и послушно обмякла в его объятиях.

***

   Энтони лежал на животе, все еще  обнимая  жену.  Все  его  тело  было
охвачено сладкой истомой после чудесных, волшебных минут близости.
   Ему было так уютно лежать здесь, не шевелясь. И  ужасно  не  хотелось
уходить.
   - Я настоящий счастливчик,  -  сонно  промолвил  он,  едва  приподняв
тяжелые веки.
   - Вот как? - еле слышно выдохнула она.
   - М-м-м...
   Он  спохватился,  что  сейчас  заснет,  и  невероятным  усилием  воли
заставил себя очнуться.
   - Уже поздно, и ты наверняка устала, - сказал Энтони.  -  Пожалуй,  я
пойду, чтобы дать тебе выспаться.
   Он почувствовал, как Сара напряглась всем телом.
   Рывком оказавшись на коленях, Энтони с тревогой спросил:
   - Что с тобой?
   На него испуганно глянуло нежное, доверчивое личико жены.
   - Я просто подумала... - С розовых губок слетел  трепетный  вздох.  -
Энтони, на этом этаже есть кто-то еще, или я  буду  спать  здесь  совсем
одна?
   Он уставился на Сару в полной растерянности.
   - Ты что же, боишься спать одна?
   Сара  потупилась  и  сжалась  под  одеялом  в  маленький  беззащитный
комочек.
   - Понимаешь, я слишком привыкла, что рядом кто-то есть.  В  школе  мы
делили спальню с другими девочками, а дома дедушкина спальня была  рядом
с моей.
   Герцог никогда бы в жизни не подумал, что  у  него  могут  возникнуть
проблемы с расположением спален в его собственном доме!
   - Пожалуй, мы  могли  бы  приказать  кому-то  из  горничных  спать  в
гардеробной...
   - Нет! - еще сильнее испугалась она. - Энтони, я  не  хочу  выглядеть
перед ними ребенком! И нечего поднимать слуг среди  ночи.  Я  постараюсь
заснуть сама.
   Однако герцог уже не сомневался, что одна она не заснет. С испуганным
личиком, обрамленным спутанными волосами, она и  впрямь  напоминала  ему
несчастного ребенка.
   - Сара, я бы с радостью остался с тобой сам, - нерешительно промолвил
он, - но мне не хотелось бы тревожить тебя своими кошмарами!
   - Ох, Энтони, я вовсе не боюсь твоих кошмаров! - В ее  темных  глазах
трогательно вспыхнула надежда, - Я буду слать гораздо спокойнее рядом  с
тобой - вместе с твоими кошмарами, - чем одна на всем этаже!
   При всем желании у  Энтони  не  хватило  бы  сердца  ей  отказать.  И
вдобавок, если уж на то пошло, он сам был не прочь  остаться.  Хотя  это
выглядело довольно странно. Потому что ни одна женщина не будила  в  нем
желания остаться с ней на всю ночь.
   Герцог всегда был очень скрытен, и после физической близости ему  еще
сильнее хотелось уединиться, уйти от посторонних глаз. Однако  факт  был
налицо - его нисколько не стесняло присутствие Сары.
   - Ты уверена?
   - Да!
   И герцог с нежностью подумал, что эта  бедная  малышка  действительно
боится остаться одна.
   - Ну хорошо, - уступил он. - Только учти: если мне придется  спать  в
этой комнате, от розового цвета придется избавиться наверняка!
   - Спасибо  тебе,  Энтони!  -  воскликнула  она,  наградив  его  самой
лучезарной улыбкой, чудесно преобразившей ее лицо.
   Его взгляд снова прикипел к розовым соскам, заманчиво  приподнимавшим
тонкий шелк ночной сорочки. Тугие округлые груди так и просились в руки.
   - Между прочим, я  имею  право  потребовать  вознаграждения  за  свою
уступчивость, - напомнил он с потемневшим от страсти взором.
   Сара растерялась лишь на миг - ей достаточно было посмотреть  на  его
лицо, чтобы все понять и ответить на его игру.
   - Неужели ты станешь меня шантажировать? - прошептала она с напускным
отчаянием.
   - Да! - злорадно отвечал он. - Именно этим я и займусь!
   - Ах, что же мне делать? Придется уступить грубой  силе!  -  Сара  не
выдержала и улыбнулась, отчего у нее на щечке  появилась  милая  лукавая
ямочка.
   - Мудрое решение. - И Энтони, не тратя больше слов,  улегся  рядом  с
ней.

***

   Он снова участвовал в осаде Бадахоса и стоял напротив того места, где
армия Веллингтона пробила в крепостной стене  первую  брешь.  Перед  ним
безобразной кучей громоздилось то, что  осталось  от  пятнадцатитысячной
британской армии, - жуткое месиво из трупов и изувеченных, но еще  живых
солдат. Здесь были и те, кого опалило и  разорвало  на  куски  в  момент
прямого попадания вражеской бомбы,  и  те,  кого  изувечило  картечью  и
мушкетными выстрелами. Неприбранные тела коченели прямо на глазах, являя
собой  омерзительную  картину  кровавой  бойни.  Над  полем   сгустилась
тошнотворная вонь обгорелой плоти.
   Он различил, как над кучей трупов дернулась чья-то рука.  Кто-то  был
еще жив. Скрипя зубами от натуги, он принялся растаскивать окровавленные
трупы.
   - Энтони! Энтони, очнись!
   Он из последних сил уцепился мыслями за  этот  голос  -  единственный
способ вырваться из цепких объятий кошмара.
   Кто-то тряс его за плечи.
   Он  невнятно   выругался   по-испански,   открыл   глаза   и   увидел
встревоженное лицо своей жены. Ему потребовалось  еще  мгновение,  чтобы
осознать, где он находится, и понять, что он больше не стоит по колено в
крови среди мертвых тел.
   Его грудь тяжело вздымалась  от  судорожных  вздохов,  сердце  билось
гулко и неровно, а тело покрывал холодный пот. Ничтожный, жалкий трус  -
вот кто он есть на самом деле!
   - Ну, теперь ты не будешь утверждать, что я тебя не  беспокоил,  -  с
горечью промолвил он.
   - Напротив, я рада, что оказалась здесь, с тобой. - Она наклонилась и
ласково поцеловала его в висок. - Тебя непременно  следовало  разбудить,
чтобы остановить кошмар.
   Ему пришлось зажмуриться, чтобы не видеть в  ее  глазах  унизительной
жалости. Почему он поддался на уговоры и остался  здесь,  а  не  прислал
горничную спать в ее гардеробной?
   Но как  бы  крепко  он  ни  зажмуривался  ее  взгляд  обжигал  Энтони
непрошеным сочувствием. Он сурово поджал губы.
   - Я отлично понимаю, как мучают тебя  эти  кошмары,  -  рассудительно
продолжала она, - Но я не могу понять  одного:  почему  ты  считаешь  их
унизительными для себя?
   Он распахнул глаза и уставился на  складки  балдахина  над  кроватью,
стараясь не выдать внезапную вспышку гнева. Конечно, где ей понять такие
тонкости? Для этого  нужно  иметь  хотя  бы  половину  той  родословной,
которая есть у него!
   - Это не самая приятная из человеческих слабостей, - холодно процедил
он.
   - Но все  равно  это  не  причина  для  самобичевания,  Энтони!  -  с
возраставшей тревогой возразила она. - Я ведь  уже  говорила  тебе,  что
готова поспорить на что угодно: ты не один из всей  армии  мучаешься  во
сне страшной памятью о войне.
   "Зато Селбурн - один на всю Англию!"
   - Безусловно, ты права, - как можно равнодушнее отвечал он,  стараясь
не выдать своих истинных чувств и заслоняясь рукой от ее проницательного
взгляда.
   Они надолго замолчали. Энтони уже собирался  сказать,  что  ему  пора
спускаться к себе в спальню, когда она ошеломила его новым вопросом:
   - Как по-твоему, тот Селбурн,  что  сражался  под  Азенкуром,  спустя
много лет не мучился от кошмаров?
   - Конечно, нет, - удивленно уставился на нее Энтони.
   Сара изящно повела своим нежным обнаженным плечиком и заметила:
   - Битва при Азенкуре  может  показаться  волнующей  и  захватывающей,
когда читаешь о ней у Шекспира, но  ведь  на  самом  деле  она  шла  под
дождем, в грязи и лужах, и стоила жизни многим тысячам солдат. Я  просто
не представляю себе, чтобы нормальный человек пережил ее и не мучился бы
потом от кошмара всего пережитого.
   От возмущения у Энтони даже не  нашлось  слов.  Да  как  она  посмела
очернить память его достойных предков, покрывших себя неувядаемой славой
и явивших миру чудеса доблести и отваги? Как она  посмела  приписать  им
какую-то  детскую  слабость,  ночные  кошмары?  Герцог  сердито   затряс
головой.
   - Ну, значит, ты неверно о них судишь, -  как  ни  в  чем  не  бывало
заявила его жена. - И те, кто сражался под Креси, и под Флодденом, и  во
всех остальных известных тебе  битвах,  несомненно,  видели  потом  сны,
полные боли и смертей. - Она наклонилась, не давая ему отвести взгляд, и
горячо спросила:
   - Энтони, а ты сам расскажешь своему сыну о своих кошмарах?
   - Ни за что! - Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
   - А тебе никогда не приходило в  голову,  что  и  твои  предки  могли
поступать точно так же, умалчивая о своих ночных кошмарах?
   Они умолкли, глядя друг  другу  в  глаза.  И  все  же  герцог  упрямо
буркнул:
   - Ерунда!
   Однако ее слова не могли не заронить в его разум зерно сомнения.
   - Ну тогда вспомни, как  описано  состояние  Макбета  после  убийства
Дункана! - воскликнула Сара  с  нетерпеливым  жестом.  -  Я  никогда  не
поверю, что нормальный  человек,  способный  видеть  и  чувствовать,  не
станет страдать от воспоминаний о виденных им жестокостях!
   Невольно в памяти герцога всплыла строка из пьесы: "Макбету приснился
жуткий сон..."
   А Сара продолжала:
   - Неужели тебе мало той боли, что причиняют  кошмары  сами  по  себе?
Зачем ты еще винишь в них себя? Это не укладывается у меня в  голове!  -
Она наклонилась к нему совсем близко со словами:
   - Энтони,  ты  нормальный,  здоровый  человек,  и  только  непомерное
честолюбие  заставляет  тебя  считать,  что  ты  чем-то  отличаешься  от
остальных людей.
   - Ладно, ладно, Сара! - Она с такой горячностью завершила свою  речь,
что ему стало смешно. - Считай, что ты меня убедила.
   - Энтони, я уверена, что рано или  поздно  это  пройдет.  -  Стараясь
успокоиться, она ласково отвела с его лба влажные пряди волос. - Время -
лучший из лекарей.
   - По крайней мере так говорят.
   Ему нравилось осторожное легкое касание ее рук. Он  не  хотел,  чтобы
эта ласка прервалась.
   - Да, так говорят, потому что так оно и есть! - отрезала она. Ее рука
продолжала гладить его по голове. - А пока нам не следует разлучаться на
ночь, чтобы я всегда могла разбудить тебя, если ты  начнешь  метаться  в
кошмарах. Зачем тебе лишний раз мучиться, если этого можно избежать?
   Он открыл было рот, собираясь возразить, но Сара  прижала  пальчик  к
его губам:
   - Только не надо говорить, что ты не хочешь меня тревожить.  Я  легко
засыпаю снова, даже если что-то разбудит меня среди ночи. Мне достаточно
представить себе какой-нибудь любимый пейзаж - и все, я сплю.
   - Ну хорошо. - Его губы шевельнулись под ее пальцем. - Докажи это  на
деле. Покажи мне, как ты сейчас заснешь!
   Она убрала руку, нерешительно закусила губу и заглянула ему в лицо:
   - А ты... ты не удерешь, когда я засну?
   - Нет, обещаю тебе этого не делать!
   - Тогда ладно!
   Он с любопытством следил, как  Сара  свернулась  у  него  под  боком,
словно ласковый  котенок.  Не  прошло  и  минуты,  как  ее  глаза  сонно
закрылись.
   В комнате было довольно прохладно, и он постарался  тщательно  укрыть
ее плечи.
   Она довольно улыбнулась, не открывая глаз.
   Он терпеливо ждал. Минут через десять Сара и правда заснула.
   Ей  удалось  облегчить  груз  его  стыда  из-за  недостойных  мужчины
кошмаров. Конечно, она не сняла его груз полностью, но все же ему  стало
намного легче. Больше того - он даже стал допускать мысль о том,  что  и
среди его славных предков были  люди,  подверженные  подобной  слабости.
Разумеется, далеко не все, но кое-кто действительно мог  бы  просыпаться
по ночам в холодном поту. И несмотря на это, по праву считаться примером
доблести и отваги, достойными сынами своего отечества.
   Вряд ли они стали бы с охотой делиться  с  другими  своей  неприятной
тайной. Во всяком случае, сам Энтони  ни  за  что  не  выдал  бы  своего
секрета.
   И он в немом удивлении  покосился  на  мирно  спавшую  жену.  Как  ей
удалось так точно угадать его чувства? Но еще  более  удивительным  было
то,  что  сам  Энтони  не  чувствовал  ни  обиды,  ни  досады  на  столь
бесцеремонное вторжение в его внутренний мир.

Глава 15

   Уильям Паттерсон принадлежал к породе людей, не привыкших мириться  с
поражением, и хотя считал себя вполне довольным столь блестящей  партией
для своей единственной внучки, так и не  смог  избавиться  от  грызущего
ощущения того, что Чевиот все же обставил его  при  заключении  брачного
контракта. Вот почему сразу после свадьбы Паттерсон  заперся  у  себя  в
кабинете, вынашивая планы реванша над своим знатным родственником.
   Вскоре план был составлен, и как только стало  известно,  что  герцог
вернулся в Лондон, торговец поспешил явиться к нему с визитом.
   Старик дворецкий проводил Паттерсона в большую гостиную и сказал, что
сообщит ее светлости о визите деда.
   "Ее светлости"! А между прочим, ее светлость не  кто  иная,  как  его
родная внучка! Как  всегда,  эта  мысль  заметно  приподняла  Паттерсону
настроение.
   - Ступай, ступай! - добродушно проворчал торговец вслед дворецкому. -
Да по пути скажи герцогу, что я не прочь повидаться и с ним.
   - Очень хорошо, сэр, - заученно отозвался Вудли,  не  скрывая  своего
недовольства столь фамильярным обращением.
   Мистер Паттерсон презрительно  фыркнул  при  виде  потешной  мины,  с
которой старый слуга покинул комнату.
   Ожидая Сару и герцога, торговец коротал время, разглядывая на предмет
прочности мебель, находившуюся в гостиной. Ему явно пришлись не по  душе
изящные классические формы кресел и диванов.
   Сравнивая их со своими  добротными  вещами,  Паттерсон  с  презрением
прикидывал, как скоро все эти финтифлюшки развалятся, если на них  сядет
настоящий мужчина - такой, к примеру, как он.
   - Дедушка! - Он обернулся и увидел, что  в  гостиную  вошла  Сара.  В
утреннем туалете из бледно-зеленого муслина она показалась  деду  совсем
юной. - Как я  рада  вас  видеть!  -  Сара  приподнялась  на  цыпочки  и
поцеловала его в щеку.
   - А ну-ка, дай взглянуть на тебя, девочка! - отвечал он, взяв  ее  за
подбородок и поворачивая бледное личико так и этак.
   Ему не составило большого труда различить несомненные признаки  того,
что герцог на славу справился со  своим  супружеским  долгом.  Лицо  его
внучки так и светилось от счастья. Черт побери, она даже могла сойти  за
красавицу! Да, Паттерсон  не  ошибся,  предполагая  в  герцоге  большого
знатока по женской части.
   - Ты прекрасно выглядишь, Сара! - сказал он.
   - Спасибо, дедушка! Не желаете присесть?
   Она  показала  рукой  на  диван,  и  Паттерсон  рискнул  сесть,  хотя
опасался, что хилые  кривые  ножки  подломятся  под  его  весом.  Этого,
однако, не случилось, и он с охотой развлекал внучку рассказами о  своих
делах, пока дверь  в  гостиную  не  отворилась  вновь  и  на  пороге  не
показался герцог.
   Мистер  Паттерсон  поднялся  с  места,  чтобы  пожать   руку   своему
родственнику.
   - Мы очень рады, что вы пришли навестить нас, - учтиво сказал Энтони,
жестом предлагая Паттерсону вернуться на диван. Сам он  уселся  рядом  с
женой на противоположном диване.
   - Ну, я хотел посмотреть, как  дела  у  моей  Сары,  и  вполне  успел
убедиться, что все идет лучше некуда! - добродушно признался Паттерсон.
   Сара в тот же миг покраснела от смущения.
   - Рад, что вы так считаете, - с улыбкой отвечал герцог.
   - А кроме того, мне бы хотелось обсудить с  вами  кое-какие  дела,  -
продолжал торговец. - Это имеет отношение к наследству Сары.
   - Я слушаю вас. - Судя по его виду, герцог не испытывал ничего, кроме
вежливого любопытства. Мистер Паттерсон, сколько мог, выдерживал  паузу,
предвкушая  давно  задуманный  удар.  Наконец  он  обратился  к   внучке
вкрадчивым тоном:
   - Сара, ты ведь уже знаешь о том отдельном фонде, который отложил  на
твое имя Чевиот?
   -  Нет,  дедушка.  -  Она  явно  удивилась,  услышав   об   этом,   и
вопросительно посмотрела на  мужа,  но  его  лицо  по-прежнему  выражало
сдержанный вежливый интерес. - Я ничего не знаю ни о каком фонде.
   Для  торговца  это  оказалось  полной   неожиданностью.   Герцог   не
похвастался перед молодой женой своей щедростью! До сих пор купец верил,
что Чевиот пошел на эту уловку в надежде завоевать любовь Сары.
   И Паттерсон решил сам рассказать Саре об их соглашении.
   - Из той суммы, что Чевиот получил от  меня  по  брачному  контракту,
четверть миллиона фунтов была отложена на твое имя. И ты в течение  всей
жизни будешь получать причитающиеся с нее проценты.  Этого  будет  более
чем достаточно, чтобы обеспечить тебе безбедную жизнь, моя девочка!
   - Ох! - только и вырвалось у Сары, снова  удивленно  посмотревшей  на
своего мужа.
   А Паттерсон отчеканил, пригвоздив герцога к месту своим пронзительным
взглядом:
   - Коль  скоро  благодаря  этому  фонду  будущее  Сары  можно  считать
обеспеченным,  я  изменил  намерения  относительно   остального   своего
состояния, ваша светлость!
   Торговец умолк, предвкушая, как с холеной физиономии его родственника
наконец-то исчезнет эта надменная вежливая маска и ей  на  смену  придет
если не испуг, то по крайней мере любопытство.
   - Я пришел к выводу, что наш контракт  равным  образом  обеспечил  до
конца жизни и вас, и Сару. Учитывая это  обстоятельство,  я  решил,  что
после моей смерти остальное мое состояние,  -  он  снова  сделал  паузу,
чтобы бросить лишнюю горсть соли на якобы нанесенную  рану,  -  в  сумме
около восемнадцати миллионов фунтов будет вложено в развитие  основанной
мною фирмы. "Паттерсон коттон" - дело всей моей  жизни,  и  я  не  хочу,
чтобы фирма прекратила  свое  существование  после  того,  как  меня  не
станет.
   На вежливом, безмятежно спокойном лице герцога Чевиота не дрогнул  ни
единый мускул.
   - Вы хотите сказать, что не завещаете Саре остальное свое состояние?
   - Да! - злорадно выпалил торговец. - Именно это я и хочу вам сказать!
   - Сэр, - с непоколебимой вежливостью  отвечал  герцог,  -  вы  имеете
полное право распорядиться своими  деньгами  так,  как  сочтете  нужным.
Благодаря вашей щедрости я  вполне  способен  самостоятельно  обеспечить
своей жене достойное существование. Уверяю вас, вы можете  не  опасаться
за будущее внучки.
   У мистера Паттерсона отвисла челюсть. Это была вовсе не  та  реакция,
на которую  он  рассчитывал.  Все  это  время  он  предвкушал,  как  его
высокородный зять будет униженно  молить  его  завещать  Саре  все  свои
деньги.
   - Ну, стало быть, мы с вами в расчете, - грубо отрезал он.  -  Больше
вы не получите от меня ни пенни. Я просто хотел, чтобы  вы  как  следует
это поняли.
   - Да, я отлично вас понял, - отвечал герцог. - Не  хотите  ли  выпить
чего-нибудь прохладительного?
   Паттерсон, не в силах скрыть отчаяния, сверлил Чевиота  взглядом,  не
веря собственным глазам и ушам.
   Черт побери, этот сопляк даже глазом не моргнул! Можно подумать,  это
не у него из-под носа только что уплыло восемнадцать миллионов фунтов!
   - Дедушка, может быть, приказать подать чаю? - предложила Сара.
   - Нет! - буркнул торговец. Он больше не в силах был усидеть на месте,
и диван жалобно скрипнул, когда Паттерсон вскочил на  ноги.  -  Мне  уже
пора. Есть еще одно срочное дело в городе.
   - Понятно. - Герцог тоже поднялся, а следом за ним  и  Сара.  -  Было
очень приятно повидаться с вами, сэр. - Хозяин учтиво подал гостю руку и
продолжил:
   - Надеюсь, вы отобедаете вместе с нами на днях? Я ведь  говорил,  что
мы скоро уедем в Нортумберленд.
   - Хм-м-пф! - невнятно отозвался Паттерсон.
   Ему  волей-неволей  пришлось  ответить  на  пожатие   этой   изящной,
элегантной, наманикюренной и на удивление  мускулистой  руки.  Затем  он
обернулся к внучке.
   - Береги себя, моя девочка! И не забывай, что  я  с  нетерпением  жду
правнуков.
   Паттерсона поразил тот лукавый взгляд, которым эта маленькая чертовка
обменялась со своим мужем. Но уже в следующий миг Сара стыдливо потупила
глазки и послушно ответила:
   - Хорошо, дедушка!
   - Мы сделаем все от нас зависящее, сэр, - совершенно серьезно заверил
герцог.
   - Хм-м-пф! - снова фыркнул торговец. Но тут  он  увидел,  что  Чевиот
намерен лично проводить гостя до дверей, и воскликнул:
   - Нет, нет, н