пустим выскочку на дрова!", - Саур зловеще прищурился.
     Их работодатель возвращался не один - он вел с собой каких-то оборванных мальчишек.
     "Что за коленца он тут мне выкидывает? Он что - собирается расплатиться с нами живым товаром?".
     - Это еще кто? - гаркнул Саур, на всякий случай обнажая короткий меч грютского образца.
     - Это? - рассеянно переспросил Урайн. - Это хушаки.
     Саур не понял - слово "хушаки" он слышал впервые. Он бросил придирчивый взгляд на парней, как вдруг ему стало страшно. Невыразимую жуть навевала на него и неисчерпаемая бездна над его головой, где сами звезды, казалось, в ту ночь сошли с ума, и невесть откуда взявшиеся пацаны в набедренных повязках, нисколько не вязавшихся с колючим осенним ветром. Да и мертвец в княжеской залме, от израненного тела которого исходил тонкий, неведомый аромат вид имел грозный и устрашающий.
     Саур взял на два тона ниже:
     - Ладно, гиазир. Хушаки так хушаки. Как по мне - так пусть хоть сами кутах. Расплатись с нами и мы уйдем, прославляя твое безвестное имя по всем тавернам.
     - Кутах? - неожиданно басовито хохотнул один из мальчишек. - Слышишь, дядя, это он про тех казератов пернатых, у которых вместо мозгов - дрисня собачья?
     - Да, Лоскир, - коротко кивнул Урайн. - Это про них.
     - Так мы не кутах, понял?! Ты это гониво кончай, да? - с нескрываемой угрозой сказал Лоскир. Последнее слово он выдохнул прямо в лицо Сауру.
     Только Урайн, да и то с трудом, успел проследить за происшедшим, ибо движения Лоскира были воистину неуловимы. Лоскир приблизился к Сауру в три неимоверно быстрых подскока, деловито отвел руку вожака, сжимающую меч, в сторону, и вонзил свой каменный тесак прямо ему в подвздошье.
     Подельники Саура умерли почти одновременно со своим предводителем - Лоскир не забыл и про них. Вся процедура заняла у него не более полминуты...
     "Хорошо, что хушаки пока на моей стороне, - опасливо подумал Урайн, - Эти, глядишь, и Девкатру самого на мешочки для зубочисток нарежут..."
     Очень скоро от Перевернутой Лилии отчалила лодка. На веслах сидели шестеро жилистых юношей, чье убранство исчерпывалось набедренными повязками из небеленого полотна. Впрочем, им не было холодно. Они бодро переругивались и задирались друг к дружке, словно бы возвращались с удавшегося пикника.
     На корме, рядом с мертвым телом Шета окс Лагина, смежив воспаленные веки, развалился Урайн. Он был доволен, ведь пока все шло согласно плану. И даже Шет, даже его недавние слезы были этим планом предусмотрены.

5

     "Этого я тоже не учел.
     Когда диофериды пришли ко мне и вверили моей опеке Шар, они рассказали мне правду о Диорхе, о себе и о своих предшественниках.
     Когда Хуммер пришел в Сармонтазару, он подорвал могущество Лишенного Значений в страшной войне. Последняя битва состоялась в Лон-Меаре, где стояла главная твердыня Лишенного Значений. Было сокрушено все. Хуммеру оставалось лишь предать смерти Лишенного Значений и после этого растоптать Леворго словно жалкого червя, ибо без своего учителя Леворго был тогда менее, чем ничто.
     И вот, Хуммер и Лишенный Значений сошлись в последнем поединке. Хуммер восторжествовал над своим соперником, но заплатил за это частью своих Значений и был ввернут в сон. Второй же был сокрушен и расстался со всеми Значениями. Вместе с ними исчезло и его Имя. Оттого мы не можем звать его иначе как Лишенным Значений.
     Лишенный Значений был уничтожен, а само его существо исчезло, его нет больше и не будет никогда. Единственное, что осталось от него в вещном мире - это Диорх, который зовется также Стеклянным Шаром, а на Истинном Наречии Хуммера - Хуш.
     Диорх - это "твердое сердце" Лишенного Значений.
     Леворго случилось спастись в той войне самому и спасти от рук темных слуг Хуммера Диорх. Он ушел в неизвестность и растворился во мраке, распростершемся над Сармонтазарой.
     Единственным человеком, на которого Леворго мог рассчитывать в те страшные годы, был Эррихпа, основатель Тардера и всего Ре-тарского царства. Эррихпа дал Леворго укрывище и ученик Лишенного Значений смог наконец в безопасности задуматься о будущем.
     Леворго справедливо рассудил, что мрачное затишье, которое воцарилось в Сармонтазаре после того, как Хуммер заснул, не продлится вечность. Хуммер будет дышать и каждый его вздох будет приближать его к пробуждению. Леворго знал - бороться с Хуммером в одиночку ему будет не по силам.
     И тогда Леворго решил создать дионагганов - Воинов Шара.
     Тогда он полагал, что ему будет по силам вложить искру добра в избранных смертных и сделать так, чтобы они стали непреодолимой стеной для темных слуг Хуммера.
     В северных землях Леворго разыскал шестерых сирот, меченых ненавистью к Хуммеру. Их изначальные имена утрачены. Но перед Исходом Времен они называли себя Лоскир, Нальк, Сав, Фарг, Шотор и Двайр.
     Леворго взялся за воспитание мальчиков.
     Он приобщил их к знанию Лишенного Значений. Чтобы они могли противостоять темным слугам Хуммера, он дал им и Истинное Наречие. Он посвятил их в начала тайного хождения в Диорх. В пятнадцать лет каждый из дионагганов умел больше, чем любой незаурядный колдун Сармонтазары.
     Леворго сделал своим питомцам "детское оружие" - ножи из зеленого обсидиана. Когда сила этих ножей умножалась магическим искусством, они разили подобно молниям.
     Но это было только начало. Леворго полагал, что когда дионагганам исполнится по шестнадцать лет, им можно будет вверить настоящее оружие, которое тайно приуготовлялось им к тому дню во чреве Диорха.
     Но Леворго ошибся в одном.
     Меченые ненавистью к Хуммеру не могли стать хранителями мира, ибо ненависть и мир несовместны.
     Леворго поспешил. Он дал дионагганам слишком много силы, но не успел дать им вдосталь добра и любви.
     Однажды, промозглым зимним днем, когда злой ветер с моря Фахо засыпал молодой Тардер мокрым снегом, дионагганы пришли к Леворго и сказали: "Дай нам твои средства и умения. Дай нам наше настоящее оружие. Мы не можем больше ждать. В мире нет ни блага, ни порядка, о которых ты учил нас. Но мы молоды. Мы хотим видеть порядок и благо. Если их нет в этом мире - мы сами водворим их. Дай нам средства и позволь нам немедленно действовать."
     И тогда Леворго понял, что в их нетерпеливых устах, устах гордецов - слова Хуммера. Ибо сам он учил их терпению и мудрости.
     Увы, уже тогда дионагганы были очень сильны. Леворго знал - ему будет не по силам одолеть шестерых молодцев в открытом бою. Впрочем, дионагганы любили Леворго как родного отца и, к счастью, сами еще не понимали, что могли бы совладать с ним, только возжелай они этого.
     И тогда Леворго ответил: "Хорошо же - я дам вам то, о чем вы просите. Ибо и моя душа тоже жаждет и блага, и порядка"
     Леворго знал, что Воздушная Обсерватория как нельзя лучше послужит его замыслу. Он привел своих учеников на Перевернутую Лилию и обманным путем заточил их в каменных Зеркалах, отражавших изнанку этого мира.
     Горько рыдая о судьбе своих непутевых детей, Леворго вернулся в Тардер и отрекся от самого имени "дионагганы".
     "У Шара больше не будет воинов" - решил он. "Пусть Лоскир, Нальк, Сав, Фарг, Шотор и Двайр зовутся просто "хушаками", сыновьями Шара." И тогда Леворго произвел на свет шестерых Сделанных Людей, и сделал их диоферидами, новыми хранителями шара.
     Элиен, сын Тремгора. "Исход Времен"

6

     По настоянию Гаассы окс Тамая, а в действительности - по требованию Октанга Урайна, вещавшего устами честолюбивого флотоводца, в ту ночь был созван чрезвычайный Совет Шести.
     Сам Гаасса окс Тамай членом Совета Шести не являлся. Сравнительно недавно он, прозудев добрых полгода над ухом Шета окс Лагина, добился учреждения в Варане новой должности - должности Первого Кормчего. Первый Кормчий главенствовал и над флотом, и над армией Варана и, между прочим, имел право тройного голоса в Совете Шести в отсутствие самого Сиятельного Князя.
     Члены Совета Шести сидели за круглым столом, неторопливо потягивая крепкую мятную настойку. В ней не было хмеля - только чистота и ясность. Трое разыгрывали старую партию в Хаместир, начатую еще полтора года назад. Один дремал. Двое вели пустую беседу о войне в Орином. Эта тема, которая еще несколько дней не легла бы на язык и самому отъявленному прожектеру, теперь словно бы висела в воздухе. Впрочем, оба собеседника полагали ее сугубо умозрительной и обсуждали исключительно от безделья.
     - ...Одни только стены у них в Орине чего стоят! Сорок пять локтей, подумать только! - заметил Тэн окс Мата.
     - И башни... - печально согласился Нар окс Нон.
     - С другой стороны, - Тэн ловко отправил в рот два вываренных в меду ореха, - совершенно ясно, что дело не в стенах и не в башнях. И даже не в Ирвамессаде. Все дело в Элиене. Если он начнет лютовать как когда-то в Лон-Меаре, все наши галеры захлебнутся огнем, не добравшись до Таможенной Плотины.
     - А почем тебе знать что было в Лон-Меаре? - ехидно осведомился Нар окс Нон.
     - А почем тебе знать чего там не было?
     Оба собеседника рассмеялись - о Лон-Меаре оба они только слышали ибо были слишком молоды - по государственным меркам, конечно. Тэну окс Мате недавно исполнилось двадцать восемь. Нар окс Нону - тридцать один. Целое поколение варанских воинов унесла война в Синем Алустрале. Поэтому даже в Совете Шести не было сивобородых старцев. Кроме одного - почтенного Ларва окс Шаатты.
     Ларв был опытным служакой при Иноземном Доме еще во времена Лотара окс Мидана - прежнего Великого Князя. Потом случилось ужасное - на глазах у Ларва в Варнаге было истреблено варанское посольство. Шокированный увиденным Ларв навсегда возненавидел дипломатию и твердо решил уйти с государственной службы. На девять лет он удалился в свое поместье под Вергрином. Но когда Сиятельный Князь Шет окс Лагин вернулся изменившимся из Синего Алустрала и стал править Вараном по-новому, что-то подтолкнуло Ларва к возвращению.
     Сначала Ларв еще прислушивался к беседе, что вела молодежь, но скоро задремал. Выражение его лица было беспечальным и благостным. Со стороны могло показаться, что длинноусый дедушка видит безмятежный сон про любимых внуков. Но в действительности ничего приятного Ларву не приснилось.
     Зал с высоким потолком и узкие окна, из которых открывается вид на Киад. Варанское посольство с верительными грамотами. Его друзья и коллеги. Среди них Шет окс Лагин - молодой выскочка, обласканный князем после войны со смегами. Нелюбезные воины в тяжелых шлемах - гервериты. Военачальник со скользким именем Иогала. И - Октанг Урайн. Тысячи бусин в его волосах - что за немужской вид? Потом - злая жеребьевка, гибель посольства. В живых остались лишь двое - Шет окс Лагин и он, Ларв. Шет остался в плену. Ларву повезло больше. "Иди и говори обо всем, что ты видел в Варнаге. Иди и помни, что когда-нибудь мы еще встретимся и ты падешь на колени передо мной, своим подлинным повелителем." - приказал ему тогда Октанг Урайн...
     Ларв окс Шаатта вздрогнул во сне.
     Открыл глаза.
     Быстро огляделся по сторонам - не заметил ли кто-нибудь из членов Совета испуга на его лице. Да и не пропустил ли он за созерцанием своего давнего кошмара чего-либо судьбоносного?
     - Что же это такое, милостивые гиазиры? Скоро уж светать начнет, а князя все нет, - недовольно просипел спросонья Ларв, обращаясь по преимуществу к игрокам в Хаместир, которые громоздили свои башни на доску как раз напротив него.
     И в этот момент блуждающий взгляд Ларва остановился. Его глаза расширились. Он смотрел в сторону распахнувшейся двери.
     - Князь перед вами.
     Все посмотрели на вошедших. Бледный, как покойник, Гаасса окс Тамай а с ним - еще один человек, незнакомец. Румяный и бодрый.
     И тут случилось странное - Ларв узнал спутника Первого Кормчего. Узнал, хотя прежнее тело этого человека почти два десятилетия назад было сожжено в цитадели Тайа-Ароан.
     Ларв узнал незнакомца по темному пламени в глазах. По манере говорить. В конце концов, он только что видел его сквозь пелену дремы! О да... Спутником Первого Кормчего был Октанг Урайн. Длань, Уста и Чресла Хуммера. Это он навеки разочаровал Ларва в дипломатии.
     "...И ты падешь на колени перед своим подлинным повелителем."
     За спиной Урайна переминались с ноги на ногу худощавые подростки с заостренными лицами, на которых блуждали развязные и настороженные ухмылки. На подростках не было ничего кроме набедренных повязок. В руках они сжимали ритуальные каменные ножи.
     - Кто это с вами, Гаасса? Разве это по правилам - приводить на заседание Совета Шести посторонних? - недоуменно спросил Тэн окс Мата, обращаясь к Первому Кормчему. - И что это означает - "князь перед вами"? Извольте дать комментарий!
     Гаасса окс Тамай, по видимому, находившийся в ступоре, ничего не ответил Тэну. Он даже не пошевелился.
     Зато Октанг Урайн направился прямо к Тэну окс Мате. За ним последовали трое хушаков.
     - Во-первых, я не "посторонний". А во-вторых, я же сказал: князь перед вами! Что тут комментировать? - С сего момента Сиятельным Князем Варана, является Первый Кормчий Гаасса окс Тамай, герой Алустральской войны.
     Тэн окс Мата, которому вся недобрая подоплека происходящего открылась в один момент, ловко выхватил меч.
     Впрочем, в следующее мгновение он, испуганно вскрикнул, разжал пальцы и в ужасе отшвырнул клинок прочь.
     На стол, прожигая доску для Хаместира, упал захваченный неровной волной пламени раскаленный кусок железа. Тэн окс Мата с выражением почти детской обиды на лице уставился на обожженную ладонь.
     Один из хушаков - Урайн уже научился с лету различать их между собой и знал, что его зовут Нальк - благодушно осклабился:
     - Обжег руку? Ерунда. Хочешь, я на нее поссу?
     Тем временем Сав запанибратски положил руку на плечо застывшего, словно изваяние, Первого Кормчего и легонько, по-дружески, ткнул его кулаком в живот.
     - Ну что, Кормчий, харэ тормозить! Народ недоволен. Расскажи братанам о том, как тебе неймется стать Сиятельным Князем. Надо ведь чтоб все было по понятиям?
     Гаасса окс Тамай, словно бы вмиг пробудившийся от глубокого сна, обвел соловым взглядом оторопевших членов Совета Шести и деревянным голосом произнес:
     - Милостивые гиазиры, я объявляю Совет открытым и сообщаю, что Великий Князь Шет окс Лагин в невменяемом состоянии избрал путь... - Гаасса окс Тамай кашлянул и, возвысив голос, продолжал уже более уверенно:
     - ...добровольной смерти. Я, Первый Кормчий Варана имею право предложить себя в качестве соискателя знаков княжеского достоинства. Предлагаю вам изъявить свою волю свободным голосованием. Прошу учитывать также, что я в отсутствие Князя имею три голоса на этом Совете.
     Сав одобрительно похлопал Гаассу по плечу и отошел в сторонку, демонстративно любуясь Первым Кормчим. Вот, дескать, какую отличную речь мы сказали.
     Члены Совета Шести в нерешительности переглянулись. Банальный государственный переворот, во главе которого стоит ошалевший от собственной смелости Гаасса окс Тамай, жаждущий стать тираном - так и только так понимали они происходящее.
     Но что делать с этими полуголыми хуммеровыми детишками? Как быть с дымящейся доской для Хаместира, на которой все еще потрескивает горячий меч Тэна? И этот человек, не желающий считаться "посторонним"... Как он вообще проник во дворец? И как провел своих гаденышей? Или они - гаденыши - помогли ему пройти? Одним словом, все это было очень и очень небанально. Более того, было способно парализовать волю любого тираноборца...
     В центре круглого стола, за которым сидели члены Совета, стояла шестиугольная шкатулка для сбора голосов. Она ждала своего рокового часа.
     А вязкая неопределенность и не думала оканчиваться Никто из членов Совета не хотел брать на себя ответственность за первый шаг. В конце концов, брать эту ответственность было довольно страшно...
     Наконец Гаасса окс Тамай взял голосовательную восковую табличку и, небрежно начертав на ней "Согласен", опустил свой глубокомысленный вердикт в шкатулку.
     Остальные по-прежнему медлили.
     "...И ты падешь на колени перед своим настоящим повелителем."
     Ларв окс Шаатта первым не выдержал пытки страхом и неопределенностью.
     Он взял свою табличку, дрожащими руками вывел на ней "Да" и бросил ее в шкатулку. Затем, пунцовея от стыда, Ларв встал со своего места, сделал два нетвердых шага в сторону Октанга Урайна и, хрустя всеми суставами сразу, опустился перед ним на колени.
     - Я помню тебя, - прошептал он, порываясь поцеловать руку Урайна.
     - А я тебя нет, - с искренним недоумением бросил Урайн, неприязненно косясь на сивого старика, ищущего губами его руку.
     В тот день Урайну было лень напрягать свою память. И потому он не сразу вспомнил тот далекий день в Варнаге, когда он, как с ним часто случалось в те годы, молол привычную высокопарную чушь на фоне кровавой бани перед просвещенными варанцами. А когда он все-таки вспомнил было уже поздно. Потому что хушаки - разом двое, заскучавшие Фарг и Шотор -деловито зарубили Ларва, словно жрецы - жертвенное животное.
     - Этот старпер хотел откусить твою руку, Звезднорожденный, - театрально насупившись, пояснил Шотор. - Но мы помешали ему, - добавил Фарг.
     Члены Совета, равно как и Первый Кормчий, оцепенели от ужаса. Они перестали быть мужчинами. Они забыли, что в них в ножнах покоятся отменные мечи, а за поясом - длинные стилеты. Что проку в оружии когда даже лояльного Ларву окс Шаатту постигла такая бесславная участь?
     - Плохо, мальчики, плохо, - неодобрительно цокнул языком Урайн. - Вы не должны были убивать этого почтенного старца. Он, между прочим, помнил меня молодым...
     Урайн брезгливо отер левую ладонь, которую пытался поцеловать Ларв, о штаны и начал неторопливо обходить стол по кругу.
     Члены Совета Шести, как завороженные, поворачивали головы вослед его движению и ловили каждое его слово.
     - ...но что сделано - то сделано. Ларв окс Шаатта мертв. И теперь ты, достойный Гаасса окс Тамай, - Урайн удостоил Первого Кормчего кивком головы, - не можешь прийти к власти законным путем. Ибо теперь в Совете недостает одного человека и, следовательно, голосование не будет иметь силы. Хоть Ларв перед смертью и успел отдать свой голос Первому Кормчему, но старый маразматик написал на табличке "да". А надо было написать - "согласен"! Какая досадная оплошность! Если бы Ларв был жив, мы бы попросили его исправиться... А так, Шотору придется сделать это за Ларва...
     Шотор волчонком глянул на разглагольствующего Урайна. Его бы воля - он бы и ему врезал пару раз, чтобы выражался яснее... Шотор все еще не понимал - что именно и как он должен "исправить" за Ларва.
     - Звежно-рож-жен-ный-рав, - пробубнил Лоскир с набитым ртом. Он только что загреб из фарфоровой вазы на столе полную горсть орехов и теперь пытался разом с ней управиться. Сообразив, что никто ничего не понял, он яростно тряхнул головой, сплюнул желтоватое месиво на пол и рявкнул:
     - Звезднорожденный прав! Вы с Фаргом мужика зарезали - вам и расхлебывать. Что набычился, типа умный сильно? Исправь - и побыстрее! Или тебе Ларвом побыть за падло? - Лоскир заговорщически подмигнул Шотору.
     - А-а, ты в этом смысле, - наконец Шотор догадался, к чему клонят Лоскир и Урайн.
     Он присел на корточки над разрубленным через обе ключицы Ларвом. Склонив голову набок, он несколько мгновений, не мигая, разглядывал лицо старика. Потом его нож приблизился к мертвому лицу и совершил неуловимое круговое движение.
     Кроваво-красная линия прошла по лбу, по самой границе волосяной части головы, юркнула за уши и вынырнула над кадыком.
     Затем Шотор медленно возложил ладонь на лицо Ларва и пробормотал несколько слов, в которых преобладали глухие гортанные звуки - это была несложная магическая формула и Шотор помнил ее наизусть с девятилетнего возраста.
     Не успели последние звуки Истинного Наречия смолкнуть, как две лежащие на полу рядом с Ларвом фигуры Хаместира разлетелис