е надо! Я сам найду дорогу!
   Но на герцога это не подействовало.
   - Я непременно  должен  вас  проводить,  -  с  неизменной  учтивостью
возразил он.
   Шагая в сопровождении родственника через просторный холл, Паттерсон с
горьким разочарованием думал: есть ли на свете что-нибудь, что могло  бы
вывести из себя этого проклятущего сопляка?

***

   Как только Сара осталась одна, она  вновь  уселась  на  диван,  чтобы
обдумать столь неожиданные новости.
   Зачем деду потребовалось ставить их  в  известность  о  том,  что  он
изменил свое завещание? Как всегда, мотивы его поступков оставались  для
Сары загадкой и оставляли чувство горького недоумения.
   Вскоре в гостиную вернулся ее муж, но не стал садиться, а  повернулся
спиной к камину, внимательно вглядываясь в ее растерянное лицо.
   - Прости, Сара! - промолвил он. - Это из-за меня твой  дедушка  пошел
на такой шаг.
   - Энтони, я ничегошеньки не понимаю! - чистосердечно призналась она.
   Но для герцога мотивы поведения Паттерсона вовсе не  являлись  такими
же загадочными, как для нее.
   - Твой дедушка считает, что я выжал из него слишком  много  денег,  и
захотел отомстить, - пояснил он. - Он  вычеркнул  тебя  из  завещания  в
надежде унизить этим меня, но в итоге причинил  боль  только  тебе.  Мне
очень жаль, но боюсь, что туг уже  ничего  не  поделаешь.  Его  гордость
слишком уязвлена, и потребуется время, чтобы залечить эту рану.
   Сара долго сидела молча, обдумывая его слова. Наконец она  сказала  с
тяжелым вздохом:
   - Дедушка никогда не мог понять, как человек может решить, что у него
достаточно денег. Он считает, что все только и мечтают  о  том,  как  бы
получить их еще больше.
   - Надеюсь, дорогая, - заметил  герцог,  не  спуская  с  жены  светлых
проницательных глаз, - ты тоже будешь считать,  что  у  тебя  достаточно
денег, потому что больше их взять неоткуда  -  разве  что  твой  дедушка
снова изменит завещание.
   - Я вообще не считала, что имею какие-то  свои  деньги!  Что  это  за
фонд, о котором вы говорили?
   - Я как раз хотел попросить Макса все тебе объяснить. Поверь мне, все
очень просто. Из тех четырех миллионов, что перевел  на  мой  счет  твой
дедушка, четверть миллиона стала твоим личным  фондом.  Он  полностью  в
твоем распоряжении, Сара! Я не имею права брать эти деньги. И теперь  ты
будешь обеспечена, что бы ни случилось.
   - Это что, так принято у всех вступающих в брак?
   - Ну, у нас, во всяком случае,  принято  откладывать  так  называемую
вдовью долю, - как можно непринужденнее отвечал герцог.
   - А чем этот фонд отличается от настоящей вдовьей доли?
   - Тем, что твои деньги вложены под определенные  проценты  и  ты  всю
жизнь будешь получать с них доход.
   Сара в замешательстве потупилась, но через миг заставила себя поднять
взгляд и спросила:
   - Почему ты это сделал?
   - Я считаю, что для тебя  будет  важно  иметь  в  своем  распоряжении
какие-то деньги, - просто ответил  он.  -  Например,  тебе  не  придется
обращаться ко мне, если ты пожелаешь купить приглянувшуюся картину.  Или
ждать, пока я смогу отвезти тебя в Париж, если ты  захочешь  отправиться
туда одна. Мне так будет гораздо  спокойнее,  дорогая.  Ведь  это  будет
означать, что ты не зависишь от меня даже в мелочах.
   - Понятно, - мрачно кивнула Сара.
   - Я узнаю, когда ты сможешь побеседовать с Максом, и он объяснит тебе
все подробности, - с улыбкой пообещал Энтони.
   - Но я не желаю ничего знать об  этих  деньгах!  -  воскликнула  она,
нервно стиснув руки. - Я привыкла обходиться малым.  Зачем  мне  столько
денег?
   - Тебе никто и не велит тратить сразу четверть  миллиона,  -  ласково
произнес он. - Ты можешь обойтись процентами, не трогая основной  суммы.
Или поместить эти деньги в какие-то акции.
   Сара молчала, сосредоточенно хмуря брови.
   - Поверь, это вовсе не так хлопотно. Макс позаботится  о  них  вместо
тебя.
   - Стало быть, дедушка решил так: раз у меня теперь  есть  этот  самый
фонд, мне ни к чему его деньги? - все с той же  озабоченностью  уточнила
Сара.
   -  Совершенно  верно.  Прости  меня,  Сара,  я   меньше   всего   мог
предположить такую реакцию, когда настоял на том, чтобы он  создал  этот
фонд.
   - Но меня совершенно не волнуют его деньги! - нетерпеливо воскликнула
она.
   - Сара, все-таки восемнадцать миллионов фунтов - не какая-то  мелочь,
- возразил Энтони с горькой улыбкой.
   - Все, что мне нужно, - это свобода заниматься живописью, -  отрезала
Сара, упрямо тряхнув головкой. - И ты дал мне эту свободу!
   Энтони наградил ее самой ослепительной улыбкой и воскликнул:
   - Жена моя, ты просто жемчужина среди женщин! - Он  шагнул  к  ней  и
добавил:
   - А теперь, с твоего позволения,  я  бы  хотел  повидаться  со  своим
банкиром.
   - Конечно! - ответила Сара.
   Однако она еще долго сидела одна в гостиной,  стараясь  не  поддаться
неприятной мысли о том, что в отличие  от  нее  Энтони  все-таки  мог  и
расстроиться, утратив восемнадцать миллионов фунтов.

***

   В тот же день Саре нанес визит Невилл Харви.
   Не в пример Уильяму Паттерсону молодой человек по достоинству  оценил
элегантную обстановку большой гостиной в Селбурн-Хаусе.
   Разглядывая все эти чудесные вещи, Невилл не без раздражения повторял
про себя, что человеку на грани банкротства не пристало купаться в столь
немыслимой роскоши. Интересно, Чевиоту вообще приходило в голову продать
свой дом, чтобы расплатиться с долгами?
   Взять хотя бы эту китайскую вазу. Она одна стоила целого состояния!
   От этих неприятных размышлений Невилла отвлекло  появление  Сары.  Он
повернулся, чтобы приветствовать  молодую  герцогиню,  и  был  неприятно
Поражен тем же открытием, что совсем недавно сделал Паттерсон: Сара  так
и лучилась счастьем.
   Невилл был не просто поражен - он онемел от неожиданности.  Да,  Сара
всегда казалась ему милой девушкой, но теперь...
   Это было невозможно, невероятно! Если  уж  на  то  пошло,  он  ожидал
увидеть совершенно противоположную картину.  Он  слишком  хорошо  помнил
свой злосчастный поцелуй и попытку запугать Сару перспективой  разделить
брачное ложе с надменным незнакомцем.
   Но, судя по ее виду, супружеская жизнь пришлась ей весьма по вкусу!
   Невилл чуть не лопнул от досады. Еще бы ей не быть  довольной!  Такой
красавчик, как этот герцог, наверняка слывет большим ходоком по  женской
части и в два счета сумел вскружить ей голову!
   - Невилл! - Сара подошла, протянув ему руку. - Какой ты молодец,  что
пришел меня навестить!
   Он взял ее за руку и пытливо заглянул в доверчиво  распахнутые  карие
глаза. Да, она изменилась. Из ее  взгляда  исчезла  девичья  невинность.
Теперь на него смотрела настоящая женщина!
   Сердце Невилла обливалось кровью от острой боли. Ведь он любил Сару с
детства. А вот теперь! Видеть ее такой довольной, такой счастливой...  и
знать, что не он творец этого счастья! Что не для него и не из-за него в
ее очах вспыхнул этот сокровенный колдовской свет!
   - Пожалуй, мне нет нужды спрашивать, как  ты  поживаешь,  -  невнятно
пробормотал он. - По тебе и так все видно!
   - Спасибо, Невилл, - слегка зарделась  она.  -  Прогулки  на  природе
всегда шли мне на пользу!
   Невилл с горечью думал о том, что природа тут ни при чем,  что  у  ее
цветущего вида есть иная причина.
   Он едва заставил  себя  высидеть  хотя  бы  полчаса,  развлекая  Сару
разговорами на привычные темы: его бизнес, планы на  будущее  расширение
собственного дела, проблемы партнера  и  состояние  хлопкового  рынка  в
целом.
   Он уже стоял у дверей и прощался с  Сарой,  когда  в  гостиную  вошел
герцог.
   Сара просияла от одного его вида.
   - Прости, дорогая, я не хотел тебе мешать, - заверил он.  -  Я  и  не
знал, что у тебя гости.
   - Вы ведь знакомы с Невиллом Харви, не так ли? - спросила Сара.
   - Да, мы знакомы, - ответил Чевиот. И с милостивым кивком обратился к
Невиллу:
   - Как поживаете, Харви?
   Невилл  как  зачарованный   уставился   на   безупречно   приветливую
физиономию мужа Сары, и душа его переполнилась ядом жгучей ненависти.
   - У меня все превосходно, ваша светлость, - машинально буркнул он.
   - Сара, я хотел предложить тебе  прокатиться  в  парке,  -  обратился
герцог к молодой жене. - К пяти часам я наверняка освобожусь.
   - Буду очень рада с  тобой  прокатиться,  -  отвечала  Сара.  Невиллу
пришлось отвернуться,  чтобы  не  видеть,  каким  неподдельным  счастьем
засияло ее лицо.
   - Ну что ж, тогда я распоряжусь подать фаэтон к пяти часам.
   - И я непременно буду готова, - пообещала Сара. - Ведь твои  чудесные
лошади так не любят застаиваться!
   Герцог наградил  ее  ласковей  улыбкой.  И  лишь  после  этого  снова
вспомнил про гостя.
   - Рад был повидаться с вами, Харви.
   - Благодарю, ваша светлость! - отвечал тот.
   У него было такое чувство, будто мышцы лица сковала ледяная маска. Он
поспешил откланяться, чтобы не выдать своих чувств перед Сарой. Впрочем,
вряд ли она бы заметила, даже если бы Невилл рухнул замертво  у  нее  на
пороге. И это после четырнадцати лет самой близкой дружбы!  Он  для  нее
ничто, пустое место. Она думает  только  об  этом  смазливом  хлыще,  за
которого вышла замуж!
   Невилл  все  сильнее  распалялся  от  ревности.  Он  ни   минуты   не
сомневался, что Сару не ждет ничего хорошего. Такой  хлыщ,  как  Чевиот,
просто не способен оставаться верным одной женщине, и это открытие,  без
сомнения, будет для Сары убийственным.
   И Невилл с горькой решимостью дал себе слово, что именно он будет тем
человеком,  который  вовремя  окажется  рядом,  чтобы  собрать   воедино
разбитое сердце бедной Сары.

***

   На следующее утро Сара  сильно  опоздала  на  условленную  встречу  с
Максом Скоттом. Это случилось из-за  исключительной  способности  Энтони
убеждать молодую жену в том, что он нуждается в ее  присутствии  гораздо
больше, нежели секретарь, поджидавший ее в библиотеке.
   Стоило  Саре  появиться  перед  Максом,  как  он  понял,  что  именно
послужило причиной столь нелюбезного опоздания.
   Напрасно он старался утешиться, снисходительно повторяя про себя, что
Энтони просто забавляется с новой игрушкой.
   Сара с улыбкой попросила его извинить за опоздание,  не  потрудившись
придумать сколько-нибудь  приличной  причины.  Интересно,  она  хотя  бы
отдает себе отчет в том, как  выдает  ее  этот  томный,  удовлетворенный
взгляд?
   - Я понимаю, что мой муж возложил на вас неблагодарный труд объяснить
мне все тонкости обращения с моим личным фондом. Смею надеяться, что  не
слишком задержу вас своей неопытностью в этих делах.
   Макс ответил ей в том же учтивом тоне и пригласил сесть за стол.  Сам
он пристроился рядом и впервые  постарался  внимательно  разглядеть  эту
свежеиспеченную герцогиню.
   Она не произвела на него благоприятного впечатления в первую встречу,
и его мнение  не  изменилось  со  временем.  Вполне  вероятно,  что  она
выглядит довольно мило, когда улыбается, но  разве  можно  сравнить  это
невзрачное личико с ослепительными красавицами,  дарившими  Энтони  свою
любовь в прошлом? Да она и опомниться не успеет, как надоест его  другу!
Этой участи не избежала ни одна из его прежних пассий.
   Ревность к окружающим Энтони людям стала для Макса привычной едва  ли
не с первого дня их знакомства, но Скотт никогда не ревновал  герцога  к
его любовницам. Он снисходительно относился к необходимости его друга  в
плотских утехах и не пытался отпугнуть от Энтони ни надменных  испанских
красоток, осаждавших лорда Селбурна в Испании,  ни  утонченных  светских
львиц, блиставших в парижском обществе.
   Макс не терпел  возле  Энтони  лишь  тех  друзей,  которые,  как  ему
казалось, делались ближе к герцогу, чем  он  сам.  И  особенно  люто  он
ненавидел  его  однокашников,  всех  этих  разряженных  в  пух  и   прах
маменькиных  сынков,  наследных  лордов,  знавших  Чевиота  со  школьной
скамьи.  Их  оскорбительное  панибратство,  их  бесшабашные  замашки   и
отсутствие малейшего почтения к его божеству, их наглая самоуверенность,
происходившая из принадлежности к классу избранных  -  куда  таким,  как
Макс, вход был заказан раз и навсегда,  -  заставляли  Скотта  буквально
полыхать безумной ревностью.
   И если что и помогало Максу сохранять выдержку и  здравый  смысл,  то
это тайная гордость от того, что именно он вытащил Энтони с поля боя под
Саламанкой. Именно он не  позволил  хирургу  ампутировать  Энтони  руку.
Именно к нему Энтони обращается за советом в трудную  минуту.  И  только
его Энтони называет "мой друг".
   И все же, несмотря на их близкие отношения,  Макс  жаждал  иной,  еще
более тесной близости. Ведь даже их многолетняя дружба не мешала  Энтони
сохранять между ними определенную дистанцию, барьер,  через  который  не
могла проникнуть ни одна любовница, ни один друг детства -  и  даже  сам
Макс.
   Это было  одной  из  величайших  загадок  неповторимой  личности  его
великолепного друга - мертвая зона,  недосягаемая  ни  для  одной  живой
души. И все эти годы Макс тешил себя  надеждой  стать  тем  счастливцем,
которого Энтони все же допустит в свою святая святых. И хотя до сих  пор
все его попытки кончались  неудачей,  Макс  по  крайней  мере  мог  быть
уверен, что еще никому не удалось похитить у него вожделенный приз.
   Ему и в голову не  могло  прийти,  что  юная  пародия  на  герцогиню,
находившаяся рядом с ним в библиотеке в это безоблачное весеннее утро  -
не кто иная, как Сара, - сможет стать его  самой  опасной  соперницей  и
завоевать любовь Энтони.

Глава 16

   За две недели, проведенные в Лондоне, Энтони успел покончить с делами
и подготовиться к путешествию в  Нортумберленд.  Они  с  Сарой  ехали  в
экипаже, принадлежавшем некогда его отцу, а Макс и слуги  погрузились  в
целый караван карет и колясок, наполненных их багажом.
   Сара до последней  минуты  надеялась,  что  сможет  путешествовать  в
фаэтоне, но Энтони с присущим ему так-том объяснил  жене,  что  даме  ее
ранга не пристало отправляться в дальнюю  поездку  в  открытом  экипаже.
Каждый день герцог на несколько часов подменял кучера и правил  фаэтоном
сам, однако большую  часть  времени  он  старался  проводить  в  карете,
развлекая молодую жену и помогая ей справиться с недомоганием.
   Только благодаря его поддержке Сара смогла  выдержать  все  трудности
пути - обычно ее желудок не выносил дорожной тряски, однако трогательная
забота и хлопоты Энтони неизменно поднимали ее дух и прибавляли сил.
   Чаще всего их беседы вращались вокруг замка Чевиот,  и  одного  этого
было достаточно, чтобы понять, как искренне герцог  любит  свое  родовое
гнездо.
   Итак, он поведал жене, что замок выстроен между 1313  и  1316  годами
усилиями Генри Селбурна, первого графа  Чевиота.  К  несчастью,  ему  не
суждено было сполна насладиться жизнью в возведенной  им  твердыне,  так
как через шесть лет его казнили за участие в мятеже.
   И все же замок занял достойное место в  исторических  хрониках  конца
четырнадцатого века, когда превратился в главное укрепление на  границах
с непокорными шотландцами. Именно  тогда  роду  Селбурнов  был  присвоен
почетный титул стражей шотландской границы, унаследованный Энтони  среди
прочих званий.
   В  те  годы  произошло  одно  из  самых  знаменитых  сражений   между
англичанами и шотландцами, вдохновившее неизвестного автора на любимую в
народе балладу "Гнев Чевиота".
   - Тринадцатого августа 1388 года, - рассказывал Энтони,  -  небольшой
отряд шотландцев возвращался домой после  очередной  вылазки  в  Англию,
когда мой предок, Томас Селбурн, граф Чевиот, напал на них  и  уничтожил
всех до единого, не пощадив даже их предводителя графа Дугласа. - Герцог
искоса глянул на Сару и добавил:
   -  Правда,  эту  балладу  вряд  ли  можно  считать  точным  описанием
исторического события.  По-моему,  ее  сложили  с  исключительной  целью
прославить доблесть английских рыцарей и в особенности рода Селбурнов.
   Саре, конечно, приходилось слышать  эту  балладу,  и  она  со  смехом
процитировала памятные строчки:

   Эй, Дуглас! - молвил Чевиот.
   - Молись, настал твой час!
   Не успокоюсь я, пока
   Жив хоть один из вас!

   - В балладе даже убийство выглядит доблестным и оправданным  деянием,
- с грустной улыбкой заметил герцог. - Хотя на деле все  отнюдь  не  так
прекрасно.
   Саре вдруг ужасно, до боли захотелось обнять его и прижать к себе. Но
она подавила этот порыв, стиснув руки на коленях и рассеянно глядя перед
собой. Она уже достаточно хорошо знала своего мужа, не одобрявшего столь
пылких проявлений сочувствия.
   Энтони немного помолчал и вернулся к истории своего замка.
   - Замок Чевиот прошел проверку на прочность во  время  войны  Алой  и
Белой розы. Армия  Ланкастера  осаждала  его  с  1462  по  1464  год.  А
последние боевые действия пришлись на гражданскую  войну.  Тогда  Чевиот
сражался на стороне короля Карла и выдержал осаду Кромвеля.
   - Он по-прежнему выглядит как замок, не так  ли?  -  заинтересовалась
Сара. - То есть окружен стенами с башнями, бойницами и всем прочим?
   - О да, это все еще настоящий замок, - заверил ее Энтони.  -  Внешняя
стена сохранилась практически полностью,  как  и  надстроенные  над  ней
башни. Не сомневаюсь, что эти стены произведут на тебя впечатление, ведь
они заключают в себе площадь около одиннадцати акров!
   Перед  мысленным  взором  Сары   возникла   средневековая   твердыня:
цитадель, окруженная  несколькими  линиями  укреплений,  с  галереями  и
переходами, бойницами и подъемными мостами. Она шумно вздохнула.
   - Но ведь жилая часть наверняка подвергалась перестройке, -  заметила
Сара.
   - Совсем немного, - небрежно отвечал он. - Несколько лет  назад  были
устроены туалеты с водосливом.
   Сара с трудом подавила  ужас,  представив  себе  жизнь  среди  грубых
каменных стен, где мебелью служат простые дубовые лавки, а  единственное
украшение на стенах - ржавые доспехи и оружие.
   Но ведь Энтони так сильно любит свой замок! Когда он  рассказывает  о
своем родном доме, у него даже голос становится другим...
   Пожалуй,  если  очень  постараться,  Сара  тоже  могла  бы  ко  всему
привыкнуть. По крайней мере там уже есть туалет с водосливом - и на  том
спасибо!
   По дороге они ночевали в гостиницах, и за все это  время,  к  великой
радости Сары, у Энтони ни разу не было кошмаров.
   Наконец на четвертый день путешествия  их  карета  пересекла  границу
Нортумберленда.
   Герцог с горечью признался:
   - Сам не знаю, какое из чувств сейчас  превалирует  у  меня  в  душе:
радость от возвращения домой или страх перед встречей с мачехой.
   Он впервые за эти дни упомянул вслух  о  вдовствующей  герцогине.  Во
всех его рассказах о Чевиоте фигурировали исключительно герои из прошлых
дней - ни о мачехе, ни о сводных братьях не было сказано ни слова.
   - Она правда такая ужасная? - осторожно поинтересовалась Сара.
   Ответ был кратким и простым:
   - Да.
   Саре  не  хватило  духа  продолжать  расспросы,  и  она   постаралась
утешиться видом из окна: глубокая голубизна неба с  яркими  вкраплениями
белоснежных облаков. Здешнее небо определенно отличается от неба на  юге
Англии! Оно какое-то высокое... и более выразительное!
   Она не замедлила поделиться своими впечатлениями с  герцогом,  и  тот
оказался очень доволен.
   - Вот увидишь, здесь все не так, как на  юге,  -  пообещал  он.  -  И
солнечный  свет  здесь  падает  под  иным  углом.  Тебя  это   наверняка
заинтересует.
   По обе стороны от дороги простирались распаханные  поля,  разделенные
низкими каменными изгородями. В трещинах  между  камней  Сара  различила
цветы лихниса и льнянки, а по обочинам дороги - кустики дикого чабреца и
цикория.
   Они ненадолго задержались в Ньюкасле, чтобы  дать  отдых  лошадям,  и
отправились дальше на север. Вскоре  после  Олнвика  карета  свернула  с
главного тракта на проселок, бежавший  к  востоку,  в  с