лина..."
     Кальт вспомнил ту девушку из гостиницы, чьего имени он так и не удосужился узнать. Ту самую, что так трогательно выдавала себя за гадалку. Он искал ее весь этот год, но так и не нашел. Не даром еще тогда он обратил внимание на малиновый румянец, что был разлит по ее худым щекам. Увы, чахотка свела ее в могилу раньше, чем Кальт, успел осознать, сколь мало на свете девушек, которые нравились бы ему хотя бы вполовину от того, как ему нравилась смешливая гадалка. Тогда он подарил ей сапфиры....Она говорила, что у него звезда во лбу...
     - Так отчего же не светит она, эта звезда? Отчего мой меч лежит на подставке праздной игрушкой, словно меч старика? - вслух сказал Кальт. Получилось довольно громко.
     Придя в неизреченное бешенство посредством подобных размышлений, Кальт с силой швырнул подвернувшийся под руку футляр для писем в стену, а затем не без интереса наблюдал, как дипломатическая почта опадает на пол вместе с расщепленным деревом и осколками сургуча. - Видать, у Властелина звезда-то побольше будет, - снова вслух заключил Кальт.
     В дверь постучали: это, разбуженный ночными криками господина, явился перепуганный слуга.

4

     Поздний завтрак, в соответствии с договоренностью, достигнутой еще вечером за аютским, был накрыт на две персоны в библиотеке Советника.
     Баре изволили заспаться - повару пришлось четыре раза разогревать грибной суп в высоких кувшинчиках, который должно было подавать горячим. Помимо него на столе скучал жареный угорь, пироги с зайчатиной и перченая курага в сметане. Увы, ни Лоскир, ни Кальт не выглядели проголодавшимися - оба казались мятыми и невеселыми, да и глаза у обоих были красными, похмельными...
     - Наверное, ты на меня в обиде после того, что я вчера сказал, - начал Лоскир, нехотя придвинув к себе кувшинчик с супом. Он старался говорить как можно правильнее.
     - Ничуть.
     - И все-таки, ты затаил на меня зло, я это чувствую! Это я вчера это сдуру сболтнул. Насчет того, что тебя урэкаю в случае чего, - настаивал Лоскир, его пальцы подрагивали
     "Урэкаю", от которого не смог удержаться Тэн окс Мата в своих упражнениях в вежливости, вызвало у Кальта легкую улыбку. - Нет, Тэн окс Мата. Ты ошибаешься. Я ведь понимаю - это твоя работа. - Никакая это не работа! - Ну, не работа, значит долг. Долг перед Властелином.
     - Да нету у меня перед ним никаких долгов! Что за пургу ты метешь, Кальт! Раз уж на то пошло, это он мне должен! До Дня Охарада хрен со мной теперь расплатится за мои услуги! - в запале воскликнул Лоскир.
     - Наверное, не стоит об этом... прямо здесь... за столом, - Кальт со значением кивнул в сторону слуг, притаившихся за портьерой со второй переменой блюд. - Может, поговорим лучше...ну о лошадях, например?
     - Можно подумать, когда ты сегодня на рассвете стоял возле окна, ты о лошадях думал, - с горькой иронией в голосе бросил Лоскир.
     Кальт не изменился в лице, только ресницы его вздрогнули, выдавая его волнение.
     "Похоже, этот фальшивый варанец умеет видеть спиной... Иначе откуда ему знать, что я не спал сегодня на рассвете?"
     - Конечно, ты прав. О лошадях я не думал, - сказал Кальт и знаком приказал слугам убраться. "Хуммеру вторую перемену блюд! Доесть бы первую..."
     - В таком случае, о чем думал во время бессонницы Советник Вольной Провинции? - с издевкой спросил Лоскир.
     - Я думал о тебе. Я думал вот о чем. Ты очень необычный варанец, Тэн окс Мата. Во-первых, ты не говоришь по-варански. Во-вторых, не владеешь варанской секирой. В-третьих...мне даже лень перечислять, не то дойдем до в-тридцатых... - Ну, это ладно. А еще?
     - Еще я думал о том, почему твое лицо - лицо зрелого мужчины, а твой голос и манера говорить скорее пристали бы юноше. Я не настаиваю на том, чтобы ты давал мне исчерпывающие ответы. Но раз уж ты сам спросил... Короче говоря, я совершенно беспардонно разглядывал тебя, сидящего под моросящим дождем и думал о том, кто ты...
     - Значит тебя достал этот вонючий маскарад?
     - Можно и так сказать, - подтвердил Кальт.
     - Знаешь, Кальт...мне он тоже надоел, - буркнул Лоскир и извлек из ножен кинжал.
     Кальт, стараясь сохранять невозмутимость, уткнулся в свою тарелку, решив предоставить Тэна окс Мату самому себе. "Может, ему кинжал нужен чтобы пирог с зайчатиной разделать или чтобы подберезовики в супе разболтать..."
     Расправившись с порцией перченой кураги, Кальт, однако, не удержался от того, чтобы бросить на своего визави косой взгляд.
     "Но что это он делает, Хуммер его раздери?".
     Лоскир плевать хотел на пироги с зайчатиной - у него были совсем не гастрономические заботы.
     Три не очень аккуратных надреза - мимо правого уха вдоль скулы, мимо левого и под подбородком. Кровь? Ничего, кровь - это ненадолго, хушаки не боятся ни крови, ни боли. Далее - заклинания. Очень простые. Такие же простые, как и сам этот трюк.
     "Жаль только, что Кальт не смотрит."
     Но Кальт смотрел. Его глаза теперь были величиной с две зрелых сливы. И хотя Кальт понавидался всякого на своем веку, он никогда не видел, чтобы человек резал собственное лицо с невозмутимейшим выражением этого же самого лица!
     Когда заклинания были произнесены, Лоскир хладнокровно подцепил кожу у правого надреза пальцем и рванул ее вперед.
     И... к вящему удивлению Кальта, он оторвал свое собственное лицо вместе с носом, скулами, бровями и двухдневной щетиной.
     А оторвавши его, он хладнокровно положил его на пустующую тарелку.
     Но самое удивительное было в том, что после этой странной манипуляции у него остались и глаза, и брови и все остальное.
     - Пацан, так я и думал, пацан! - прошептал оторопевший Кальт.
     На него смотрел пятнадцатилетний юноша. Хушак. Правда, Кальт не знал, что на него смотрит хушак, ибо не был искушен в магической истории Круга Земель. А даже если бы знал, то едва ли был бы поражен больше.
     Лицо хушака было окровавлено, но его глаза сияли ликующей, пронзительной голубизной. Черты лица юноши, между тем, отличались вполне северной правильностью - узкий длинный нос, приподнятые скулы, высокий лоб, тонкие губы.
     Юноша опустился на свое место напротив Кальта и сложил руки на колени, словно бы провалившись в странное оцепенение.
     Он словно ожидал чего-то. Не то молнии, которая вдруг поразит его, пробив купол библиотеки, не то рукоплесканий, которые вот-вот грянут из-за портьеры...
     - Если по правде, то меня звать Лоскиром, - сказал наконец хушак, возвращая кинжал ножнам.
     - Мне так больше нравится... Лоскир. Это лицо на тебе лучше сидит... - Кальт сконцентрировал все свое самообладание в вымученной улыбке.

5

     Единственное, что мог бы поставить Кальту в вину Властелин - так это превратный образ мыслей. Со всем же, что касалось действий, у Кальта был полный порядок.
     Приказания из Орина исполнялись беспрекословно - без лишней самодеятельности и даже с некоторым вдохновением.
     Например, когда Властелин завелся с Последним Оружием, Кальт, не слишком сведущий в военном деле, но ведающий тайны Путей Силы, сообщил Лоскиру (а тот, разумеется, передал Урайну) что знает способ, как сделать это Оружие более мощным и как ускорить процесс его изготовления вдвое.
     Секрет был прост. Изготовлять Последнее Оружие следовало в честном месте, которое Кальт пообещал специально отыскать для такого случая. План был с восторгом принят. И Последнее Оружие начало свое существование в подземных известняковых пещерах у южной окраины Суэддеты.
     Последнее Оружие не было оружием в том смысле, в каком им является клинок или стреломет. Магия и материя переплелись в нем, словно корни двух растений, высаженных в один тесный горшок - для его производства был необходимо прямой контакт с силами земли, ведь именно их должна была накапливать в себе мутно-зеленая жидкость, не имеющая, до поры до времени, выраженного запаха.
     Затем, темная сила земли, вобранная жидкостью, должна была выплеснуться на врагов - а врагов у Властелина всегда хватало.
     Правда, у Последнего Оружия был и один существенный недостаток. Вследствие его чувствительности к Путям Силы, его можно было перевозить лишь очень, очень медленно.
     А потому, когда двенадцатиосная фура, запряженная сорока тягловыми волами, выдвинулась из Суэддеты в Орин, Кальт и Лоскир понимали: их путешествие не будет быстрым.
     Кальт на совесть послужил Властелину и в деле сколачивания армии - Последнее Оружие сопровождали тридцать тысяч человек.
     Две тысячи из них являлись стердогастами - тяжеловооруженными конниками, экипированными по классическим требованиям времен блистательного Хаулатона, а не в соответствии с теми нелепыми правилами, каковым следовали в правление царя Неферналлама.
     Кальт лично привел к присяге стердогастов.
     Как Советник Вольной Провинции, он обладал верховной (хотя и временной) властью над новой армией. И хотя поначалу вершить дела войска показалось ему делом скучным, мало-помалу он вошел во вкус.
     Из трофейного харренского оружия по приказу Кальта были составлены восемь тысяч комплектов для тяжелой пехоты. Еще пять тысяч дали кузницы Тардера и Суэддеты. Легкопехотного барахла в распоряжении Кальта вообще было хоть отбавляй. Но Кальт питал стойкое предубеждение против легкой пехоты и поэтому снарядил для похода на запад только пятнадцать тысяч дротометателей, пращников и подвижных "бегунов" с короткими грютскими мечами.
     Еще две тысячи тяжелой пехоты Кальт, воспользовавшись собственными дипломатическими способностями и авторитетом Властелина, набрал в растоптанной Харрене.
     Харрениты согласились: даже после страшной бойни на Кассале, нашлись в Харрене люди, для которых власть Урайна означало меньшее зло, чем предполагаемые зверства невиданных "рыбочеловеков" из Синего Алустрала.
     Стердогасты выступали из Суэддеты, горланя удалые песни о былой доблести ре-тарской армии.
     Боевой дух новых солдат Властелина был высок, хотя их боевые качества оставляли, увы, желать лучшего - за последние пятьдесят лет царствования Неферналлама Второго ре-тарская армия не вела ни одной серьезной войны. Конечно, на площадях Ре-Тара стердогасты любили похвалялся своей свирепостью, задираясь к случайным прохожим. Но Кальт подозревал, что от этой свирепости не останется даже воспоминания, когда против них выйдут алустральские моревладетели с шестисотлетним стажем непрерывных усобиц...
     Пехотинцы шли молча. Кое-кто шутил относительно черепашьих темпов марша, анонсированных начальством. Некоторые строили догадки о том, зачем Синий Алустрал полез на Сармонтазару - на этот счет начальство высказаться не изволило.
     Кальт и Лоскир ехали в голове войска. Лицо Лоскира было скрыто забралом.
     - А знаешь, Лоскир, когда эта война кончится, мы с тобой обязательно съездим в Северную Лезу, - осторожно предложил Кальт, который все никак не мог решить, следует ли понимать "разоблачение" Лоскира за завтраком как демонстративный акт неповиновения Властелину или же просто как жест доверия лично ему, Кальту?
     - А на фига нам эта Северная Леза?
     Кальт неуверенно пожал плечами - мол, не хочешь, не надо. - Но... если ты ручаешься, что там клево, почему нет? - поторопился добавить Лоскир.
     - Просто там моя родина... Я хорошо знаю те края...Но главное, я покажу тебе целое озеро, наполненное жидкостью, очень похожей на то, что входит в состав Последнего Оружия. Это озеро сияет ночью, словно золотое...
     - Ух ты! Вот это я бы глянул! - заинтересованно отозвался Лоскир и добавил. - Скорей бы она кончалась, что ли, эта траханая война?
     Кальт и Лоскир переглянулись и, устыдившись собственных мыслей, оба опустили глаза. Кому приятно чувствовать себя потенциальным дезертиром?

6

     Последнее Оружие берегли словно невесту.
     Когда ре-тарское войско во главе с Кальтом подошло к Сагреале, передовые отряды, загодя посланные на берег, уже наводили последний лоск на барку, на которой Последнее Оружие будет бережно сплавляться вниз по реке до места слияния Ориса и Сагреалы. А там уже и до Орина рукой подать.
     Известий от Властелина все не было, и это не на шутку тревожило Кальта. "От Властелина можно, конечно, ожидать фокусов и позабористей, чем трехдневное молчание. Но только к добру ли эти фокусы? Может быть, молчание Властелина как-то связано с последней выходкой Тэна...то есть Лоскира?"
     Стердогасты и легкая пехота следовали маршем по гористому берегу. Песен теперь никто не пел - казалось войску передалась настороженность военачальников. А может, всему виной были жутковатые горные пейзажи, открывавшиеся взглядам солдат. Тропа, по которой они следовали, была густо усеяна выбеленными ненастьем человеческими костями. Создавалось даже впечатление, что некто умышленно стащил множественные человеческие останки к самой тропе и разложил их там наиболее эффектным образом.
     Кальт подозревал в этом происки аргинских горцев. Этот народ, обделенный судьбой по части плодородных земель и охотничьих угодий, отличался, однако, редким безрассудством и свирепостью, когда дело касалось защиты собственных бесплодных территорий. И в этом аргинские горцы были удивительно похожи на керков. Разве что фантазии у них - судя по живописным россыпям костей и черепов - было поболе.
     - Идти через владения горцев, не задобрив всех вождей лестью и дарами - не самая хорошая идея. На нашем месте я бы подумал об этом загодя... Но теперь уже чего? Остается уповать на авторитет Властелина... - сказал Малла, выдвиженец Кальта.

7

     Нападения не ждали.
     Кальт и Лоскир как раз начали новую партию в Хаместир на корме барки, неспешно ползущей по мелководной в тех местах Сагреале, когда со скалистых склонов впереди стали срываться каменные глыбы, сея смятение и ужас среди идущих по берегу солдат.
     О неистовстве стихий не могло быть и речи - ветра не наблюдалось. Да и какому ветру под силу обрушивать огромные валуны в таком количестве? И хотя нападавших пока что не было видно, никто не сомневался в том, что это нападение.
     - Вот я и накаркал... Это горцы! - бросил Малла и опрометью бросился к лодке, которая должна была доставить его на берег.
     - Очень надеюсь, что это действительно горцы, - вполголоса сказал Кальт, когда Малла удалился на достаточное расстояние.
     Лоскир понимающе покачал головой - Кальт, конечно же, был прав. Настоящую опасность для их войска представляли люди не какие-то чокнутые дикари, а люди Синего Алустрала..
     Впрочем, в ближайшие же минуты у Кальта отлегло от сердца - правота Маллы стала очевидна.
     Когда передовой отряд пехоты был передавлен камнями, а перепуганные кони стердогастов, ломая ноги и сворачивая хребты, стали разбегаться по ущелью, горцы наконец показались из своих укрытий на вершине утеса. Их лица, разрисованные боевым узором деловито мелькали среди скал.
     Засвистели стрелы, полетели дротики и копья. Десяток-другой обалдевших от неожиданности пехотинцев упали замертво.
     Остальные наконец догадались закрыться щитами.
     Вскоре ураган стрел ослабел, зато со скалы посыпалась новая порция камней.
     Солдаты затаились. Сотники благоразумно воздерживались от команды "вперед" . К берегу причалила лодка, в которой сидел забранный в дорогие доспехи Малла...
     Кальт и Лоскир следили за происходящим, стоя по правому борту барки.
     Да, участь передового отряда была плачевна. Однако теперь даже самому отъявленному пессимисту было ясно, что ре-тарскому войску, растянувшемуся неспешной змеей вдоль берега Сагреалы, ничего не угрожает.
     - На всех у них камней не хватит, - с кривой усмешкой заключил Лоскир, с одобрением наблюдая за тем, как задняя часть колонны перестраивается в боевой порядок.
     Три отряда направились в обход предательских скал с севера.
     Гонцы от Маллы, понеслись к сотникам и пятидесятниками с новыми ценными указаниями...
     Спустя полчаса в вершины раздался условный сигнал боевого рога - победа. Пустячная победа. Но пехота и стердогасты, немного струхнувшие поначалу, встретили сигнал восторженными криками.
     Кальт и Лоскир снова переглянулись. Неужели все так просто?

8

     - Да они рехнулись вообще! - кипятился Лоскир. - Подумай только - напасть на нас, на людей Властелина, на тридцатитысячное войско! Когда на дворе, как это батя выражается, Эра Благодатного Процветания!
     - Не исключено, что они думали, будто нападают на армию Синего Алустрала. Впрочем, не думаю, что нас так легко спутать...
     - Вот сейчас мы их и спросим, недоношенных... Легко нас было спутать, или что вообще... - Если в той лодке вообще пленные, - с сомнением сказал Кальт. - Да пленные, ясное дело! Кто же еще! Разве у нормальных людей бывают такие хари?
     Кальт и Лоскир с нетерпением ожидали, когда лодка, в которой был Малла и еще несколько человек, причалит к барке.
     Солдаты на берегу разбили лагерь. Нужно было похоронить тела, а заодно и дождаться возвращения карательных отрядов, разосланных по окрестностям в поисках остатков смутьянов, дерзнувших покуситься на армию Властелина.
     Барка тоже встала на якорь, чтобы не удаляться от своих.
     Наконец-то Малла и пятеро стердогастов, под конвоем которых находилось двое плечистых горцев, поднялись на барку. Лоскир был прав - это были пленные.
     - Вы, блин, хоть понимаете, на кого напали? - спросил Лоскир на ре-тарском.
     Первый горец - угрюмый бородач, во рту которого Кальт смог насчитать лишь два желтых зуба - охотно ответил.
     - Знаем-знаем. На Властелину.
     - А зачем вы напали? Разве ваши вожди не клялись Властелину в верности? - спросил Кальт.
     - Клялися-клялися. Только то было давно. Теперь эти слова ничего не работает, - отвечал бородач.
     - Почему ты говоришь, что клятвы не работают, разве их кто-то отменял?
     Бородач расплылся в беззубой улыбке и облизнул сизые потрескавшиеся губы. Похоже, он с нетерпением ждал возможности выложить вражеским вождям свежую новость.
     - Властелины нету, и клятв тоже нету. Вот они ничего и не работают.
     - Как ты сказал, вонючка!?
     Лоскир выразил свое удивление услышанным весьма своеобычно. Он двинул горца под дых, да с такой силой, что у бедняги пошла горлом черная кровь. Горец согнулся в три погибели, закашлялся и упал к ногам Лоскира. В спине его зияла аккуратная колотая рана, о существовании которой ни Кальт, ни Лоскир раньше не подозревали.
     - Гм... Не рассчитал, - виновато развел руками Лоскир..
     - У нас есть еще второй, - бесстрастно заметил Малла.
     Второй горец изъяснялся по ре-тарски чуть лучше первого.
     - Скажи нам, почему твой товарищ сказал, что Властелина нет? - с усталым вздохом продолжил допрос Кальт, на всякий случай придерживая Лоскира за плечо.
     - Потому, что Властелины взаправду нет. Братья-налимы говорят нам вчера, что Властелина разбит людьми из-за гор. Что все его люди умерли тоже. Такой Властелина мы думали легко победить всех людей из-за гор. Но мы не правильно думали...
     - Братья-налимы? - обалдело переспросил Лоскир. Его нижняя губа едва заметно подрагивала.
     - Уведите его, - скомандовал побледневший Кальт. - Я дарю ему жизнь до утра.

9

     "Верить? Не верить?" - спрашивал себя Кальт, бездумно перемещая фигурки по разноцветному полю для игры в Хаместир.
     "Верить наполовину? Не верить наполовину?" - спрашивал себя Лоскир в перерывах между налетами на "царства" Кальта.
     Малла дал команду войскам продолжать движение. Баржа снялась с якоря, оставляя позади земли аргинских горцев, где ре-тарская армия, несмотря на разительный перевес в силах, все-таки оставила три сотни пехотинцев, около полусотни стердогастов и сотню лошадей.
     Спускались сумерки.
     Партия в Хаместир двигалась к развязке.
     Кальт и Лоскир упорно молчали - так всегда бывает, когда обсудить нужно слишком многое.
     В глубине души каждый из них склонялся к тому, чтобы верить словам пленных горцев. И максима "невероятное достовернее очевидного" здесь очень даже годилась.
     И хотя прямых доказательств не было, для того, ч