новилось все труднее. Столб пыли за спиной рос и становился все проворнее. Он вел себя против природных законов, ибо ветер дул Элиену в лицо и пыльную спираль должно было бы сносить к югу. Однако столб неотступно следовал за сыном Тремгора, постепенно нагоняя его.
     Свист ветра стал невыносимым. Казалось, все вокруг вибрирует и сотрясается в тон его завываниям. Одна их чахлых сморщенных акаций, к которой приближался Элиен, с хрустом сломалась и понеслась, перекатываясь, словно сухой кустик.
     Сын Тремгора решил переждать ветер, лежа на земле, а уже после того идти дальше. Ибо движение со скоростью, которая не устроила бы даже дождевого червя, нельзя назвать движением. Высматривая место поудобней - овражек, ложбинку или хотя бы небольшой прогиб почвы, - Элиен остановился.
     И тут легкое шевеление страха за плотными занавесями его души заставило сына Тремгора обернуться.
     Бурая спираль смерча надвигалась на него, заслоняя едва ли не четверть горизонта. Такого он еще не видал. Страна грютов, Асхар-Бергенна, была славна своими ветрами и пыльными бурями, которые сотрясали южные границы степей вдоль Ан-Эгера.
     Но за все время пути от Ориса до Магдорна Элиену посчастливилось избежать встречи с враждебной стихией земли. (В Харрене полагали, что сильные ветры по- рождаются испарениями болот и горьких горячих источников, то есть ?дурной кровью земли?.)
     Волосы Элиена развевались на ветру, словно истрепанные бурей паруса. Разглядеть что-нибудь, кроме темной громады смерча, обрамленной по закраинам взора собственными волосами, было совершенно невозможно.
     Смерч приближался. Элиен присел на корточки. Устоять на ногах он уже не мог. Бежать - бесполезно. ?Стихии будут против тебя?, - сказал ему Эллат, вглядываясь в ажурное плетение ветвей своего сада; теперь Элиен в полной мере прочувствовал справедливость этих слов.
     Сын Тремгора бросил взгляд на свой меч и с удивлением обнаружил, что Тиара Лутайров, вделанная в яблоко, сияет золотистым светом и свет этот проницает морок бурой пыли.
     Смерч сделал еще один рывок к Элиену, но на расстоянии шагов в пятнадцать остановился как вкопанный.
     - Иди ко мне, Элиен, - послышался тягучий и низкий голос. - Иди, не бойся меня. Я не причиню тебе вреда.
     Элиен заметил, что внутри вертящейся беспрерывно спирали выделилось пылевое ядро, которое приобретает вполне определенные очертания. Человек!
     Но что это за человек, разобрать все еще было невозможно. ?Не причиню тебе вреда, - отозвалось в мозгу Элиена. - А что причинишь? Пользу? Можно ли причинить пользу??
     Пыль облепила одежду Элиена, его лицо и оружие. Казалось, во всем окружающем мире не осталось ни одного места, которое не сменило бы свой природный цвет на бурый. Было тяжело дышать. Тяжело видеть, тяжело слушать. Тяжело жить.
     Каждая пылинка кололась и обжигала тело холодом. Учитывая, что день был жарким, а глина под ногами растрескавшейся, это наводило сына Тремгора на недобрые догадки...
     Из-под сощуренных век Элиен всматривался в фигуру, проступавшую из тела смерча. Несомненно, фигура принадлежала человеку, чьи очертания непрестанно изменялись, как бы не находя себе покоя ни в одном устойчивом обличье. Но кое-какие признаки все-таки оставались неизменными.
     Человек-смерч был определенно не молод и имел сходство с одним ласарским менялой, которого Элиену нередко приходилось видеть на рыночной площади родного города. Нос пыльного человека был длинен, а глаза лишены яблок. Его скрюченные руки словно бы держали что-то невидимое, громоздкое.
     На плечах у человека колыхалось нечто похожее на харренские меховые накидки. Но в то же время пояс его был широк и тяжел, то есть несвойствен северянам, склонным к изяществу и тонким линиям.
     - Я укрою тебя и дам тебе все, что ты хочешь. Ты будешь править, и ты будешь править надо всеми. Ты будешь знать все, тебе будут открыты тайны вод и недр. Ни один комар не пролетит над Магдорном, ни одна рыба не проплывет близ Бездны Края Мира без твоего ведома.
     ?Где-то я уже слышал нечто подобное?, - подумал Элиен.
     - Ты будешь великим и безразличным и мы будем вместе!
     Тут Элиен вспомнил даллага, воина без сердца, чьим телом завладела смерть и чьи уста выкрал у смерти Октанг Урайн. Даллаг, ставший безвольной марионеткой Урайна, предлагал ему власть над миром в день позора на Сагреале. Человек из смерча предлагает ему то же самое.
     - Оставь меня! - выкрикнул Элиен. - Я не желаю быть с тобой!
     - Тебе некуда деваться! - прогремел смерч.
     Порыв ветра повалил Элиена на спину; пыль принялась закутывать его в плотный кокон. Горячие, но леденящие кровь объятия- Хуммера.
     - Ты не уйдешь от меня. Твой брат Шет окс Лагин со мной, а ты с ним. Ты должен быть рядом! - грохотал Октанг -Урайн. Это был он - сомнений не оставалось.
     Элиен пробовал сопротивляться. Он пробовал встать. Он пробовал сделать хоть что-нибудь! Но ветер гнал его, словно перекати-поле, по равнине. Тело Элиена покрылось глубокими ссадинами; одежда, пропитанная кровью. и потом, прилипла к телу.
     И вдруг воздух, напоенный пылью, прорезала серебристая молния. Кутах? Исполинские птицы Урайна? Гроза? Что?
     Ветер утих, оставив Элиена на несколько мгновений. Несколько секунд покоя. Видимо, молния была неожиданностью не только для него. Значит, кутах тут ни при чем.
     Воспользовавшись этим, Элиен вскочил на ноги и оглядел себя. Одежда была изорвана и грязна, как только может быть грязно платье человека, катавшегося по пыльной земле. Мелкие и острые семена чертополоха кололи кожу. Но Элиен не чувствовал боли.
     - Не думай заполучить меня, герверитский выродок, сын разорителя могил, внук утопленника! - вскричал Элиен и схватился за меч.
     Смерч отпрянул. Вместе с ним отпрянули ужас и безысходная тоска. Что-то напугало Урайна. Что-то заставило его отступить.
     И тут Элиен заметил, что Тиара Лутайров изменила свой цвет. Она сияла серебром и искрилась, словно Гаиллирисовы Огни, которые мастера пламенного пиршества, возжигают на длинных шестах в день осеннего равноденствия. Тиара сыпала искрами, и каждая искра выжигала вокруг себя целое облако пыли.
     ?Вот оно что!? - Элиен был обрадован. У него появилась надежда. Теперь он не был безоружен.
     - Прислушайся к моим словам, - нудил Урайн. - Вспомни Шета окс Лагина. Ему по нраву быть моим гостем!
     Но Элиен и не думал прислушиваться. Он перехватил меч Эллата так, чтобы на врага было направлено не острие лезвия, а, напротив, яблоко рукояти. Тиара Лутайров.
     Он вложил в Поющее Оружие всю силу своей ненависти. Всю свою привязанность к Шету окс Лагину. Всю свою решимость описать Знак Разрушения во что бы то ни стало.
     - И - свершилось!
     Серебряное жало молнии, порожденной Тиарой Лутайров, вонзилось меж бровей Октанга Урайна. Призрак-смерч исказился до неузнаваемости.
     Уже нельзя было разобрать, где руки, где тулово, где лицо. Только клубы пыли, только гул перепутавшихся бичей горячего воздуха, только беспорядочное роенье темных пятен, имя которому - хаос.
     Из Тиары вырвалась вторая молния. Бурая спираль завертелась с бешеной скоростью. Ветер снова окреп, и Элиену пришлось воздвигнуться на еще одно колоссальное усилие, чтобы удержаться на ногах.
     - Ты совершаешь ош-ш-шибку, - зашипел смерч и, превратившись в угрюмую бесформенную тучу, унесся вдаль, за лес, в никуда.
     Полное безветрие. Тишина. Боль.

***

     Элиен выстирал свою одежду в лесном ручье_и расположился на отдых, всматриваясь в зеленые струи. Водоросли медленно покачивались, размеренно вторя ритму течения. Мелкие рыбешки сновали в небольшой заводи.
     Крикнула птица. Элиен насторожился, ибо крик этот не был вполне обычным. Он вгляделся в заросли, обрамляющие опушку. Листва даже не шелохнулась. Элиен немного успокоился и подошел к самой воде, чтобы наполнить флягу.
     Вниз по ручью плыла ветка. Элиен вынул ее из воды. Ветка была не отломана временем или ветром, а отрезана рукой человека и расщеплена вдоль.
     - Что это должно обозначать?
     - Тобой интересуются.
     - Кто?
     - Люди этих мест, - уклончиво ответила раковина.
     - Ноторы? Лесные люди? Повелители растущего под солнцем?
     - Ты и сам все знаешь.
     Видимо, Элиен и впрямь привлек чужое внимание. Приготовляя себе ночлег, он никак не мог отделаться от мысли, что вокруг него, в густом кустарнике, затаились люди. Однако же ни один из них не показывался.
     Элиен сделал себе подушку из мягкой, шелковистой травы. Но, поразмыслив немного, подушку он выбросил, а вместо нее положил под голову мешок с вещами. Жестковато, зато, по крайней мере, украсть его будет непросто.
     ?Если ноторы замыслили что-то дурное - выпущу кишки всему народцу?, - успокоил себя Элиен, засыпая.

***

     Дыхание Элиена было ровным, сон - глубоким. Он не слышал, как при свете луны из кустов вышел низенький человек в шлеме, по форме напоминавшем ороговелость на голове кутах. Он остановился неподалеку от Элиена и бросил в голубовато-зеленую ночь короткое заклинание.
     Шесть пар глаз наблюдали за происходящим из кустов. Тела пришельцев были укрыты накидками, сплетенными из длинных плетей винограда, казавшихся живыми - они в самом деле были живыми. Пришельцы имели на вооружении деревянные копья, оба конца которых были заострены и обожжены.
     Элиен не почувствовал, как трава вокруг него быстро пошла в рост, разбуженная словами человека в шлеме. Гибкие стебли принялась оплетать его запястья, голени, шею. Элиен еще не знал, сколь крепка хватка травинок, каждая из которых в отдельности имеет лишь крохотную пылинку силы, но тысяча их - крепче варанского корабельного каната.
     Элиен был вмят в землю и обездвижен проворной травой. Он не мог пошевелиться. Он все еще спал.
     - Проснись, чужеземец, - произнес у него над ухом человек в шлеме.
     Элиен очнулся от забытья и попробовал встать. Он рванулся изо всех сил, но лишь несколько самых слабых травинок были разорваны.
     - Ты наш пленник, чужеземец. Веди себя благоразумно, - посоветовал нотор голосом скрипучим, словно стонущий зимним вечером сухостой.
     Элиен не знал наречия, на котором были произнесены эти слова, но понял все. Такова была сила мол оков Глаголящей Рыбы, которые Элиен вкусил на Хеофоре. Эвероноты оказали ему добрую услугу.
     - Я не воевал с вами, - твердо сказал сын Тремгора. - Как я могу быть вашим пленником?
     Но человек в шлеме не ответил. Элиен напряг все свои мышцы в попытке освободиться, но трава не поддавалась. Повелители трав и деревьев знали свое дело. Раковина Леворго была права.
     Коротышка подал знак своим людям. Ловкие и бесшумные, словно ласки, они выбрались из своих укрытий и обступили лежащего Элиена.
     - Что вам от меня нужно? - спросил сын Тремгора, дивясь легкости, с которой из его глотки сами собой льются звуки неведомого ему наречия.
     Но и этот его вопрос не удостоился ответа. Один из людей, чье тело казалось поросшим лесным мхом, положил ладонь на его затылок. Элиен был возвращен власти сна.

***

     Элиен встретил рассвет в яме, просторной и затхлой. Оружия Эллата при нем не было. Двигаться он не мог, поскольку все его тело было оплетено крепчайшей лианой странной породы, какой Элиен еще ни разу не встречал в здешних лесах.
     Конечности затекли, десны прогоркли от жажды. По стенам ползали большие муравьи, которыми кишмя кишели здешние леса. Они вили себе гнезда-муравейники на уровне первого яруса ветвей. Свою вполне объяснимую страсть к высоте - муравьи боялись потопов, которые случались здесь в сезон дождей, - зубастые твари сочетали с длительными наземными путешествиями в поисках добычи.
     Элиен поглядел наверх. Яма была закрыта решеткой из толстых дрынов. До слуха доносились лай собак, детский ор и девичье чириканье. Видимо, он находился в ноторской деревне.
     Сын Тремгора попробовал освободиться от опутывающей его лианы.
     Дело было безнадежным. Как только ему удавалось ослабить путы в одном месте, лиана тут же начинала сдавливать ему горло, пребольно врезаясь в плоть, одновременно с этим затягивая ослабленные Элиеном петли. Сыну Тремгора показалось, что проклятая зеленая плеть проявляет признаки жизни и - более того - вполне целесообразного поведения, направленного на удержание пленника в недвижимости!
     Решетка над ямой отодвинулась в сторону. Элиену спустили на веревке уродливый широкогорлый горшок из необожженной глины. Эта варварская поделка лучше всяких слов свидетельствовала о том, сколь дики люди, которым посчастливилось пленить самого сына Тремгора.
     Горшок достиг дна ямы. Веревка, отцепившись от своего груза, скрылась вверху. Решетка встала на свое прежнее место.
     - Завтрак подан, милостивый гиазир. Приятной вам трапезы, Спаситель Мироздания! - вслух съязвил Элиен.
     Голод и жажда плохие союзники для того, кто хочет отомстить врагу и вернуть себе все, чем владеет по праву.
     Элиен решил не брезговать предложенным. Ползком, словно червь, он подобрался к горшку.
     Это заняло довольно много времени. Когда губы сына Тремгора приблизились к горшку, он заметил компанию большеротых муравьев, которые поспели к столу гораздо раньше его. Челюсти каждого напоминали кузнечные кусачки. Элиен с содроганием и благодарностью подумал о том, что природа не была враждебна к человеку настолько, чтобы позволить этим существам вырастать хотя бы до размеров собаки.
     Элиен понюхал варево. Как ни странно, запахом оно напоминало мясной бульон. ?Если такое паршивое и бедное племя потчует своего пленника мясом, значит, оно заинтересовано в том, чтобы тот прожил подольше?, - заключил Элиен. Он не знал, что ноторы брезгуют животной пищей и дают ее своим пленникам в знак оскорбления.
     Муравьев становилось все больше. Облепив широкое горлышко сосуда, они жадно жрали. Все новые и новые насекомые прибывали, послушные беззвучному зову своих удачливых, но еще отнюдь не насытившихся собратьев.
     И тут Элиена озарило: судьба дает ему шанс! Правда, этот шанс сопряжен с весьма существенными неудобствами и болью. И все же...
     Элиен повернулся спиной к горшку, примерился и опустил обе связанные лианой руки в теплую жижу, составляющую содержимое горшка. Сын Тремгора просидел так довольно долго, чтобы кожица и древесина лианы как следует пропиталась мясным духом. Затем он осторожно вынул руки из горшка и, приняв сравнительно удобное положение, начал ждать.
     Его расчет был верен. Орда собравшихся у горшка муравьев довольно скоро превысила количество имевшейся в нем пищи. Затем прожорливые насекомые учуяли аппетитный запах, исходивший от рук Элиена, а главное - от лианы, связывавшей его руки.
     Элиен почувствовал, как особо ретивые принялись за крохотные кусочки пищи, приставшие к его ладоням, пальцам, запястьям. Он не чувствовал боли в затекших руках, но понимал, что пока одни трудятся, поедая пахнущую мясом лиану, остальные преспокойно могут обглодать его пальцы, являющиеся собственно мясом.
     К счастью, этого не произошло. Грызть мягких гусениц и зеленые стебли лиан, пить сладкие цветочные нектары и хлебать мясную похлебку насекомым было, видимо, привычней, чем глодать человечину.
     Лиана проявила признаки беспокойства и начала елозить по всему его телу. Элиен пытался хранить полную неподвижность, чтобы эта растительная змеюка не заподозрила его в намерении бежать и не задушила прежде, чем муравьи сделают свою работу.
     К счастью, спустя какое-то время лиана ослабила хватку. Элиен не знал, что здешние муравьи во время питания впрыскивают в пожираемое особый яд, к которому предельно чувствительны некоторые растения. Муравьи убили растительную змею.
     Элиен напрягся - и ненавистная лиана лопнула сразу в нескольких местах! Муравьи сожрали часть ее толстой кожуры, которая и была залогом ее удивительной прочности.
     Теперь руки Элиена были свободны, хотя и зудели нестерпимо, сочились кровью и, казалось, вопили: ?Убей нас, не мучай!? Элиен отряхнул с себя муравьев и, невзирая на стенания и вопли пылающих рук, принялся за путы на ногах.
     Наконец сын Тремгора поднялся на ноги. Теперь оставалась самая малость: выпустить кишки всей ноторской деревне.

***

     Когда темно, человеку позволено многое. Убивать, оставаясь безнаказанным, называть вещи своими именами, оставаясь неназванным, пробираться мимо человеческих жилищ, оставаясь незамеченным.
     Яма оказалась недостаточно глубока для Звезднорожденного.
     Стражи дремали, а после вообще заснули навеки - Элиен свернул им шеи и завладел одним из их деревянных копий.
     Двое ноторов, оказавшихся на его пути, приняли его за призрака, но это не спасло их от жалкой участи. Двумя страшными ударами копья сын Тремгора пробил им глотки.
     Остальные жители деревни спали, и это помешало им увидеть фигуру человека, пробиравшегося к дому колдуна-коротышки. Колдун, занимавший зловещую, давным-давно вросшую в землю коническую хижину в самом центре поселения, не ожидал гостей в этот ночной час.
     Элиен прильнул к одной из щелей возле плетеного соломенного полога, закрывавшего вход в хижину.
     Колдун сидел у огня, на котором томилось в котле какое-то кушанье. Его логово топилось по-черному, однако тщедушный огонь в очаге почти не давал дыма. Элиен видел, как колдун помешивает содержимое горшка деревянной ложкой и клюет носом. По правую руку от него покоилось трофейное оружие Эллата, на голове был давешний шлем.
     Сын Тремгора наконец-то получил возможность разглядеть диковинный плод нездешних темных искусств как следует. Основой шлему, похоже, служил череп крупного животного; какого именно. - определить было непросто, поскольку тонкие листы серебряной бронзы покрывали затылочную и височные части шлема-черепа. Два ряда острых костяных шипов шли от затылка ко лбу. В качестве наличника имелась полумаска с клювом, которая и придавала колдуну в шлеме-черепе сходство с кутах.
     Смотреть было больше не на что, пора было действовать. Колдун едва ли мог быть грозным противником в рукопашной схватке. Он был хил и низкоросл, его волосы - седы, черты лица мелки, а нос, выглядывающий из-под наносника, - длинен.
     Такой едва ли победит в честном поединке. Наверняка главная опасность таилась в магическом - конечно же магическом! - шлеме-черепе.
     Элиен перехватил копье поудобней и ворвался внутрь. В следующее мгновение он нанес колдуну плоский удар древком копья в основание шеи, ниже затылочного среза шлема. Тот повалился на земляной пол.
     Элиен сразу же схватил меч Эллата. Вновь обретенное оружие откликнулось своему владельцу едва слышной чистой нотой.
     - Вставай! - гаркнул Элиен.
     Тот послушно поднялся на ноги. Лицо его превратилось в ритуальную персонификацию Хозяйки Злобы. Ни одной травинки не было рядом, чтобы призвать ее в союзники. Ни одной лианы, чтобы натравить ее на врага. Колдун исподлобья озирался по сторонам, пытаясь найти выход.
     - Что тебе нужно? - угрюмо спросил он.
     По наблюдениям сына Тремгора, подобная непонятливость часто овладевала безоружными людьми перед лицом совершенно очевидной и недвусмысленной смертельной опасности. Будто бы ему, Элиену, было нужно что-то, кроме его, колдуна, черной жизни!
     Сын Тремгора едва сдержал улыбку. И вдруг л удивлением обнаружил, что дурацкий вопрос колдуна отрезвил его. Волна слепой ярости схлынула.
     Элиен заключил, что, возможно, есть смысл оставить непонятливого старикашку в живых. Он приставил острие меча к горлу колдуна.
     - Я пришел за своим оружием и за своими вещами.
     - Ты можешь забрать их, - благосклонно кивнул колдун, будто бы сейчас в его власти было помешать сыну Тремгора.
     - Но это еще не все. Я хочу знать, зачем ты, трухлявый пень, захватил меня и держал в яме, хотя я не сделал твоему народу ничего плохого и не посягал на твое имущество.
     Губы колдуна сложились в двугорбую змею. Видимо, это была улыбка. Даже самый восторженный пиит не отважился бы назвать подобную гримасу ?доброй?.
     - Мы захватили тебя, ибо на то была воля свыше.