Кроме мистера Эшертона, которого вы уже знаете, там значился сэр Генри Фаррингдон.
     Он бросил на меня удивленный взгляд.
     - А я и не знал, что Фаррингдон посещает игорные дома.
     - Думаю, дело в его... э-э-э... подруге, - неохотно пояснила я. - Сэр Генри не хотел, чтобы о ней узнала его жена.
     - Софи Генри, - подхватил лорд Уинтердейл. - Как же, знаю, знаю. Бедняга Фаррингдон боялся, что про любовницу узнает супруга, а тесть откажет ему в деньгах.
     - Откуда вам известно, что ее зовут Софи Генри? - подозрительно осведомилась я.
     - О, Софи уже не один год живет в Лондоне, - последовал беспечный ответ. - Она привыкла блистать, но тут прогадала: у Фаррингдона не было тех денег, которые имелись у ее бывших покровителей. Он содержал ее на деньги жены, а это могло ему дорого стоить в случае огласки. Я вполне допускаю, что Фаррингдон готов был заплатить сколько угодно - ему есть что терять.
     Со стороны лорда Уинтердейла было не очень-то прилично обсуждать со мной дам полусвета, но я понимала, что наши с ним отношения едва ли вписываются в привычную схему "джентльмен - леди". Поэтому я рассудила, что возмущаться в данном случае - верх лицемерия, и продолжила:
     - Следующий - мистер Чарльз Говард. Он нахмурился.
     - Чарли Говард? Я знал, что он игрок, да в придачу слабовольный дурак, но никогда не думал, что все настолько серьезно.
     - Да. Он отослал отцу кучу жалостливых писем, но папу не тронули его мольбы. Он выжал из него почти тридцать тысяч фунтов.
     - Говард не мог заплатить такую сумму.
     - Он написал папе, что получит деньги у ростовщика.
     В ветвях деревьев прошелестел ветерок. Воздух был напоен запахом трав и цветов - уже появились первые нарциссы, маргаритки, примулы и лютики.
     Лорд Уинтердейл промолвил:
     - Мисс Ньюбери, ваш досточтимый батюшка был отменным негодяем.
     Я скорбно вздохнула:
     - Боюсь, что так.
     Мы обогнули озеро и приблизились к выходу из парка.
     - И кто же последним попал к нему в лапы? - мрачно спросил меня лорд Уинтердейл.
     - Граф Марш, - ответила я.
     Молчание. Затем:
     - Повторите-ка, будьте любезны.
     - Граф Марш, - послушно повторила я.
     - Чудесно. - Сарказм в его голосе был едким, словно кислота. - Лучше не бывает. Граф Марш, мисс Ньюбери, один из самых опасных и беспринципных людей во всем Лондоне. Пожалуй, из тех, кто опаснее его, можно назвать только меня.
     - Отец собрал о нем нелицеприятные сведения, - испуганно заметила я.
     - Вы и Маршу тоже написали, что сожгли досье?
     - Да, - почти беззвучно прошептала я.
     Он выругался. Я ошарашенно заморгала. Потом гордо приподняла подбородок.
     - По-моему, вы делаете из мухи слона, - сказала я. - Пройдет время, и все они убедятся, что я не требую от них денег в награду за свое молчание, и успокоятся.
     - А если они вычислят, что вы пытались шантажировать меня? Такого вы не допускаете? - спросил он. - Как вы сами же заметили, у вашего отца не было никаких причин назначать меня вашим опекуном. Об этом уже поползли слухи - поэтому-то я и сказал вам вчера, что нам не следует вместе выходить на террасу. Если в свете решат, что вы моя любовница, вашей репутации конец.
     Я в ужасе уставилась на него:
     - Ваша любовница?! Но как такое может быть?
     - А вот так - на большее у них фантазии не хватает, - ответил он. - Да к тому же, мисс Ньюбери, простите за откровенность, но моя собственная репутация далеко не безупречна.
     Говоря это, он смотрел прямо перед собой, куда-то между ушей Изабеллы. Я взглянула на его твердый, жесткий профиль и подумала, что он, наверное, самый одинокий на свете человек, - так мне показалось в эту минуту.
     Мы вернулись на Гросвенор-сквер в половине девятого, и к тому времени я ужасно проголодалась. В столовой еще не было прибрано после вчерашнего вечера, и лорд Уинтердейл приказал принести завтрак в библиотеку. Затем после некоторого колебания пригласил и меня составить ему компанию.
     Лакей установил перед камином диванный столик, а второй лакей принес поднос с яичницей, свиными отбивными, булочками, горячим шоколадом и кофе. Я взяла себе яичницу и шоколад, а лорд Уинтердейл - две отбивные и кофе.
     Мы завтракали в полном молчании. Наконец, вытерев губы салфеткой, я с сожалением заметила:
     - За эти два дня я съела столько - страшно подумать! Сначала обед, потом все эти пирожки с омарами, а теперь яичница. Если так будет продолжаться, я разжирею, как хрюшка.
     На самом деле я стройна, как тростинка, - просто напрашивалась на комплимент. Но комплимента не последовало.
     - Да, в городе дамам труднее следить за фигурой, чем в провинции, на лоне природы, - сказал лорд Уинтердейл. - Мужчины могут упражняться в боксерском зале для джентльменов "Джексоне" или в фехтовальном клубе "Анджелос", а женщинам остается только разъезжать по магазинам. - Он слегка приподнял черную бровь. - И в этом вы преуспели.
     Как видно, на комплименты от его светлости рассчитывать не придется.
     - Обещаю вам, милорд, что сделаю все возможное, чтобы не злоупотреблять вашим гостеприимством. Вчера на балу я танцевала со многими молодыми людьми, и кое-кто из них намеревается нанести мне сегодня визит.
     - Да, я заметил, что вы пользовались успехом, - небрежно промолвил он. - Чего нельзя сказать о Кэтрин.
     Я нахмурилась.
     - Это правда? Я искала ее перед ужином, но ее нигде не было видно.
     - Она сидела вместе с престарелыми леди, - ответил на это лорд Уинтердейл. Лицо его было непроницаемо.
     - О, бедняжка Кэтрин, - воскликнула я. - Леди Уинтердейл будет в ярости.
     - Думаю, что да, - с удовлетворением отметил он, и я бросила на него сердитый взгляд.
     - Если Кэтрин не танцевала, то почему вы сами не представили ей кого-нибудь из партнеров? - спросила я. - Вы ведь всех знаете. Вам следовало сделать так, чтобы у Кэтрин были кавалеры.
     - Это забота ее матери. В мои обязанности как хозяина дома входило беседовать с гостями и танцевать с вдовушками. Что я и проделал со всей добросовестностью, мисс Ньюбери. И уверяю вас, задача была не из легких.
     Я упрямо продолжала:
     - У вас не заняло бы много времени, если бы вы соблаговолили представить своих друзей Кэтрин.
     - Но вам же я не представлял джентльменов - вы и сами управились, - возразил он на это.
     - Кэтрин в отличие от меня застенчива. Ей нужна помощь. - Я гневно сверкнула на него глазами. - Вы бросили ее, потому что хотели насолить леди Уинтердейл, ведь так? Потому-то вы и уговорили ее вывозить меня вместе с Кэтрин - вы знали, что она будет в бешенстве, когда никому не известная провинциалка затмит ее дочь! - Я вскочила на ноги и продолжила, стараясь вложить в свой взгляд весь бушевавший во мне гнев:
     - Это так? Отвечайте же!
     Он посмотрел на меня - глаза безмятежны, как летнее небо, лицо по-прежнему непроницаемо.
     - Так вы хотите, чтобы я снова отправил вас в деревню? - спокойно осведомился он. - Что ж, я готов это сделать, если таково ваше желание.
     В данный момент мне больше всего хотелось залепить ему пощечину, но я сдержалась.
     - Вы просто мерзавец! - сказала я и чинно выплыла из комнаты.

***

     Вы просто мерзавец!
     Довольно странные слова, если учесть, что их произносит шантажистка, обращаясь к своей жертве. Но ведь мне и впрямь так казалось. Он использовал меня в собственных низких целях, чтобы взбесить и унизить свою тетушку. Откровенно говоря, на леди Уинтердейл мне было наплевать, но Кэтрин было жаль.
     Я поднялась по лестнице и постучала к ней в комнату. Услышав голос Кэтрин, предлагавшей мне войти, я робко протиснулась в дверь.
     - Доброе утро, - сказала я. - Ты уже отдохнула после вчерашнего бала?
     Кэтрин, без очков, сидела в постели и пила горячий шоколад. Ее каштановые кудри были заплетены в косу. Выглядела она прелестно.
     От этих ужасных локонов, которые заставляет ее носить леди Уинтердейл, необходимо избавиться, подумала я.
     - Садись, Джорджи, - предложила Кэтрин, указывая на кровать. Я присела на краешек постели и с беспокойством вгляделась в ее лицо, ища в нем признаки дурного настроения.
     Но она была такой же, как всегда.
     - Ты хорошо повеселилась на вчерашнем балу? - осторожно осведомилась я. - Я искала тебя, когда пришло время ужинать, но не нашла.
     - Наверное, я вошла в столовую раньше тебя, - сказала Кэтрин. - Мама заставила сына одного из своих друзей сопровождать меня. И мы очень скоро вышли оттуда.
     Она произнесла все это покорным, но отнюдь не обиженным тоном, а потом спросила:
     - А ты, Джорджи, хорошо провела время?
     - О, чудесно! - искренне ответила я. - Но ведь мне нравятся праздники, а тебе нет.
     - Да, правда, - призналась Кэтрин. - Даже если бы я пользовалась таким успехом, как ты, мне бы они все равно не нравились. Я не люблю разговаривать с незнакомыми. Какой в этом смысл?
     Я улыбнулась.
     - Знаю, тебе больше нравится играть на фортепиано, чем посещать балы.
     - Да, это так, - вздохнула она. Я добавила уже без улыбки:
     - И все-таки лорд Уинтердейл должен был устроить так, чтобы ты танцевала все танцы, - это же твой первый бал.
     - Филип не любит меня из-за мамы, - просто ответила Кэтрин.
     Я придвинулась к ней и доверительно промолвила:
     - Я понимаю, почему между лордом Уинтердейлом и твоей матушкой не может возникнуть симпатии. Оба они обладают сильными характерами. Но их взаимная неприязнь имеет, вероятно, более глубокие причины. Они терпеть не могут друг друга и ведут себя как заклятые враги. Есть ли этому какое-либо объяснение?
     - О да, - печально ответила Кэтрин. - Ты права, Джорджи. Видишь ли, мать Филипа умерла, когда ему было всего восемь лет, и после похорон его отец попросил своего старшего брата - моего отца - взять Филипа в свою семью и воспитывать его вместе со своими детьми в Уинтердейле.
     Кэтрин поставила пустую чашку на прикроватный столик.
     - Для Филипа так было бы лучше всего, - продолжала она. - Мой дядя Джаспер вел распутный образ жизни - играл в карты, пил, - а когда лишился жены, то шансы Филипа получить нормальное воспитание практически свелись к нулю. И все считали, что мой отец как глава рода позаботится о Филипе и возьмет его в свою семью.
     Кэтрин принялась нервно перебирать косу.
     - Мой папа соглашался взять Филипа, но мама была против. Она терпеть не могла мать Филипа - ведь та тайком убежала из дому и обвенчалась с дядей Джаспером. И уж конечно, она недолюбливала самого дядю Джаспера. Она сказала, что Филипа испортил дурной пример родителей и что она не допустит, чтобы он рос в одном доме с ее детьми. Папа, как обычно, подчинился ее решению и сказал дяде Джасперу, что не сможет взять Филипа к себе. Кэтрин потупилась, избегая моего взгляда.
     - Так Филип оказался на попечении своего отца. Из того, что мне рассказывал мой брат Джеймс, я знаю, что его детство было нелегким. Я никогда не встречалась с ним до недавнего времени, но не могу порицать Филипа за его враждебность по отношению ко мне. Было бы странно, если бы он считал себя чем-то обязанным нашей семье.
     Я смотрела на Кэтрин в глубокой задумчивости, размышляя о том, что она только что мне рассказала. Ее слова многое проясняли - мне вроде бы стало понятно, почему лорд Уинтердейл согласился оплатить мой выход в свет. Но теперь я чувствовала к нему нечто вроде сочувствия.
     Как можно было так поступить с маленьким ребенком? - думала я. Какую, должно быть, ужасную, недостойную жизнь он вел вместе со своим распутником-отцом.
     - А твой кузен ходил в школу? - спросила я Кэтрин.
     Она покачала головой:
     - В Англии он школу не посещал, это я точно знаю. Возможно, где-нибудь на континенте.
     - А как умер отец лорда Уинтердейла? - поинтересовалась я.
     Кэтрин переставила чашку на поднос у себя на коленях.
     - Точно не знаю, но, кажется, его застрелили на дуэли. Это случилось в Бельгии. Кто-то заметил, что он жульничает в карты.
     О Господи! Я закрыла глаза при мысли о том, как же должен ненавидеть меня лорд Уинтердейл. Правда, он использовал меня в своих целях, но все же... Потерять отца при таких обстоятельствах... И тут являюсь я и пытаюсь шантажировать его тем же!
     - Сколько же ему было лет, когда погиб его отец? - спросила я Кэтрин.
     - Помнится, Джеймс рассказывал мне об этом, когда ему самому было восемнадцать, а Филип младше его на год, - ответила Кэтрин. - Значит, ему тогда было семнадцать лет.
     Понятно, почему у лорда Уинтердейла такой холодный, отчужденный взгляд, подумала я. Мир всегда был жесток к нему.

Глава 8

     В то утро мне прислали пять букетов, Кэтрин - ни одного. Леди Уинтердейл так рассвирепела, что я боялась, как бы она не отказалась от своего обещания вывозить меня в свет. Поэтому, когда вслед за букетами последовали и сами дарители, я уговорила одного из джентльменов взять Кэтрин на прогулку в экипаже, и леди Уинтердейл немного оттаяла.
     Джентльмен, которого я выбрала для Кэтрин, был самым старшим среди моих кавалеров, рассевшихся в приемной лорда Уинтердейла. Его звали мистер Джон Робертсон, и он мне показался более рассудительным и уравновешенным, чем остальные молодые люди, которые только и делали, что сплетничали, острили и отпускали на мой счет такие комплименты, что леди Уинтердейл зловеще хмурила брови.
     Я протанцевала с мистером Робертсоном один танец, и он сказал мне, что я обязательно должна побывать на представлении "Кина" в театре, а также сходить в оперу. И я тут же взяла его на заметку как возможного кавалера для Кэтрин.
     Сама я отправилась кататься с лордом Генри Слоаном - моим спасителем на выставке мадам Тюссо. Он мне тогда еще сразу понравился, и с каждой нашей встречей нравился все больше. Он обладал чувством юмора, был легким в общении, и в его голосе совершенно отсутствовал так раздражавший меня сарказм. Я нарядилась в новое бежевое платье для прогулок, на голове у меня красовалась соломенная шляпка с высокой тульей и широкими полями. Розовые ленточки шляпки я завязала под подбородком кокетливым бантом.
     Мы ехали в Гайд-парк по тому же пути, который я проделала утром с лордом Уинтердейлом, но только сейчас парк наводнило светское общество. Никто не скакал галопом; чинная рысь - вот самый быстрый шаг, которым могли передвигаться всадники в такой толпе. Фаэтон лорда Генри выглядел чрезвычайно элегантно, и он часто останавливал его, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми, а также с теми, кого я встретила на вчерашнем балу. Мне было очень весело.
     Я дважды встречалась с Кэтрин - ей, кажется, тоже было не скучно. Она даже снизошла до беседы со своим спутником.
     Лорда Уинтердейла нигде не было видно.
     Однако вопреки своему обыкновению он появился за обедом. Когда подали суп, он обратился к леди Уинтердейл:
     - Полагаю, завтра вечером вы собираетесь везти этих двух милашек в "Олмэкс".
     Леди Уинтердейл сделала Кэтрин знак выпрямиться.
     - Да, непременно, - величественно отвечала она племяннику. - Сегодня утром я получила официальные приглашения от Салли Джерси.
     Лорд Уинтердейл поднес ко рту ложку с черепаховым супом, сделал глоток и промолвил:
     - Вы, вероятно, надеетесь, что им скоро будет дано разрешение танцевать вальс.
     - Уж во всяком случае, Кэтрин наверняка его получит. - Леди Уинтердейл глянула на меня сверху вниз. - Да и Джорджиана, я думаю, тоже, если будет и дальше во всем соблюдать этикет и вести себя прилично.
     Я тут же попыталась принять самый что ни на есть достойный вид - если это вообще возможно, когда во рту у тебя черепаховый суп.
     Лорд Уинтердейл вслед за тетей обратил на меня свой взгляд.
     - Скажите, вы умеете танцевать вальс, мисс Ньюбери? - спросил он меня.
     Я проглотила суп и честно призналась:
     - Боюсь, что нет.
     - Боже праведный, - ахнула леди Уинтердейл. - Да как же такое может быть?
     - Но это же совсем новый танец, мэм, - попыталась оправдаться я. - Леди Стэнтон, супруга одного из наших сквайров, считает, что он очень быстрый, и мы никогда не танцевали его на наших балах.
     Леди Уинтердейл затряслась от негодования.
     - Супруга сквайра?! - воскликнула она. - Да разве она может знать, что модно, а что нет?
     - У нас в Суссексе леди Стэнтон - законодательница мод, и она не одобряет вальс, - возразила я.
     - Нет, так не пойдет, Джорджиана. - Леди Уинтердейл отложила ложку. - Если одна из патронесс представит тебе джентльмена и он пригласит тебя на вальс, а ты откажешь ему только потому, что не умеешь танцевать этот танец, ты опозоришь меня перед всем светом.
     Я тоже отложила ложку.
     - Если уметь танцевать вальс так важно, миледи, то почему бы мне не научиться? - горячо подхватила я. - Я наблюдала вчера за танцующими - по-моему, в нем нет ничего сложного.
     - Бал в "Олмэксе" завтра вечером. У нас нет времени нанимать тебе учителя танцев. - Она обернулась к лорду Уинтердейлу, который единственный из нас умудрился доесть свой суп. - Ты не занят сегодня вечером, Филип? - спросила она.
     - У меня назначена встреча в клубе "Брукс", - ответил он.
     - Но ты ведь не уедешь раньше чем через час после обеда, - властно перебила его леди Уинтердейл. - Кэтрин что-нибудь сыграет на фортепиано, и ты научишь Джорджиану танцевать вальс.
     Он удивленно приподнял черные брови.
     - Это за один-то час?
     - Но она же уверяет, что для нее тут нет ничего сложного.
     Лакей убрал мою тарелку с недоеденным супом. Лорд Уинтердейл посмотрел мне в лицо и спросил:
     - Ну так как, рискнете, мисс Ньюбери?
     У меня перехватило дух. Леди Стэнтон не одобряла вальс, потому что джентльмен обнимает свою партнершу.
     - Почему бы и нет? - промолвила я с напускной легкостью. - Попытка - не пытка.

***

     Лорд Уинтердейл не стал пить свой портвейн в столовой после обеда, а поднялся вместе с нами в зеленую гостиную, где по приказу леди Уинтердейл слуги уже скатали ковер. Кэтрин заняла свое место у фортепиано, а мы с лордом Уинтердейлом вышли на середину комнаты. Леди Уинтердейл уселась в зеленое кресло и приготовилась исполнять роль наставницы.
     - Сначала пройдем без музыки, мисс Ньюбери, - сказал лорд Уинтердейл. - Повторяйте за мной. Я судорожно кивнула. Он взял меня за правую руку, а левой рукой слегка обнял за талию.
     Когда его рука оказалась у меня на талии, меня охватило какое-то странное ощущение. Я нервно глотнула и положила левую руку ему на плечо.
     - Итак, вальс танцуется на счет раз-два-три. Я буду считать вслух, а вы следуйте за мной: раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.
     И мы закружились по комнате - его рука на моей талии направляла меня, а мои ноги на счет раз-два-три сами собой выделывали танцевальные па.
     Неожиданно я споткнулась и натолкнулась на него, но он даже не пошатнулся - был тверд, как скала. Краска залила мои щеки.
     - П-простите, милорд, - пролепетала я.
     - Ничего, все в порядке, - отозвался он с невозмутимым спокойствием. - У вас неплохо получается.
     Мы снова прошли под счет один тур вальса. На этот раз мне удавалось следовать за моим партнером гораздо свободнее, и он сказал, обращаясь к Кэтрин:
     - Ну а теперь сыграй нам что-нибудь, Кэтрин.
     Кэтрин взяла несколько аккордов - я узнала мелодию вальса, слышанного мною накануне вечером на балу, - и лорд Уинтердейл попытался повести меня за собой в танце, но я словно одеревенела и не двигалась с места.
     - Будьте раскованнее, мисс Ньюбери, - тихо приказал он мне. - Не сопротивляйтесь, просто следуйте за мной.
     Я покосилась на леди Уинтердейл: как-то она отреагирует на это замечание? Но та не смотрела на меня, пожирая глазами Кэтрин.
     Я попыталась расслабиться и неожиданно почувствовала, что он притянул меня к себе чуть ближе. Мы протанцевали два шага, и лорд Уинтердейл вихрем закружил меня, сделав разворот. Я послушно повторяла все его движения.
     Впервые в жизни я была так близка с мужчиной. Даже когда Фрэнк поцеловал меня - а