адеялась  найти
там ответ, - к примеру, я считаю, что живопись важнее денег.
   - Сара, - отвечал Невилл со смесью раздражения и превосходства, -  да
ведь все эти великие художники, на которых ты готова молиться, всю жизнь
только и делали, что обивали пороги богачей, вымаливая  лишний  грош  за
свою мазню!
   - Поверь, Невилл, что у картин такого  мастера,  как  мистер  Тернер,
просто нет и не может быть цены! - Сара даже слегка раскраснелась в пылу
спора. - Та радость, та красота, что приходит с ними в наш мир, то,  как
ты начинаешь воспринимать все окружающее, дороже  денег.  -  Заметив,  с
какой  издевкой   слушает   Невилл   ее   разглагольствования,   девушка
моментально умолкла.
   - А по мне - что один мазила, что другой!
   Сара молча уткнулась в чашку.
   - Это все твое сильно умное образование! - осуждающе заметил  Невилл.
- Оно внушило тебе мысль, что деньги - это  нечто  грязное,  недостойное
настоящих леди.
   - Я никогда не считала, что деньги обязательно должны быть  грязными!
- возмутилась Сара. - И я отдаю себе отчет в том, как они важны. Я  тоже
видела, как живут  наши  бедняки.  Просто  мне  временами  кажется,  что
дедушка так  занят  мыслями  о  способах  получения  денег,  что  просто
забывает о том, для чего они нужны.
   - Что за чушь! - хмыкнул Невилл.  -  Да  ты  оглянись  вокруг,  Сара!
Вспомни, каких лошадей впрягают  в  твою  карету,  стоит  тебе  захотеть
куда-то поехать. Посмотри, что подают вам на стол. Неужели  после  этого
ты скажешь, что твоему деду невдомек, на что можно потратить его деньги?
- Невилл расходился не на шутку - как  будто  ее  упреки  относились  не
только к деду Сары, но и к нему самому.
   - Я вовсе не хотела кого-то  осуждать,  -  мягко  возразила  Сара.  -
Поверь, я люблю дедушку всем сердцем!
   - Еще бы тебе не любить его! - В голубых глазах Невилла  Харви  пылал
праведный гнев, а пухлые щеки покраснели от возбуждения. - Твой  дедушка
разбирается в радостях жизни не хуже какого-то там графа!
   И снова Сара предпочла промолчать, уткнувшись в свою чашку.
   "Ни в чем он не разбирается, - с отчаянием думала  она.  -  Да  и  ты
тоже, Невилл! Вы одинаково равнодушны и к литературе, и к искусству!  Вы
неравнодушны только к деньгам!"
   В тот же миг ей стало стыдно за свою неблагодарность. Ведь именно  на
деньги ее деда было куплено  то  исключительное  образование,  благодаря
которому она обрела вкус ко всякого рода изящным вещам. И не  ей  винить
деда за то, что у него не было подобной возможности.
   - Сара, я вовсе не хотел тебя обидеть,  -  все  еще  сердито  заметил
Невилл. - Но мне показалось, что заодно с дедом ты осуждаешь и меня!
   - Ах, Невилл, - воскликнула Сара, заставив себя улыбнуться, - как  ты
мог заподозрить меня в такой неблагодарности! У меня и в мыслях не  было
кого-то осуждать! Я знаю, как самозабвенно ты трудишься, и  считаю,  что
твой труд и твой талант заслуживают всяческого уважения.
   Невилл моментально растаял от этой похвалы. Он отставил  свою  чашку,
отобрал чашку у Сары и поднес к губам ее тонкие пальчики.
   От удивления Сара широко распахнула глаза. Невилл подумал, что сейчас
она похожа на испуганную лань.
   - Ты такая милая, Сара. - Его голос почему-то  слегка  охрип.  Он  не
спешил отпускать трепетную ручку, все еще держа ее возле губ. - Мы можем
составить превосходную пару!
   - Потому что наш союз позволит вам с дедушкой объединить капиталы?  -
Ее пальчики заметно напряглись в его ладони.
   - Дело не только в этом, но  и  в  моих  чувствах  к  тебе,  Сара,  -
покровительственно промолвил он. - Я хотел бы всегда заботиться о тебе!
   - Но я не ребенок и не идиотка, Невилл!  -  с  заметным  раздражением
возразила она и отняла свою руку. - Мне не требуется нянька!
   - Нет, милая, тебе требуется муж! - изрек он с торжествующей улыбкой.
- И я как раз подхожу на эту роль.

Глава 3

   Сара сидела рядом с дедушкой в его экипаже и  любовалась  в  окно  на
прелестный сельский пейзаж. В этом году март выдался на редкость теплым,
и поля радовали глаз яркой молодой травкой. С той  стороны,  где  сидела
Сара, вдоль обочины бежал мелкий ручей, и его берега пестрели  чудесными
крокусами и фиалками.
   Саре нравилось бывать за городом. Детство она провела  в  их  доме  в
Ланкашире, который отец специально построил  для  матери.  Как  истинная
валлийка, ее мать не выносила городскую суету. Однако родители погибли в
дорожной катастрофе, и девочке пришлось перебраться в  город  к  деду  -
сначала в Манчестер, а потом в Лондон.
   Сам мистер Паттерсон терпеть не мог деревенскую  глушь.  Он  твердил,
что от одного вида деревни у него начинается насморк.
   Но вот сейчас он вовсе не походил на человека, страдающего насморком.
Даже напротив - выглядел вполне довольным жизнью. Саре с большим  трудом
удавалось скрыть свое недоумение по поводу той эйфории, которую  вызвало
у ее грубоватого, недоверчивого деда обычное приглашение в гости - пусть
даже исходило оно от самого графа Линфорда.
   Тем временем экипаж покинул основной тракт и покатился по более узкой
дороге. Еще один поворот - и  они  оказались  под  сенью  огромных  лип,
обрамлявших длинную, тщательно посыпанную гравием подъездную аллею.
   - Это здесь? - нетерпеливо поинтересовался Паттерсон.
   - Да, дедушка, - подтвердила Сара, хорошо помнившая Хартфорд-Корт  по
первому визиту. - Это здесь.
   Несмотря на то что ее совсем не радовал предстоящий визит, Сара  была
довольна, что путешествие подошло  к  концу.  Она  с  трудом  переносила
долгое пребывание в душном экипаже, а дед ни за что не  позволил  бы  ей
открыть окно.
   - Что-то я не вижу особняка, - заметил Паттерсон.
   - Эта аллея длиною в целую милю, дедушка. Сейчас мы приедем.
   - Длиною в милю? - восхищенно  воскликнул  Паттерсон.  -  Сколько  же
земли у этих Линфордов?
   - У них прекрасное поместье, - отвечала Сара. - Здесь хватает земли и
для садов, и для парков, и даже есть озеро!
   И действительно - карета миновала последний поворот, и особняк  графа
Линфорда наконец-то предстал перед жадным взором мистера Паттерсона.
   - Хм-м-м, - пробурчал себе под  нос  достойный  торговец,  придирчиво
разглядывая сооружение, возвышавшееся посреди обширной зеленой  лужайки,
способной  соперничать  по  своей  аккуратности  с   настоящим   ковром.
Хартфорд-Корт был построен в конце XVII века и представлял собой изящное
здание из красного кирпича с двумя симметричными крыльями по обе стороны
от центральной части.
   - На вид ничего особенного, - недовольно заявил Паттерсон. Его больше
впечатлило бы нечто помпезное, в стиле рококо.
   - Зато внутри все обставлено очень элегантно, -  с  улыбкой  заверила
его Сара. - И к тому же у них чудесная коллекция картин!
   - Хм-м-м, - снова промычал Паттерсон, неодобрительно  уставившись  на
особняк.
   Тем временем карета остановилась перед парадным  крыльцом.  Открылась
дверь, и навстречу гостям двинулся величавый дворецкий  в  сопровождении
двух рослых привратников в роскошных ливреях.
   - Добро пожаловать в Хартфорд-Корт, мисс  Паттерсон,  -  провозгласил
дворецкий, распахнув дверцу экипажа. - Рад видеть вас снова!
   - Спасибо, Элиот, - сердечно отвечала девушка. - Сегодня  я  приехала
со своим дедом, мистером Паттерсоном.
   -  Добро  пожаловать  в  Хартфорд-Корт,  сэр!  -  воскликнул   Элиот,
всматриваясь в глубину полутемной кареты.
   Один из слуг опустил на землю приставную лестницу, и дворецкий  помог
Саре выйти. Следом за ней спустился и мистер Паттерсон.
   - Хозяева ждут вас в доме, - сообщил ему Элиот.
   Он направился к крыльцу. Гости следовали за ним.
   Вскоре они оказались в холле с мраморным  полом  из  черных  и  белых
квадратов. Посреди этой странной шахматной доски стояла девушка примерно
восемнадцати лет от роду.
   - Сара! - воскликнула она и поспешила к  гостям,  чтобы  обнять  свою
подругу, выглядевшую по сравнению с  ней  значительно  более  хрупкой  и
юной.
   - Оливия! Как я рада тебя видеть!
   - А я уже целых три часа не отхожу от окна!
   - Погоди, позволь представить тебе моего дедушку, мистера Паттерсона,
- сказала Сара, осторожно высвобождаясь из пылких  объятий.  -  Дедушка,
это леди Оливия Энтсли.
   - Рад познакомиться с вами, леди Оливия, - поклонился гость.
   Его проницательный взор  прошелся  по  девичьей  фигурке,  отметив  и
вьющиеся золотистые волосы, и яркие голубые  глаза,  и  довольно  пышные
формы.
   Паттерсон с раздражением подумал, что возле этакой аппетитной милашки
его Сара будет еще больше походить на невзрачную мышь.
   - Как поживаете,  мистер  Паттерсон?  -  вежливо  обратилась  к  нему
Оливия. При этом ее живые глаза лукаво сверкнули. - Отец велел сразу  же
проводить вас к нему. Он в библиотеке.
   - Благодарю вас, леди Оливия. Я горю нетерпением снова  повидаться  с
вашим отцом, - заверил Паттерсон.
   - Сара, если ты  подождешь  нас  минутку,  я  вначале  отведу  твоего
дедушку  в  библиотеку,  а  потом  сама  покажу  тебе  твою  комнату,  -
предложила Оливия.
   - Конечно! - отвечала Сара. Она уже  двигалась  в  сторону  чудесного
сельского пейзажа, украшавшего одну из стен.
   - Идемте, мистер Паттерсон, - позвала Оливия,  поспешно  направившись
по мраморному  полу  к  широкому  коридору,  уводившему  в  левое  крыло
особняка.
   Перед дверью в библиотеку Оливия остановилась и зашептала, все так же
лукаво сверкая глазами:
   - Мистер Паттерсон, Саре известно, зачем ее пригласили в Хартфорд?
   - Нет, - отвечал торговец. - Я решил, что с этим известием спешить не
стоит.
   Оливия рассмеялась. Ее  смех  показался  Паттерсону  мелодичным,  как
перезвон колокольчиков.
   Он снова подумал о том, что дочка Линфорда вовсе  некстати  оказалась
писаной красавицей. Просто удивительно, что она могла выбрать в  подруги
его Сару.
   Оливия открыла перед гостем дверь и сказала:
   - Папа, к тебе мистер Паттерсон.
   - Входите, Паттерсон, входите! - радушно пригласил его граф.
   И в следующую секунду - вот уже дважды на  этой  неделе  -  Паттерсон
оказался в библиотеке графа Линфорда. Как и в  прошлый  раз,  он  застал
графа в обществе еще одной персоны. Однако на сей раз это была  не  леди
Линфорд, а молодой мужчина.
   - Полагаю, вам не  помешает  предварительно  самому  познакомиться  с
Чевиотом, - сказал граф. Он обратился к изящному джентльмену,  стоявшему
у окна:
   - Энтони, позволь представить тебе мистера Уильяма Паттерсона.
   - Как поживаете, мистер  Паттерсон?  -  откликнулся  молодой  человек
негромким приятным голосом и протянул руку.
   Хотя эта простая реплика не содержала в себе ни малейшего  намека  на
приказ, Паттерсон с удивлением обнаружил, что ноги сами по себе  понесли
его через всю комнату навстречу юному аристократу.
   - Рад познакомиться с вами, ваша светлость!  -  воскликнул  торговец.
Тонкая холеная рука целиком утонула в его огромной ладони. Наконец-то он
мог увидеть собственными глазами того, кто должен был стать женихом  его
внучки!
   Солнечные лучи, проникавшие в библиотеку через высокие окна, отливали
бронзовыми искрами на  его  пышной  темно-каштановой  шевелюре.  Светлые
серо-зеленые глаза смотрели строго и прямо.  Идеально  вылепленные  губы
были плотно сжаты без намека на улыбку.
   Зато теперь Паттерсону  стало  ясно,  отчего  леди  Линфорд  с  такой
уверенностью заявила ему во время прошлой встречи,  будто  ее  племянник
знает, как вести себя с дамами.
   - С вашей  стороны  было  очень  любезно  принять  приглашение  лорда
Линфорда посетить Хартфорд, - промолвил герцог.
   Торговца раздражало то, каким неуместно огромным и неуклюжим он вдруг
стал казаться себе рядом с этим светским хлыщом.
   А молодой человек все так же спокойно и уверенно смотрел ему прямо  в
глаза.
   Этого Паттерсон никак не ожидал.
   Немного поколебавшись, торговец все же решил, что не помешает  начать
игру и выложить кое-какие карты.
   - Ваша светлость, я не рассказал  Саре  о  нашем  договоре  с  лордом
Линфордом, - начал он, - и она уверена, что лорд Линфорд пригласил  меня
в гости, желая отблагодарить за некую важную услугу.
   Герцог медленно кивнул.
   - Вы поступили очень мудро, - заметил  Линфорд  со  своего  места  за
столом. - Это позволит  Саре  привыкнуть  к  обществу  Чевиота  в  более
простой обстановке.
   -  Хм-м-м,  -  протянул  торговец,  не  спуская  с  герцога  глаз   и
подозрительно прищурившись.
   - У вас есть ко мне какие-то вопросы, мистер Паттерсон? - осведомился
герцог.
   Торговец прищурился еще сильнее. Действительно, все это время ему  не
давал покоя один вопрос. Он мог  считать  свою  внучку  никчемной  серой
мышью, однако это вовсе не означало, что он позволил бы кому-то  сделать
ее несчастной. Или, еще того хуже, - выставить на посмешище.
   Итак, он решил идти напролом.
   - Ваша светлость, я не могу не поставить вас в известность о том, что
моя внучка вовсе не такая, как те светские дамы, с  которыми,  возможно,
вам приходилось иметь дело до сих пор. Перво-наперво вам следует  знать,
что для нее супружеские обеты - вещь святая и незыблемая.
   Во взгляде герцога промелькнуло какое-то странное  выражение.  Однако
голос оставался таким же безмятежным.
   - Я рад услышать это от вас, мистер Паттерсон.  Я  также  отношусь  к
брачным узам с величайшим уважением.
   У Паттерсона так и вертелся на языке вопрос, насколько же велико  это
уважение, однако что-то помешало ему открыть рот. Как это ни странно, но
даже ему, одному из самых богатых людей в Англии, этот холеный молокосос
внушал необъяснимую робость.
   - Отлично, - неохотно буркнул он. - Стало быть, мы поняли друг друга.
- Стараясь сохранить хотя бы видимость независимости, Паттерсон набрался
храбрости и добавил:
   - Но я уже сообщил лорду Линфорду, что Сара должна сама дать согласие
на брак.
   - Конечно, - негромко заверил герцог с легкой улыбкой. - Конечно!

***

   Леди Линфорд очень ловко устроила так, чтобы первая встреча герцога с
Сарой произошла наедине. Она сказала Саре, что обед начнется в  половине
седьмого, хотя к этому времени спуститься в большую гостиную должен  был
только Энтони. Остальные будут ждать до семи.
   Герцог не без трепета ждал приближения роковой минуты. Если уж на  то
пошло, он был просто испуган. Знакомство с  Паттерсоном  привело  его  в
ужас, и если внучка окажется похожей на деда...
   Напрасно он твердил про себя по дороге в гостиную, что это  не  имеет
значения. Это не имеет значения, потому что у него нет выбора.
   Дверь в  гостиную  была  раскрыта,  и  он  робко  заглянул  внутрь  -
наверное, девушка уже там... Перед большим полотном Рейсдала  неподвижно
замерла  миниатюрная  фигурка  в  простом  вечернем  туалете  из  белого
муслина. Судя по всему, Сара была так поглощена созерцанием картины, что
не услышала его шагов.
   - Надеюсь, я не помешал, - негромко промолвил герцог.
   Девушка испуганно вздрогнула и обернулась.
   - Конечно, нет. - Ее голос  как-то  странно  охрип.  Как  у  ребенка,
захваченного на шалости. - Я просто разглядывала эту картину.
   - Наверное, вы подруга Оливии, - сказал Энтони, подойдя вплотную.
   Ее нежное лицо удивительным образом  оживлял  взгляд  огромных  карих
глаз. Вместо персиков и роз, принятых в Англии  за  эталон  красоты,  ее
кожа имела теплый золотистый оттенок.  Гладкие  каштановые  волосы  были
уложены в самую простую прическу. Герцогу она не показалась ни  особенно
привлекательной, ни откровенной простушкой - по  крайней  мере  хотя  бы
внешне ее можно было принять за нестоящую леди.
   Девушка спокойно отвечала на его взгляд и при этом не  выказывала  ни
малейших признаков восхищения или  подобострастия,  с  которыми  герцогу
приходилось сталкиваться слишком часто.
   У него заметно полегчало на душе. Судя по всему, она не имела  ничего
общего со своим дедом.
   - Меня зовут Сара Паттерсон, - представилась она.
   - Добрый день, мисс Паттерсон, - поздоровался  он.  -  А  меня  зовут
Чевиот.
   - Чевиот? - Судя по тому, как широко распахнулись ее глаза,  ей  было
знакомо это имя. - Так вы... вы герцог?..
   - Вы угадали, - отвечал Энтони с  самой  обворожительной  улыбкой.  -
Однако слешу вас заверить, что я в точности такой же человек, как и  все
остальные в этом доме!
   Ее губы сложились в вежливую улыбку, однако темные  глаза  оставались
серьезными.
   -  Я  вижу,  вас  заинтересовал  этот  Рейсдал,  -  заметил   герцог,
повернувшись к картине. - Вам нравится голландская манера живописи?
   - Очень, -  призналась  Сара.  И  следом  за  герцогом  взглянула  на
полотно.
   Это  был  практически  одноцветный  пейзаж,  изображавший  ручей   со
склоненными над ним ивами.
   - Мне приходилось самому бывать в Голландии, - промолвил герцог, -  и
я всякий раз поражался, с каким мастерством они умеют передать  тамошний
свет.
   - Но ведь в этом-то вся тайна! - оживленно подхватила Сара. -  Именно
благодаря свету эта картина кажется столь совершенной!
   Герцог посмотрел на свою собеседницу и увидел, что на этот раз улыбка
затронула не только ее губы, но и глаза. И сделала ее лицо  поразительно
красивым.
   - А вам приходилось видеть работы мистера Тернера, ваша светлость?  -
спросила она.
   - Я много лет жил за пределами Англии.  -  Он  с  сожалением  покачал
головой. - А когда вернулся, то был слишком поглощен делами и  почти  не
имел времени на развлечения.
   Улыбка на ее лице погасла, и очарование исчезло без следа.
   Герцог с легким удивлением отметил про  себя,  что  ему  не  помешает
самому ознакомиться с творчеством этого самого Тернера.
   - Наверное,  все  эти  годы  вы  провели  на  континенте?  -  вежливо
поинтересовалась она.
   - Да, верно. Точнее, сначала  я  воевал  под  началом  Веллингтона  в
Испании. А потом служил в оккупационных войсках в Париже.
   - Вы знаете, мне все еще не  верится,  что  эта  война  действительно
кончилась. - Нежное личико Сары приняло серьезное, задумчивое выражение.
- Она все продолжалась и продолжалась, пока я росла, и в конце концов  я
стала думать, что мы будем воевать  вечно,  как  воевали  с  Францией  в
Столетнюю войну.
   Герцог, чьи предки некогда покрыли себя славой в боевых действиях при
Креси и при Азенкуре, был приятно  поражен  столь  обширными  познаниями
Сары в истории средневековья.
   - Если бы не Веллингтон, эта война действительно могла бы  затянуться
на столетия.
   - Она и так длилась более чем достаточно. - Сара тяжело вздохнула.  -
У двух моих одноклассниц в Испании погибли братья, а  у  третьей  кузена
убили под Ватерлоо. - Герцог не успел  ответить,  как  она  воскликнула,
внезапно покраснев:
   - Простите меня, ради Бога! Вам наверняка не очень-то  приятно  вести
беседу на эту тему!
   - Это действительно не самая  подходящая  тема  для  столь  чудесного
вечера!  -  подтвердил  герцог  с  вежливой  улыбкой.   Он   кивнул   на
расставленные вдоль стен кресла и предложил:
   - Присядем, мисс Паттерсон? Похоже, остальные опаздывают!
   Девушка грациозно приблизилась к указанному креслу, села и посмотрела
на часы на каминной полке.
   - Я точно помню, что Оливия говорила о половине седьмого, -  смущенно
заметила она.
   - То же было  сказано  и  мне,  -  подтвердил  герцог.  Он  не  спеша
устроился в соседнем кресле.
   Сара в  явном  замешательстве  оглянулась  на  дверь,  но  никого  не
увидела. Отблеск свечей в канделябре на стене придавал ее густым волосам
благородный оттенок красного дерева. Герцог невольно залюбовался  нежной
шеей и гордо посаженной головкой с тяжелым узлом высоко уложенных волос.
   - Так, значит, лично  вам  больше  всего  нравится  живопись  мистера
Тернера? - спросил он.
   - Да. - Девушка выпрямилась и заставила себя отвлечься от двери. -  Я
упомянула его в нашем разговоре потому, что он так  же  виртуозно  умеет
передавать на своих полотнах игру света,  как  это  удается  голландцам.
Честно говоря, я считаю его просто непревзойденным мастером