прорычал:
     - Благодари Синеву Алустрала, что ты находишься на моей земле, Гамелин! Ни один волос не упадет с твоей собачьей головы по вине Орнумхониоров. Но мы еще встретимся у Дагаата!
     - Зачем ждать так долго? - с издевкой спросил Сорнакс Рыжий. - У наших клинков нет ушей, и они слыхом не слыхивали о законах гостеприимства. Сойдемся здесь и сейчас. Костер вы сложили высокий - хватит не только для...
     Сорнакс Рыжий зашел слишком далеко. Возможно, если бы не смерть Ларта, принесенного в жертву во имя "черного пламени", если бы не тяжелый взгляд Ганфалы...
     Последнее слово Сорнакса Рыжего никто не расслышал. Оно потонуло в надсадном хрипе.
     Друзья называли Ваарнарка Быстрым Когтем. Никто среди Орнумхониоров не умел с таким проворством выхватить правой рукой из левого рукава длинный широкий кинжал. Второй удар Ваарнарка предназначался Артагевду, но тот успел подставить под его удар церемониальный щиток с черными лебедями.
     Сорнакс Бледный обнажил меч, но в грудь послам уже уперлись секиры готовых к любым неожиданностям телохранителей Ваарнарка.
     - Довольно! - крикнул Ганфала.
     - Довольно? - тяжело дыша, переспросил Ваар-нарк. - Прости, Рыбий Пастырь, Наг-Киннист - моя вотчина. Но ты прав - даже пес заслуживает смерти в честном бою. Сорнакс Бледный из Дома Га-мелинов, тебе говорю я, Ваарнарк Быстрый Коготь. Твой брат оскорбил Империю, и ты не отрекся от его слов. Я вызываю тебя на честный поединок.
     - Принимаю твой вызов, Ваарнарк из Дома Орнумхониоров.
     Телохранители расступились.
     Сорнакс и Ваарнарк были вооружены одинаково - мечами под правую руку и кинжалами под левую. Ваарнарк был ниже и проворнее, Сорнакс был явно искуснее во владении мечом. Это Герфегест сразу подметил бесстрастным взглядом ученика Зикры Конгетлара.
     Поединок был очень короток. Сорнакс достал ослепленного ненавистью Ваарнарка с третьего выпада. Кровь хлынула из распоротого бедра главы Дома Орнумхониоров. Он пошатнулся, но устоял на ногах. Герфегест был восхищен. Ваарнарк перенес боль, словно бы меч Гамелина был крошечной булавкой.
     Новый удар Гамелина был почти неотразим, но лезвие кинжала Ваарнарка вдруг щелкнуло, раскрываясь на три лепестка, и меч Сорнакса попал в ловко расставленную западню. Ваарнарк сразу же завалился вперед, на колено здоровой ноги, и Гамелин тихо вскрикнул, пронзенный его мечом. Тихо, потому что на большее уже не хватило его проткнутых насквозь легких.
     Телохранители подхватили истекающего кровью Ваарнарка. Орнумхониоры взорвались дружным ревом одобрения.
     - Жаль, Гамелин, - прошипел сквозь плотно стиснутые зубы Ваарнарк в сторону Артагевда, - что моя рана не позволит провести поединок с тобой на равных.
     Артагевд покачал головой.
     - Ты хочешь смерти Гамелинов, Орнумхониор. А я не хочу смерти Орнумхониоров, хотя от твоей руки только что погибли двое моих родственников. Слышишь меня, Ганфала? Я хочу лишь твоей смерти. Выйди и сразись со мной открыто и честно, если только умеешь.
     Герфегесту все происходящее очень не нравилось. Во-первых, не пристало превращать похороны Императора в озлобленное кровопролитие. Во-вторых, что-то здесь было не так. Гамелин лгал во многом и притом лгал в первую очередь самому себе. Но где-то глубже, под его разглагольствованиями относительно службы Империи и справедливости, Герфегест ощутил слабый проблеск истины.
     Прежде чем Ганфала успел ответить на вызов Артагевда, у Герфегеста уже созрело решение.
     - Слушай меня, Артагевд из Дома Гамелинов! - начал Герфегест, неспешно подходя к телохранителям Ваарнарка, которые окружали главу посольства северян. - Не пристало самому Надзирающему над Равновесием отвечать на твой дерзкий вызов. Я, Последний из Конгетларов, имею личную вражду к вашему Дому, ибо вы повинны в смерти моей подруги. Прими мой вызов, и пусть бой будет честным.
     - Пусть бой будет честным, - с неохотой согласился Артагевд. Отказаться от вызова он все равно не мог - так заведено между благородными Домами Алустрала.
     По взаимному соглашению они отказались от оружия левой руки. Артагевд отстегнул свой церемониальный щиток. Они поцеловали сталь своих клинков. Они отошли подальше от крови Сорнаксов. Они начали.
     Артагевд был моложе Герфегеста лет на десять. И, как и подозревал Последний из Конгетларов, обращался с мечом отнюдь не безупречно. Особенно в нападении.
     Во время первого же выпада Артагевда Герфегест мог убить его трижды - проткнув печень, снеся голову или распоров живот. Но Герфегест просто парировал его удар и, чтобы было поменьше соблазнов, перешел в наступление. В защите Артагевд выглядел лучше. Герфегест рубился почти в полную силу и с неудовольствием подмечал, что мальчишку можно, конечно, убить, но очень тяжело будет сохранить ему жизнь.
     Ладно. Если бы перед ним был более опытный боец, Герфегест никогда не поступил бы так. Но с Артагев-дом риск был сравнительно невелик. Придя к такому выводу, Герфегест быстро прокрутился вокруг себя на одном носке, перехватывая одновременно меч за лезвие, и, когда он вновь увидел Артагевда, швырнул тому меч в лицо рукоятью вперед. Как Герфегест и рассчитывал, Артагевд не успел воспользоваться мгновением его беззащитности и едва ли вообще сообразил, что происходит.
     Бросок вышел очень сильным, ну а уж в верности своего глазомера Герфегест никогда не сомневался. Рукоять меча попала Артагевду точно в переносицу.
     Послышался мягкий хруст. Молодой Гамелин, выронив меч, схватился за сломанный нос и упал на колени перед Герфегестом. Дружный рев Орнумхониоров был Герфегесту наградой, от которой он с радостью отказался бы в пользу мягкой постели. Он чувствовал беспредельную усталость. И все-таки Герфегест нашел в себе силы проворно подхватить оба меча и высоко поднять их над головой. Пусть все видят, что его противник обезоружен - он же, Герфегест, вооружен вдвойне.
     Артагевд явно не помнил себя от боли, но он был жив, и это было главным. По правилам открытых поединков жизнь Артагевда теперь безраздельно принадлежала Герфегесту.
     - Что ты медлишь? - прошипел сквозь плотно сцепленные зубы раненый Ваарнарк. - Убей Гамелина!
     Его слова расслышали ближайшие воины, и спустя несколько мгновений весь Дом Орнумхониоров ревел, охваченный жаждой новой крови:
     - Убей Гамелина!
     Герфегест улыбнулся. Его улыбка была такова, что рев сменился неуверенными выкриками и вскоре затих.
     Герфегест швырнул меч Гамелина наземь и, мягко наступив на лезвие близ массивной четырехугольной гарды, сломал его, как тростинку.
     - Довольно? - спросил Последний из Конгетларов.

18

     Они сожгли тело Императора, и в него вошел священный огонь, и его легкость вознеслась к Намарну. "Голубой Полумесяц" вышел в море, и прах Императора повстречался с Синевой Алустрала.
     Они назвали себя Хранящими Верность. Они прибавили к своим родовым знаменам штандарт с императорским полумесяцем. Они собрали все, что смогли собрать для далекого похода на север.
     Ганфала на три дня уходил в Молочную Котловину. Он не взял с собой никого. Он вернулся, и спустя два дня из Наг-Кинниста исчезла единственная в их флоте "морская колесница", принадлежавшая Ваар-нарку. Вместе с ней исчез Горхла.
     Жизнь Артагевда взял себе Герфегест, и никто не смел противиться его воле. Молодой посол быстро поправился, умелые костоправы Орнумхониоров под бдительным надзором Герфегеста привели в порядок изувеченный нос Артагевда, и Последний из Конгет-ларов ощутил неожиданный подъем духа. Хоть что-то в этом страшном мире боли, убийств и страданий повернулось к лучшему. Пусть даже это "что-то" - несчастный нос молодого Гамелина.
     Вскоре корабль Гамелинов беспрепятственно уплыл на север, увозя с собой ненависть, жажду мести и прах Сорнаксов. Что увозит в своем сердце Артагевд, Герфегест не знал. Это открылось ему позже.
     С того дня как "Голубой Полумесяц" вошел в гавань Наг-Кинниста, минуло две недели. Флот был собран и подготовлен к выступлению. В Сармонтазаре начинался месяц Алидам, когда корабли Хранящих Верность, оставив за кормой башни Наг-Кинниста, выступили в поход против мятежников.
     Мир все еще был цел. Что происходит сейчас в стане Гамелинов, куда будет направлен их следующий удар, что творит Стагевд на Священном Острове Дага-ат - не знал никто. И даже Ганфала делал вид, что не знает этого.

19

     Уже четвертый день корабли шли строго на север. Днем на это недвусмысленно указывало солнце, ночью - Намарн.
     Герфегест находил это достаточно странным, поскольку Священный Остров Дагаат находился к северо-востоку от Наг-Кинниста. Более того, учитывая необходимость обогнуть земли Хевров, лежащие на Свен-Илиарме - центральном острове Империи - флоту Хранящих Верность по представлениям Герфегеста следовало бы сейчас держать курс строго на восток.
     Некоторое время Последний из Конгетларов смотрел на это сквозь пальцы. Но вечером четвертого дня, когда подул устойчивый южный ветер и Ганфала приказал поднять в помощь гребцам паруса, что означало еще более быстрый бег на север, Герфегест не вытерпел.
     - А-а! - лукаво улыбнулся Рыбий Пастырь Гер-фегесту. - Бдительное око Идущего Путем Ветра наконец углядело неладное! А я-то уж стал думать, что ты прозреешь только под стенами Наг-Нараона!
     - Наг-Нараона? - переспросил Герфегест, и у не- го похолодело под сердцем. - Мы направляемся в самое сердце владений Гамелинов?
     - Да, потому что нам больше плыть некуда, - жестко сказал Ганфала. - Основные силы мятежников сейчас находятся к востоку от Свен-Илиарма. Они стерегут Дагаат, а заодно и надзирают над Пелна-ми, чтобы те не вздумали отмежеваться. Там нас ожидает верная смерть. Даже с "черным пламенем". Кстати, я почти не сомневаюсь в том, что твой Артагевд, - с этими словами Ганфала тонко улыбнулся, - первым делом подобьет Гамелинов к разорению Наг-Кинниста. И будет по-своему прав. Как бы то ни было, путь к западу от Свен-Илиарма сейчас свободен и будет свободен еще какое-то время. Сама судьба подсказывает нам решение - пройти этим путем и сокрушить Наг-Нараон, в котором таится сердце силы Гамелинов.
     Герфегест не стал спрашивать, откуда у Ганфалы такие сведения о флоте мятежников. В конце концов, на то он и Надзирающий над Равновесием. Его интересовало другое.
     - А если нас все-таки обнаружат дозоры, к примеру, Эльм-Оров, пока мы будем проходить между их землями и Свен-Илиармом?
     - Тогда все решит скорость. Кто добежит быстрее до Наг-Нараона, тот и будет первым претендентом на победу. Кто окажется проворнее - "Голубой Полумесяц" или "Черный Лебедь"? - Ганфала неожиданно подмигнул Герфегесту.
     Надзирающий над Равновесием явно был счастлив. Грандиозная игра со смертью была его призванием.

Глава вторая

БИТВА ОБРЕЧЕННЫХ

     -Если они ударят первыми, мы едва ли унесем ноги, - сказал Первый кормчий "Голубого Полумесяца", на котором вполне естественно располагалась ставка Ганфалы.
     - Если мы не ударим первыми, некому будет уносить ноги, - отрезал Ганфала и бросил на Герфегеста взгляд, исполненный мрачной решимости следовать предначертаниям судьбы.
     Кормчий отвесил низкий поклон и удалился, оставив Герфегеста и Ганфалу на навесной балюстраде, которая украшала кормовую часть корабля.
     Был ясный летний день, но любоваться скалистыми берегами пролива Олк ни у Ганфалы, ни у Герфегеста не было желания. Положение Хранящих Верность было весьма напряженным. Накануне битвы корабли союзников были развернуты в боевой порядок. Пересчитывать их было бессмысленно.
     - Это будет битва обреченных, - заметил Герфегест, вглядываясь в даль. Бесконечная синева Алу-страла и застывший вдалеке, на линии горизонта, флот Стагевда. Алустрал успел порядком поднадоесть ему, привыкшему за четырнадцать лет к пейзажам Сармонтазары. - Пятьдесят против ста семидесяти. Быть может, стоило выждать и собрать побольше сил?
     - Мы должны разбить Стагевда сегодня. Пустить на дно все его корабли до единого. Отдать на корм рыбам и каракатицам все его войско. Убить Стагевда. После этого можно будет покончить с его девкой, - с ледяным спокойствием в голосе ответил Герфегесту Ганфала. - И иного понимания сегодняшнего дня я себе не мыслю.
     Герфегест пожал плечами. Быть может, Ганфале ведомо что-то такое, о чем не знает он сам? Быть может, его магические способности настолько выше способностей Стагевда, что никакое превосходство в силах его не устрашает? Но отчего-то в это Герфегесту верилось очень и очень слабо.
     Противник, несмотря на преимущество, не спешил выступать. Почему? Что там вообще, Хуммер их раздери, творится?
     - В таком случае, чего ждем мы? - не скрывая раздражения, спросил Герфегест.
     - Мы хотим знать, чего ждут они, - загадочно улыбнувшись, ответил Ганфала. - Туда посланы на-гиры.
     Нагирами именовались пловцы - шпионы и убийцы. При помощи дельфинов и иногда других морских животных они проникали в стан врага и выполняли особые поручения алустральских владык.
     Герфегест понимающе кивнул, хотя даже ему, Идущему Путем Ветра, было не вполне понятно, каким образом нагирам удастся средь бела дня разнюхать хоть что-нибудь и при этом выжить? Но это, похоже, Ганфалу не волновало. Его вообще волновало очень небольшое количество вещей.

2

     - О Рыбий Пастырь, Надзирающий над Равновесием! - церемонно затараторил слуга, отвесив три низких поклона. - Нагиры вернулись. Соизволите ли вы принять их?
     - Незамедлительно, - бросил Ганфала и жестом увлек Герфегеста туда, где располагались шикарные апартаменты покойного императора, где покойный обыкновенно принимал вассалов, гостей и просителей.
     Они покинули палубу гораздо стремительнее, чем позволяло их положение "несравненных и благородных мужей". Ганфала определенно возлагал на наги-ров большие надежды, и чувствовалось, что от того, какие слова будут сказаны ими и кого им удалось притащить в качестве добычи, будет зависеть многое. Герфегест тоже ощущал некую нервическую приподнятость. Он был достаточно трезвомыслящ, чтобы понимать - великий Ганфала приблизил его к себе для великого дела. Но великое дело ни разу так и не далось ему в руки. Когда же пробьет звездный час Герфегеста, как не в преддверии судьбоносного сражения? Как показало время. Последний из Конгетларов не ошибся.
     - О Великий Ганфала, - сиплым низким голосом начал здоровенный детина в мокрой набедренной повязке. Его кожа неестественно блестела от китового жира, которым было обильно покрыто все тело. Такая смазка позволила ему провести в холодных течениях пролива Олк долгие часы. - Мы сделали все, что было приказано.
     Здоровяк с наголо обритой головой был старшим в отряде нагиров. Ганфала сел и одобрительным жестом побудил нагира продолжать.
     - Мы выкрали Понна, старшего над гребцами файеланта "Броненосный Тур", флагмана Эльм-Оров.
     Мы схватили второго кормчего корабля Стагевда и пытали его. Кое-что нам удалось узнать.
     - Говори же, - с нескрываемым нетерпением сказал Ганфала, раздраженный слишком затянувшейся прелюдией.
     - Никто не осведомлен о планах Стагевда. Похоже, наступление если не откладывается, то по крайней мере не готовится. Гребцы отдыхают, кормчие возятся с лоциями. Сам Стагевд затворился вместе с капитанами четырех флагманов в каюте на борту "Черного Лебедя". Я прошел по четырем палубам. Я проткнул язык трем морякам. Но никто из них не сказал ничего, что стоило бы упоминания.
     - Да, - задумчиво пропел Ганфала. - Я слыхал, Стагевд хвалился, что если бы его уд знал о его планах, он бы выбросил свой уд вон и раздобыл бы новый, глухой. Как видно, в этой фразе бьшо больше правды, чем хвастовства.
     Нагир, чей голый торс выглядел весьма несуразно в обитой драгоценными гобеленами каюте, чувствовал себя очень неуютно. Его широкие плечи ссутулились, его ноги были полусогнуты. На лице старшего нагира блуждало выражение, свойственное побитым собакам. И хотя ни одного слова неодобрения еще не было сказано Ганфалой, только слепой мог бы не заметить недовольство последнего. Чем чревато недовольство Ганфалы, знала даже самая последняя корабельная крыса.
     - Мы притащили Понна на борт. Правда, он плохо перенес путешествие, - принялся за робкие оправдания нагир. - Но через час или самое большее через два...
     Герфегест догадывался, отчего неведомому ему Понну так не понравилось путешествие из лагеря мятежников в лагерь Хранящих Верность. Для того чтобы сохранить свое отбытие в тайне, нагиры вставляли в рот жертве кляп. После этого они привязывали ее к спине ручного дельфина, зверя столь же незаменимого, как лошадь для благородного рыцаря. Понукаемый нагирами, дельфин несся во всю прыть к месту назначения и плевать хотел на то, насколько комфортно чувствует себя жертва, болтающаяся у него на спине. Жертве же приходилось несладко - дышать только носом, когда тебя то и дело накрывает волна, тяжело и почти невозможно. Только очень крепкие и выносливые моряки переносили такое путешествие, да и те, когда их подымали на борт, были немногим краше утопленников. Понн набрал полное брюхо соленой воды. Это ясно. А говорить с полным брюхом не любит никто.
     Ганфала вскочил со своего кресла так стремительно, что вздрогнул даже ко всему привычный Герфе-гест.
     - Пусть так. Пусть никто ничего не знает. Но скажи мне одно, только одно... - Ганфала начал приближаться к разведчику мелкими, мягкими шажками.
     Герфегест следил за происходящим, оставаясь непроницаемым и безмолвным. Он мог бы защитить на-гира словом. Но едва ли Ганфала послушает его и милостиво оставит жить неудачника. Не выдержав взгляда Надзирающего над Равновесием, нагир упал на колени перед Ганфалой. Видимо, в таком положении он чувствовал себя в большей безопасности.
     - Я все скажу господин; все... - лепетал он.
     - На каком из кораблей Хармана из Дома Гамели-нов? Или это тоже тайна за семью печатями? - съязвил Ганфала.
     Рыбий Пастырь говорил почти шепотом, но от его шепота по спине бежали мурашки и вставали дыбом волосы.
     - Это я знаю. Это мы узнали. С позволения сказать, - затараторил нагир, не отрывая глаз от праха под ногами Надзирающего над Равновесием, - Хар-маны нет ни на одном из кораблей. Госпожа Хармана изволит, то есть она есть, она осталась в Наг-Нараоне. Надсмотрщик над гребцами с "Черного Лебедя", которому я перерезал горло минутой позже, сказал мне, что госпожа Хармана не изволила присоединиться к господину Стагевду, и он сам видел, как она провожала флагман, стоя не пристани...
     - Достаточно! - взревел Ганфала, и в его реве было ликование. - Ты будешь жить, морская падаль! Ты принес добрую весть!

3

     - Звезды благоволят нам, Конгетлар! Эта грязная сука Хармана оставила Стагевда разбираться с ошметками наших сил в одиночестве, - сказал Ганфала, когда нагир, по-рачьи пятясь задом, исчез за дверью каюты.
     Герфегест отметил, что, пожалуй, ни разу не видел Ганфалу таким довольным. Его глаза улыбались - загадочно и в то же время зловеще. Его руки, сложенные в "южный лотос" на животе, тоже свидетельствовали в пользу того, что нагиру удалось изрядно поднять настроение Надзирающего над Равновесием. Единственное, чего не мог понять Герфегест: почему известие о том, что Хармана осталась в Наг-Нараоне, так взволновало Рыбьего Пастыря? Но Конгетлары славятся терпением и сдержанностью, и потому Герфегест счел за лучшее предоставить Ганфале самому выложить все, что он сочтет нужным, без лишних вопросов со стороны Герфегеста.
     - Наг-Нараон - это их логово. Не мятежников, нет, - разглагольствовал Ганфала. - Это логово Га-мелинов. Это место, где Стагевд впервые познал свою малолетнюю сестру Харману. Впрочем, тогда ее звали Миннэ; имя Хармана она получила, когда ей исполнилось шестнадцать. Именно в Наг-Нараоне - средоточие их магической силы. Наг-Нараон - ключ к могуществу Гамелинов. Сердце силы Гамелинов упрятано под тем ложем, где их тела еженощно встречаются в любовном танце.
     - Хармана приходится кузиной Стагевду? - поинтересовался Герфегест. Он, разумеется, и раньше знал, что они родственники.