра. И, главное, - зачем тянутся. Внутри изваяния имелась небольшая комната с высоким резным креслом - туда-то и направлялся Элиен.
     Страж Реки не охранялся. Вход в него не был даже заперт - вроде бы, заходи кто хочет!.
     Впрочем, любой простофиля, дерзнувший проникнуть через отверстое подбрюшье внутрь недобро выпучившей глаза каменной рыбины, неизбежно был бы обращен в груду холодных углей. Но Элиен, свел Вольного Города, не был простофилей.
     Он поудобнее уселся в кресле и прикрыл воспаленные веки.
     "Ну что же, Урайн, пришла пора поквитаться..."
     Элиен мысленно попрощался с Гаэт, единственной женщиной, сумевшей зажечь любовь в его сердце и по его щеке поползла слеза, выкатившаяся из-под обожженных ресниц.
     Да, он принял решение уничтожить Урайна - и, следовательно, Гаэт - еще в Варнаге. Но теперь, когда Таможенная Плотина взлетела в воздух от "гремучего камня", решимость Элиена только окрепла.
     Он открыл глаза.
     Перед ним возвышалась стела из цельного куска горного хрусталя, в точности повторяющая все изгибы Ориса на две лиги вниз по течению от Гибельного Мыса. Это был "внутренний глаз" Стража Реки. Оставалось лишь привести его в действие.
     Основание "внутреннего глаза" выгибалось изящной плавной волной, гребень которой как раз находился на уровне груди Элиена, где и вырождался в гладкую горизонтальную поверхность, что придавало ему сходство со столиком писца. Но вместо письменных принадлежностей на нем имелся только отпечаток десницы Элиена.
     Звезднорожденный вспомнил было, как в поте лица трудился над этим чудом магической мысли пятнадцать лет назад. Но был вынужден немедленно изгнать воспоминания прочь. Слишком много места в них занимала Гаэт и теплые летние ночи, которые они некогда проводили в утробе Стража Реки, разыгрывая любовников, что, таясь от ревнивого мужа, ищут уединения в самых необычных местах.
     Нет, теперь в его душе не было места этим воспоминаниям...
     Элиен вложил десницу во "внутренний глаз" и пальцы вошли в нее плотно, неразделимо. Тогда он произнес слова, на которые меч Эллата не замедлил откликнуться глухим отзвуком потревоженной стали.
     Ладонь мягко погрузилась в горный хрусталь, словно бы тот был соткан из тончайших шелковых волокон. И "Внутренний глаз" ожил.
     Поверхность стелы потекла медленноструйным Орисом. Варанские галеры - крохотные, но превосходно различимые - находились сейчас как раз там, где их спустя мгновение уже не будет.
     Обнадеженный зрелищем Элиен даже признался себе, что, пожалуй, переусердствовал с осторожничаньем. Ирвамессы могли запросто оставаться в своих казармах.

9

     Горные Ворота Орина назывались горными по одной-единственной причине - они выходили на новую дорогу, построенную уже в правление Элиена поверх разрушенного Тракта Хуммера.
     Этот тракт некогда соединял сердце Лон-Меара с Варнагом. Новая же дорога не доходила до Варнага. Она вела в Линниг и в Линниге оканчивалась. Дальше к западу лежали леса, еще дальше - Хелтанские горы и Врата Хуммера. Именно поэтому главные западные ворота Орина назывались Горными.
     По наущению Ийен, а также по приказанию варанских военных советников, чьими устами вещал сам Урайн, грюты оставили обоз. У них не было метательных машин, таранов, самоходных башен и другой осадной техники. У них не было даже лопат.
     Теагаты грютов кое-как выстроились под проливным дождем. Прямо напротив Горных Ворот - придворные теагаты Сеттел и Авента, остальные - на флангах.
     Зачем так? - этого не понимали даже опытные уллары, повидавшие на своем веку всякое.
     Со стен Орина глумливо улюлюкали и надрывно дудели в трубы.
     Среди защитников Вольного Города не было никого, кто хоть на мгновение усомнился бы в неприступности города. Вода в противоштурмовом рве шириной в сорок локтей поднялась до самых краев и бурлила грязными водоворотами. Нет, грютам не пройти.
     Аганна, запихивая в пасть огромные ломти нежнейшей тернаунской дыни, нервно расхаживал, переваливаясь с боку на бок, под импровизированным навесом. Сорок щитоносцев, воткнув копья в раскисшую землю, натянули на них скрепленные железными застежками плащи - увы, шикарная златотканая палатка, под пологом которой пристало воевать всевеличайшему, разделила судьбу обоза. То и дело через зазоры в отяжелевшей ткани на Аганну срывались ледяные струйки дождя.
     Аганна не был идиотом. Он с ужасом думал о том что будет, если прекраснобедрая Ийен и сладкоголосый Урайн ошиблись. Тогда его войска простоят впустую под проливным дождем целый долгий день. Без пищи, без согрева, без доброй драки, которая - и это знает каждый войсководитель, укрепляет дисциплину куда лучше, чем банальная децимация.
     Падеж коней, который обозначился еще неделю назад, превратится в настоящую катастрофу. Наемники, припомнив судьбу вырубленных под чистую в недавнем конфликте нарабитских пращников, просто сбегут. Нестойкие теагаты из западных провинций, укомплектованные в основном жителями вольнолюбивой Гердеарны, последуют их примеру. И хорошо если просто разбегутся. А то ведь могут и ударить в спину своим...
     Порыв холодного ветра, густо напитанного мокрой пылью, прервал мрачные размышления Аганны. Он обернулся.
     Чавкая лапами по непролазной грязи, к навесу приближался только что приземлившийся Хегуру - он казался жалким и истрепавшимся, ведь ему пришлось тащить троих.
     "Бедняжка, зайчик мой, замерз, устал цацкаться с этими дуроломами... Ничего, вот вернемся, будешь у меня на золото ходить!" - мысленно пообещал нетопырю Аганна.
     Хегуру был единственным существом, которое он, Аганна любил совершенно беззаветно. Даже в собственной любви к сыновьям Аганне хватало проницательности обнаружить элемент корысти...
     - Уф-ф, - тяжело вздохнул Хегуру, когда с него слезли Ийен и двое варанцев из Совета Шести.
     Аганна немного знал их. Несколько раз за время похода их привозила Ийен. И всякий раз они отдавали короткие, впрочем, дельные приказания и очень странно шутили...
     - Грютскому индюку привет. Что, хвостик больше не сохнет? - осведомился Ларв окс Шаатта.
     Аганна едва не поперхнулся куском дыни. В устах почтенного сивобородого старца эти слова звучали по меньшей мере дико. Даже при всех своих странностях, ничего подобного варанцы себе прежде не позволяли.
     - А-а, дыньку жрем? - это был Нар окс Нон. - Не время, дядя. Пора гнусить наступление.
     Щитоносцы, во множестве окружавшие Аганну, напряглись, ожидая приказаний. Виданное ли дело - такое хамство по отношению к всевеличайшему!
     Аганна бросил вопросительный взгляд на Ийен. К его изумлению, ее глаза смеялись, хотя лицо оставалось непроницаемо серьезным, почти скорбным.
     - Не обращай внимания, - сказала она. - А вообще, они дело говорят. Прикажи трубить сигнал готовности. Все будет хорошо.
     Аганна безропотно повиновался, стараясь не глядеть на недоумевающих телохранителей.
     Он боялся признаться себе, что давно уже перестал быть владыкой грютов, перестал быть всевеличайшим. И превратился в безвольную колотушку в руках странноватых сущностей, лишь по виду являющихся людьми. В колотушку, которой забивают деревянные гвозди в головы некогда гордых сынов Асхар-Бергенны...
     Заслышав песню горнов, грюты вскочили в седла. Впрочем, никто из них не понимал, что происходит. Куда мчаться, кого рубить? Ведь впереди ров, неприступная стена, ворота.
     На стенах Орина веселье вошло в фазу безудержного куража.
     В грютов не стреляли. Таков был строгий приказ свела - ни в коем случае не начинать первыми. Но, не в силах выдерживать бездействия, горожане зарядили в метательные машины несколько кулей с навозом и под всеобщий хохот отправили их на головы придворных конников царя Аганны.
     На надвратной башне плясала полуголая и пьяная девка. "Э-эй, солдатики! Бросай оружие, всех полюблю!" - неслось над угрюмыми рядами грютов.
     Даже сдержанный Ашера Тощий не мог без смеха смотреть на огромное мокрое стадо, кое-как выстроенное в боевые порядки. Казалось, Аганна задумал потрясти хронистов будущего невиданным сочетанием глупости и самонадеянности. Впрочем, хохот Ашеры Тощего звучал жутковато, гулко отдаваясь в железной маске, покрывающей его лицо, обожженное среди руин Варнага.
     Тем временем хушаки и Ийен, не обращая на кого внимания, прошли меж боевыми порядками придворных теагатов, над которыми расползался густой навозный душок, и, не дойдя до Горных Ворот трехсот шагов, остановились.
     Из-под плащей хушаков появились каменные ножи.
     Ийен, не смущаясь, разделась донага и стала по-собачьи на четвереньки. Шотор срезал с ее головы небольшую прядь волос.
     - Лук Гестры, фигура первая, - с пафосом прокомментировал Фарг для ошалевшего уллара теагата Сеттел. Имя уллару было Сарганна.
     - Лук Гестры, фигура вторая, - с этими словами Фарг сел сверху на Ийен и, прильнув животом к ее спине, широко расставил руки, словно бы подражая птице.
     Никто не уловил момента, когда прядь волос Ийен в руках Шотора обратилась лохматой веревкой длиной локтей в шесть. От веревки шел пар.
     Ашера Тощий, пристально наблюдавший за странной тройкой, занятой каким-то удивительным непотребством, перестал ухмыляться.
     Было что-то непередаваемо зловещее в обнаженной женской фигуре, изготовившейся к неведомому соитию, и в движениях двух варанских вельмож, совершающих вокруг нее откровенно колдовские манипуляции.
     Расталкивая воинов, Ашера бросился по крепостной стене к ближайшей башне, туда, где была установлена метательная машина.
     - Лук Гестры, фигура третья, - сообщил Фарг.
     Концы веревки были вложены Шотором в его широко расставленные ладони. Получилась как бы тетива, растянутая на луке. Все это действительно напоминало небольшой "скорпион".
     "Что за дрянной балаган?" - недоумевали грюты, неприязненно косясь на происходящее. Сарганна тот и вовсе брезгливо сплюнул наземь - действия троицы казались ему откровенным издевательством, ведь войско стоит перед лицом поражения!
     Шотор зачерпнул грязи прямо из-под ног и слепил из нее катышек.
     - Ну, земля-мамаша, не подведи...- серьезно заявил он.
     Вслед за этим он оттянул импровизированную тетиву и руки Фарга послушно отошли назад - как и положено дугам "скорпиона".
     Ийен экстатически выгнула спину. Ее бедра дрожали мелкой сладострастной дрожью. Шотор небрежно вложил вмиг отвердевший ком грязи в тетиву.
     - Стреляйте в мерзавцев! - заорал запыхавшийся Ашера, врываясь на вершину башни.
     - Гиазир-свел не велели... - затянул начальник обслуги бесцветным голосом.
     - Я приказываю! Немедленно! - рявкнул Ашера.
     - Так не достанет ведь, - резонно заметил кто-то из-за спины Ашеры.
     - Не достанет - полетишь сам, вместо стрелы!
     - Лук Гестры, отходняки, - громко пояснил Шотор и отпустил тетиву.
     Кому грязи, выпущенному Фаргом, подобало бы упасть в трех шагах от Ийен. Развалиться в воздухе. Бухнуться в ближайшую лужу. Но этого не произошло.
     Снаряд, на глазах разбухая и разгораясь ослепительным малиновым пламенем, с нарастающим воем устремился прямо к Горным Воротам, волоча за собой оглушительно шипящий хвост пара. О да! Это был снаряд!
     Его вели страшные заклинания хушаков.
     Через несколько мгновений в Горные Ворота с грохотом врезалась косматая звезда двенадцати локтей в поперечнике. В месте ее столкновения с Воротами расцвел с немыслимой скоростью растущий огненный цветок, в хищных колыханиях которого исчезли и ворота, и надвратная башня.
     Грохот. Тысячеголосый рев восторга и ужаса. И хриплый вскрик страсти Ийен.
     Снаряд, выпущенный из стреломета по настоянию Ашеры Тощего, бессильно вонзился в землю, не пролетев и двух третей пути.
     Шотор снова зачерпнул земли, Ийен неспешно разворачивалась лицом к следующей башне, а придворные теагаты, сливаясь в одном торжествующем реве глоток и стали, уже устремились ко рву.
     Если есть цель, ров - не препятствие для лошадей, натренированных переплывать Киад. В худшем случае - тысяча лишних трупов. Для Аганны это не играло никакой роли. Для Урайна - подавно.
     Главное, что Горные Ворота сокрушены. Ясно же, что с такой осадной техникой вот-вот начнут рушиться и другие башни. И тогда ничто уже не удержит озлобленных, изголодавшихся и промокших до нитки грютов от кровавого пиршества в Орине.

10

     Варанский флот весь, до последней галеры, втянулся в ловушку.
     Образ правой руки Элиена теперь появился в глубине стелы - его рука теперь была размером с две-три галеры. Наугад избрав себе галеру-жертву, Элиен ухватил ее, ощущая как под его пальцами, словно бумага, сминается обшивка и шпангоуты.
     Один из варанских кораблей, следующих в конце первой колонны, с оглушительным треском превратился в хаотическое месиво из хрустящего дерева и раздавленных людей. Плеск воды, крики отчаяния и возгласы недоумения сопровождали это ужасное превращение.
     Октанг Урайн, бывший всему этому свидетелем, бросил небрежный взгляд за спину и процедил:
     - Что ж, мальчики, пришла пора показать мне то, чему вас учил старый плут Леворго. Иначе мы все - мертвецы.
     - А что, уже того? - ухмыльнулся Лоскир.
     - Уже! - взревел Урайн. Ему было не до шуток.
     Элиен, слившись со Стражем Реки, потихоньку входил во вкус. Он снова схватил первую подвернувшуюся галеру и дернул ее в сторону.
     О ужас! Гаасса окс Тамай побелел, как полотно.
     Прекрасный, новый корабль с резным изображением Шилола Тысячерукого на носу, гордость Пиннаринских верфей, разгоняя вокруг себя высоченную волну, стремительно врезался боком в берег, расшвыривая обломки весел.
     "Так не бывает. Так не может быть. Но так есть. В этой авантюре погибнут все!" - подумал окс Тамай.
     И то, что среди этих "всех" окажется Урайн, Гаассу утешало слабо. Как, впрочем, и то, что он погибнет не Первым Кормчим, а Сиятельным Князем...
     Оценив эффективность Стража Реки Элиен наконец решил взяться за варанцев серьезно.
     Образ его руки переместился к голове колонны.
     "Там, именно там, на одном из этих кораблей - Урайн. На этот раз он не должен уйти!"
     Сконцентрировав в этом движении всю свою чувствительность Звезднорожденного, Элиен провел рукой под днищем нескольких варанских кораблей.
     "Не этот. И не этот. Вот!"
     Как и следовало ожидать, Урайн находился на первой галере правой колонны.
     "Ирвамессы, которые построены сейчас на Гибельном Мысу, наверняка уже видят его. Чтобы Урайн не ушел, достаточно вырвать галеру из воды и грянуть ею оземь за спиной Стража Реки. Там ее, уже порядком пок