понял сказанное Элиеном. Даже если он не понял смысла слов. Приставленный к животу меч развивает сообразительность и снимает всякие языковые барьеры.
     Да, Хегуру понял все. Нетопыри убрались восвояси, оставив Элиена и Алаша врачевать раны в ожидании рассвета. Хегуру лежал поблизости, связанный веревками, и во рту его был кляп из сухой травы.
     - Разве отец не говорил тебе, что услышать песнь нетопыря - это к несчастью? - спросил Элиен, растирая смесью мочи и золы ногу, сплошь покрытую волдырями.

ПУТИ ЗВЕЗДНОРОЖДЕННЫХ

563 г., Двадцать восьмой день месяца Вафар

     - Я и ты, Шет окс Лагин, - сказал Октанг Урайн, и серьга со вправленным в нее зеленым камнем, встретившись с пламенем свечи, выбросила три зеленые искорки, - когда-нибудь, а точнее, очень скоро мы станем одним.
     - Как мне это понимать? - холодно поинтересовался Шет окс Лагин, шаря взглядом по углам. Не из любопытства, а только ради того, чтобы не глядеть на своего собеседника.
     - Буквально, Шет. Буквально, и никак иначе.
     - В таком случае я отказываюсь понимать, - отрезал Шет.
     Октанг Урайн улыбнулся одной из своих обаятельных улыбок, которые вводили в заблуждение многих проницательных знатоков человеческих душ, и сказал:
     - Сейчас ты волен говорить все, что хочешь. Это не имеет никакого значения. Я знаю - а ведь мое знание, не в пример твоему, абсолютно, - что ты и я в одном лагере и нам предстоит война со всей Сармонтазарой во имя ее же блага. Тебе и мне предстоит великий поход.
     - Почему бы тебе не выступить в поход без меня? - язвительно спросил Шет. - Коль скоро ты знаток всего и вся? Зачем тебе моя скромная помощь?
     Октанг Урайн сделал рукой жест, напоминающий жест игроков в кости. Так переворачивают кубок, в котором вершится непостижимая игра судьбы, чтобы выкатившиеся на стол кости указали на счастливца.
     - И не только твоя. Ты, Шет окс Лагин, Элиен - твой Брат по Слову - и я, Октанг Урайн, - мы рождены, чтобы служить. Но истинное служение возможно лишь в том случае, если наши силы объединятся.
     Глаза Урайна переливались фиолетом и пурпуром. Шет окс Лагин поймал себя на том, что, несмотря на все свои старания смотреть в сторону, он снова и снова возвращается взглядом к его глазам-хамелеонам, а вслед за этим тут же приходит нестерпимая головная боль.
     - Положим, тебе удалось заполучить меня - не в союзники, конечно, но хотя бы в пленники. Но уж Элиена тебе не видать как своего второго уха.
     Шет окс Лагин с трудом удержался от пары-тройки соленых морских ругательств, которые были весьма уместны в его безвыходной ситуации. По крайней мере, более уместны, чем апелляции ко ?второму уху?. Но прежде всего он был дипломатом. Об этом следовало помнить даже сейчас, в плену.
     Урайн картинно вздохнул - мол, сожалею, как же, сожалею. Жаль, дескать, второго уха.
     - Насчет моей внешности ты немного погорячился. А что до Элиена... Обещаю тебе, Шет, придет весна и вместе с ней Элиен придет в Варнаг. А на его руках будут звенеть тяжкие браслеты покорности.
     - Вот как? - Шет окс Лагин сделал над собой нечеловеческое усилие, чтобы его слова прозвучали небрежно.
     - Да, именно так. - В голосе Урайна заскрежетала сталь. - Он слишком благороден и честен, чтобы бросить тебя на мой произвол. Он придет не один. Но я раздавлю его войско, как ящерицу, и тогда у меня будет возможность поговорить с ним без свидетелей. Уверен, он окажется столь же сговорчив, как и ты.
     Лицо Шета окс Лагина исказила судорога ярости.
     - Но я никогда не покорюсь тебе!
     - Ты уже покорился.

Глава 10 ПЕРЕВОЗЧИК И ЕГО ПЛАТА

562 г., вторая неделя месяца Тине

     Через неделю после того, как сын Тремгора спустился с Нарабитских гор, вдалеке показалась столица Тернауна.
     Много странных и удивительных вещей рассказывали на Севере про Магдорн. Город не имеет стен, хотя столь велик и богат, что может на равных соперничать с Тардером, Ордосом и Итом. Причина этому - Морской Тритон, который издревле сторожит город и оберегает его от всех превратностей судьбы. За последние пятьсот лет ни одна армия, ни один флот не осмелились нарушить покой магдорнских земель, опасаясь встретить отпор со стороны этого странного, обладающего огромной силой существа.
     Шет окс Лагин когда-то говорил Элиену, что мечтает побывать в Магдорне и посмотреть, так ли чудесен этот город, как о нем рассказывают. Судьба не дала его желанию исполниться.
     Размышления Элиена прервал далекий рев. Какая-то животина не находила себе в Магдорне иного утешения, кроме как надрывать луженую глотку, певшую, казалось, весь ужас морских глубин. Сын Тремгора поежился. Это, конечно, орет пресловутый Морской Тритон, и, судя по всему, ему что-то очень и очень не по душе.
     Магдорн располагался на острове, соединенном с побережьем рукотворной дамбой, по которой пролегала единственная ведущая в город дорога. Во время прилива дорога скрывалась под водой, а во время отлива па ней спешили конники и пешеходы, к которым рассчитывал примкнуть и сам Элиен.
     Дождавшись отлива, Элиен стал свидетелем диковинного зрелища. Воды отступали, оставляя за собой мощенную серым греовердом дорогу, на которой то здесь, то там валялись оглушенные воздухом моллюски, пучки водорослей, морские звезды и другие никому не нужные дары моря.
     Когда дорога целиком проявилась над волнами, Элиен направил заартачившегося было Крума твердой рукой, держа курс на островерхие постройки города, видневшиеся вдалеке. К его удивлению, он оказался единственным, кто шел в этот день в город. Ни одна повозка, ни один нищий, ни одна бродячая собака не встретились ему на дороге.
     И снова раздался рев. Такой же жуткий, как и раньше. Элиен поморщился. Все неладно в Сармонтазаре, решительно все. Но зачем же так орать? Сыну Тремгора хватило честности отдать себе отчет в том, что его ирония призвана заглушить растущую тревогу.
     Его настороженность возросла еще больше, когда он заметил, что морская гладь вблизи города совершенно чиста. Не было рыбацких лодок, не было купеческих судов и огромных магдорнских боевых трехмачтовиков. Люди в Магдорне как будто вымерли или, по крайней мере, решили наотрез отказаться от каких-либо сообщений с внешним миром.
     ?Наверняка, - подумал Элиен, - все дело в этом жутком крике. Или, точнее, в том, кто этот крик издает?.
     Уже в конце пути, когда можно было различить отдельные черепички на крышах магдорнских домов, Элиен; к своей величайшей радости, увидел юношу, одетого в голубой плащ и длинную белую робу. Он шел навстречу Элиену и, казалось, не торопился. Руки его были пусты, а взгляд празден. Казалось, юноша вышел просто прогуляться и все происходящее вокруг оставляет его равнодушным.
     - День добрый, - сказал Элиен на варанском языке, не очень-то надеясь быть понятым.
     К его удивлению, юноша довольно складно отвечал ему на том же языке:
     - День недобрый, чужеземец, в этом ты ошибаешься.
     - Чем же тебе не нравится этот день?
     - А тебе? - В глазах юноши сын Тремгора повстречал глухую стену отстраненности.
     Элиен помедлил с ответом, и не напрасно. В этот момент откуда-то издалека снова донесся рев, заглушаемый рокотом усилившегося волнения.
     - Мне не нравятся эти звуки.
     - Я так и думал, - ответил юноша и, повернувшись к Элиену спиной, медленно пошел в сторону города. Похоже, дальнейшее продолжение разговора он считал бессмысленной тратой времени.
     Элиен заставил Крума плестись за ним.
     - Это Тритон, да? - спросил Элиен, надеясь спасти угасший разговор.
     - Это? Это Тритон, да, и если ты, чужеземец, спешишь в Магдорн для того, чтобы взойти на борт одного из наших кораблей, знай, что у тебя ничего не выйдет. Разве что тебя повезет сам Морской Тритон, - серьезно ответил юноша, не оборачиваясь. В голосе его были лишь усталость и разочарование.
     - Если ты не шутишь, то расскажи мне, как попросить у него об этой милости?
     - Я не могу тебя научить. Если ты понравишься ему, он повезет тебя по своей воле, а если нет - тогда прощай, чужеземец.
     Юноша указал Элиену на водную гладь, из которой на расстоянии не больше полулиги от берега показался остров, весьма, впрочем, не похожий на остров.
     Юноша как ни в чем не бывало продолжал шагать своей дорогой.

***

     Когда мнимый остров вздохнул, да так, что волны разбежались во все стороны и одна из них захлестнула отмель, насмерть перепугав Крума, подозрения превратились в уверенность.
     Элиен получил возможность как следует разглядеть притихшую на время тварь. Тритон был покрыт темно-зеленой чешуей, которая, насколько можно было судить с такого расстояния, имела этот цвет из-за того, что обросла водорослями и полипами, словно днище старого судна.
     Голову Тритона венчал массивный бивень, которым, словно тараном, можно было проткнуть насквозь и безо всякого труда не один десяток судов. Проткнуть - и пустить на дно.
     Зубцы его спинного гребня возвышались подобно скальным утесам. Хвост пенил воды, уподобляясь колесу водяной мельницы - столь огромной, что ее существование было почти невообразимо. Было ясно, что Тритон, будучи верным союзником, мог принести неисчислимые блага. Будучи же врагом - неисчислимые бедствия.
     Тритон поднял голову, и его бездонные мутно-зеленые глаза, в которых горел ужас глубин, воззрились на всадника с ненавистью и любопытством. Надо полагать, любопытство перевешивало, ибо в противном случае чудовище уже бросилось бы на пришельца с тем, чтобы утолить ту безумную жажду крови, которой был отмечен весь его вид.
     Элиен набрал в легкие воздуха и крикнул по-варански:
     - Я прошу тебя, Наводящий Страх Повелитель Морей, перевезти меня на Хеофор! Я не житель здешних мест, тебе незачем таить на меня обиду. Вдобавок я не скуп и честен. Если ты поможешь мне, я расплачусь с тобой так щедро, как только смогу. Этот человек, - Элиен указал в спину удаляющемуся юноше в белой робе, - сказал, что я должен понравиться тебе. Но не сказал, что требуется для того, чтобы прийтись тебе по сердцу.
     Тритон засопел, соленые брызги разлетелись в разные стороны. Хвост его вспенил воды.
     - Мне нравятся честные люди. Жители Магдорна оказались лживыми сухопутными червями. А чем ты отличаешься от них - сейчас посмотрим. Скажи мне, что ты ищешь на Хеофоре?
     - Я не могу сказать тебе, что именно я ищу в земле Хео. Но зато не стану таить, чего не ищу. Во-первых, смерти, во-вторых, богатства и, в-третьих, славы. Все остальное мне подойдет, - непринужденно сказал Элиен.
     Крум тревожно заржал. Соседство морского чудовища было ему явно в тягость. Он то и дело порывался подняться на дыбы и громко всхрапывал.
     - Хорошо, - сказал Морской Тритон. - Ты мне нравишься, праздношатающийся воин с мечом Эллата. Но ведь я утомлюсь тащить тебя. Утомлюсь и проголодаюсь...
     Элиен насторожился. К чему это клонит мерзкая на вид, но, быть может, не столь уж мерзкая по сути тварь?
     - Я проголодаюсь, и мне придется сожрать кого-нибудь из этих корыстных людишек. Ты же не хочешь этого?
     - Нет.
     - Поэтому мне придется съесть твоего замечательного жеребца. Это и будет та награда, которую ты, щедрый чужестранец, мне обещал. Что ж, садись.
     Элиен погладил умную морду Крума. Нет, Морской Тритон может убираться, он не отдаст...
     - Вот оно что! - взревел Тритон и в бешенстве ударил хвостом. Волна с головой накрыла и Элиена, и его жеребца.
     Когда Тритон ударил хвостом во второй раз, Элиен понял, что третий удар окажется смертельным и для него, и для Крума. Конечно, пуститься в морское путешествие на спине чудовища было весьма рискованным предприятием. Но выбора не было. Драгоценное время утекало сквозь пальцы, в то время как Знак Разрушения все еще не был описан в землях Сармонтазары даже наполовину.
     - Я согласен, - сказал Элиен и отвернулся.

ПУТИ ЗВЕЗДНОРОЖДЕННЫХ

563 г., Десятый день месяца Эдар

     На ложе Шета лежал длинный атласный плащ с зеленой каймой. Очень похожий на тот, с которым, казалось, никогда не расстается сам Урайн. Слуга, принесший плащ, стоял рядом, накрепко вбив взгляд в каменные плиты пола.
     - Что это? - поинтересовался Шет, уставший от бесконечных неприятных неожиданностей, которыми была наводнена башня Урайна.
     Кубки, в которых не иссякает вода. Факелы, меняющие цвета пламени, подобно глазам самого Урайна, с каких угодно на любые другие. Комнаты без потолков. Картины, на которых в любой момент времени может быть нарисовано все, что угодно, а значит - не нарисовано ничего.
     Все это поначалу пугало, потом раздражало, а теперь стало просто утомлять. И вот его терпение испытывают очередной диковиной.
     - Это твой новый плащ, повелитель, - не подымая взора, замогильным голосом ответил слуга.
     Шет давно привык к тому, что более или менее живыми в этой башне можно считать только стражников и Иогалу. Урайн - скорее мертв, чем жив. Он, окс Лагин, заживо погребен в этих предательских залах, а из слуг, кажется, вынуты все мозги.
     Шет окс Лагин машинально пощупал материю, легкую и гладкую, и поднес край плаща к своему носу. Он источал едва уловимый запах тления, который, как казалось Шету окс Лагину, источало все, к чему он прикасался в Варнаге. И хотя сама башня и все комнаты в ней были чисты и опрятны, от запаха нельзя было укрыться. Словно бы сам воздух, а вовсе не вещи, был напоен им. Варанец отбросил плащ, борясь с отвращением.
     Разумеется, даже если бы плащ, присланный Урайном, источал благовонные ароматы амиды или майских лугов, Шет окс Лагин все равно не взял бы его, как не взял бы такого подарка ни от одного иноземного государя. Право Народов гласит: ?Кто берет одежду из рук чужеземного государя, тот творит измену. Ибо нельзя не быть изменником, надев чужую одежду. И да будет из-
     менник, принявший одежду, предан смерти, ибо в ней заключена неволя подчинения. Не побороть ее силы ни одному из живущих?.
     Шет знал эти строки наизусть еще до того, как был принят в Иноземный Дом. Его наставник твердил их ему, а он сам твердил их на Циноре в темнице смегов, где ему и Элиену предстояло сделать выбор между смертью и покорностью.
     Но Право Народов, разумеется, говорило о ?неволе подчинения? в условно-поэтическом ключе, ради пущей красивости. А здесь, как был уверен Шет окс Лагин, речь шла о подчинении через магию. Нет, не берут варанские послы ни худой, ни доброй одежды от враждебных правителей. И не будут соприкасаться их члены с тканью, пропитанной соками неволи подчинения.
     - Я не желаю носить его, хотя он красив и приятен. У меня в Варане хватает крашеных тряпок. Я смогу одеть в них половину Ордоса, когда вернусь домой, - твердо сказал Шет окс Лагин и, скомкав плащ, швырнул его в лицо слуге.
     Бросок вышел удачным. Край ткани перекинулся тому через голову, и плащ остался висеть на неподвижной человеческой фигуре. Слуге, похоже, было все равно. Он не был ни удивлен, ни смущен. Слуга стащил плащ с головы и стал бережно, как будто имел дело с драгоценной реликвией, расправлять его, держа на весу перед собой.
     - Мой господин велел передать, что от того, примете или не примете вы этот плащ, зависит ваше доброе здравие, - бесцветным голосом повторил слуга слова, совсем недавно изошедшие из хладных уст своего хозяина.
     На миг Шет окс Лагин забыл, что разговаривает скорее с куклой, чем с живым человеком.
     - Ах вот как? - мрачно ухмыльнулся Шет. - Если твой хозяин желает мне смерти, он может осуществить
     свое желание в любой момент. Для этого мне вовсе не нужно наряжаться герверитским прихвостнем.
     - Хозяин велел донести до вашего сведения, что от того, примете или не примете вы этот плащ, зависит ваше доброе здравие.
     Слуге, было все равно. Он мог пялиться в пол и повторять слова Урайна целую вечность.
     - Мне безразлично. Так и ответь своему хозяину, - сказал варанец тоном, не допускающим возражений, и взашей вытолкал слугу из своей комнаты. Вслед полетел багровый плащ с изумрудно-зеленой каймой. От него остался лишь едва уловимый запах тления.

Глава 11 РОСКОШНЫЕ ДАРЫ МОРЯ

562 г., третья неделя месяца Тине

     Хеофор. Место, которого нет. Место, которое есть. Хеофор, южный узел Знака Разрушения.
     Тяжело взбираясь по немыслимой наклонной водной глади, Тритон отправился домой, в Магдорн, а Элиен, проводив долгим взглядом пенную стрелу длиной в добрые пол-лиги, пошел на юг.
     Хеофор был островом-пустошью. До самого горизонта тянулась сероватая пустыня, а там, где пески кончались, в зыбком мареве колыхались горные вершины. До них было около дня пути.
     Элиен посмотрел на карту. Судя по всему, ему следовало идти именно туда - в самый центр горного кольца, где находилось нечто, о чем карта умалчивала. Элиен спросил, что на этот счет думает раковина. Она долго и, если только можно так выразиться, напряженно шумела, и наконец сын Тремгора услышал:
     - Прости, но мое знание кончается вместе с южной кромкой сармонтазарского побережья. Места, где мы сейчас находимся, нет. И следовательно, знать о нем нечего.
     - Как же нет, если я сейчас стою на краю безжизненной равнины, мои глаза видят солнце, мои уши слышат тихий шелест ветра в песках, мои руки могут прикоснуться к ним.
     - Однако же его нет. Иди и увидишь.
     Элиен, пожав плечами, сунул раковину обратно в сарнод и мерным шагом воина пошел к горам, которых, по мнению раковины, не было, как не было и всего остального.

***

     Вечерело. Далекие горы оказались неожиданно близкими, и Элиен теперь стоял у крутой каменистой осыпи. Дальше ровной дороги не было. Нужно было лезть в гору.
     За целый день он не встретил ни одной живой души, ни одной птицы, ни одного зверя. Растительность тоже полностью отсутствовала. Один раз в песке он увидел какой-то белый предмет, подошел и убедился в том, что перед ним череп, который не принадлежит человеку.
     Череп, однако, не принадлежал и какому-либо из известных Элиену животных. Повертев его в руках, он осторожно возвратил свою находку на прежнее место. Делать с ней было нечего и ломать голову над ней было бесполезно.
     Пару раз далеко на востоке он видел нечто, отдаленно напоминающее скалы или руины каких-то грандиозных строений, но, не уклоняясь от своего пути, шел прежней дорогой.
     Воды на Хеофоре, похоже, тоже не было. Это обстоятельство по-настоящему беспокоило Элиена, потому что его походная фляга, до краев наполненная еще в Магдорне, уже опустела на две трети. Если завтра он не найдет ни воды, ни хотя бы какой-нибудь сочной травки, ему придется туговато.
     Ветер, впрочем, принес откуда-то сверху, с гор, необычную для здешних пустынных мест прохладу, и это немного ободрило сына Тремгора. Решив до полной темноты преодолеть хотя бы часть восхождения, он ступил на каменную осыпь.

***

     Чувство близкой опасности пришло к Элиену вместе с рассветом. Ночь он провел в небольшой пещере под нависающей скалой. Снов он не видел. Когда Элиен открыл глаза, ему показалось, что он вообще не спал.
     Он вышел из своего укрытия и осмотрелся. Вроде бы никакой опасности. Пустота. Тишина. Полное безветрие. Но было, было что-то неуловимое в этих камнях, в этом солнце и в этом безвкусном воздухе, какой бывает только там, где не растет ничего.
     Съев тоненькую полоску вяленого мяса и запив свой скромный завтрак двумя большими глотками воды, он продолжил восхождение.
     В полдень он добрался до перевала и, едва не плача от радости, увидел воду.
     Внизу, в плотном горном кольце, блестело озеро - идеально, немыслимо круглое. Природа никогда не сможет породить такую совершенную окружность. И уж подавно ей не под силу изваять в центре озера огромную бронзовую статую воина высотой в добрых сто локтей.
     ?На Хеофоре определенно жили, а может быть, и сейчас живут великолепные мастера?, - подумал Элиен, озирая невиданную статую. Воин стоял на каменном постаменте вровень с водой, глядя на север, его глазами были два огромных рубина, сиявших, казалось, ярче солнца.
     От берега озера к постаменту изваяния вела уз