ленный меч неминуемо обрушился бы на голову Шета, если бы умение фехтовать не было впитано тем вместе с молоком матери. Шет ушел в оборонительную стойку и выдержал удар. Он выдерживал и не такие удары, помнилось ему смутно.
     По вискам Шета стекали струйки холодного пота. То, что говорил Урайн, звучало как бред пьяного прорицателя. Баранский князь Лотар окс Мидан - кто это? Какое посольство? Его друг выжил из ума?
     - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - сказал Шет и опустил меч.
     Он был слишком тяжел для него. Быть может, тому самому послу из Варнага он пришелся бы впору, но не ему. На двуручных мечах сражаются либо избранные судьбой бугаи и ?медведствующие воины? из северных легенд, либо болтуны и дамские любезники. Он не из таких.
     Урайн был явно доволен произведенным эффектом и именно поэтому предавался напускному раздражению:
     - Что же ты стоишь, словно блудница, выглядывающая мужчину? Защищайся, Шет окс Лагин! Твой Брат по Слову скоро будет здесь. Ты знаешь, чего ему это будет стоить. - Урайн пытался раззадорить сонного Шета.
     ?Защищаться и нападать - по сути, одно и то же?, - отметил про себя Шет и описал мечом замысловатую дугу, окончание которой приходилось как раз в районе плеча его противника. На закраинах его ленивой памяти чудом удержались сведения о том, как это делается. Урайн встретил его клинок защитой Эстарты.
     - Твой Брат по Слову, Элиен из Ласара, в моих руках, и, даю голову на отсечение, ты болен мыслью вновь освободить его. Разве нет? - Улучив момент, Урайн подскочил к Шету и нанес удар снизу.
     Но не тут-то было. Искони варанцы фехтуют лучше герверитов. Даже если лениво обороняются. Даже если их рассудок затемнен покровами Хуммера. Шет нанес ответный удар, который едва не стоил Урайну руки.
     - Ты морочишь меня! - твердо сказал Шет, который постепенно осваивался в роли рубаки. Только вот разговоры. К чему эти разговоры? Во время поединка не следует болтать, это знает каждый. - Ты говоришь о людях, которых я не знаю, и попрекаешь меня мыслями, которых у меня нет. Зачем?
     Урайн был доволен. Но испытание еще не кончилось.
     - Мы в зале Великой Матери Тайа-Ароан. Сейчас она смотрит на нас. Посмотри же и ты на нее.
     Урайн опустил меч, означивая передышку и одновременно предоставляя Шету возможность последовать его совету. Шет с облегчением опустил оружие.
     Он ожидал увидеть женщину с ожерельем из человеческих зубов на шее или старуху в одеяниях из человеческой кожи. Но это было бы слишком просто.
     Осмотревшись, Шет заметил, что багровые круги, вправленные в квадраты, на которые были разбиты стены, - вовсе не круги, а своеобразные белки неведомых глаз, которые за время поединка обрели и объем, и подвижность. В иное время он, пожалуй, был бы не на шутку испуган этим превращением.
     На белом греоверде стен проступили веки, огромные зеленоватые ресницы теперь обрамляли глаза Великой Матери. Время от времени то один, то другой глаз смаргивал. Наверное, это было ужасно. Исходящие из глаз бордовые лучи, заметные под определенным углом зрения, пронзали его насквозь и едва ощутимо щекотали кожу.
     Но Шет не испугался и не испытал отвращения. Это было в порядке вещей. Пускай смотрят. Шет не чувствовал неловкости. Он не ответчик и не истец. Ему все равно.
     - Ты видишь ее? - Голос Октанга Урайна скорее утверждал, чем спрашивал.
     - Да, - безразлично ответил Шет.
     - И ты не боишься?
     - Мое сердце остыло, и теперь у меня нет страха. Пусть видит и она меня.
     Внезапно Урайн снова бросился на него с мечом. Поединок не окончен. Шет, ведомый скорее инстинктом, чем рассудком, отстранился и парировал удар. Клинок Урайна упал на пол. Брызнули зеленоватые искры.
     - Хорошо, - сказал Урайн. Его дыхание было частым и прерывистым. Шет все-таки остался бойцом. Варанцы остаются вринами, даже когда перестают быть варанцами. - Ты прощен, Звезднорожденный Шет. Я сотру Сагреалу из своей памяти так же, как стер из твоей. Больше для тебя не существует ничего, кроме Гласа Хуммера и бордовых покрывал Великой Матери. Элиен мертв для тебя, узы братства разорваны. Я вижу это.
     Шет бросил на противника взгляд, полный недоверия. О чем это он? Разве были у него братья? Пускай некий Элиен мертв, но какое дело ему до смерти какого-то незнакомца?
     Он почувствовал, что ему смертельно надоело все происходящее. Ему наскучил Урайн, который говорит вещи, которые непонятны, и наносит глупые, неумелые удары. ?На его месте я бы самолично отрубил голову своему учителю фехтования. Он не научил Урайна ничему путному?.
     Шет окс Лагин опустил меч и зашагал по направлению к выходу из зала. Крысы. Он будет расшвыривать их ногой и топтать тех, что не успели скрыться.
     Удар Урайна настиг его у выхода. Легкий панцирь, надетый на тело Шета, хрустнул, словно яичная скорлупа. Из раны в спине потекла кровь.
     Шет обернулся - его противник испытующе глядел на него, чуть склонив голову набок. Так, наверное, смотрит ребенок, ради потехи оторвавший- шмелю крылья. Меч ТаЙа-Ароан со следами крови Шета был опущен. Разумеется, нанеси Урайн более сильный удар, с Шетом было бы покончено.
     - Я могу убить тебя, - вкрадчиво сказал Урайн и улыбнулся, глядя на то, как белый греоверд понемногу становится красным.
     Но Шет не изменился в лице. Урайн ударил его? Зачем? Разве в этом есть польза?
     - Я не боюсь смерти, - сказал Шет, глядя на глупую красную жидкость, запятнавшую его белую как снег ладонь.

Глава 15 ВАРНАГ

562 г., Двадцать первый день месяца Наюд

     Перед Элиеном разошлись последние, третьи, ворота. Прошлой осенью на этом месте стоял Шет окс Лагин, еще не догадываясь, какая участь его ожидает за тяжелыми постанывающими створами из... Горного хрусталя? Лунного камня? Элиен, как и Шет, не знал этого.
     И весь дальнейший путь Элиена до самого трона Урайна тоже в точности повторял путь Шета.
     Ровные как стрелы улицы, вымощенные каменными плитами. Кузницы, арсеналы, казармы. Ступенчатая цитадель Тайа-Ароан.
     Подъемник. Ярко освещенные коридоры, непроглядный морок в глубоких нишах. Двустворчатая дверь.
     - Владыка Земли Герва готов принять тебя, - сказал Иогала и, заранее согнувшись пополам в исполненном раболепия поклоне^ отворил дверь перед сыном Тремгора.
     Элиен вошел, но ни Иогала, ни вооруженные до зубов гервериты не последовали за ним. Вот оно, сердце тьмы.
     Тронный зал Урайна. Здесь он отдает приказания казнить, не миловать. Здесь он лелеет и облекает в плоть и кровь свои планы. Здесь он принимает гостей. Дорогих гостей, надо полагать.
     Элиен сделал два шага по направлению к трону, который, как ему казалось, пустовал. Быть может, Урайн приготовил очередной дешевый трюк и сейчас неожиданно выйдет из какой-нибудь потайной двери? Элиен обшаривал взглядом стены.
     Окон в тронном зале Урайна было предостаточно, но все они были закрыты плотными и тяжелыми завесами. В зале царил полумрак.
     Элиен сделал еще два шага. Ни Длань, ни Уста, ни Чресла Хуммера не изволили появиться. ?Сучья Лапа, Гнилая Пасть, Вислый Хрен?. - Элиен пытался хоть немного приободриться, одаривая Урайна все новыми и новыми звучными эпитетами.
     Трон Урайна был деревянным. Это было необычно, поскольку ни в одной из известных Элиену стран правители не считали простое дерево достойным своего царственного седалища. То ли дело золото, серебро, нефрит, драконова кость или даже кусок какого-нибудь древнего Чудовища Хуммера.
     Урайн деревом не брезговал. Под широкими кронами вязов выросло войско герверитов. Именно из вязов Земли Герва черпали свои силы его воины. И еще много красивой лжи в подобном духе могли породить ораторские таланты Урайна.
     Элиен не сомневался в том, что Урайн, как и всякий тиран-самородок, исключительно красноречив и его болтовню повторяет сейчас все Большое Междуречье. Голодным крестьянам небось только и остается утешения, что ?сам Хозяин Урайн сидит на простой деревянной скамье; как и мы?.
     - Да будут твои дни беспечны, любезный брат мой, - раздался голос Октанга Урайна за спиной Элиена.
     - Никогда еще не были они беспечны, - бросил тот, оборачиваясь на голос. ?Любезного брата? он проигнорировал.
     - Все принадлежит будущему, - спокойно и тихо сказал Урайн, медленно приближаясь к Элиену.
     - Верно, - оценивая расстояние между собой и Урайном, согласился Элиен. - Но я не вижу в будущем тебя.
     - Твоя рука устала сжимать меч, Элиен.
     Октанг Урайн остановился в семи шагах от него. Далековато. Но он, Элиен, будет хуже последней голохвостой крысы, если упустит свой шанс.
     - Ненависть - плохое вино. Твой взор замутнен. Можешь ли ты разглядеть далекий огонь сквозь изморозь на оконном стекле? - спросил Урайн тоном философского трактата.
     - Едва ли. В этом случае надлежит разбить окно.
     Октанг Урайн одобрительно хмыкнул и промолчал. Он стоял, скрестив руки на груди, вполоборота к Элиену. Теперь сын Тремгора наконец-то имел возможность разглядеть своего врага как следует.
     К огромному удивлению Элиена, Урайн вовсе не был стар. На вид ему было не более тридцати, однако с равным успехом он мог оказаться и двадцати пяти, и сорока лет от роду. Хуммер полностью меняет человеческую природу.
     Руки Урайна были руками молодого изнеженного аристократа, но толстая мускулистая шея выдавала в нем выносливого и сильного мужчину. Волосы Урайна имели цвет осенней грязи и спускались на плечи прямыми и длинными прядями. Присмотревшись, Элиен обнаружил, что это не пряди, а крохотные косицы, на которые то здесь, то там нанизаны бусины и тусклые самоцветы.
     Украшений на Урайне как будто не было вовсе, если только они не скрывались под пурпурным плащом, облекавшем правителя герверитов от горла до пят. Ни одного перстня, ни одного браслета.
     Но нет! Элиен заметил, что в левом ухе герверитского тирана сияет громадный зеленый гранат, который поначалу укрылся от его взора за прядью волос.
     Элиену стало интересно, есть ли такой же в правом ухе. Присмотревшись, он обнаружил, что нет ни граната, ни второго уха.
     Сын Тремгора нашел это очень странным и долго не мог оторвать взгляд от правого уха Урайна. Уха, которого не было.
     - Ты пялишься на меня, словно на прокаженного, - сказал Урайн, явно довольный тем вниманием, которое оказал его внешности Элиен.
     - Конечно, ты прокажен. Гляди, у тебя уже отвалилось одно ухо, - сказал Элиен, испытывая прилив бесшабашного веселья. Он уже ступил на Путь Воина. - Скоро начнут обсыпаться и другие выступающие части, - добавил он, припомнив казарменный юмор упокоенного его стараниями Эрпореда.
     Урайн улыбнулся одним уголком рта:
     - Ухо на месте, любезный брат мой. У тебя еще будет время присмотреться к нему получше и понять, что оно служит мне не хуже прочих выступающих частей.
     Элиену показалось, что Урайн намерен разговориться. А когда человек попадает в плен к своему красноречию, он теряет бдительность.
     Время пришло. Сын Тремгора не думал о том, что будет дальше. Идти Путем Воина - означает довериться ритму певучих содроганий пронизывающей все Гулкой Пустоты - далекому отголоску родовых схваток мира. Довериться ритму полностью и раствориться в нем без остатка.
     Элиен прыгнул, как пятнистый хищник Онибрских гор, вкладывая всю силу своего духа и своей ненависти в устремленный к сердцу Урайна меч. Но ненависть ушла в ничто, и Поющее Оружие промолчало. Клинок ушел в пустоту.
     Элиен упал, готовый встретить смерть. В тот момент он не думал, что Урайн, если бы хотел, уже давно мог бы убить его.
     - Что за люди эти Звезднорожденные. - Урайн цокнул языком. - Вставай.
     Элиен быстро вскочил на ноги, с досадой замечая, что его и Урайна по-прежнему разделяют семь шагов. Но он мог поклясться, что Урайн даже не шелохнулся!
     Сыть Хуммерова! Что еще можно сказать?
     - И спрячь свой меч в ножны, - добавил Урайн, показав глазами на безвольно распластанный на полу клинок. - Оружие - плохой толмач в просвещенной беседе.
     Сказать, что Элиен был подавлен, значило не сказать ничего. Стараясь не растерять остатки своего достоинства, он твердой рукой поднял меч и вернул его ножнам.
     - Хорошо, что ты выплеснул свой гнев сейчас, - начал Урайн, заложив руки за спину и принявшись расхаживать взад-вперед по залу. - Теперь ты готов слушать.
     Элиен действительно был готов. Лучшее, что он мог сейчас сделать, - забыть о своем позорном покушении на Урайна.
     - Я понимаю, что тобой сейчас двигала обида. Тобою вообще все время движет обида побитого мальчика. И ты вправе быть на меня в обиде. Я, возможно, поступил не лучшим образом, когда послал своих людей с наказом доставить тебя в Варнаг любой ценой.
     Элиен понял, что если он начнет пререкаться с Урайном и вести с ним беседы вокруг да около Права Народов, то все равно он останется в дураках, а Шет окс Лагин - в плену. А потому Элиен решил не тратить даром слова на витийство в обществе Хуммеровой Длани и, проигнорировав слова Урайна, в особенности насчет ?побитого мальчика?, ответил вопросом на вопрос:
     - Ты пленил моего брата. Пусть. Ты приволок меня сюда. Пусть. Теперь скажи мне: зачем?
     Октанг Урайн прекратил расхаживать и с любопытством воззрился на Элиена. Он явно был разочарован прямолинейностью северянина.
     - Харренская искренность всегда пленяла меня, Элиен. - Голос Октанга Урайна был сладок, как Мед Поэзии, и это раздражало больше всего. - Я отвечу на твои вопросы по порядку. Во-первых, я вовсе не желал, чтобы визит в Варнаг причинил тебе неудобство. Но у меня не было уверенности в том, что ты захочешь навестить меня, и потому я был вынужден проявить настойчивость. Если кто-нибудь оскорбил или задел твои чувства по дороге, обещаю тебе - двери мира живущих закроются перед ним сегодня же. Так что прошу воспринимать все, что произошло, как естественную реализацию предопределения. Нам предопределено было встретиться - и мы встретились. Забудем о мелочах. Я, например, не в обиде на тебя за жизни многих и многих своих подданных, загубленных тобой на Сагреале и у берегов Киада.
     - Положим, - мрачно процедил Элиен.
     - Идем далее. Ты хотел знать, отчего Шет окс Лагин пребывает здесь, в Варнаге. Он не пленник. Тот инцидент, что имел место в прошлом, давно нами позабыт. Теперь между мною и твоим Братом по Слову царят дружба и полное взаимопонимание. Он не пленник более. Он может покинуть Варнаг, когда ему заблагорассудится, но он ничуть не желает этого. А потому твой вопрос кажется мне надуманным.
     Октанг Урайн смотрел на Элиена с хитрым прищуром, и сын Тремгора отметил, что лицо герверита отнюдь не было безобразным. Тонкие черты, длинный, точеный нос, гладко выбритые скулы - что вообще не в обычае у герверитов, - бескровные, но правильные губы.
     - Этого не может быть, - не восклицая, не удивляясь, а утверждая, сказал Элиен. Он не верил. Он действительно не верил, поскольку нельзя верить в невозможное.
     - Отчего же, Элиен? Варнаг с недавних пор - не самое скучное место на свете, и нет ничего необычного в том, что Шету здесь интересно и привольно, - ответил Урайн, описывая рукой полуокружность, которая должна была, видимо, означить привольность варанского пленника.
     - Шет окс Лагин - мой брат, и я знаю его лучше, чем себя самого. Ему нечего делать здесь. К тому же если все по твоим словам и он не пленник, то отчего наши войска встретились на берегу Сагреалы? Отчего сам Шет не уладил дело миром? Не подал о себе вестей, не повидался со мной? Быть может, оттого, что был к этому моменту уже мертв?
     - Мертв? - переспросил Октанг Урайн. - Неужели мой нрав видится тебе столь кровожадным и ты охотно допускаешь, что я, не имея на это никаких причин, предам смерти славного варанца?
     Октанг Урайн лез из кожи вин, желая изобразить просвещенного и справедливого правителя. И нужно отдать ему должное - иногда это ему почти удавалось.
     Элиен чувствовал себя неуверенно и странно. Всегда приятней видеть, что твой враг - низкая и никчемная скотина. Другие расклады всегда осложняют жизнь.
     - Я не знаю твоих побуждений, - ответил Элиен, - но знаю, что тот, кто захватил мирное посольство, не постесняется и прочих беззаконий.
     - Оставим в стороне эту историю с посольством. - Октанг Урайн сделал вид, что утомлен беседой, и присел на край помоста, на котором возвышался его трон.
     Разумеется, он мог бы говорить с Элиеном сидя на троне. Это было бы и более сподручно - ибо за сидящим всегда преимущество, - и разумно, ведь все-таки именно он - правитель герверитов.
     Но он не захотел. Урайн преследовал другую цель - расположить к себе Элиена.
     - Когда ты отпустишь меня? - спросил сын Тремгора, зачарованный блеском зеленого камня в левом ухе Урайна.
     - Не ранее чем через десять дней. Когда они останутся позади, ты будешь волен распоряжаться собой, как тебе заблагорассудится. Ты сможешь идти на все четыре стороны. - Урайн будто невзначай прикоснулся к своему единственному уху с серьгой, и зеленый гранат заструился таинственным и неуловимым светом.
     - Я не могу ждать столь долго!
     - Таковы обычаи здешних мест.
     - Но я, в конце концов, не желаю быть здесь! Мне незачем быть здесь!
     - Это неправда. Ты желаешь. Ты просто не знаешь об этом.
     Зеленый гранат засиял немного ярче. Порождаемый камнем свет наполнил полумрак тронного зала. В нем тонуло все, кроме Урайна: и пол, и потолок, и колонны, и сам Элиен. Оставался только Урайн. Нет сил сопротивляться.
     - Я хочу увидеть Шета окс Лагина, - сказал Элиен и оперся рукой о колонну. Голова его становилась все тяжелей и тяжелей.
     - Ты увидишь его завтра же. Я обещаю тебе. Но за это ты должен будешь открыть мне один секрет.
     Веки Элиена налились свинцом, он с трудом заставлял себя бодрствовать. Его тело уже не сопротивлялось сну. Но язык все еще ворочался.
     - Я сделаю все, что ты хочешь, - пытаясь стряхнуть оковы сна, сказал Злиен - не слыша, что говорит, не зная, что говорит, и не ведая, говорит ли вообще.
     - Скажи мне, зачем ты покинул Харрену и пустился в путешествие? Что ты искал на Хеофоре, что тебе нужно было у ноторов? - спросил Октанг Урайн, придерживая пальцами веки Элиена.
     - Я искал, как победить тебя.
     - И ты нашел?
     - Нет, - ответил Элиен и погрузился в глубокий сон.
     Зеленый свет, испускаемый гранатом, начал тускнеть. Октанг Урайн, удостоверившись в том, что Элиен крепко спит, снял с его пояса оружие Эллата. Он выдвинул клинок и долго любовался совершенством кузнечной работы, долго рассматривал Тиару Лутайров.
     Затем Урайн придирчиво изучил ножны, покрытые харренскими узорочьями. Наконец он хлопнул в ладоши, и на пороге тронного зала появился Иогала.
     - Доставьте его в северные комнаты. К нему - утроенную охрану. Шета окс Лагина сюда! Живо!

***

     Настроение было настолько неплохим, что Элиену стало как-то даже неловко. В самом деле, реальное положение дел оставляло желать лучшего. Судьба Шета окс Лагина была по-прежнему туманна, а сказанное Урайном давало пищу для неприятных размышлений. Да, вдобавок с ним больше не было оружия Эллата - его, разумеется, прибрал к рукам Октанг Урайн.
     Он находился под присмотром двух дюжин стражников, которые запрудили весь коридор. Окна его комнат, расположенные довольно высоко над землей, выходили в глухой двор, совершенно пустой и безлюдный. Высокая стена не давала видеть ничего, кроме самой себя.
     Будущее было неопределенно, а прошлое - туманно. И тем не менее на душе у Элиена не скребли кошки. До того момента, пока он не вспомнил о Гаэт. О своем олененке. Но сетовать по поводу ее исчезновения означало ввергнуть себя в пучину глубокого отчаяния, которое было бы равнозначно смерти.
     Элиен полулежал на толстом аспадском ковре и вкушал легкий завтрак - без опасения и без оглядки. Он в полной власти Урайна, и тот волен делать с ним все, что пожелает, вне зависимости от того, желает этого сам Элиен или нет. Задумай Урайн отравить Элиена - он бы уже сделал это, и не раз.
     Элиен давн