регать, как ребенка!
     Ах, он, оказывается, почувствовал себя оскорбленным. Обиженным... Может, это и не очень хорошо, но на душе у меня стало немного легче: хоть что-то человеческое ему присуще.
     - А чем вы собираетесь заниматься сегодня, если не секрет? - спросил он.
     Изобразив на лице кроткую, только что не ангельскую улыбку, я сказала:
     - В конюшне пока дел больше нет. Поэтому займусь покраской комнат.
     - Покраской? - переспросил он. - Будете расписывать стены?
     - Не расписывать, милорд, - почти весело рассмеялась я, - а просто красить. Оконные рамы и подоконники я почти уже закончила. Теперь очередь за стенами. В этих спальнях будут жить ученики, которые, надеюсь, появятся весной.
     Граф Сэйвил мрачным взглядом окинул невзрачную комнату, где мы сидели.
     - Здесь вы тоже недавно красили? - ехидно поинтересовался он.
     - Нет, руки не дошли.
     - А спальню, где я провел ночь? - спросил он еще ехиднее.
     - Ею редко пользуются. Только в особых случаях, - с подчеркнутой иронией ответила я.
     - Что ж, - сказал он бодро, - если у вас найдется лишняя кисть, миссис Сандерс, я могу, с вашего разрешения, принять участие в работе.
     Я в недоумении уставилась на него, что развеселило графа еще больше.
     - Уверяю вас, я умею держать в руке малярную кисть, мэм. Только прошу ни в коем случае не ставить об этом в известность палату лордов, иначе, боюсь, меня выгонят оттуда с треском!
     Его улыбка обезоруживала, с ее помощью он мог бы сдвинуть горы, но я еще не сдалась. Однако что ему ответить?
     Я встала из-за стола.
     - Если это не шутка, милорд, то вам придется сменить ваш элегантный костюм. Попробую найти для вас рабочий халат.
     - Халат? - переспросил он. - Надеюсь, уже измазанный краской? Моя репутация члена палаты лордов и завсегдатая лондонских клубов полностью в ваших руках.
     - Боже, - сказала я, - неужели вас могут исключить из клуба "Уайте", милорд?
     - Должен заметить, мэм, - с видом оскорбленного достоинства парировал он, - что я не являюсь членом клуба "Уайте". К нему принадлежат тори. Мы же, Мелвиллы, всегда были вигами. Мой клуб - "Брукс".
     - Прошу прощения, милорд, - с чувством сказала я, - что едва не причислила вас к вражеской партии.
     Нашу интересную беседу прервал Никки, явившийся из кухни и вполне довольный завтраком.
     - Я сыт, - объявил он. - Могу теперь помогать тебе, мама.
     - Спасибо, милый, - сказала я. - Но тебе, наверное, нужно что-то выучить для мистера Ладгейта?
     - Да, мама.
     - Вот иди и позанимайся. Если захочешь что-нибудь спросить, я буду в комнате для гостей. Мы с графом собираемся ее красить.
     У Никки округлились глаза.
     - Правда, милорд? - с легким испугом спросил он. Ответ графа был несколько витиеватым.
     - Только отличившись на этой работе, - произнес он торжественно, - я могу считать, что некоторым образом уменьшил прегрешения прошлой жизни... Но почему мы теряем время, миссис Сандерс? Нас ожидают большие дела!

***

     Я уже несколько дней работала в этой комнате, поэтому мебель была сдвинута на середину и прикрыта тряпками. Пол был тоже застлан, чтобы не попала краска, а у одной из стен стояла высокая переносная лестница.
     Довольно давно, окончательно поняв, что от хозяина ничего путного не дождешься, я задумала сама постепенно обновить комнаты, и хотя дело продвигалось крайне медленно, кое-что было сделано.
     Когда, надев халат, я стала размешивать в ведре голубую краску для оконных рам, дверь отворилась и вошел граф. Он снял свои высокие сапоги, был без куртки, без шейного платка, рукава рубашки закатаны. Смуглая шея, золотистые волосы на оголенных руках, легкая, какая-то звериная походка - от всего веяло силой, уверенностью.
     Трудно было не поддаться обаянию этого мужчины. Я сделала над собой усилие, чтобы скрыть охватившее меня волнение. Слава Богу, оно оказалось недолгим.
     Сэйвил медленно оглядел комнату - свежую краску на лепнине потолка, на одной из оконных рам, на облицовке камина. Наконец его взгляд остановился на мне.
     - Пожалуй, я возьму лестницу, - сказал он деловито, - и продолжу красить стены вверху... А почему вы не докрасили ту раму?
     Я пожала плечами и грубовато ответила:
     - Если не ошибаюсь, милорд, вы предложили мне помощь, а не руководство работой?
     В его глазах застыло удивление. Не слишком ли часто я удивляла его на протяжении такого недолгого времени?
     - Прошу прощения, мадам. Что я должен делать?
     В его смирении сквозила значительная доля иронии.
     - О, пожалуйста, начинайте, как вы хотели, с верха стены. С вашим ростом это будет нетрудно.
     - Я тоже так подумал, - сказал он, не сводя с меня изумленного взгляда, который меня смущал.
     Я вручила ему халат, взятый у мистера Макинтоша, но плечи графа оказались чересчур широки для него.
     - Обойдусь, - решил он, - отлейте мне краски в это ведро!
     Я молча выполнила его команду, и мы принялись за работу. Некоторое время длилось молчание. Я тщательно мазала голубой краской раму одного из окон и думала о том, как скажу Ники, что покину его на несколько дней, и какую следует назвать причину. И тут еще одна не слишком приятная мысль пришла мне в голову, и я замерла с кистью в руке, повернувшись к лестнице, на которую взгромоздился граф.
     - Милорд, - обратилась я к его спине, - я только что подумала, что у вас не было возможности сообщить вашей супруге о том, что вы привезете с собой незваную гостью. Что, если она... я хочу сказать, что, возможно, ей...
     Я замолчала, не зная, как потактичнее выразить свои сомнения относительно того, что леди Сэйвил жаждет видеть в своем доме какую-то ничего не значащую для нее миссис Абигейл Сандерс.
     Не прекращая махать кистью, граф отозвался почти с потолка:
     - Поскольку я не женат, вам не следует беспокоиться о том, как отнесется к вашему приезду моя супруга. Что касается моей экономки, она будет рада принять любого гостя, если его привезет хозяин.
     - Благодарю за разъяснения, - сказала я.
     Вновь принявшись за работу, я с некоторым удивлением подумала, почему человек такой незаурядной внешности, к тому же обладающий высоким титулом и, несомненно, происходящий из достаточно древнего рода, до сих пор не женат. Неужели не думает о потомстве? Или на то есть другие причины?

***

     Мы по-прежнему работали молча и старательно, и комната прямо на глазах преображалась, становясь уютной и опрятной. Однако в голове у меня продолжала занозой торчать мысль, как объяснить Никки мой внезапный отъезд. Я уже закончила покраску обеих оконных рам и перешла к плинтусам, а решение все не приходило. Поглядывая на результаты работы графа, я не могла не признать, что за это время сумела бы сделать значительно меньше. Качеством его работы я также осталась довольна - придраться было не к чему.
     Трудовую тишину комнаты дважды нарушало появление Никки с очередным вопросом по поводу его учебного задания. На один из них я сумела ответить, на второй - нет. Это сделал за меня Сэйвил.
     - Персеполь, - возвестил он с верхней ступени лестницы, - был столицей Древней Греции.
     - А что же тогда Сузы? - спросил мой сын. - В учебнике сказано, что их царь жил в Сузах.
     - Сузы тоже были столицей, - пояснил граф, - но до тех пор, пока Дарий не построил Персеполь. Персидские цари проводили по полгода и там, и там, но официальной столицей стал Персеполь.
     - Ой! - радостно сказал мой ребенок. - Спасибо, милорд. Можно я так и напишу в своем изложении?
     - Да, - милостиво разрешил граф. - Только не упоминай имени того, кто открыл тебе эту страшную тайну...

***

     В половине двенадцатого к нам вошла миссис Макинтош и объявила, что уже пора.
     Я поднялась с колен и распрямила затекшие ноги и спину.
     Сэйвил поглядел вниз.
     - Перерыв? - спросил он недовольным голосом. - Мне бы хотелось закончить эту часть комнаты.
     - Полдень - время второго завтрака для наших лошадей, - сказала я.
     - А когда время завтрака для людей? - поинтересовался он.
     У него был уже не тот щегольской вид, что утром: волосы падали на лоб, лицо раскраснелось, рубашка частично вылезала из штанов.
     - В половине второго, милорд, - ответила ему миссис Макинтош.
     - Что ж, потерпим, - заметил граф и добавил решительным тоном:
     - Я, пожалуй, поработаю тут еще, миссис Макинтош, а миссис Сандерс пусть идет к лошадям.
     Мне опять не понравились командные нотки в его голосе, но то, что работа не будет прекращена, примиряло меня с графом, тем более что работать под потолком я не очень любила: быстро уставала от этого.
     - Хорошо, милорд, - сказала я. - Миссис Макинтош или я уведомим вас насчет ленча, чтобы вы могли переодеться.
     - Угу, - буркнул он, снова берясь за кисть и окуная ее в ведро. - Надеюсь, вы не забудете об этом.
     Я попыталась изобразить недоуменную улыбку в ответ, но он уже отвернулся от меня.

Глава 4

     Когда я вышла из дома в сопровождении Никки и Джона Гроува, снегопад начал ослабевать.
     - Если так пойдет дальше, - заметил конюх, - быть может, завтра сумеем тронуться в путь.
     Я молила Бога, чтобы так оно и было. Теперь, когда я приняла решение поехать с графом Сэйвилом и присутствовать при оглашении завещания, мне хотелось, чтобы это малоприятное мероприятие как можно скорее началось и закончилось.
     - Брайтонский почтовый дилижанс, - сказала я, - всегда проезжает через наше селение. Когда снегопад прекратится, я съезжу туда и попрошу кузнеца Уокера, чтобы он оповестил нас, если почта проедет. Тогда и ваши гнедые тоже пройдут, верно?
     - Конечно, миссис Сандерс. Они у нас здоровяки!
     - Мы будем скучать по вам и по графу Сэйвилу, - сказал мой доброжелательный сын. - Верно, мама? Как хорошо, когда гости приезжают в самый разгар зимы.
     - Спасибо за добрые слова, мастер Никки. - Джон Гроув был явно растроган. - Вы славный малый.
     И опять я подумала о том, как сказать мальчику о моем малопонятном и неожиданном для него отъезде.
     Мы вошли в конюшню. Я перевела свою ездовую лошадь и пони моего сына в боковой загон, в задний загон поставила Полли и Фэнси, положив им туда свежего сена. Гроув и Никки тем временем вычистили стойла и, проломив хрупкую пленку льда в ведрах, доверху наполнили их водой.
     Быстрее, чем обычно, я справилась с работой и вернулась в дом, чтобы умыться и переодеться. Перед тем как пойти в столовую, заглянула в комнату для гостей.
     К немалому моему удивлению, граф Сэйвил все еще стоял на лестнице.
     - Господи! - воскликнула я. - Неужели миссис Макинтош забыла пригласить вас на ленч?
     Не поворачивая головы, сосредоточив все внимание на движении кисти вдоль стены, он ответил:
     - Я сказал ей, что перекушу позднее, прямо на кухне. Хотелось закончить эту сторону.
     - Просто не верится, что все это вы сделали за несколько часов! - искренне изумилась я.
     Опустив кисть в ведро, он слегка повернулся ко мне и произнес с довольной улыбкой:
     - Моя сестра могла бы подтвердить, что если уж я за что-нибудь берусь, то стараюсь доводить до конца.
     Я увидела на его белоснежной рубашке голубые пятна от краски, лоб и щека тоже были измазаны, и не могла удержаться от смеха.
     - Не забудьте потом посмотреть на свое лицо в зеркало, милорд, - весело сказала я. - Оно весьма умело раскрашено. По правде говоря, никогда не думала, что вы так увлечетесь этой работой... И добьетесь таких успехов.
     Он поднял кисть, как жезл победителя.
     - Полагали, я ни на что не гожусь?
     Он снова принялся за работу. Мышцы спины и плеч явственно обозначались под тонкой рубашкой, и ничто в нем не изобличало сейчас изнеженного, избалованного щеголя-аристократа.
     - Ну... Во всяком случае, я никак не думала, что вы такой искусный маляр.
     Он продолжал водить кистью, я продолжала смотреть на его сильное, ладное тело и вдруг, поймав себя на этом, залилась краской.
     "Черт возьми, Гейл, - обругала я себя, - перестань глазеть! У кузнеца Уокера, который подковывает твоих лошадей, мышцы развиты еще лучше..."
     - Мне нравится цвет, который вы выбрали для этой комнаты, мэм, - донесся до меня голос сверху.
     - Спасибо, - ответила я, - мне он тоже показался приятным для глаз.
     - Но вот потолок, - сказал он. - Его бы надо освежить.
     Мне послышалось, это говорит подлинный маляр, а не его сиятельство Ральф Мелвилл, граф Сэйвил.
     - С потолком очень тяжело работать! - горячо возразила я. - Лет пять назад я делала это и пока не хочу повторять.
     - Понимаю вас, миссис Сандерс. Идите завтракать и не беспокойтесь обо мне.
     Я последовала его совету и поспешила в столовую.

***

     С графом мы не виделись в этот день почти до вечера. Я сидела в углу гостиной за конторкой, разбираясь в деловых счетах, когда он вошел в комнату. Я не услышала его шагов, но ощутила присутствие и, подняв голову, увидела его почти рядом.
     - Прошу прощения, если прервал ваши занятия, миссис Сандерс, - сказал он. - Ради Бога, не обращайте на меня внимания. Я нашел у вас на полке интересную книгу и собираюсь почитать ее, сидя у горящего камина.
     На его лице уже не было следов краски, и одет он был в темный однобортный сюртук с закругленными фалдами. Я кивнула ему несколько рассеянно, мое внимание было целиком поглощено денежными расчетами, которые меня отнюдь не радовали.
     "Неужели за сено придется платить такую сумму?" - в отчаянии думала я, снова склоняясь над бумагами.
     Зима всегда была для меня самым трудным временем. Поступление доходов прекращалось еще с осени, когда ученики переставали брать уроки верховой езды и оплачивать свое пребывание в нашем доме. Таким образом, большую часть года приходилось жить на то, что удалось сэкономить из заработанного раньше.
     Я вновь подсчитала общие расходы на сено, зерно и еще раз пришла к малоутешительному выводу: нам не прожить до весны без того, чтобы не воспользоваться частью денег, которые я откладывала для Никки - для его поступления в университет в Оксфорде.
     "Нужно искать еще какую-то возможность увеличить доходы!" - подумала я в сотый раз за последнее время.
     Но где?
     Конечно, у нас есть Мария. Я не переставала думать о ней после смерти Томми. К чему мне теперь такая чистокровная лошадь? Разумеется, она мне не нужна. Ее можно продать за приличные деньги и приобрести вполне сносную лошадь для занятий с учениками за четверть полученной суммы. Это я хорошо понимала.
     Но еще лучше я понимала, что никогда не смогу этого сделать. Это была память о Томми - его свадебный подарок: изумительная чистокровная гнедая кобыла.
     "Ну признайся, ведь в ней есть нечто напоминающее тебя? - с улыбкой спросил он, когда я впервые увидела это чудо. - Изящная голова!.. Шея... А длинные стройные ноги... Ну и конечно, смелое сердце... Верно? - Он легонько толкнул меня в бок. - Не говоря уж о взрывном характере. Из-за него Роджер сравнительно легко расстался с ней, потому что просто не знал, как ее обуздать..."
     Я понимала, эта лошадь может дать великолепное потомство, и все эти годы надеялась, что у меня будет достаточно денег, чтобы найти для нее достойную пару, но, увы... денег не было, а прекрасная Мария не становилась моложе.
     В задумчивости я приложила к губам перо, которым только что подводила неутешительные итоги. Внезапно меня поразила простая мысль: если деньги, что я могу получить по завещанию, отложить на образование Никки, то сэкономленную сейчас сумму можно использовать для насущных расходов, верно? Это же так ясно... И так было бы хорошо!
     Но нет! Я беззвучно пошевелила губами, произнеся эти слова. От Джорджа я не приму ничего! Никогда!
     Что же касается трудностей, я преодолею их! Справлюсь с ними!
     До сих пор мне так или иначе это удавалось.
     Граф Сэйвил, сидевший позади меня, негромко произнес:
     - Я разговаривал с вашим сыном на кухне и понял: он ничего не знает о том, что вы решили поехать со мной в Кент, миссис Сандерс.
     Я повернулась к нему вместе со стулом, на котором сидела:
     - Да, я не говорила с Никки. Никак не могу изобрести наиболее подходящую ложь.
     - Тогда, быть может, лучше всего сказать правду? - прозвучал слегка ироничный вопрос.
     - Нет! - огрызнулась я. - Не хочу ничего рассказывать ему о лорде Девейне. Надеюсь, и вы этого не сделаете, милорд?
     С книгой в руках он спокойно сидел в одном из кресел возле камина. Даже издали я без труда определила, что он просматривал изученное мной вдоль и поперек "Искусство верховой езды" некоей леди Грейстоун.
     - Не беспокойтесь, мэм, - ответил он. - Я буду держать язык за зубами. Но должен сказать, что не вполне согласен с вашим решением, хотя и уважаю его. Ведь Никки - ваш сын.
     - Благодарю вас за это утверждение, - не без иронии заметила я.
     Он переменил тему, спросив:
     - Та гнедая кобыла, которую я видел на конюшне, принадлежит вам?
     - Да, - сказала я с гордостью. - Это Мария.
     - Она очень хороша.
     - Спасибо, что оценили.
     Его длинные пальцы поглаживали красную кожу книжного переплета.
     - Должно быть, она чрезвычайно резва?
     - К сожалению, Мария никогда не участвовала в скачках, - ответила я. - У нас она появилась уже трехлеткой. Это свадебный подарок мужа.
     После некоторого молчания Сэйвил спросил:
     - У нее не было потомства?
     - Нет, - ответила я коротко.
     - Но почему? Из-за каких-то недостатков?
     - Нет, - повторила я. - Единственный ее недостаток - непослушание. Но это из-за того, что в ней слишком много силы и резвости.
     - Тогда отчего же было не покрыть ее? - спросил граф деловым тоном. - Жеребенок от такой матери стоит немалых денег.
     Я ответила в том же духе:
     - Племенной жеребец тоже стоит денег. У меня их не было.
     Его брови слегка приподнялись. Снова наступило молчание. Я уже собралась повернуться к столу и закончить расчеты, когда он задумчиво сказал:
     - Знаете ли, миссис Сандерс, мне кажется, у вас появился второй серьезный повод для поездки в Сэйвил-Касл.
     Я в недоумении посмотрела на него. Он продолжал:
     - Я покажу вам моего племенного жеребца, и вы решите, подходит ли он для вашей Марии.
     - Вы разводите лошадей, милорд? - спросила я с некоторым удивлением.
     - Не в этом доме, миссис Сандерс. Но тем не менее мое предложение остается в силе.
     В камине с треском упала головешка, я вздрогнула, но это не помешало мне оценить предложение графа. Неожиданная мысль пришла мне в голову:
     - Если я собираюсь взглянуть на вашего жеребца, то почему бы Никки не поехать со мной? Он никогда не поймет, отчего я не взяла его.
     - А как занятия мальчика с викарием?
     - О, мистер Ладгейт такой добрый.
     Граф пожал плечами:
     - У меня нет собственных детей, миссис Сандерс, но есть уйма племянников и племянниц, которые вряд ли привыкли к тому, что родители всюду берут их с собой. Хотя детям, возможно, этого бы хотелось. Ваши отношения с сыном заслуживают всяческого уважения.
     Мне хотелось бы кое-что поведать Сэйвилу об этих отношениях, сказать, что Никки для меня больше чем просто сын. Что, когда умер Томми, вместе с ним умерло все, что связывало меня с нашим общим детством. Его мать, леди Сандерс, не любила меня и распространяла это чувство на Никки, а потому у мальчика не было никаких связей с семьей моего мужа. Мои же собственные родители рано ушли из жизни, единственным членом нашей семьи была тетушка Маргарет, у которой мы с сестрой жили после их смерти. Потом умерла и сестра. Тетушка же с немалыми странностями и долгие годы никуда не выходит за пределы своего дома и сада. Мое возвращение туда, где я жила, вообще невозможно.
     Еще бы я сказала графу, что отсутствие всяких семейных связей не могло не заставить нас с Никки искать и находить спасение только друг в друге. Иными словами, нам уже трудно быть врозь...
     Однако ничего этого я Сэйвилу не сказала.
     - Ваше предложение, - произнесла я после значите