драки соседей со стороны, изредка помогая деньгами то одним, то другим, сказали "мы согласны на все".
     А когда в страшных снах, навещавших неспокойные головы Сильнейших Семи Домов, заревели ветры Бездны Края Мира, а наблюдать за соперничеством двух лун на небосводе больше никому не хватало храбрости, все Семь Домов собрались в Реме Великолепном для Великой Клятвы.
     Собрались, чтобы выступить на Сармонтазару.

2

     Церемонией верховодил Горхла, в то время как император Торвент, сидя на небольшом возвышении, посматривал на собравшихся Хозяев Домов сквозь кисею церемониального веера.
     Многим присутствующим казалось, что цепкие пальцы Торвента прощупывают сейчас все закоулки их черепов, а его красные глаза рассматривают сокровенные чуланы их душ, вытаскивая на свет плетения потайных мыслей.
     Мало кому это нравилось, но никто не возражал. Не то время, чтобы возражать.
     Сначала Хозяева Домов поклялись в верности друг другу. Поклялись своим посмертием и восхождением к Намарну - самой страшной клятвой, из всех, какую только способны произносить человеческие уста.
     Затем Тарен Меченый и Герфегест - непримиримые враги после наг-нараонской бойни - привселюдно облобызались и попросили друг у друга прощения через церемонию целования перстней.
     Их примеру последовали смутьяны помельче - все те, кто вел пограничные споры и никак не мог взаимовыгодно переженить свое прижитое второпях потомство. Вопреки обыкновению, никто не шипел и не становился в позы - все понимали, что междоусобная вражда, буде она продлится еще хоть один день, сотрет Синий Алустрал с лица земли. Вместе со всеми спорными границами и неженатым потомством.
     - Мы должны сделать с Сармонтазарой то, что Октанг Урайн задумал сделать с нами, - сказал наконец Торвент, когда круг так называемых "малых клятв" был завершен. - Сейчас в наших рядах единство. И этим мы сильны. Никогда за всю историю Алустрала Семь Благородных Домов не объединялись против чужаков. Но за всю историю не было среди чужаков столь истового исчадия Хуммера. Дабы ему не внести раскол в наши ряды, нам нужно помнить несколько правил, которые с сегодняшнего дня станут для всех нас законом. Иначе нам не выжить. И уж тем более - не победить.
     Торвент Мудрый сделал паузу и бросил на каждого из Хозяев испытующий, властный взгляд.
     - Вы хотите знать каковы эти правила? Тогда пусть ваша кровь смешается с моей.
     Хозяева извлекли из ножен кинжалы и сделали надрезы на своих запястьях. Алая капель застучала по мозаичному полу.
     - Во-первых, с той минуты, как мы войдем в Пояс Усопших, все законы Синего Алустрала, касающиеся военного времени, перестают действовать. Я, император, разрешаю вам и вашим солдатам делать все, что может принести пользу нашему делу. Забудьте словосочетание "чрезмерная жестокость". Отныне и до того дня, пока не падет Орин, ни одному из вас жестокость не должна казаться "чрезмерной" .
     - Теперь во-вторых. - продолжил Торвент, - Многие из нас владеют Танцем, многие Путем, многие - магиями первой и второй ступени. Все мы знаем, сколь опасны некоторые из них и какая кара полагается нарушителям запретов. Я, император, разрешаю использовать в землях Сармонтазары все, на что способны вы и ваши мудрые советники. Здесь нет больше места для сострадательного и праведного, ибо мир стоит перед угрозой уничтожения.
     - И, наконец, в-третьих. Не верьте никому и ничему. Любой человек Сармонтазары отныне враг и только враг. Союзнические договоры с народами Сармонтазары отныне не существует для нас. Люди Сармонтазары, бывшие нашими друзьями, поставили нас перед ледяными ветрами Бездны Края Мира, проявив тупость и малодушие. Они заронили в мироздание семя зла, которое грозит уничтожить и Синий Алустрал, и само имя нашей земли. Если это сделали друзья, что же говорить о тех, кого мы называем врагами?
     Торвент надрезал свое запястье и смешал кровь кровью Герфегеста, мрачно смотревшего в пол - это к нему обращался Торвент, говоря о "союзнических договорах". Затем император проделал то же самое с главами Домов Пелнов, Лорчей, Эльм-Оров, Хевров, Ганантахониоров, и Орнумхониоров...
     - Пощады не будет! - прогремели восемь глоток. Губы Хозяев устремились к кровоточащим ранам, дабы вдосталь испить из них во имя своего дела.
     - Все правильно, - удовлетворенно кивнул карлик Горхла, надзиравший над тем, чтобы церемониал был соблюден полностью.

3

     Файеланты Семи Домов держали курс на Старый Порт Калладир.
     Лучшие кормчие вели флагманы. Лучшие воины угрюмо помалкивали на палубах. В Алустрале оставались только старики и женщины с малыми детьми. Девы, обученные воинскому делу, тоже были там. В Алустрале не оставалось никого, кто способен был держать в руках оружие. Впрочем, в Алустрале больше незачем держать в руках оружие - междоусобия прекратились и Семь Благородных Домов впервые за всю историю и официально, и фактически находились в состоянии полнейшего, безоговорочного мира. Долго ли он продлится? Сейчас это никого не интересовало.
     Но даже лучшим кормчим приходилось нелегко, поскольку флот приходилось вести сквозь шторм. Даже четырехъярусные файеланты болтались на волнах, словно дынные корки. Не говоря уж о кораблях поменьше.
     Они очень торопились - Торвент знал: если они не опередят Урайна и не нападут первыми, собрав все силы для отчаянного рывка через Пояс Усопших и Хелтанские горы, в Алустрал войдут грюты, варанцы и шлемоблещущие стердогасты Ре-Тара. Двести тысяч воинов, собранных в единый кулак волей Октанга Урайна. И тогда остановить их будет уже невозможно.

4

     Хармана, Герфегест, Горхла, Элай и император Торвент Мудрый в сопровождении надежных телохранителей из числа Лорчей стояли прямо перед Вратами Хуммера.
     Врата, некогда распахнутые настежь Элиеном, были заперты вновь по воле Властелина. Как одиннадцать лет назад.
     Герфегест помнил заклинания, необходимые для того, чтобы отпереть Врата, но не был уверен, что они сработают. Помнил заклинания и Горхла.
     Герфегест бросил взгляд вниз. Там, змеясь по горной дороге, то и дело выплескиваясь на узкие тропы, шла армия Алустрала.
     Они пересекали Пояс Усопших очень медленно. Если Аганна, ведя грютов к Орину, жертвовал всем ради скорости продвижения, то союзники, не постояли ни перед чем, ради того, чтобы сохранить людей, чтобы не оставить в гибельных песках драгоценные боевые машины. Армия Торвента располагала отменными метательными машинами и превосходными стрелометами. Но, главное, с ними были смертоносные богатства Арсенала Молочной Котловины и даже кое-что, доселе невиданное под Солнцем Предвечным.
     Ради того, чтобы переправить боевые машины через перевалы Хелтанских гор, они сокрушали скалы и прокладывали новые дороги, они строили подъемники. "Они" - это тысячи рыбаков и землепашцев, десятки тысяч рабов и преступников, покинувших гребные галереи файелантов.
     Все корабли были сожжены вместе со Старым Портом Калладир. Дороги назад нет! - это знал каждый.
     Герфегест вздохнул и возвратился мыслями к Вратам Хуммера. Несомненно, Властелин приложил все свои знания к тому, чтобы они остались непроходимыми.
     Свистнула стрела. В первый момент никто не понял, откуда она взялась, но Лорч, который стоял рядом с Герфегестом, вскрикнул и, раскинув руки, рухнул на камни.
     - Это из-за Врат! - проорал Торвент, сшибая на землю остолбеневшую Харману
     Не успели они скрыться за ближайшим валуном, как количество стрел удесятерилось.
     Лорчи сразу потеряли несколько человек.
     Элай получил первое в своей жизни ранение.
     Похоже, невидимые защитники Врат немного поторопились со стрельбой. Изготовься они получше, им было бы по силам выбить всю верхушку вражеского войска в два-три плотных залпа!
     "Да, дисциплина там, в Сармонтазаре, не на высоте", - злорадно подумал Герфегест, вжимаясь всем телом в небольшое укрытие за дорожным камнем, на котором красовалась горделивая надпись на семи основных наречиях Круга Земель: "Я, Элиен, Звезднорожденный, навеки сокрушил Врата Хуммера и ничто отныне не препятствует добрым людям в хождении через Хелтаны."
     "Навеки" - это каких-то несчастных десять лет! Ну а о "добрых людях" и говорить не приходится..." - подумал Герфегест, оттаскивая от Врат умирающего воина из Дома Лорчей.

5

     Итак, Врата Хуммера были заперты лишь для гостей из Алустрала. Со стороны Сармонтазары в любой момент можно было ожидать крупных неприятностей. Но Торвента Мудрого этого не смутило.
     Первым делом против Врат Хуммера были выставлены штурмовые щиты, обшитые кожами, на которые, не скупясь, воины плеснули драгоценной воды - от зажигательных стрел.
     За ними расположились лучники. Поближе к Вратам подтянулись пятьсот тяжеловооруженных воинов Эльм-Оров - на случай неприятельской вылазки. И, наконец, к исходу дня из хвоста колонны была доставлена волоком "кричащая дева".
     Чудовищную диковину из Пояса Усопших подняли на подходящую скалу и развернули в точности против Врат.
     Вслед за этим сразу же стали обустраивать деревянные подпорки и лестницу, чтобы страже было поудобней загонять обслугу внутрь "кричащей девы".
     Перевязанный умелой рукой Харманы Элай, ранение которого оказалось пустяковым, наблюдал за этими манипуляциями, не переставая удивляться изворотливости людей Алустрала. "Впрочем, за шесть веков беспрерывных междоусобий можно было бы пожалуй, и из огородных пугал выпестовать закаленных воинов ...".
     Нападения из-за Врат теперь можно было не бояться. Хармана, Герфегест, Торвент и Горхла могли спокойно заняться растворением заклятий Властелина.

6

     Они мучились над Вратами битых полдня. Один раз им показалось, что Врата уже готовы распахнуться, но вместо этого непроницаемая завеса изрыгнула такой язык пламени, что от половины штурмовых щитов не осталось и пепла.
     Пока доставляли новые, взмокшие и выжатые маги Алустрала, вволю осквернив землю и небеса отборной руганью, препирались по поводу дальнейших действий.
     Элай, который чувствовал себя не только чужаком, но и бесполезной обузой, все-таки нашел в себе смелость вмешаться.
     - Послушайте, я ведь сын Звезднорожденного... - робко начал он, подходя к Торвенту.
     - А я - сын Ветра, ну и что? - довольно грубо заметил Торвент. Втайне император уже почти расстался с надеждой вскрыть Врата и это худшим образом сказывалось на его вежливости.
     - Я не знаю - почему, но несколько раз в жизни у меня получались удивительные вещи. Я их боялся... пытался забыть...Но от этого они не переставали случаться!
     - Например? - нахмурился Герфегест, бросив косой взгляд на Харману.
     - Ну, когда мне было семь лет, я очень хотел поймать одну редкую бабочку, мой наставник звал "девкатриллой".
     -Чудное имечко, - хмыкнул Герфегест.
     - Пусть говорит, - подал голос доселе безмолвный Горхла.
     - Я гулял по городской стене под присмотром няньки - отец давно обещал мне эту прогулку. Неожиданно я увидел девкатриллу, которая нежилась на разогретом солнцем стенном зубце. Всего в десяти шагах от меня.
     Хармана заметила, как просветлилось лицо Элая. "Все-таки, он совсем-совсем ребенок!" - невольно отметила она.
     - Я вырвался из рук няньки и побежал за девкатриллой. Но она упорхнула и полетела вдоль стены. Наконец я догнал ее на башне. Нянька не поспевала за мной, а стража пребывала в совершенной растерянности - стоит ли перечить сыну свела? В общем, так получилось, что в погоне за девкатриллой я уже почти схватил ее, как вдруг неожиданно сорвался с башни вниз. Подо мной были пятьдесят локтей пустоты, а внизу - штабель каменных плит. Там как раз, помню, строили Стража Реки. Мне очень хотелось заполучить девкатриллу и мне очень не хотелось умирать. Я упал со стены, но...не разбился.
     - Неужели? - скептически спросил Герфегест. - У тебя отросли крылья?
     - Нет, - серьезно сказал Элай. - Я просто не разбился. Я пришел в себя, целый и невредимый, лежа на теплых греовердовых плитах, а в моей руке была зажата девкатрилла. Правда, мертвая.
     - Чудо чудесное, - проворчал Герфегест. - А еще что-нибудь ты можешь вспомнить?
     - Ну, было еще много разного... - смущенно покраснел Элай. Он уже сам начал стыдиться нежданно нахлынувшей на него откровенности.
     Хармана помалкивала - кое-что из "разного" она и сама могла припомнить...
     - Ладно, юноша, - Торвент впился своими красными глазами-буравчиками в лицо Элая. - Мне, право слово, все равно, чей ты там сын - хоть самого Хуммера. Но мы не откажемся от твоей помощи, если ты к этому вел своими быличками. Но учти: если от тебя останется горсть обугленных костей - в этом будешь виноват один лишь ты. Это тебе не бабочек выхватывать из Гулкой Пустоты!

7

     Элай стоял внутри импровизированной медной башни, наскоро собранной из восьми прямоугольных полноростных щитов - Торвент позаботился о том, чтобы смельчака не достала шальная стрела.
     Сквозь узкий просвет между щитами Элай видел невыразительный фрагмент Врат и более же ничего. За его спиной находились Хармана и Герфегест с обнаженными клинками Стагевда. Перстни Хозяев на их пальцах медленно тяжелели, набухая багровым светом.
     Горхла произнес простое Заклинание Врат. Как и десятки раз до этого, его слова не возымели никакого действия.
     Торвент возложил руки на головы Хозяев Гамелинов. Те прикоснулись своими перстнями к мочкам ушей Элая.
     - Воплоти свое предназначение, сын Звезднорожденного, - подсказал Горхла, предусмотрительно отступая за спину Торвента.
     Ничего не происходило. Разве только чуть заметно дрогнули несколько камешков у самых Врат. Тогда Горхла, горестно вздохнув, извлек из-за голенища длинный стилет.
     Он протиснулся к Элаю мимо Харманы и Герфегеста, что при его комплекции было сравнительно несложно, и вперил острие стилета в шею новоявленному магу.
     Элай хотел было отдернуть шею, но с ужасом почувствовал, что под воздействием перстней Хозяев все его члены окаменели и он не в силах даже пошевелить пальцем.
     - Слушай, сын Звезднорожденного, - прошипел Горхла. - Я считаю от пяти. Если ты не откроешь Врата, я наколю тебя на этот стилет, как ты накалывал на иглы своих девкатрилл. Итак, пять!
     Элай знал, что люди Алустрала вообще не склонны шутить с оружием, а Горхла - тот и подавно не склонен шутить.
     - Четыре.
     Элай очень хотел жить - еще больше, чем в тот проклятый день близ Таможенной Плотины. "Но только тогда я мог потерять лишь собственную никчемную жизнь. А сейчас я могу навсегда утратить счастье зреть госпожу Харману..."
     - Три.
     Элай представил себе, будто сила, которую сейчас пытаются передать ему Торвент и Хозяева Гамелинов - это всего лишь слова, которые можно слышать ушами. Элай весь обратился в слух и его рассудок наполнился тысячами слов и образов Силы, которых он не видел и не слышал никогда ранее.
     - Два.
     Врата стали стеклом, а он - Элай - молотом, которому суждено обрушиться в хрупкое средоточие слабости и сокрушить его в искрящуюся пыль.
     - Один.

8

     Горхла восхищенно присвистнул.
     Элай, постепенно приходя в себя, озадаченно потирал шею. На ней выступила увесистая капля крови - стилет Горхлы слегка перестарался.
     Самого стилета-обидчика, впрочем, больше не было. Горхла не без удивления обнаружил, что сжимает в руках одну лишь его рукоять.
     Торвент в изнеможении присел на камень. Хармана и Герфегест одарили друг друга пламенными поцелуями. Потом Хармана, взглядом выспросив соизволения супруга, поцеловала и Элая. Героя сегодняшнего и многих грядущих дней.
     Врата Хуммера исчезли, растаяли, словно мираж в пустыне. А за ними открылась крепость, которой - Элай это помнил совершенно точно - раньше и в помине не было.
     На невысокой крепостной башне хрипло рявкнул боевой рог и несколько бессильных стрел ударились о медную обшивку щитов, прикрывавших людей Алустрала от именно таких неожиданностей.
     Не дожидаясь приказа Торвента, воины Пелнов погнали к "кричащей деве" четверых бледных и очень худых людей - подневольную обслугу.

9

     Крепость, поставленная у Врат Хуммера четыре месяца назад по указанию Наблюдателя Вольного Уезда Герва, называлась Привратницей и имела гарнизон в семьсот герверитов.
     Властелин не вполне понимал, зачем там нужна какая-то Привратница, раз уже есть наглухо запертые Врата Хуммера, но против инициативы своих подчиненных не возражал. Если задрипанский Уезд Герва изыскал средства построить крепость на временных границах Эры Благодатного Процветания - очень хорошо.
     "Крепость, конечно, говно, но зато гервериты классно выдрючились перед Властелином. Все бы так!" - заметил по этому поводу Сав.
     Властелин имел очень простой план кампании против Синего Алустрала.
     За месяц до того, как черные острова образуют непрерывный мост от Старого Порта Калладир до Рема Великолепного, в окрестностях Столицы соберутся самые надежные войска. Разумеется, под началом пятерых из шести хушаков, имеющих сейчас титулы Друзей и фактически являющихся наместниками огромных провинций, на которые разделена Сармонтазара.
     И, главное, - из Суэддеты будет доставлено оружие, которым сейчас занимается Лоскир. Собравшись, армия пройдет через Врата Хуммера, пересечет Пояс Усопших, а потом по новоявленному природному мосту - о Ужас Хуммера! - достигнет Рема Великолепного. Вот и все.
     А потом в Синем Алустрале будет разыграна та же пьеса, которая с таким успехом прошла в Сармонтазаре.
     Что же до упреждающего нападения Синего Алустрала на Сармонтазару, то по этому поводу Властелин тоже имел кое-какие мыслишки.
     Вообще говоря, Урайн почти не сомневался в том, что людям Алустрала не удастся отпереть Врата Хуммера. Но если они на свое горе все-таки сделают это, то его задача лишь упроститься!
     "Пусть войдут в Сармонтазару. Пусть пройдут первые сотни лиг по землям Эры Благодатного Процветания! Пусть идут к Орину! Я встречу их там, где мне заблагорассудится. И ни один человек Мира Воды не уйдет от моего гнева!"

10

     Путь в Сармонтазару был открыт - разве только досадная преграда в виде крепости теперь затрудняла его.
     Торвент понимал, что эта крепостца - ничто по сравнению с объединенной мощью Синего Алустрала. Но Торвент был магом и знал: от того, как именно будет сметена первая препона, зависело очень многое.
     К войне удалось подготовить всего лишь трех "кричащих дев". Если сейчас же преподать врагу непростую науку покоряться при помощи дрожащей пустоты, "кричащих дев" останется всего лишь две.
     Но "оливковое пламя" император использовать пока что не хотел, чтобы не раскрывать прежде времени своей истинной силы. А брать крепость по всем канонам осадного дела было очень хлопотно - уж очень неудачное для армии место эти горы!
     Поэтому Торвент не стал останавливать Пелнов, которые погнали обслугу к "кричащей деве".
     "Пусть гонят. Все равно эти четверо смертников - человеческие отбросы, убийцы и насильники. Хоть умрут достойно!" - решил он.
     Крепость должна быть сокрушена одним беспощадным ударом, чтобы слуги Властелина поняли - люди Алустрала способны сокрушить все что угодно.
     Начальник крепости был, похоже, весьма воинственным человеком. Из-за угловой башни, за которой, видимо, и находились ворота, показался отряд герверитов. Сотня, две сотни, три сотни...
     "На что они надеются, это варвары в глупых рогатых шлемах?"
     За спиной Торвента уже слышался бодрый лязг оружия - это на подмогу Эльм-Орам подходили воины Южных Домов.
     Один из смертников долго не хотел лезть в основание "кричащей девы". Он орал благим матом и, прислушавшись, Торвент разобрал что-то про неправый суд и лжесвидетельство. Дюжий Пелн весьма ловко дал бунтарю по зубам древком топора, а двое других запихали преступника туда, откуда не было и не могло быть возврата. Медная дверь захлопнулась, прогрохотали затворы.
     Гервериты разворачивались в боевой порядок. "Глупцы полагают, что им удастся застать людей Алустрала врасплох!" - недобро усмехнулся Торвент и снова