болью, зеленоватое в свете Великой Матери Тайа-Ароан, почему-то не казалось мертвым. Быть может, потому, что кожа на лице Налька едва-едва заметно подрагивала. А затем, прямо на глазах у Харманы, кожа Налька треснула на лбу, на подбородке, за ушами... Кожа ползла!
     С лица сползала маска варанского вельможи и под ней проступали черты безусого подростка. Теперь и Торвент, и Герфегест, и сопровождавшие их Лорчи с ужасом заметили то же, что и Хармана. Торвент перевернул Шотора и отшатнулся - тот тоже утратил благообразную старческую седину и превратился в мальчишку с широко распахнутыми, словно бы безмерно удивленными глазами.
     Герфегест с интересом перевел взгляд на пленного "Нар окс Нона".
     - Ну а ты, друг, - спросил Хозяин Дома Гамелинов на чистейшем варанском, - тоже перекрашенный или как?
     - Я не понимаю, о чем ты... - начал Фарг, изо всех сил стараясь говорить по-варански без акцента, но закончить ему не дал Торвент.
     - Милостивые гиазиры, - начал император ровным голосом, - сражение еще не выиграно и не будем сейчас ломать голову над чужими Изменениями и Обращениями. А поэтому приказываю...
     Торвент возвысил голос.
     - ... Эльм-Орам - уничтожить варанцев, Гамелинам и Лорчам - ударить во фланг грютам!
     Глава Дома Эльм-Оров осторожно заметил:
     - Да, Первый Сын Синевы, но варанцев еще по меньшей мере семь тысяч, а нас - две.
     - Две тысячи - мало? - Торвент вздернул свои белесые редкие брови. - Две тысячи - и ты жалуешься? Да там, на берегу Киада, не войско, а стадо баранов! К тому же, - по устам Торвента зазмеилась зловещая ухмылка, - их корабли обречены.
     Продолжать спор с императором было равнозначно смерти.
     - Да! - бросил Торвент вслед уходящим к Киаду Эльм-Орам. - Варанцы - закоренелые враги империи. Их не перевоспитать ничем. Я не желаю видеть пленных. Ясно? Никаких пленных!

9

     Торвент Мудрый не ошибался. Толпа варанских воинов больше не была войском, а являла собой стадо полуоглохших баранов. Большинство баранов желало бежать прочь, в родное княжество. На многих варанских файелантах поползли вверх якоря.
     Но кое-кто из них по-прежнему полагал почетной смерть на бранном поле. Смельчаки затравленно всматривались в приближающихся Эльм-Оров.
     Но людям Алустрала не пришлось биться. Нагиры недаром провели больше часа в ледяной воде под варанскими кораблями и недаром двадцать зажигательных плотов покинули тростниковые плавни в двух лигах вверх по течению Киада.
     Ни одна галера не смогла отойти от берега. Тысячи тонких, но во множестве своем приобретших исключительную прочность корешков Огненной Травы прочно удерживали теперь варанские корабли у берега.
     Когда варанцы обнаружили, что файеланты не могут сдвинуться с места, их обуял повторный приступ животного ужаса. Им казалось, что люди Синего Алустрала имеют буквально беспредельную власть над мирозданием, какая и не снилась их позорно бежавшему Властелину. А когда из-за излучины Киада показались объятые пламенем плавающие острова, которые предательское прибрежное течение выводило в аккурат на галеры, варанцы потеряли остатки воли к сопротивлению.
     Когда Эльм-Оры приблизились к варанцам вплотную, им под ноги, словно колосья под безжалостным серпом, сотнями и тысячами легли копья, мечи, топоры и в прошлом гордые знамена с Пенными Гребнями Счастливой Волны. Теперь над Пенными Гребнями золотом было вышито издевательское "Вольная Провинция Варан".
     Стараясь не глядеть в глаза пленным, глава Дома Эльм-Оров приказал отогнать пленных на пятьсот шагов вверх по течению Киада.
     Плоты уткнулись в варанские корабли. Нагиры, исчерпавшие в подводных колоколах запас воздуха, выбирались на берег, с радостным удивлением подмечая, что варанцев что-то не видать. Они-то думали, что обречены на смерть от варанских мечей... А вот они, эти мечи и копья - в огромном числе лежат, брошенные трусливыми варанцами, близ кораблей.
     Немолодой, бывалый нагир, помнящий еще Войну Всех Против Всех и бывший одним из немногих, кому посчастливилось спастись на борту трофейного "Молота Хуммера" во время низвержения Дагаата, с особым довольством человека, образцово выполнившего свою работу, наблюдал, как пламя победно шествует вдоль строя покинутых варанских кораблей.
     Потом его внимание было отвлечено странным шумом в сторонке.
     Нагир присмотрелся. Спины Эльм-Оров, часто вздымающиеся древки копий, возносящиеся над головами клинки. Императору не нужны пленные.

10

     Сарганна был готов торжествовать победу. Грютские теагаты охватили людей Алустрала с трех сторон. Их превосходство было очевидно. Хевры были вырублены почти подчистую. Число Пелнов уполовинилось. Южные Дома тоже были вынуждены сражаться не за победу, а за жизнь.
     Тарен Меченый был все еще жив, хотя знамя Дома, которое он перехватил у убитого знаменосца, уже давно втоптали в кровавый прах копыта грютских коней. Равно как и переносные камнеметы Хевров. Равно как и станки с опустевшими трубами "оливкового пламени". Натиск грютов был неудержим.
     Тарен Меченый ловко ушел от удара грютского меча, нырнул под лошадь супостата и, вспоров ей брюхо, стремительно отскочил подальше от рушащейся с душераздирающим ржаньем животины. И тут удача изменила ему в первый раз с того дня, как он, Тарен Меченый, принял главенство над Домом Пелнов. Легкий кавалерийский дротик вонзился Тарену в левое колено.
     Боль была страшная - злое железо раздробило кость. Тарен упал, заходясь в крике, который против его воли рвал, казалось, все покровы его существа. К счастью для Тарена, двое Сильнейших прикрыли его щитами.
     Разгорелась ожесточенная схватка за жизнь и честь Хозяина Дома. Грюты жаждали украсить свои бритые головы отменным шлемом Тарена, а нашейные амулеты - коренными зубами родовитого Пелна.
     Сарганна не принимал личного участия в схватке лишь потому, что не мог пробиться сквозь уплотнившуюся до невозможности массу своих воинов к противнику. Они с Ийен ожидали исхода сражения в стороне от грохочущего бурана стали.
     Сарганна бросал озорные взгляды на правый фланг, где не очень-то охотно, но все же не без пользы, рубились гервериты. Потом он сосредоточил свое внимание на левом, где одно за другим рушились знамена Южных Домов.
     Когда Сарганна обратил для разнообразия свой взор в сторону Киада и варанцев, он не вполне понял, что там творится. Сарганна сделал не вполне справедливый, но близкий к истине вывод, что варанцы - трусы и, похоже, ударились по каким-то неясным причинам в повальное бегство.
     Это его только порадовало. Сарганна не сомневался в том, что раз от Властелина не поступают дополнительные указания, значит все идет как по маслу.
     Но вот Друг Вольной Провинции Асхар-Бергенна вновь воззрился на герверитов и с изумлением обнаружил, что их варварские штандарты в виде раззолоченных и посеребренных звериных черепов на длинных шестах беспорядочно и спешно движутся по направлению к Линнигу.
     - Кто посмел?! - выкрикнул багровеющий Сарганна в пустоту, ибо гервериты его, конечно, слышать не могли.
     - Не очень-то хочется в это верить... - пробормотала Ийен, глядя куда-то на восток.
     Сарганна проследил направление ее взгляда и обмер. Нетопыря Хегуру нельзя было спутать ни с чем иным. Нетопырь стремительно удалялся прочь от поля битвы. Меж его крыльев недвусмысленным указанием на своего владельца развевался багровый плащ Властелина.
     Сарганна оценил обстановку молниеносно. Герверитам не впервой видеть своего бывшего царя бегущим прочь с поля битвы и оставляющим их на произвол судьбы. Поэтому они, пренебрегая законами Эры Благодатного Процветания, спешат убраться поскорее да подальше. Знают, сволочи, к чему все идет.
     Итак, грюты остались одни. Против них - люди Синего Алустрала.
     Любят ли Властелина люди Синего Алустрала? Нет, они пришли, чтобы убить его.
     Любят ли грюты Властелина? Любят, как любили бы всякого, кто способен обогатить их, грютов, за счет Орина и Харренского Союза.
     А не все ли равно грютам, развращенным правлением Аганны, кто будет Властелином - Октанг Урайн, император Синего Алустрала или хоть сам Хуммер? Да, грютам это совершенно все равно.
     - И что ты думаешь по этому поводу? - спросил Сарганна у Ийен после довольно продолжительного молчания.
     - Я, грют, рождена не чтоб думать. Я рождена действовать. В объятиях страсти или на поле боя с мечом и словами Хуммера - все едино.
     Слова Ийен были как жала копейного частокола - холодные, жестокие. Проницательности Сарганны вполне хватало, чтобы понять: Ийен не сомневается в победе.
     Ну что же, Сарганна пока что согласен. Пока что.

11

     Лорчи, малочисленные Гамелины, их Хозяева и сам император Торвент Мудрый уподобились небольшому, но острому дамскому кулачку, удар которого настигает подвздошье здоровенного жирного лавочника-приставалу.
     Их было немного, но они появились вовремя. Секиры Лорчей вгрызлись в спины грютских теагатов левого крыла, которые, ослепнув от ярости, охмелев от крови, безоглядно крушили нагрудники с Тунцами Южных Домов.
     Клин людей Алустрала рассек теагат Дархват, укомплектованный уроженцами Гердеарны, с неожиданной легкостью. Это были отнюдь не лучшие грютские воины - скорые в нападении, нестойкие в обороне.
     Герфегест, Хармана и Торвент сражались наравне с простыми воинами.
     Герфегест упивался радостью честного рукопашного боя, в котором нет места ни Изменениям, ни Обращениям. За долгие годы супружеской жизни с Харманой Герфегест так и не стал магом. Он чувствовал себя по-настоящему хорошо лишь там, где пролегал чистый Путь Ветра, незамутненный хуммеровыми искусствами.
     Хармана рубилась с полным безразличием и презрением к происходящему. С момента гибели Элая она чувствовала себя совершенно опустошенной. Настолько опустошенной, что даже ей, Черной Лебеди Наг-Нараона, было страшно заглянуть внутрь тайников собственной души.
     Только теперь Хармана поняла, насколько сильно была влюблена в Элая. Теперь нет его, нет любви, есть лишь пустота. А пустота, остающаяся после любви - наилучшее вместилище для ненависти.
     Торвент, в отличие от Харманы, ощущал невиданный прилив сил. Он, Торвент Мудрый, император Синего Алустрала, теперь уверен в победе. Предельной и окончательной победе, после которой...
     ...Торвент из озорства подставил под грютский меч ладонь...
     ...Точно, так и есть! Грютской стали очень далеко до его плоти, обновившейся под живительными лучами Тайа-Ароан. Торвент заколол потрясенного грюта трофейным мечом дионаггана.
     Когда шелковый дракон теагата Дархват был разодран в клочья поднятым на плечи родичей Хозяином Лорчей, это увидели все.
     Впервые со времен Эстарты знамя теагата оказалось в руках врага.
     Впервые со времен падения Вольного Города Орин грюты усомнились во всемогуществе Властелина и собственной непобедимости.

12

     Над Киадом поднимались черные столбы дыма. Они знаменовали гибель варанского флота.
     Сарганна исподволь обвел взглядом свою свиту. Трубачи, посыльные... Сотня щитоносцев, после взятия Орина перевооруженная "облачными" клинками. И, конечно, Ийен.
     После того как люди Алустрала на глазах у обеих армий овладели знаменем теагата Дархват, Сарганна принял решение, в свете которого все его сопровождающие становились бесполезной обузой.
     Сарганна подозвал к себе бесстрастного начальника щитоносцев.
     - Бери всех, кого видишь перед собой, бери своих людей, бери даже трубачей. Делай что хочешь, но ты должен вернуть герверитов на поле сражения.
     Сарганна требовал невозможного и прекрасно осознавал это. Он смотрел прямо в глаза своему телохранителю и видел, что тот не верит ни единому слову своего гоад-а-рага. Но преданный пес, конечно, не решался выказать свое недоверие.
     - Да, гоад-а-раг. Но что мне делать, если они откажутся?
     - Убей их Наблюдателя от имени Властелина. Угрожай и требуй. Убей еще десять несогласных. Заклинай Эрой Благодатного Процветания. Скажи, что в случае неповиновения три наших теагата вытопчут их прежде, чем они успеют скрыться за стенами Линнига. Я даю тебе полную свободу речей и действий.
     Если бы начальник щитоносцев не боялся прогневить гоад-а-рага, он бы тяжело вздохнул.
     Спустя три коротких колокола Ийен и Сарганна остались вдвоем.
     - Это решение воина, грют, - удовлетворенно заметила Ийен.
     Сарганна уловил в ее голосе едва заметную лихорадочную дрожь, свойственную безумцам. Гоад-а-раг не стал ломать себе голову, иронизирует ли она, проверяет ли его на преданность Властелину или и впрямь медленно сходит с ума от осознания безнадежности их положения.
     Сарганна просто погрузил свой меч в ее плоть на две ладони, а после вытер окровавленное лезвие меча об опустевшее седло лошади Ийен.
     Он так никогда и не узнал, что Ийен и без того была обречена. Растратив силу своего браслета во имя спасения грютской армии, она должна была умереть на рассвете следующего дня.

13

     Лорчи пробились к Пелнам, когда те стояли перед лицом полного истребления.
     Среди хаоса битвы Герфегест к своему удивлению довольно быстро сумел разыскать Горхлу, который, размахивая своей огромной секирой с легкостью тростинки, крушил грютские шишаки налево и направо.
     - Где Тарен Меченый? - прохрипел Герфегест, не переставая ворочать отяжелевшей кистью с клинком Стагевда.
     Горхла с забавным звуком, похожим на тяжелый сочувственный вздох, перерубил наискось лошадиную морду, над которой маячил израненный, но все же не покидающий седла грют, и ответил:
     - Все никак не могу к нему...
     Грют, со стоном выкарабкиваясь из-под содрогающейся в предсмертных конвульсиях лошади, с благодарностью принял смерть от секиры Горхлы.
     - ... пробиться. Он шагах в двадцати... там! - направление Горхла тоже указал ударом секиры, обрушившимся в центр дрянного деревянного щита какого-то занюханного нарабитского наемника. Щит раскололся и Герфегест, отбив ногой неумелый выпад горца, заколол его. Нечего лезть без спросу в беседу просвещенных мужей.
     За спиной Герфегеста работали мечи и секиры Лорчей. Рядом с ним, шатаясь, возникла окровавленная Хармана.
     - Мерзавцы... - прорычала она. - На женщину - с топором!
     Правый наплечник ее доспехов был расколот. От железной маски остались только два изуродованных крепежных ушка. Через лоб тянулся длинный разрез от касательного удара.
     За свою супругу Герфегест не очень-то беспокоился. Если она еще в состоянии рычать и зубоскалить, значит, ничего серьезного с ней не приключилось. Так думал Хозяин Гамелинов, но он ошибался.
     - Дорогая, останься с Горхлой, а я должен пойти потолковать с твоим былым гостеприимцем.
     - С каким это... - начала Хармана, но Герфегест, знаком призвав следовать за собой ближайшего сотника Лорчей вместе со всей его сотней, уже оседлал бесхозную грютскую лошадь, которая металась неподалеку после очередного удара Горхлы.
     - И-и-эйя! - гаркнул Герфегест, как самый заправский грют, и поднял лошадь на дыбы, пропуская под ее копытами круговой удар вражеского меча.

14

     Последний из Пелнов, оберегавших раненого Тарена от грютской ярости, получил свое и повалился рядом с главой своего Дома.
     Четверо грютов спешились и, оживленно болтая, грубо подняли истекающего кровью Тарена на ноги. Глава Дома Пелнов, который, помимо прежнего ранения в колено, получил в ходе боя еще две стрелы в правое плечо, неловко махнул припасенным загодя кинжалом.
     Самый высокий и, судя по убранству оружия, самый высокопоставленный из его пленителей, ловким ударом меча перебил Тарену левую кисть вместе с кинжалом. Он что-то сказал. Остальные грюты жизнерадостно засмеялись.
     Потом начальственный грют-весельчак, не церемонясь, поддел острием меча ремень шлема и разрезал его, пренебрегая тем, что раздирает заодно и полскулы Тарена. Он сорвал шлем с головы Дома Пелнов и примерил на себя. Остальные грюты одобрительно загудели.
     Тарен Меченый был на грани обморока от боли и потери крови. Поэтому когда сквозь мутную пелену он увидел, как голова, увенчанная его шлемом, заваливается куда-то набок, а вслед за ней открывается спина с глубоко вошедшим "крылатым ножом", глава дома Пелнов почел, что неспешно отходит в мир Намарна, мир сладостных грез и добрых видений.
     Следующим видением стал какой-то необычный грют с Черными Лебедями на нагруднике, который по неведомой причине ожесточенно разил своих собратьев.
     И, наконец, - Тарен встретил это с блаженной и одновременно понимающей улыбкой - небеса перевернулись и небесные руки подняли его высоко-высоко.
     Теряя сознание, Тарен не мог взять в толк лишь одного: почему мир Намарна так сильно воняет конским потом.

15

     - Первый Сын Синевы, к нам в гости какая-то важная грютская птица! - крикнул Сильнейший Дома Орнумхониоров.
     После того, как они прорубились сквозь теагат Дархват, император Торвент Мудрый почел за лучшее выйти из боя. Он наблюдал за ходом сражения с полуразрушенной, но еще вполне пригодной деревянной башни-помоста, на которой раньше стояла вторая "кричащая дева". Торвент видел приятные и странные вещи.
     Приятным было то, что гервериты, которые пытались досаждать их левому флангу, прекратили свои бесплодные попытки и почли за лучшее начать отступление к Линнигу.
     А странным - появление в поле видимости небольшого конного отряда, который во весь опор помчался вслед отступающим герверитам. "Впрочем, - справедливо заключил Торвент, - странного ничего нет. Грютский военачальник пытается вернуть герверитов на поле боя."
     - Первый Сын Синевы!
     Торвент расслышал Сильнейшего Орнумхониоров только с третьего раза. Он посмотрел вниз.
     Там скучились несколько воинов Дома Орнумхониоров и с ними - разоруженный грют в очень богатой и исключительно добротной кольчуге с вплетенным на груди золотым зерцалом. На грюте был длинный песочно-желтый плащ с зеленой каймой и круглый, прекрасных форм шлем - не чета обычным грютским шишакам.
     - Что ему надо?!
     - Он ни слова не понимает на Синем Языке! Прискакал, сдал оружие и, насколько мы смогли понять, хотел встречи с вами.
     Торвент Мудрый тихо и очень злостно выругался. Потом он обвел взглядом поле огромной сечи и, высмотрев главный штандарт Лорчей, ткнул в него пальцем.
     - Разыщите Герфегеста и позовите сюда. Там и без него добрых клинков хватает.
     В этот момент Торвент приметил крылатый шлем Герфегеста, который - что значит кровь Конгетларов! - пробивался сквозь сражающихся на трофейной лошади, отяжеленной еще чьим-то телом, в котором расстояние мешало узнать кого-либо знакомого.
     - Да, точно, наш Конгетлар там, - улыбка тронула уста Торвента.

16

     - Торвент, мы побеждаем! - крикнул Герфегест, которому сейчас был совершенно безразличен этикет, все эти "Ваши Величества". - Но если так пойдет дальше, мы останемся без войска!
     Герфегест приблизился еще. Теперь император увидел, что через седло его лошади переброшено тело в разодранном, черном от крови и все-таки узнаваемом плаще Пелнов.
     Торвент не стал отвечать Герфегесту. Армия Синего Алустрала таяла, это было ясно и без Герфегеста.
     Торвент подождал, пока тот подъедет вплотную к деревянной башне, пока слезет с лошади и снимет с нее свой сомнительный трофей. Теперь Торвент видел лицо Пелна - это был Тарен Меченый собственной персоной.
     - Есть здесь добрые лекари?! - гаркнул Герфегест, обводя взглядом Орнумхониоров и Лорчей, охранявших пленного Фарга.
     Неожиданно Герфегест услышал ответ на варанском языке:
     - Гесир, может быть я...
     Это был пленный варанский вельможа из свиты Гаассы окс Тамая.
     - Ты? - Герфегест бросил на него изумленный взгляд. - Хорошо. Тебе вверяется жизнь главы Дома Пелнов и, возможно, тебе удастся заслужить прощение.
     - Герфегест! - раздраженно крикнул Торвент. - Я вызвал тебя не для того, чтобы ты болтал с этим фальшивым варанцем. Ты мне нужен как толмач грютского.
     Только теперь Герфегест обратил внимание на грюта со связанны