огромная железная четвертушка круга, по замыслу строителей приводимая в движение скрытым в толще стены механизмом, вывалилась вбок и теперь висела над бездной, чудом удерживаясь на одном-единственном кованом штыре толщиной в человеческую ногу.
     Если б не это, оставалось бы только гадать, как открыть ворота. Такое основательное препятствие было бы не по силам даже харренским осадным машинам, не то что горстке бойцов без специальных приспособлений.
     Но не успел Элиен толком осмотреться, как оказался в самом сердце горячей сечи. Пока Леворго крушил каменные толщи Меара, новое поколение исчадий Хуммера даром времени. Не теряло. Стоны павших перемежались с пронзительным посвистыванием, которое не имело ничего общего с человеческим.
     Враги были многочисленны. Враги были мясисты и отвратительны на вид. Враги были свирепы, но уязвимы. Собственно, их уязвимость была самым утешительным выводом, к которому пришел сын Тремгора, бросив беглый взгляд на огромную околовратную площадку, на которой происходила битва, - то здесь, то там извивались отсеченные щупальца, принадлежавшие искалеченным нападавшим.
     На сей раз паттам выпало сражаться с существами, похожими отчасти на гигантских каракатиц, а отчасти на сколопендр. Туловища чудовищ длиной локтей в десять были туловищами гигантских сколопендр, а их головы - головами морских гадов.
     Подле рта уроды имели восемь пар омерзительных щупалец, чьи присоски искали своих жертв, совершая быстрые, отрывистые движения, сопровождающиеся характерным посвистыванием. Понятное дело, произвести на свет подобное был в состоянии только Хуммер. Хуммер, и никто иной.
     Элиен, присмотрев для ?умершего? Леворго место побезопасней, - а таких было немного, - бережно положил тело мага на каменную плиту и присоединился к сражающимся. Первый противник сыскался тотчас же - одна из каракатиц, приметив Леворго и сочтя его легкой добычей, устремилась к неподвижному магу.
     Несколькими ударами Элиен перерубил удушающие щупальца и сбросил их ошметки с груди Леворго. Только теперь он понял, сколь туп был меч, которым ему приходилось орудовать. Для того чтобы разрубить щупальца, ему пришлось напрячь все свои силы, которых оставалось не так-то много.
     Из культей каракатицы тугими струями ударила фиолетовая жидкость. Элиен вздрогнул от удивления: истечение жидкости тоже сопровождалось свистом! На этот свист в подмогу раненому собрату по уродству приползли еще две твари.
     Как и следовало ожидать, широкая каменная площадка, на которой рни оказались, была единственным, что находилось за воротами. Дальше была точно такая же лестница, как та, по которой они поднялись. Но - ведущая вниз. И сухопутных каракатиц на ней было едва ли меньше, чем самих паттов.
     Справиться с тремя тварями, нападающими с трех сторон, было нелегко.
     И тут Элиена осенило. Меч Леворго! Он, как и прежде, висел за поясом погрузившегося в небытие мага.
     Только теперь его сталь стала невостребованной. Элиен вспомнил, сколь сокрушительна была мощь этого меча. Похоже, дело там было не только в смелости и воинских искусствах Владыки Диорха.
     Раскроив череп зарвавшегося гада, Элиен позволил себе показать противникам спину. Ненадолго. Лишь на те несколько мгновений, которые потребовались ему, чтобы вынуть из ножен Леворго волнистый меч.
     И меч, позаимствованный у мага с его молчаливого согласия - так, по крайней мере, хотелось думать Элиену, - засиял в руках нового владельца, словно светильник, заново наполненный отборным оливковым маслом.
     - Да будут прокляты уста, вдохнувшие в вас жизнь! - воскликнул Элиен. Проклятие потонуло в свисте и гудении каракатиц, которые были повсюду.
     Волнистый меч Леворго был и впрямь хорош. Не слишком тяжел - но и не легок. Остер, но не тонок. Элиен испытал истинную радость воина - он почувствовал, как его рука сливается с клинком воедино и крушит враждебных существ, не испытывая ни усталости, ни боли.
     Сраженная мечом Леворго каракатица упала к ногам Элиена, и ее тело - тело гигантской сколопендры - забилось в судорогах. Фиолетовая жидкость, служившая ей не только кровью, но, по-видимому, заодно и жидким мозгом, брызнула из мягкой, оплетенной фиолетовыми сосудами головы.
     Но это не образумило остальных. Душераздирающе посвистывая, на место зарубленной Элиеном встала новая тварь.
     - Мясо, вонючее фиолетовое мясо, - буркнул Элиен и достал волнистым лезвием подбрюшье вставшей на дыбы, словно необъезженный иноходец, твари. Ее зеленоватые кишки вывалились наружу, невыносимо смердя.
     Двое паттов поспешили на выручку сыну Тремгора. Набросившись на одну из каракатиц сзади, они отвлекли ее внимание, и Элиен, улучив момент, отрубил ей голову.
     Воспользовавшись краткой передышкой, сын Тремгора посмотрел на Леворго. Маг по-прежнему не подавал никаких признаков жизни.
     Это уже начинало не на шутку тревожить. Сын Тремгора не был готов к такому повороту событий. Неужто огненно-красные хамелеоны унесли душу великого мага в Святую Землю Трем? Неужто за сокрушение стены Леворго заплатил своей жизнью?

***

     По предварительным подсчетам Элиена, патты уложили не менее сотни тварей, из которых пять пополнили его личный счет выкорчеванной скверны. Наконец последняя каракатица, издав предсмертный свист, упала к ногам сына Тремгора.
     ?Откуда их столько взялось?? - спросил себя Элиен, разрубая голову гада надвое. Все.
     - Они уже были здесь, когда мы вошли в ворота, - сказал один из паттов, пришедших на помощь Элиену. - Наши луки успели выстрелить лишь по разу, а потом у нас даже не было времени их перезаряжать.
     - И тем не менее мы вышли победителями, - горделиво промолвили айли, чьи одежды были фиолетовыми от нечистой крови.
     Окончив ратную игру, патты обступили Элиена, ожидая указаний. Все видели, что Леворго, с самого начала кампании стоявший во главе отряда, по меньшей мере без сознания - если не мертв - и что его меч превосходно чувствует себя и в руках сына Тремгора.
     - Приказывай! - Голоса паттов были усталыми, но твердыми.
     Элиен оглядел поле боя. Мертвые каракатицы, их фиолетовые щупальца, их зеленые кишки громоздились повсюду смердящими холмами. Поле боя напоминало скотобойню. ?Вот только хотел бы я посмотреть на существ, которые не побрезгуют накрутить колбас из этих чудовищ?, - подумал сын Тремгора.
     - Привал! - разрешил он и направился к краю площадки, нависающей над Меаром отшлифованной каменной тучей.

***

     Город Лишенного Значений простирался далеко внизу, под его ногами. Руины. Руины. И еще раз руины.
     Ни одного полностью уцелевшего строения Элиен не приметил. Похоже, то, что не разрушили присные Хуммера во времена Изначальной Войны, растащил на камень для строительства Варнага его прилежный ученик и верный слуга Октанг Урайн. Именно из такого греоверда были сработаны стены и башни столицы Земли Герва. Герверитам даже не нужно было обтесывать плиты - они брали их готовыми из стен и башен Меара.
     Присмотревшись получше, Элиен также уяснил, каким образом Урайн вывозил награбленное. Далеко на северо-западе начиналась дорога, которая более походила на застывшую черную реку. Видимо, это и был
     Тракт Хуммера, о котором обмолвился Леворго во время военного совета в Хоц-Але.
     Элиен чувствовал себя не вполне уютно во главе отряда паттов. Быть может, оттого, что судьба Леворго была ему неведома. Элиен не верил или просто не хотел верить в то, что Владыка Диорха действительно умер.
     В то же время живым мага тоже никто не осмелился бы назвать. И все-таки Элиен вложил волнистый меч в ножны мага сразу после окончания сражения с каракатицами. На всякий случай. Вдруг Леворго неожиданно очнется, хватится меча и, не обнаружив его на месте, надает оплеух своему нерадивому наперснику?
     Элиен хотел совета. Но не было никого, кто осмелился бы дать совет Звезднорожденному. Патты расположились поближе к полукружию ворот, перевязывая раны и подкрепляя свои силы едой. Никто не посмел нарушить одиночество сына Тремгора. Даже айли.

***

     Двое паттов несли тело Владыки Диорха на носилках, которые смастерили на скорую руку из копий и плащей.
     Сердце Леворго по-прежнему молчало, а лезвие меча, которое поднес к губам мага Элиен, осталось девственно чистым. Ни одна капля влаги не осаждалась на нем дыханием, которого не было. Вот уже шесть часов кряду Леворго отсутствовал в списках живущих.
     Еще с вершины лестницы Элиен приметил здание, пригодное для ночлега. Оно было достаточно высоким и на фоне прочих руин казалось почти целехоньким. Более всего это строение походило на дворец, и не исключено, дворцом и являлось. Дворцом Лишенного Значений.
     Пожалуй, еще год назад Элиен, Белый Кузнец Ганллириса, рассмеялся бы в лицо тому, кому хватило бы наглости предсказать, что сыну Тремгора суждено вдохнуть воздух обители Лишенного Значений. Но теперь он воспринимал свое присутствие в Меаре как должное.
     Сгущались сумерки. Отряд паттов следовал ко дворцу, чьи ст,ены даедставляли собой множество громоздящихся друг над другом террас. Было удивительно тихо; чтобы не нарушать эту пугающую тишину, патты объяснялись друг с другом шепотом.
     - Что будет с нами, когда мы вернемся? - шепнула Элиену одна из айли,
     - С нами? - Элиен улыбнулся, любуясь точеным носом девушки и матовым румянцем на ее белоснежных щеках.
     Больше сын Тремгора не сказал ничего. Он просто не был готов к такому разговору. Дворец Лишенного Значений высился над их головами громадой, исполненной мрачного великолепия. Дворец не хотел разговоров.

***

     Отряд вошел внутрь, как и пристало победителям: через главные ворота. Смеркалось.
     Факелов у них не было, потому что деревьев было много только в призрачной завесе Лон-Меара. Истинный Лон-Меар был миром мертвого камня и оживших кошмаров Хуммера. Патты шли медленно и безмолвно, чтобы ни один подозрительный шорох и ни одно угрожающее движение не ускользнули от их внимания.
     Несмотря на полумрак, кое-что все-таки можно было разглядеть. Статуи. Многочисленные каменные статуи, потрескавшиеся, полуразбитые - отнюдь не все устояли на своих постаментах. В длинной, просторной галерее, которая вела в дворцовые покои из внутреннего двора, выстроились сотни, если не тысячи каменных изваяний.
     Галерея окончилась залом с необыкновенно высоким потолком, расписанным облупившимися фресками. В нишах что-то едва заметно поблескивало.
     Зеркала. Пол зала был усеян скелетами, которые отчего-то в основном лежали парами. Словно в этом зале собрались все беглые любовники Сармонтазары, которых смерть настигла одновременно. Настигла взявшимися за руки, сплетенными в объятиях, лежащими друг на друге.
     В почти полной темноте Элиену не удавалось разглядеть окончания зала, и он напряженно всматривался вглубь, в предощущении очередной неприятной неожиданности. Ведь отнюдь не весь Меар был усеян спаренными скелетами!
     Постепенно весь отряд втянулся в зал. И в этот момент дверь, казавшаяся безнадежно ржавой и перекошенной, дверь, соединяющая зал с галереей, непостижимым образом захлопнулась.
     ?Так и есть - ловушка!? - вздрогнул Элиен, стараясь не подавать виду, что озабочен. Боевой дух отряда и так был не особенно высок. Слишком много опасностей выпало в последние сутки на долю воинов.
     Замыкающие изо всех сил налегли на дверь. Без результата. Ведь если дверь закрывается сама собой, значит, она и открывается сама собой, сообразуясь лишь с ведомыми ей одной соображениями.
     Все бросились осматривать стены в поисках выхода Но зал, по-видимому, был тупиковым. Вместо дверей на паттов глядели лишь зеркала.
     И вдруг в центре зала загорелся голубоватым светом овальный кокон. ?Итский хрусталь, - отметил про себя Элиен. - Такого полным-полно в резиденции Урайна?.
     Кокон светил все ярче и ярче, и вскоре в центре зала уже можно было разглядеть все до мельчайших деталей. Голубоватый свет расширял свои владения, оттесняя тьму прочь.
     Патты расхаживали по залу и заглядывали в зеркала - длинные, массивные, на откидных деревянных подставках. ?Странно, отчего это Урайн не прихватил их с собой?? - размышлял Элиен, разглядывая себя в зеркале.
     ?Чистый наемник-таркит после двухнедельных скитаний по неприятельским тылам!? - вздохнул он, потирая рукой подбородок, заросший щетиной.
     Голубоватый кокон в центре зала засиял еще ярче. В помещении стало светло, словно в ясный полдень.
     - Смотри-ка, братец, это же я! - вскричал один из паттов, указывая пальцем в сторону зеркала.
     ?Неужто патты столь дики, что зеркала и собственные отражения им в диковину?? - подумал Элиен и недоуменно поглядел туда, куда упиралось воображаемое продолжение указательного пальца паттского воина.
     Там было отнюдь не отражение. Подле зеркала стоял другой патт, такой же точно широкоплечий и русоволосый, как и первый. Точная копия первого. Только меч он держал в левой руке.
     Испуганно вскрикнули айли. На них шли такие же сестры-близнецы, какими были сами айли. Похожие, словно отражения. Ожившие отражения.
     Элиен посмотрелся в ближайшее зеркало. Но второго Элиена не увидел.
     - Не позволяйте им приближаться! - крикнул сын Тремгора, которому все это сильна не понравилось.
     - Гиазир Элиен, они настоящие! - в ужасе воскликнул молодой патт, глядя на то, как он сам, обретший вторую плоть, выдвигает из ножен меч.
     Людей в зале стало вдвое больше. Отражения наступали. И, судя по всему, намерения их были вполне недвусмысленно враждебными.
     - Приготовьтесь к обороне! - Твердый голос Элиена вывел паттов из оцепенения.
     Воины извлекли мечи. Элиен сделал то же.
     Зачем? У него не было противника. Его отражение не покинуло зеркала. И второй лежащий на носилках Леворго тоже не объявлялся.
     - Если они такие же, как мы, значит, их можно убить, - заключил дюжий воин с боевым молотом.
     - Хоть посмотрю со стороны, каков я с выпущенными кишками, - сказал один из лучников.
     - Убирайтесь прочь! - резанул по ушам фальцет молодого паттского воина; с этими словами юноша набросился на свое отражение.
     Выпад! Но его противник, точь-в-точь похожий на него самого, и не думал подставляться под удар. Он подался назад, отводя мертвящую сталь нападающего своим мечом. И перешел в наступление с таким же ожесточением, с каким был проведен выпад воина, его породившего.
     ?Выходит, каждому из паттов будут противопоставлены такие же точно сила и умение, какие заключены в них самих. Мыслимо ли это - победить себя самого?? - Элиен в нерешительности наблюдал за происходящим.
     Тут его взгляд упал на пару истлевших скелетов. Сомнения покинули его.
     ?Все яснее ясного. Твоя битва с отражением будет продолжаться до тех пор, пока ты не упадешь замертво. Победить отражение нельзя никак иначе, кроме как погибнув. Что же делать?!?
     Размышлять о путях к спасению в самом центре жестокой сечи было непросто. Воины сражались с самими собой, и на лицах их было запечатлено осознание той же мрачной истины, которая посетила Элиена: ?Пощады не будет!?
     Немного обнадежило сына Тремгора то, что ни один из новорожденных головорезов не пытался напасть на него. И сколько ни вглядывался Элиен в сечу, ожидая своего двойника, так его и не обнаружил.
     Это развязывало ему руки. Черен меча сына Тремгора с размаху ударил о зеркало. ?О-м-м-м?, - ответили на удар его бездонные глубины.
     Отшлифованная гладь неведомого материала - это было не стекло, по крайней мере, не обычное стекло - не отозвалась его напору ни трещинкой, ни царапиной. Элиен ударил еще раз, изо всех сил. Тот же результат.
     Сын Тремгора обернулся к сражающимся. Айли. Вот чья судьба интересовала его больше собственной. Они стояли плечом к плечу и рубились с двумя такими же красавицами, столь же воинственными и столь же ловкими. Элиен поймал себя на мысли, что уже не в состоянии различить, где айли подлинные, а где их отражения.
     Элиен в гневе и отчаянии пошел быстрым шагом вдоль зеркал, раздавая каждому колдовскому омуту по два-три страшных удара. ?Ом-м-м?, - отвечали зеркала. Результат был прежним: ни скола, ни выщерблины.
     Пролилась кровь. Но была она не фиолетовой, не голубой и не огненной. Она была алой.
     Сражающиеся погибали парами. Было так: от нанесенных отражением ран падал воин, а с ним падало наземь замертво и само отражение. В самом деле, ведь отражение не может жить без своего хозяина.
     Элиен, более всего в жизни ненавидящий ощущать себя беспомощным и бесполезным, помчался к двери. Нет, это было бы слишком просто... Дверь оставалась заперта.

***

     - Леворго, вернись к нам! Леворго! Ведь ты, ты начал это дело, ты привел сюда людей, а теперь оставил их на погибель! Леворго! - орал Элиен над ухом Владыки Диорха, силясь перекричать звон клинков, празднующих смерть.
     Но Леворго не отвечал ему. Он лежал, безучастный и немой, в углу зала близ двери. И намеревался, похоже, пролежать здесь до Дня Охарада.
     - Леворго, я, Звезднорожденный, призываю тебя на помощь! Если ты жив, подай нам знак. Если ты мертв - я знаю, что в твоей власти сообщить нам и об этом!
     Леворго не шелохнулся. Весь его вид выражал отрешенность и безразличие. Какое ему дело до знаков? Какое ему дело до живых и до их воинственных отражений?
     Элиен бросил взгляд на хрустальный кокон, наполняющий зал светом. Свет. Без света не может быть зеркала. Без света не может быть отражений.
     С какой целью строители Меара поместили в темном, зале самовозгорающийся светильник? Отчего Урайн не утащил его в Варнаг, как утащил все, до чего только мог дотянуться?
     Сыну Тремгора показалось, что он знает ответ. Медлить было нельзя. Меч Леворго вновь покинул ножны своего хозяина.
     Светильник нужно разбить. Если, конечно, его вообще можно разбить.
     Элиен бросился туда, где сияла голубизна итского хрусталя. Он рубанул по хрустальному кокону мечом Леворго, вложив в этот удар всю силу, на какую был способен. Светильник застонал. Но выдержал.
     Сын Тремгора огляделся, ища себе орудие потяжелее.
     В десяти шагах от него умирал, истекая кровью, дюжий патт. Как истинный воин, он встречал смерть с оружием в руках. Его оружием был молот. Подле него, вооруженное таким же молотом, лежало его отражение - оно тоже было на волоске от смерти.
     - Прости меня, брат, - тихо сказал Элиен и взял молот из ослабевших пальцев умирающего.
     Трех ударов тяжелого молота не выдержать ни одному щиту. Одного удара молота достаточно, чтобы свалить с ног опытного воина. Но для того, чтобы разбить хрустальный светильник, Элиену понадобилось ударить десять раз.
     Его настойчивость была вознаграждена. Рассыпавшись на мириады осколков, светильник наконец погас.
     - Они исчезли! - закричала Ойра. Голос ее казался чужим и печальным. Голос в непроницаемой темноте.

***

     Входная дверь распахнулась именно так, как и подобает испорченному магическому устройству: самопроизвольно.
     Поредевший отряд патгов переместился в галерею статуй. Там же было решено остановиться на ночлег.
     Многие были ранены. Все были обессилены. Элиен сидел рядом с телом Леворго, погруженный в раздумья.
     - Гиазир Элиен, мы потеряли две дюжины наших бойцов...
     - Гиазир Элиен, я прикажу своим людям выставить дозоры...
     - Гиазир Элиен, запасы воды на исходе. Завтра днем нам нужно будет найти источник. Во что бы то ни стало...
     Элиен устало кивал. Все это верно. Все это так. Завтра. Найти источник. Как дорого заплатил бы сын Тремгора за то, чтобы узнать, что будет завтра!
     Снова хамелеоны? Каракатицы, отражения? Леворго пошевелился. Или это ему только показалось? Элиен уронил голову на руки и закрыл глаза. Голубоватый свет итского хрусталя, казалось, выжигал мозг изнутри.
     ?Нельзя было смотреть на него, орудуя молотом!? - сожалел Элиен, но сожаление это было запоздалым.

***

     - В то время, как отряд чистит оружие, приготовляя безопасный ночлег, его предводитель валяется, словно барсук Наратта, и тешится бесплотными легкокр