шении Гамелинов, которые, конечно, порядочные сволочи, но пользуются поддержкой ныне здравствующего императора и любимы многими недалекими представителями даже сочувствующих Пелнам Домов.
     "Хулой Гамелинов ничего не добьешься. Здесь нужна хитрость, а еще лучше - обман. Вот если бы выяснилось, что Герфегест Конгетлар растлевает на досуге малолетних... мальчиков! Допустим, этого Элая... Он, впрочем, уже совершеннолетний. Что паршиво.
     Зато он гражданин Орина! А ведь там, кажется, мужеложество вообще запрещено. Вот и дивно: Герфегест, склонив Элая к противоестественной связи под видом алустральских обычаев гостеприимства, тем самым нанес оскорбление действием законам Орина и самому Элиену Звезднорожденному! А это неслыханное нечестие. Можно обзавестись свидетельскими показаниями, состряпать пару улик, дать волю политическому красноречию... Чтобы даже император Торвент сказал: "Да что тут обсуждать? Смерть Гамелинам!"
     Тарен схватился за свежую восковую дощечку - прежняя после многочисленных затирок пришла в совершенную негодность.
     Но вдохновения все не шло. Тарен долго сидел над дощечкой, пока наконец на ее девственном воске не появились три имени - единственный результат напряженных получасовых раздумий.
     Хармана, Элай, Герфегест.
     Герфегест. Проклятый Конгетлар в шкуре Гамелина. Последний из Дома велеречивых убийц и трехгрошовых мудрецов. Ему удалось то, что не удавалось никому до него под небом Синего Алустрала: стать Хозяином чужого по крови Дома. Ему удалось не только заставить всех забыть о Приговоре Конгетларов, в соответствии с которым он, как отпрыск Павшего Дома, должен быть отправлен к праотцам, но и заставить всех считаться с собой, словно бы с императором.
     "Как он исхитрился приобрести столько доброжелателей?" - недоумевал Тарен Меченый.
     Торвент Мудрый, император Синего Алустрала, без ума от Герфегеста и попустительствует всему, что бы этот новоявленный Гамелин не задумал.
     Хармана прирезала своего мужа, а заодно брата, Стагевда, и отдалась Герфегесту в первый же день знакомства. Затем возвела его в Хозяева собственного же Дома. Ганфала - да будет мир праху его! - сильнейший маг Алустрала, пока был жив, тоже носился с Герфегестом, словно дурень с писаной торбой.
     Ну и помянутый владетель Орина Элиен связан с ним узами кровного братства. А Сиятельный князь Варана Шет окс Лагин - выходит, тоже, через Элиена.
     Тарен Меченый уронил голову на руки.
     - Сыть Хуммерова! - взвыл он в отчаянии.
     Увы, Тай-Кевр оказал ему медвежью услугу, подняв Пелнов против Гамелинов. А оказавши - сбежал. Разве смерть - это не лучший способ скрыться с поля боя?

4

     Тарен Меченый размышлял, вслушиваясь в гнетущую тишину своей комнаты.
     Восковая дощечка лежала рядом.
     Он не смотрел на нее больше. К чему? Те три имени, что были на ней записаны, Тай-Кевр и рад был бы забыть, да не мог..
     "Вот, допустим, Элай. Сын Элиена. Нужно же было ему приволочься в Синий Алустрал как раз на эти Игрища Альбатросов! Неужели нельзя было подождать до следующих?"
     Когда Тай-Кевр принял решение истребить Гамелинов, это была чистейшей воды авантюра. Припоминая настроения Сильнейших на судьбоносном совете, где Тай-Кевр, разогретый ласками своей шлюхи, с горящими глазами предложил план сокрушения Гамелинов, Тарен Меченый заключил, что все поддержали главу Дома исключительно от скуки.
     Давно, понимаешь ли, не было толкового дела. Молодо-зелено! Никто не подумал о последствиях! А если и подумал, то решил, что всегда спрячется за спиной Тай-Кевра. Он, Тарен, именно так и подумал...
     Ну а среди последствий едва ли не самым мрачным оказался, конечно же, Элай.
     Элай был локтевой занозой в заднице.
     Если бы не Элай, все, происшедшее в Наг-Нараоне, Элиена не касалось бы. А так...
     Этот сопливец - единственный сын Элиена. Единственный наследник оринского престола. А он, Тарен Меченый, не идиот и не безумец. Ни один волос не упадет с головы Элая в Лорке, пока он Хозяин Пелнов.
     "Ну, допустим, с волосами решено. А как быть с остальным? Может, отпустить Элая домой?
     Нет, не очень-то дальновидно. Если дела пойдут хуже некуда и Сармонтазара снова влезет со своими файелантами в Синий Алустрал - а они, кстати, ведь уже научились строить настоящие файеланты! - у нас, по крайней мере, будет в руках ценный заложник. Едва ли Элиен или его братец Шет окс Лагин возьмутся штурмовать Лорк, в то время как к горлу их возлюбленного Элая будет приставлен клинок. Едва ли. И об этом тоже нужно помнить, лелея Элая и исполняя его прихоти.
     А какие у него, собственно, прихоти?
     Кажется, госпожа Хармана. Вот, какая у него прихоть. Его главная и самая смешная прихоть."
     Тарен Меченый невольно улыбнулся.

5

     Все женщины хороши, кроме Харманы Гамелин. Все женщины плохи, кроме Харманы Гамелин. Так полагал Тарен Меченый.
     Он не любил парадоксы. Вещи нравились ему простыми и понятными. Но с Харманой без парадоксов не получалось. Напротив, парадоксы быстро размножались - быстрее кроликов. Не прошло и минуты, а в голове у Тарена оформилась новая максима: "Харману просто необходимо убить, хотя убить Харману совершенно невозможно."
     Хармана является Хозяйкой Гамелинов по всем законам наследования. Она не была удочерена, не является незаконнорожденной, она не получила титул от мужа. Зацепиться совершенно не за что - в безупречной родословной Харманы нечего оспорить. Ее магическая сила велика. Путь Стали - ее Путь, и никто среди Гамелинов не знает его лучше.
     Герфегест Конгетлар - исчадие Пути Ветра. А значит, в плане магических способностей Герфегест не годится Хармане в банщики. Всем известно: магическая сила Гамелинов находится в руках Харманы и она распоряжается ею, как считает нужным. Хармана отдает свою любовь мужчине - и Гамелины сильны и могущественны. Пока жива Хармана, Дом Гамелинов будет процветать. Не удивительно, что Ганфала Рыбий Пастырь лез из кожи вон, чтобы сжить Харману со свету. Увы, кость оказалась не по зубам старику - ею-то он и поперхнулся...
     Итак, Хармана держит на своих соблазнительных плечах могущество Дома Гамелинов. Следовательно, стоит ему, Тарену Меченому, убить Харману - и Гамелины уже никогда не восстанут из праха.
     "Это очень разумно: убить пленницу сейчас, не откладывая. Прямо сейчас подняться с кресла, зажечь масляный светильник, перевязать растрепавшиеся волосы лентой, позвать слугу и отослать его за палачом!" - решил Тарен.
     Как ни крути, убить Харману было бы разумно и исключительно дальновидно.
     Но человек сотворен совсем не таким. Ничуть не разумным. И вовсе не дальновидным.
     Тарен Меченый был всего лишь человеком.

6

     "Вообще-то, убить пленницу можно и завтра, - успокоил себя Тарен. - Она все равно не сбежит. Тем более, что..."
     Конечно, он - глава Дома Пелнов и потому должен уничтожить Харману. Но ведь это еще не все! Он, Тарен Меченый, не только Хозяин, он - мужчина. И ему всего двадцать восемь!
     Госпожа Хармана хороша как ни одна другая женщина. Ее красота несказанна, ее обаяние неодолимо.
     При звуках ее голоса он, Тарен, ощущает во всем теле дрожь столь сладостную, что готов отравить всех своих наложниц и навеки отослать жену в замок тестя. Швырнуть в лицо теще приданное он тоже готов - благо теперь, когда он Хозяин, о таких пустяках, как деньги, можно не переживать.
     Да, он, Тарен Меченый, желает обладать Харманой так же, как ею обладали до него двое великих. О да, Хуммер их пожри, великих: Стагевд и Герфегест.
     Если он убьет Харману, он, конечно, поднимет свой авторитет первого ненавистника Гамелинов, беспощадного к врагам и твердого сердцем. Но разве и так, без этого, кому-нибудь из его людей достанет наглости оспаривать его авторитет? Сомневаться в его беспощадности и твердости?
     Много ли радости будет ему, Тарену Меченому, от того, что его в очередной раз назовут "свирепым"? Завоевать сердце Харманы - вот цель, достойная Хозяина Дома! Сломить сопротивление строптивой лебеди, заставить ее стонать от нежданного экстаза - что может быть труднее?
     Да, соблазнить Харману нелегко. Но ему, Тарену, опротивели женщины, чьи ноги раскрываются крыльями бабочки по первому его требованию!
     Ему больше не нужны шлюхи - довольно с него шлюх! Ему нужна женщина, которая была бы ему ровней. Та, что умножала бы его силы и вселяла в душу дерзновенные замыслы.
     Быть может, если ему посчастливится завоевать расположение Харманы, ему удастся то же, что некогда провернул ловкач Герфегест? Может, у него выйдет не только покорить Дом Гамелинов, но и присовокупить его к своему, соединив земли, гербы и Пути?
     И тогда на его руке будут сиять два перстня: Хозяина Пелнов и Хозяина Гамелинов.
     Что может быть сладостнее?

7

     - Скажите мне, где следует искать Хозяина Гамелинов, моя госпожа, и мои милостям не будет ни конца, ни края, - увещевал Харману Тарен и его бас заставлял своды мрачной комнаты отзываться ему низким гнетущим эхом.
     - "Милости без конца и края" - звучит заманчиво... - отозвалась Хармана.
     Она не посчитала нужным подняться с бедного ложа, застеленного застиранными простынями навстречу Тарену. Да и беседа ее не увлекала.
     С какой стати? Этот мужлан врывается к ней, словно ополоумевшая летучая мышь в окно: без объяснения, без стука.. Мало того, что за ней по его приказу следили соглядатаи, так этот недоумок Тарен даже не стесняется сообщать ей об этом! Он еще и гордится своей низостью!
     Соглядатаи Тарена видели как она гадала над серебряной чашей для мытья рук. Они слышали заклинания, смысл которых был скрыт от их ушей завесой непроходимого невежества. Но, конечно, Тарен догадался, что она искала своего мужа среди россыпей чужих жизней и судеб, призвав в союзницы стихию воды. Но с чего он, спрашивается, взял, что Хармана тут же выложит ему все, что знает?
     - Значит, вы скажете мне, где Герфегест? - Нет, - безучастно бросила Хармана. - Почему? - Потому что мое гадание не удалось.
     - Не удалось? А вот мои люди говорят совсем другое. Они говорили, что видели, как вы улыбались. Разве такая умная женщина станет радоваться неудачному гаданию? Значит, вы достигли своей цели.
     - Это ничего не значит, - сказала Хармана, ядовито улыбнувшись. - Я вольна улыбаться солнцу, темноте и своему отражению.
     В ее теплой ладони была зажата отвердевшая гусеница стального мотылька. Подойди Тарен ближе - и разговор, возможно, примет совсем другой оборот. - То есть, вы отказываетесь говорить. - Так и есть.
     - В таком случае, я буду вынужден предложить вам на выбор три вида пыток: "Прокаженный мальчик ластится к матери", "Морская трава лижет рану" или, может быть, "Хозяйка Дома Гамелинов одухотворяет Железную Деву"? - Тарен сделал два шага по направлению к ложу, где лежала Хармана.
     - Пытками вы меня не испугаете, Тарен. Начните с того, что вам самому больше нравится, - Хармана невозмутимо поправила одеяло на ногах. - Выходит, ради этого-то вы и пришли? Чтобы постращать меня ласками прокаженных юнцов? Ай-яй-яй, Тарен. Мелковато для Хозяина Дома.
     Тарен Меченый приблизился еще на шаг. Большие пальцы его рук были победительно заткнуты за пояс, но румянец на щеках выдавал смущение. Презрительное равнодушие Харманы мешало ему чувствовать себя подлинным хозяином ситуации. Однако Тарен был не из тех, кто привык идти на попятную. - Прекрасная госпожа, я пришел, чтобы дать вам шанс избежать ужасов дня завтрашнего. - В самом деле?
     - Да, госпожа Хармана. Ваша гибель и ваши мучения не доставят мне радости, - Тарен положил руку на сердце в знак своей глубочайшей искренности. - Если вы не упустите этот шанс, мы вместе...
     - Упустить шанс? Нет, любезный Тарен. Я не упущу его, ведь мой шанс всегда при мне... Взгляните-ка - насколько он соблазнителен!
     С этими словами Хармана откинула прочь одеяло, обнажив свои совершенные длинные ноги с аккуратными полукружиями ногтей на миниатюрных пальцах. Затем она расшнуровала лиф и изумленному взгляду Тарена Меченого явились молочно-белые соблазнительные груди Хозяйки Гамелинов с изящными острыми сосками.
     Сверкнув нежной щетинкой в подмышках, Хармана вытащила из волос все девять заколок, одну за одной, и серебристая грива лавиной хлынула по ее плечам. Упершись согнутыми ногами, Хармана выгнула спину наибесстыдным образом и стянула с бедер атласную нижнюю юбку - единственный предмет одежды с гербом Пелнов, которым она не побрезговала.
     Теперь Хармана была обнажена. И ее нагота, дивно сочетающая в себе порок и безгрешность, ослепила Тарена.
     Хозяин Дома Пелнов с трудом взял себя в руки.
     "Сыть Хуммерова, это слишком просто! Не может быть! Неужто и впрямь?.. Неужто и с Герфегестом все было так... незамысловато?.."
     Изумление Тарена не проходило. То, чего он рассчитывал достичь часами уговоров и угроз, само плыло к нему в руки. Несколько движений Харманы, одна ее фраза - и ситуация из неопределенной стала такой однозначной.
     "Но куда подевалась строптивость Хозяйки Гамелинов? Она что - решила задушить меня в объятиях? А может, мечтает завладеть моим оружием? Тогда, выходит, соблазнительное тело передо мной - всего лишь приманка, а я - глупая алчная муха?"
     Но тело Тарена не желало внимать гласу рассудка.
     Он отстегнул пояс с оружием и швырнул его в дальний угол комнаты. Затем он распустил шнуровку на рейтузах и подошел к ложу вплотную.
     Госпожа Хармана нецеломудренно развела ноги в стороны, уперев руки в тугие спины пуховых перин. Она закрыла глаза и, нехотя лаская свою правую грудь, соблазнительно приоткрыла влажные, алые губы.
     Ее дыхание было свежим, словно морской бриз, а ее длинные, тяжелые ресницы трепетали в предощущении... в предощущении чего, Хуммер ее раздери?
     "Ловушка? Или жест восторжествовавшего благоразумия? А может, хваленое коварство Гамелинов? К Хуммеру страхи! Я, Тарен Меченый, не какой-нибудь сопляк, впервые попавший в объятия куртизанки. Ловушка - это прекрасно. Пусть попробует меня поймать!"
     - Будь благоразумной, моя девочка, - шепнул Хармане Тарен, чувствуя, что его Нижнее Мясо сейчас разорвется от вожделения.
     - Угу, - усмехнулась Хармана и придвинула к краю ложа свои мраморные бедра, в которых даже самый придирчивый скульптор не смог бы сыскать ни одного изъяна.
     Устрица раскрылась встречь Тарену, красноречивее слов свидетельствуя - Хармана не расположена продолжать разговоры. Тарен Меченый встал на колени перед Харманой и жадно вошел в нее, впиваясь в соски Хозяйки Гамелинов, но... тут Хармана сделала одно ухватистое похотливое движение бедрами и Тарен издал страстный и в то же время виноватый вздох - его семя изошло в лоно Харманы до срока. Гораздо раньше, чем позволяли любовные правила Благородных Домов.
     - Хуммер тебя раздери, Тарен Пелн, - сердито зашептала Хармана. - Ты сделал это слишком быстро!
     - Хуммер меня раздери, Хармана Гамелин. Но ты слишком хороша! - мрачно сказал Тарен Меченый.
     Подобные конфузы Тарену были внове. Он был шокирован. И хотя Тарен знал, что именно страстность Харманы стала причиной его юношеской несдержанности, он чувствовал себя преотвратно. Даже если бы он обладал только что рабыней, ему все равно было бы не по себе. - Не расстраивайся, милый, - прошептала Хармана. - Еще наверстаем.
     Тарен пробурчал нечто маловразумительное. Его гиазир выглядел жалким и скукожившимся.
     - Ты нравишься мне, а я нравлюсь тебе. Это не причина горевать, - ободрила его Хармана.
     С этими словами ее рука скользнула по левому бедру Тарена. Подарив Хозяину Пелнов несколько мгновений обжигающей ласки, Хармана испытующе поглядела на него и, не дождавшись реакции, вскочила с ложа. - Хочу пить, - объяснила она.
     Не успела Хармана осушить чашу кислого молодого вина, а Тарен уже нетерпеливо ерзал на постели.
     - Быстрее, Хармана! Быстрее! Я не могу ждать так долго! - взмолился он.
     Исполненные изящества движения Харманы вновь подняли из глубин его души волну возбуждения, породили вспышку ни с чем не сравнимого желания обладать ею. Обладать немедленно.
     Хармана снова наполнила чашу вином, но допить его не успела: вскочивший с ложа Тарен поднял ее на руки и понес обратно.
     - Какой ты нетерпеливый! - хрустальный смех Харманы, казалось Тарену, способен вывернуть его душу наизнанку.
     "Не удивительно, что Герфегест достиг столь многого. Но теперь я достигну большего! С такой женщиной и сам император будет мне не указ!"
     Тарен уже не владел собой.
     Он не замечал ничего вокруг - лишь прекрасную женщину с серебристыми волосами. Не знал ничего, кроме мягкой линии ее восхитительных бедер. Не воспринимал ничего, кроме зовущих сосков Хозяйки Гамелинов.
     Тарен повалил Харману на ложе с горячностью, свойственной разве что матросам, наконец вернувшимся в знакомый бардак после затяжного плавания.
     Он вошел в нее быстро и решительно, готовый любить ее всю ночь, а потом сделать это еще тысячу раз.
     Тарен овладел Харманой, преисполняясь одной-единственной мыслью - на этот раз он должен заставить ее выть, стонать и плакать от неудовлетворенной страсти, размазывая слезы по щекам. На этот раз он заставит ее ласкать его ягодицы, исступленно царапать его спину, содрогаться в конвульсиях, кричать, петь и метаться. И лишь потом он, Тарен, вынудит ее затихнуть, уставив в потолок пустые, блаженные глаза небожительницы.
     Но все вышло иначе.
     Как только гиазир Тарена коснулся влажной раковины Харманы, Хозяином Дома Пелнов овладело настоящее безумие. Мир вокруг него завертелся в одержимом танце плоти, словно бы отданный во власть духам похоти. Тарен рванулся вперед, чтобы рассеять наваждение и... не прошло и мгновения, как его губы вновь коснулись груди Харманы со вздохом того наиполнейшего удовлетворения, которое только в состоянии подарить мужчине прелестная женщина.
     Когда волна экстаза схлынула и Тарен Меченый вновь обрел способность воспринимать, взвешивать и принимать решения, он осмотрелся.
     Вот он, выжатый и обессиленный, стоит на коленях возле ложа, на котором сидит госпожа Хармана. Предмет его былых вожделений.
     Былых. Сейчас его не хватит даже на то, чтобы поцеловать ей руку.
     Какое-то зловещее выражение снизошло на ее прекрасное лицо с резко очерченными скулами.
     Вот она, Хармана. Совершенно нагая. Она сидит на ложе, поджав под себя ногу, и смотрит на него, Тарена Меченого. С иронией, с жалостью, с ненавистью.
     Она нарочито внимательно рассматривает его, Хозяина Пелнов. Скользит взглядом по его лбу, щекам, подбородку, идет ниже - о да, он чувствует взгляд этой ведьмы, чувствует его на себе, этот почти осязаемый, колючий взгляд, который ползет все ниже и ниже, волосы шевелятся у него на груди, вот она минует пупок и... дойдя до чресел, заливается хрустальным, снисходительным хохотом.
     - Заткнись! - орет Тарен Меченый, вскакивая.
     Но Хармана продолжает смеяться. Этот смех ее не наигран, не вымучен. Она, похоже, не в силах сдерживаться!
     Хармана хохочет издевательски громко, чудовищно заразительно. Она смеется над ним! Над ним - Хозяином Дома Пелнов!
     Нет, она не убила его. Не отравила, не оскопила. Но этот несмолкающий смех! Он хуже и того, и другого, и третьего!
     - Заткнись, сука! - ревет Тарен Меченый, он бросается в дальний угол комнаты. Туда, где лежит пояс с ножнами.
     Хармана вольготно раскинулась на ложе, поигрывая прядью своих удивительных волос.
     Ее бесстыдная нагота хуже плевка в лицо.
     "Я не смог подарить ей удовольствия! Я не смог вызвать ее на откровенность! Я не смог даже соблазнить ее... Она отдалась мне сама, словно шлюха - разве это не оскорбление?! Я не могу даже унять ее бесстыдный хохот!"
     - Я не буду пытать тебя завтра, - говорит Тарен, стоя на пороге. Его волосы взъерошены, лицо искажено гневом и неподдельной, мальчишечьей обидой. Голос его звучит глухо и резко. - Пытки ни к чему. Я просто казню тебя. Ты заслужила!

8

     "Странные люди живут под небом Алустрала. Настолько ст