инственная
причина, по которой ты мог бы так полюбить общество Харви, - это попытка
за ним следить!
   - Чевиот, - Лоренс нахмурился и шагнул вперед, - а  тебе  никогда  не
приходило в голову, что Харви вполне мог бы оказаться тем, кто старается
извести Сару?
   Герцог надолго задумался, затем  макнул  рукой  в  сторону  кресла  и
сказал:
   - Присядь, Лоренс!
   Тот неохотно подчинился, опасливо косясь на старшего брата.
   - С какой стати мистер Харви мог бы желать Саре зла? - спросил Энтони
вполне безобидным тоном.
   - Я не вполне уверен, так ли уж он желает Саре зла, зато он наверняка
хотел бы убедить ее в том, что ты пытался ее убить! - выпалил Лоренс.  -
Сара сама рассказала мне, как он считался ее женихом чуть ли не с самого
детства, а потом Харви получил от ворот поворот, и она вышла за тебя.  -
Он подался вперед, не спуская с герцога напряженного взгляда. - А  вдруг
он старается разрушить ваш брак, Чевиот? Вдруг он нарочно подстроил  эти
несчастья, чтобы все заподозрили тебя? Ты ведь  не  можешь  не  признать
очевидного: если Сару действительно  хотели  убить,  то  обе  попытки...
просто поражают своей нелепостью! Почему  бы  не  прикончить  ее  еще  в
первый раз, когда она, беспомощная, лежала на лестнице? Или вместо  того
чтобы подпиливать бревна на платформе, просто не расшатать  там  гвозди?
Но нет, их подпилили, да так, чтобы это бросалось в глаза!
   Герцог, чей взгляд разгорелся в ответ на взгляд брата, признался:
   - А я думал, что ты заподозрил меня.
   - Ну, - Лоренс смущенно потупился, - поначалу так оно и было. Но  чем
больше я тебя узнаю, тем меньше могу представить на месте убийцы.  -  Он
неловко заерзал в кресле и добавил:
   - Если уж на то пошло, я бы скорее сказал, что ты к ней неравнодушен!
   - Я действительно к ней неравнодушен, - с улыбкой подтвердил Энтони.
   - Да. Ну вот, и чем больше я об этом  думаю,  тем  больше  убеждаюсь:
виноват во всем Харви. Помнишь, он и приехал-то к нам точно в тот  день,
когда все это началось. И если это не выглядит подозрительным-ну,  тогда
я не знаю, на кого и подумать!
   - Спасибо тебе, Лоренс, за то, что ты в меня веришь, - проникновенным
голосом произнес герцог. - Для меня это очень много значит.
   Лоренс  совершенно  неожиданно  обнаружил,  что  у  него  перехватило
дыхание. Наконец он прокашлялся и выдавил из себя:
   - Чевиот, я понимаю,  что  вел  себя  не  совсем  по-братски.  Ты  уж
прости...
   - У тебя были все резоны относиться ко мне с  недоверием,  -  отвечал
герцог, играя тяжелым пресс-папье. - Я всегда это осознавал.
   - Понимаешь, - признался Лоренс,  воодушевленный  его  словами,  -  я
считал, что ты ненавидишь Чевиот, и меня убивало то, что ты - а не  я  -
получил право распоряжаться судьбой этого замка. - Он робко посмотрел на
старшего брата и спросил:
   - Но ведь это не так? Ты же любишь Чевиот, как и я?
   - Да, - негромко, но твердо отвечал Энтони. - Очень люблю.
   - Между прочим, я и Патрика застукал на том, что он следил за  Харви,
- сообщил Лоренс. - Он думает в  точности  так  же,  как  я.  Но  я  его
отправил по  своим  делам.  Еще  не  хватало,  чтобы  с  ним  что-нибудь
случилось!
   - Как, и Патрик тоже? - Взгляд герцога заметно потеплел.
   - Прости, Энтони,  что  я  тебя  заподозрил,  -  грубовато  промолвил
Лоренс. - Конечно, я вел себя как болван!
   - Ну, я ведь тоже тебя подозревал, - вдруг признался герцог.
   - Что? - Лоренс так растерялся, что Энтони невольно улыбнулся. -  Да.
Я подумал так: ты мог свалить на меня всю вину, а если Сара погибнет, то
меня бы арестовали за убийство. Ты же...
   Лоренс замер с раскрытым ртом.
   - Но с какой стати мне это делать?..
   - Чтобы стать следующим герцогом, - лаконично закончил Энтони.
   - Боже правый!..
   Герцог со стуком опустил пресс-папье на стол.
   - Итак, Лоренс, я в равной степени должен извиниться перед тобой, как
только что сделал ты.
   Лоренс неожиданно рассмеялся.
   - Похоже, что мы с тобой  оставили  вне  подозрений  только  маму  да
Патрика!
   - Верно, - рассмеялся в ответ Энтони.

***

   В тот вечер джентльмены засиделись в столовой  после  обеда  необычно
долго. Герцог приказал откупорить бутылку портвейна, и они с Лоренсом по
очереди наполняли бокалы, живо обсуждая переустройство конюшни.
   - Нам не мешало бы прикупить пару кобыл и  свести  их  с  Родриго,  -
предложил Лоренс, прикончив очередной бокал.
   - Отличная мысль! - подхватил Энтони, и братья углубились в подробное
обсуждение статей кобыл, достойных внимания Родриго.
   Макс как приклеенный торчал  по  другую  руку  от  Энтони,  вертел  в
пальцах  единственный  бокал  портвейна  и   вполуха   прислушивался   к
разговору, навевавшему на него  сон  и  скуку.  Невилл  Харви  устроился
напротив и через равные промежутки времени бросал на герцога и его брата
сердитые взоры, полные праведного гнева.
   По мере того как Энтони и Лоренс расправлялись с портвейном, их планы
делались  все  грандиознее  и  грандиознее.  В  конце  концов  Максу  не
оставалось ничего, как снизойти  до  Невилла  Харви  и  обсудить  с  ним
последние перестановки в правительстве.
   И вдруг кто-то прикоснулся к его рукаву. Макс обернулся и увидел, как
у Энтони блестят глаза. Только этот странный блеск и легкий  румянец  на
щеках выдавали его состояние.
   - Мой брат явно выпил лишнего, - сказал герцог. Макс посмотрел поверх
его плеча. Лоренс заснул, опустив голову на стол.
   - Каждый должен знать свою меру! - недобро отрезал Макс.
   - Но это я хотел сегодня  напиться,  он  же  как  мог  составлял  мне
компанию, - заявил герцог.
   Макс снова подумал, что Энтони выдает  слишком  четкая  речь.  Чевиот
никогда не следил за своей дикцией, если не был пьян.
   Секретарь осуждающе поджал губы и промолчал.
   - Ты что, не доволен? - искренне удивился Энтони. -  Макс,  разве  ты
сам никогда не напивался? Или ты тайный трезвенник?
   - Я стараюсь им быть.
   Тогда  герцог   схватил   вторую   бутылку   портвейна,   принесенную
расторопным слугой, и до краев наполнил бокал Макса.
   - Пей! - велел он.
   - Энтони. - Макс кинул на друга умоляющий взгляд. - Я не очень  люблю
портвейн.
   - Макс! - повелительно воскликнул герцог. - Пей сейчас же!
   Макс отрицательно покачал головой.
   Герцог откинулся в кресле и скрестил руки на груди.
   - Человек, который не  пьет  портвейн,  не  может  быть  моим  личным
секретарем!
   Макс смотрел на него. Герцог смотрел на Макса. Он не шутил. Почему-то
он считал крайне важным, чтобы Макс разделил с ним выпивку.
   Макс высоко поднял свой бокал.  Он  задержал  дыхание.  И  выпил  все
единым духом. Поставив бокал, он спросил:
   - Доволен?
   - Молодец, - отвечал Энтони. В следующий  миг  он  выпрямился,  и  не
успел секретарь и глазом мигнуть, как его бокал был полон вновь.  Герцог
опять откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. -  Ну  же,  -
приказал он, - выпей еще!
   - Только если ты выпьешь со мной, - вздохнул Макс.
   -  Согласен!  -  Судя  по  всему,  Энтони   явно   обрадовала   такая
перспектива. Он незамедлительно наполнил свой бокал.

***

   На следующее утро Макс чувствовал себя отвратительно. Его передернуло
от одного вида яиц, бекона и ветчины, приготовленных  на  завтрак.  Все,
что он мог себе позволить, - это кофе.
   Он  все  еще  сидел  над  полной  чашкой,  рассеянно  уставившись   в
пространство и стараясь подавить новый приступ тошноты, когда в столовую
вошел Энтони.
   Герцог выглядел совершенно здоровым и свежим.
   - У тебя не болит голова? - поинтересовался Макс с жалобной гримасой.
   - Разве что слегка, - небрежно ответил герцог. - Я никогда не страдаю
похмельем.
   Макс лишь застонал в ответ.
   - Бедный Макс! - Энтони усмехнулся и похлопал друга по плечу. - Но  я
непременно должен был отметить вчерашний вечер, а с кем  приятнее  всего
делиться радостью, если не со старым другом?
   Вот всегда он так! Ему  не  составит  труда  найти  такие  слова,  от
которых Макс растает и будет готов простить ему что угодно!
   - И что же ты праздновал?
   Герцог загадочно улыбнулся и ничего не ответил.
   Внутри у Макса все сжалось от тревоги.
   Она беременна! Наверняка в этом все дело!
   Паника была так сильна, что Макс моментально забыл о  похмелье.  Если
Сара родит Энтони наследника,  ее  власть  над  мужем  станет  полной  и
неоспоримой.
   Макс в отчаянии думал о том, что должен  что-то  предпринять,  и  чем
скорее, тем лучше - иначе все пропало!

Глава 24

   Сара закончила свою  картину  и  решила,  что  теперь  она  могла  бы
изобразить Чевиотскую возвышенность в целом. Втроем с Энтони и  Патриком
они каждый день выезжали в фаэтоне на прогулку, колеся по окрестностям в
поисках самого эффектного вида на горы. Наконец ей приглянулся небольшой
горный  кряж,  разделенный  с  голубыми  громадами  Чевиота   знаменитой
Нортумберлендской пустошью.
   Больше всего ее интриговала игра света  между  равниной  и  горами  в
послеполуденные часы, когда воздух насыщен влажными испарениями от  леса
и пашни.
   Утром того дня, когда Сара  готова  была  начать  работу  над  первым
эскизом маслом, Энтони попросил Макса лично отвезти герцогиню на вершину
выбранного ею горного кряжа и подождать, пока она будет делать набросок,
чтобы вместе вернуться в замок.
   - Одному тебе я не боюсь доверить свое самое драгоценное сокровище, -
признался герцог с обезоруживающей улыбкой. - Я и сам бы  ее  отвез,  но
сегодня должен явиться стряпчий из Нортумберленда, чтобы уладить дела  с
вдовьей долей моей мачехи, и я не могу отлучиться из замка.
   "Самое драгоценное сокровище"!
   От ярости Макс едва не заскрипел зубами.
   - Конечно, Энтони, о чем речь.
   - И что бы я без тебя делал, Макс? - воскликнул Энтони - и был таков.
   К  половине  одиннадцатого  Сара  уже  успела  погрузить   все   свои
принадлежности в двуколку, где Максу предстояло исполнить  роль  кучера.
Двуколка была  более  массивной  и  устойчивой,  чем  фаэтон  Энтони,  и
позволяла взять с собой больший груз.
   Герцогиня уселась рядом с Максом  на  передней  скамье  и  застенчиво
улыбнулась.
   - Вы очень любезны, мистер Скотт, согласившись меня сопровождать. Мне
очень неловко похищать ваше время, но герцог не слушает никаких уговоров
и желает держать меня под, присмотром до тех пор,  пока  эти  неприятные
загадки не разрешатся.
   Широко расставленные темные глаза Макса загадочно сверкнули.
   - У Энтони есть все причины беспокоиться за вас, герцогиня, - ответил
он.
   - Знаю, - согласилась она с унылым вздохом.
   Они миновали ворота и поехали через парк. По обочинам аллеи  пестрели
полевые  цветы.  Розовый  люпин,  пурпурный  шпорник,  белые   пионы   и
темно-фиолетовые  ирисы  радовали  глаз,  говоря  о  начале  лета.   Все
выглядело ухоженным, сорняки были тщательно выполоты,  и  Сара  мысленно
воздала должное усердию молодого Джона Киркленда.
   Она честно попыталась  завести  с  Максом  вежливую  беседу,  но  тот
отмалчивался, и Сара не стала приставать к нему, а  просто  наслаждалась
красотой летнего дня.
   Они как раз пересекли опушку  леса,  покрывавшего  склоны  выбранного
Сарой горного кряжа, когда она, слегка запинаясь, попросила:
   - Мистер Скотт, вы не могли бы на минутку остановиться?
   Дорога в этом месте была  каменистой  и  узкой,  и  Макс  не  рискнул
свернуть к обочине,  а  остановил  двуколку,  где  смог.  Сара  затихла,
спрятав лицо в коленях.
   - Что с вами, миледи? - спросил он.
   - Ничего страшного, -  раздался  ее  приглушенный  голос.  -  Немного
закружилась голова. Это сейчас пройдет.
   - Вы уверены? - Она все еще не поднимала головы. - Не  лучше  ли  нам
вернуться в замок?
   - Нет. Вам не  о  чем  беспокоиться,  мистер  Скотт.  -  Наконец  она
выпрямилась и сделала несколько глубоких вдохов. - В последнее время это
иногда случается со мной, но очень быстро проходит.
   "Она беременна!"
   Эта мысль ранила Макса в самое сердце. Он не ошибся в своей  догадке.
Он точно знал, что праздновал в тот вечер Энтони. Иначе с какой стати он
называл бы ее самым  драгоценным  сокровищем?  Конечно,  она  собирается
родить ему наследника!
   Невозможно,  невыносимо!  Макс  не  перенесет,  если  и  дальше   эта
тщедушная, бесцветная девчонка будет просыпаться по утрам и видеть рядом
с собой на подушке сонное лицо Энтони! Он не перенесет,  если  ей  одной
Энтони будет расточать ласки своего божественного тела! Он не перенесет,
если она одна будет упиваться его любовью!
   И снова Макса поглотил вихрь отчаяния и ненависти.
   Уже не первую неделю он бродил по самому краю пропасти. И известие  о
том, что Сара беременна, стало тем толчком, который окончательно  поверг
его в пучину безумия.

***

   Патрик изнывал от скуки. Ему не с кем было  даже  поговорить!  Лоренс
потащился куда-то за Невиллом Харви, Энтони заперся в библиотеке с  этим
противным стряпчим, а мать пишет письма.
   Всю жизнь она только и делает, что пишет свои письма!
   Патрик в одиночестве сидел  на  каменной  скамье  у  фонтана,  болтая
ногами. День еще только начинался, а он  уже  не  мог  дождаться,  когда
наступит вечер!
   В шалаш ходить нельзя -  ему  строго-настрого  запретили  там  бывать
после несчастья с Сарой.
   Правда, никто не запрещал ему прокатиться на пони, но куда ему ехать?
Может, Заглянуть в Олнвик? Там у Патрика был приятель, но и  его  видеть
тоже не хотелось.
   Если Патрику чего-то и хочется - так это посмотреть, как  Сара  будет
рисовать.
   Сара нравилась  Патрику.  Она  всегда  слушала  его  так,  словно  ей
интересно. А кроме того, она всегда понимала даже то, о чем  он  сказать
не осмеливался.
   И ему никто не помешает оседлать пони и отправиться за Сарой. Ведь он
был с ней и Энтони, когда Сара выбрала место для своей картины. И вполне
мог бы вспомнить, как туда добраться.
   Она наверняка будет рада его видеть. Этот старый мрачный  Макс  такой
зануда!
   И Патрик живо вскочил на ноги, очень довольный тем, что придумал себе
отличное занятие.

***

   Сара не спеша установила этюдник и разобрала кисти. Как  всегда,  она
собиралась сделать этюд с натуры  маслом,  чтобы  потом  с  его  помощью
писать большое полотно уже в студии.
   Прошло примерно полтора часа, и Сара так погрузилась  в  работу,  что
совершенно не обращала внимания на Макса. Ему  даже  пришлось  повторить
сбой грозный окрик, прежде чем Сара среагировала:
   - Герцогиня, замрите и повернитесь ко мне!
   Она с досадой нахмурилась, а оглянувшись, обнаружила, что Макс  стоит
примерно в шести футах, нацелив ей в грудь огромный пистолет.
   Бедняжка буквально остолбенела от неожиданности.
   Он злорадно улыбнулся. И тут ее осенило. Это Макс был виновен во всех
несчастьях!
   Ее мысли метались в какой-то дикой пляске. Неужто Макс? Ведь он самый
преданный друг Энтони!
   Но его зловещая физиономия не оставляла сомнений. Он!
   - Замрите! - снова воскликнул он. Сара нервно  сглотнула.  Ее  сердце
готово было выпрыгнуть из груди.
   - Что это вам пришло в голову, Макс? - Она очень  надеялась,  что  ее
голос звучит спокойно и рассудительно.
   - Замрите! - повторил он.
   Сара медленно опустила руки и встала лицом к нему.
   - Что мне пришло в голову? Убить вас на этом самом месте,  герцогиня,
вот что мне пришло в голову!
   Его голос звучал спокойно и решительно.
   - Вы... Вы, должно быть, шутите! - Сердце колотилось все учащеннее.
   - Нет, герцогиня, мне не до шуток!
   - Но... - У Сары так пересохло в горле, что каждое слово  давалось  с
огромным трудом. - Но почему?
   - Все очень просто, - жутко осклабился секретарь.  -  Энтони  слишком
вас любит!
   Бешеные, неистовые удары сердца  отдавались  звоном  у  нее  в  ушах.
Никогда в жизни ей не было так страшно. Однако какое-то  шестое  чувство
подсказывало ей, что нельзя умолкать ни на секунду. Макс  не  нажмет  на
курок, пока ему будет что сказать.
   - Я н-не совсем понимаю, - пролепетала она.
   -  Конечно,  где  тебе  меня  понять,  безмозглая  тварь!   -   Давно
сдерживаемая ярость  наконец-то  прорвалась  наружу,  оживив  монотонный
голос. В глубине  широко  расставленных  темных  глаз  полыхнуло  адское
пламя. - И кто бы мог подумать - я радовался, когда он женился на  тебе!
Вот уж не думал, что какая-то купеческая  дочка  может  стать  для  меня
угрозой! - Эти два слова - "купеческая дочка" -  он  выплюнул  с  полным
презрением.  И  растерянно  пробормотал,  не  спуская  с  нее  зловещего
взгляда:
   - Никогда не мог понять, что Энтони в тебе нашел!
   Сара осторожно, дюйм за дюймом, двигала правую руку  к  этюднику,  на
котором стояла открытая банка зеленой масляной краски.
   - Но ведь Энтони вас тоже любит, - громко сказала она. - Вы его самый
близкий друг.
   - Я был его самым близким другом, пока между нами не втерлась  ты!  -
рявкнул Макс. Его глаза  полыхнули  мертвенным  блеском,  словно  острые
осколки черного вулканического стекла. - Я сделал для него  все!  Я  был
его наставником в Испании! Я спас ему жизнь под Саламанкой!  Я  сохранил
ему руку! И вот чем он мне отплатил - пренебрежением! Он пренебрег  мной
ради ничтожной мазилки, ради купеческой дочки!
   Несмотря  на  сковавший  Сару  ужас,  она  не   могла   не   испытать
справедливого негодования и напомнила:
   - Вам не на что жаловаться. Он сделал вас  своим  личным  секретарем,
управляющим финансами, своим лучшим другом! Мало того  -  фактически  вы
стали членом его семьи! Чего же еще вам надо?
   - Мне нужна его любовь! - прорычал Макс.
   - Но он и так вас любит!
   - Нет, - упрямо мотнул головой Макс. - Я хочу, чтобы он любил  только
меня! И никого другого! Меня одного!
   Его лицо сковала мерзкая фанатичная гримаса. В глаза же  было  просто
страшно взглянуть.
   Сара подумала: перед ней настоящий безумец.
   И упорно продолжала тянуться к банке с краской.
   - Но вы ведь наверняка знаете, что это не сойдет  вам  с  рук.  -  Ее
голос предательски дрогнул. - Всем известно, что мы отправились  сюда  с
вами вдвоем.
   Его безумный смех зазвенел искренним весельем.
   - Из всех обитателей замка я  один  совершенно  чист  от  подозрений.
Такова ирония судьбы! Я скажу Энтони, что  кто-то  выстрелил  в  меня  и
похитил вас - и он мне поверит. А уж когда найдут ваше бездыханное тело,
никто не будет оплакивать вас искреннее, чем я!
   Сара с  отчаянием  подумала,  что  должна  во  что  бы  то  ни  стало
продолжать этот безумный разговор.
   - Выстрелил в вас? Что это значит?
   Стараясь  побороть  свой  страх,  она  неотрывно  смотрела  в   жутко
мерцавшие перед ней мертвые глаза,  не  давая  ему  возможности  отвести
взгляд, не позволяя заметить, что она все ближе подбирается  к  банке  с
краской.
   - Увы, некоторые  неудобства  неизбежны.  Придется  прострелить  себе
плечо. - Макса невольно  передернуло.  -  Ранен  при  исполнении  долга!
Уверен, Энтони будет ухаживать за мной так же ревностно, как  некогда  я
ухаживал за ним.
   - Но вы не можете меня, убить! - Саре  пришлось  провести  языком  по
пересохшим губам. - Все станут  обвинять  в  этом  Энтони.  Вы  ведь  не
захотите, чтобы его осудили?
   - Ага! Его обвинят все - все, кроме меня! - торжествующе заявил Макс.
- И я останусь его последней и единственной опорой и надеждой. Вот тогда
он узнает, кто по праву заслужил его любовь!
   - Но его могут арестовать за убийство! - вскричала Сара.
   - Ни за что, - отмахнулся  Макс.  -  Не  останется  никаких  улик,  а
герцога Чевиота так просто не арестуют. Пойдут слухи и сплетни - на  том
все и кончится.
   Этот тип действительно верил во все, о чем говорил!
   Сара почти впала в отчаяние. Что же делать?
   - Ну же, прочь от этюдника! - Макс сердито махнул пистолетом.  -  Нам
пора прогуляться.
   - Что вы хотите со мной сделать? - Сара упорно не двигалась с  места.
Однако при виде его улыбки ей едва не стало дурно.
   - В таком глухом лесу - все, что угодно! Я еще н