ожешь идти спать. Поставь кого-нибудь к двери их каюты, если считаешь это
необходимым.
   - Разумеется, мистер Эммануэль. -  Кери  приблизился  ко  мне.  -  О'кей,
сосунок, открывай двери и топай.
   Чуть позже, в ответ на властный стук, дверь каюты Вилли Лау приотворилась
на пару дюймов, и в щели появилась ее взлохмаченная головка.
   - Босс приказал составить тебе компанию на ночь, детка, - проинформировал
ее Кери. - Тебе не повезло. Такое уж твое счастье - оказаться вместе с  этим
слизняком.
   Злобный толчок заставил меня согнуться. Плечом  я  ударил  в  дверь,  она
распахнулась, и как из пушки я  влетел  в  комнату.  На  пути  столкнулся  с
девушкой, сбив ее на пол, а к тому времени, когда я немного пришел  в  себя,
Кери уже успел  извлечь  ключ  из  внутреннего  замка,  захлопнуть  дверь  и
запереть ее снаружи.
   Черные трусики Вилли оказались полностью на виду, и  я  мог  видеть  все,
вплоть до пупка. При других обстоятельствах эта вынужденная позиция  девушки
была бы идеальной для  того,  чтобы  улечься  на  спину.  Вилли  с  тру  дом
поднялась и, уставившись на меня, машинально оттянула подол  платья  вниз  -
туда, где он и должен находиться  у  благопристойной  девушки.  На  ее  лице
отражалось крайнее раздражение.
   - Я ничего не могла поделать, - затараторила  она.  -  Это  все  придумал
Эммануэль, поняли? Он заставил меня!
   - Ну еще бы! - кивнул я. - И это - тоже его идея: рассказать за завтраком
забавную историю о ночи со мной в твоей каюте.
   Раздраженную мину сменило выражение полного понимания.
   - Иногда он бывает - как вы сказали? - настоящим подонком!
   - Только иногда? - усомнился я.
   - Если бы у него не было столько денег, я бы прямо сейчас бросила его!  -
Ее голос переполняло праведное негодование. - Я  столько  сделала  для  него
сегодня ночью - выдавала вам всю эту ерунду и соблазняла  маленькими  белыми
прыщиками! И после всего, оказывается, от него можно ожидать чего  угодно  -
возьмет да и зашвырнет меня в один прекрасный день черт знает куда!
   Вилли с силой топнула ножкой, и ее бюст мягко колыхнулся.
   - Бог знает, что вы могли бы сделать со мной,  не  будь  таким  тактичным
мужчиной. А его даже не волнует, что может случиться со мной этой ночью! Что
вы можете.., можете... - Ее глаза широко распахнулись, и в голосе  задрожали
умоляющие нотки, - но ведь вы не станете, верно?
   - Даже клубника любит меня, - по-дурацки проворковал я, - а не  маленькие
белые прыщики.
   - Вам больно? - Нежные пальчики Вилли на мгновение прикоснулись  к  моему
лицу. - Можно, я промою?
   Она опрометью бросилась в ванную, вернулась с влажным полотенцем в  руках
и осторожно промокнула рану.
   - Держу пари, это работа ужасного Кери. Он совершенно бесчувственный тип,
просто зверь.
   Девушка отступила на шаг и внимательно осмотрела мое лицо.
   - Уже не кровоточит. Но думаю, к утру образуется здоровенный  синяк.  Это
очень плохо! Лицо слишком ценная вещь, чтобы бить по нему!
   Роскошь меблировки каюты прямо-таки  бросалась  в  глаза.  Но  Эммануэль,
по-видимому, считал, что главная ее деталь - широченная кровать. Обойдя  ее,
я опустился на краешек и закурил.
   - Мы ничего не можем сделать, пока не наступит утро. Предлагаю не  падать
духом. У тебя, случаем, не найдется чего-либо выпить?
   - Нет, я же говорила, что не прикасаюсь к  алкоголю.  Моя  мать,  горькая
пьяница, выглядела старухой в свои тридцать пять.
   - Как бы там ни было, ты сказала правду о выпивке.  А  как  насчет  сучки
Смит? Все правда? - спросил я.
   - То, как она прибыла на яхту? И что  Эммануэль  велел  держать  это  под
большим секретом? Я кивнул, и Вилли продолжала:
   - Все правда. И что не спит с ней - тоже верно.  -  Она  пренебрежительно
наморщила носик. - Не понимаю, чего ему от нее нужно?
   - Твои догадки стоят ровно столько же, сколько  и  мои  предположения,  -
пожал я плечами. - Рафаэль заставил тебя  провести  эту  сцену  соблазнения,
когда Кери водил меня по яхте?
   - Да-да. Все было подстроено, и моряк Анри тоже в этом участвовал. У него
даже была специальная прокладка в фуражке на тот случай, если ему достанется
по голове, - вы ведь не  могли  поранить  его  слишком  сильно.  Рафаэль  не
сказал, зачем ему все это нужно. И  я  знаю:  бесполезно  спрашивать...  Это
очень усложнило ситуацию для вас, мистер Холман, да?
   - Спроси у меня еще раз об этом утром, - проворчал я.
   - Простите меня, Рик, если я навредила вам, - она присела на край кровати
рядом со мной, - я попытаюсь исправить дело.
   - Пусть это тебя не беспокоит. Тут все  смердело  с  самого  начала,  как
грязная взятка. Но даже если бы я все знал заранее, все равно отправился  бы
с тобой в номер.
   Она растерянно заморгала, потом решительно тряхнула головой.
   - Ничего не поняла, но это не имеет значения.
   - Как ты впервые встретилась с Эммануэлем? - полюбопытствовал я.
   - Н-ну, как-то среди дня, когда была уверена, что он сидит на  палубе,  я
подплыла к яхте, а когда была совсем рядом, произошел уж-жасный.., инцидент!
- Она хихикнула. - Я потеряла бикини! Ужас, да? Кое-как добралась до  трапа,
взобралась на палубу - и угодила прямо к  нему  в  объятия.  Объяснила,  что
случилось, и попросила дать мне на время какое-нибудь платье, потому как  не
хотела быть арестованной за прогулку по Каннам в  голом  виде.  Он  оказался
уж-жасно добрым - вместо платья дал целую каюту!
   Девушка вскочила и, подойдя к двери, щелкнула выключателем; каюта утонула
в темноте, остался только слабый теплый свет ночника у кровати.
   - Значит, Рафаэль решил - очень мило - поместить тебя ко мне? Они  желают
утром услышать забавную историю, правда? - Вилли  вошла  в  конус  света  от
ночника и долго стояла, всматриваясь  в  мое  лицо;  кончик  розового  языка
медленно  заскользил  по  ее  нижней  губе.  -  Я   расскажу   ему   оч-чень
увлекательную историю утром! Я расскажу о каждом моменте нашей любви!
   Она завела руки за спину, раздернула змейку  платья  и,  двигая  плечами,
освободилась от него. Платье медленно спало на пол; груди  с  темно-розовыми
сосками  расцвели  пред  моими  глазами,  и  я  увидел,  как  они  мгновенно
отвердели. Секундой позже она освободилась от штанишек, швырнув их  с  такой
силой, что они описали в воздухе порхающую дугу. Вилли подошла  ко  мне,  ее
глаза  светились;  обнаженное   тело   горделиво   демонстрировало   упругие
округлости;  между  ногами  золотился  густой  пушок...  Я  заметил  влажный
проблеск розовой плоти...
   - Мы будем любить друг друга всю ночь, -  гортанным  голосом  проговорила
она, - а потом я расскажу ему об этом. Рафаэль сойдет с ума  от  ревности  и
перережет кривым ножом свою проклятую глотку!
   Она стояла передо мной. Мои глаза впились в ее сексуальные  прелести,  на
вид сладкие как мед.
   Вилли царственным движением возложила руки мне на  плечи  и,  изогнувшись
вперед, принялась похлопывать упруго покачивающимися грудями по моему  лицу;
я охватил ее талию и, подтянув поближе, вдавил лицо в светлую поросль. Вилли
опрокинула меня навзничь и стала расстегивать пуговицы моей рубашки.
   - Только не делай ничего, голубчик! Дай мне все сделать самой...
   Я согласился. Позволил ей делать все самой. Она распахнула мою рубашку  и
начала целовать грудь, медленно опускаясь вниз, к животу.  Тем  временем  ее
пальцы занимались ремнем: она расстегнула его  и  опустила  змейку  брюк.  Я
приподнялся, помогая ей стянуть  их,  а  потом  и  плавки.  Упругая  эрекция
подбросила вверх мой шомпол, и она, овладев им, начала над ним ворковать.
   - Вот на что мне нравится смотреть, - выдохнула  она.  -  Он  очень  мило
будет выглядеть с голубеньким бантиком.
   Она поцеловала кончик, затем охватила его губами и  стала  перемещать  их
вниз и вверх по всей длине. Весьма профессионально. Очень опытна, подумал я,
и отбросил все свои проблемы.
   Так продолжалось некоторое время... Потом она подняла  голову  и  порочно
улыбнулась.
   - Давай избавимся от остальной твоей одежды.  -  Через  мгновение  я  был
нагим, как в час моего рождения.
   Вилли снова опрокинула меня на кровать  и,  сев  на  меня  верхом,  точно
направила мое мерило в себя; волнообразно покачивая бедрами, она  опускалась
прямо на него до тех пор, пока оно полностью не вошло в  нее;  затем  начала
покачиваться взад-вперед - сначала мед ленно, нажимая руками на  мои  плечи;
ее голова с полузакрытыми глазами откинулась назад, открыв  лебединый  изгиб
шеи; она двигалась все быстрее и быстрее; хриплый звук зародился  в  глубине
ее горла; ее движения становились все  более  неистовыми..,  я  почувствовал
приближение конца.
   Когда  шомпол  выбросил  в  нее  свою  струю,  она  резко   вскрикнула..,
вытянулась в струнку и рухнула на меня, оставив его в себе.
   Мы еще дважды любили друг друга, пока не заснули под утро.  Пробудившись,
мы повторили все сначала. Но на этот раз Вилли стояла на коленях на  измятой
простыне, а я входил в нее сзади. Мне было сообщено, что это  -  ее  любимая
поза, на что я ответствовал, что и моя тоже.

Глава 4

   Около половины девятого какой-то морячок принес бритву,  зубную  щетку  и
все остальные необходимые принадлежности. После душа и бритья я  натянул  на
себя один из легких свитеров Вилли - вместо свежей рубашки. Он был, конечно,
тесноват, но,  в  общем,  подходил.  Я  чувствовал  себя  превосходно,  если
исключить ощущение некоторой телесной вялости. А вот  Вилли  выглядела  так,
словно прекрасно выспалась этой ночью. Натянув на себя белое бикини и всунув
ноги в сандалии, она присела на край измятой постели и улыбнулась мне.
   - Я передумала, - с глубокомысленным видом сообщила она. -  Я  ничего  не
расскажу Рафаэлю о нашей ночи. Заставлю  его  поволноваться!  -  Последовало
выразительное движение шоколадными  плечами.  -  А  кроме  того,  мне  нужно
несколько новых платьев для пополнения гардероба. Было бы глупо сердить его,
ты не находишь?
   Щелкнул замок, и на пороге появился все тот же морячок.
   - Мистер Эммануэль приглашает вас, мистер Холман, позавтракать на  задней
палубе.
   - Нам лучше пойти, - поднялась Вилли с постели.
   - Только мистер Холман, - твердо возразил морячок. - А вам,  мадемуазель,
он приказал доставить завтрак в каюту. Он увидится с вами перед ленчем.
   - Видишь, какой он жестокий! - надула губки  Вилли  и  крепко  поцеловала
меня прямо в губы. - Пока, Рик. Надеюсь, Рафаэль слопает кучу  фруктов  и  у
него будет несварение желудка!
   - Может, маленькие белые прыщики? - пошутил я.
   Она еще заливалась смехом, когда я вышел из каюты  вслед  за  морячком  и
увидел еще одного члена экипажа, стоявшего у трапа с пистолетом в руке.
   Так мы и проследовали целой процессией - я между моими  конвоирами  -  на
заднюю палубу, где стол для завтрака был сервирован со  всей  элегантностью,
годной даже для "Максима".
   За столом собралась вся святая троица - Леола  Смит  в  черном  купальном
костюме, темных очках и чрезмерно большой, тяжелой  даже  на  вид  шляпе.  Я
отметил, что она делала Леолу неузнаваемой даже в большей  степени,  чем,  к
примеру, накладные усы и парик; неизменно  бесстрастный  Кери  в  свитере  и
джинсах и Эммануэль, облаченный в пеструю филиппинскую рубаху со сборками  и
голубые шорты.
   Я  занял  свободное  кресло  напротив  хозяина.  Возле   меня   мгновенно
материализовался стюард.  Вначале,  поддавшись  порыву  бешенства,  я  хотел
заказать  нечто  невообразимое,  например  фазана  под  стеклянным   соусом,
разварные башмаки в собственном соку и синильную кислоту вместо кофе. Однако
вовремя  сообразил,  что  это  было  бы  просто-напросто  потерей   времени,
поскольку стюард никак не среагирует  на  издевку,  а  просто  принесет  все
заказанное. Так что пришлось остановиться на яйце-пашот, тостах и кофе.
   -  Предполагаю,  вы  провели  весьма  интересную   ночь?   -   иронически
осведомился Эммануэль.
   - Ваше гостеприимство поистине превосходно, мистер Эммануэль. - Я  послал
ему по-настоящему солнечную улыбку. - Как вы  и  обещали,  это  была  весьма
забавная ночь. Всякий раз, вспоминая вас, я смеялся прямо-таки  по-детски  -
заливисто!
   - Дать ему в зубы? - прорычал Кери. И это прозвучало вовсе не вопросом, а
скорее как утверждение.
   - Все  служит  своему  предназначению,  -  философским  тоном  наставника
произнес  Эммануэль.  -  Сейчас  мы  привели  мистера  Холмана  в   радужное
настроение. А тебе, Майк, не стоит так расстраиваться - ты ведь знаешь,  что
таких Вилли Лау мы можем хоть сейчас найти в Каннах тысячи.
   - Я не из-за нее, - проворчал Кери. - Из-за него. Вечно подкалывает,  как
только увидит!
   - Мы что, собираемся сидеть тут целый день, пока вы  будете  обмениваться
оскорблениями, словно малые дети? - раздраженно спросила Леола.
   - Леди, как всегда, права, - улыбнулся ей Эммануэль и поглядел на меня. -
У мисс Смит имеется некая проблема... Вот  мы  и  подумали,  не  тот  ли  вы
человек, который может разрешить ее, мистер Холман?
   Отвечать на такой вопрос не имело смысла, и я промолчал.  Эммануэль  тоже
молчал, пока стюард подавал мой завтрак, а  потом  с  его  помощью  он  стал
выбирать себе из громадной  фруктовой  вазы,  водруженной  в  центре  стола,
персик поспелее.  Я  подумал,  что  пожелание  Вилли  становится  близким  к
осуществлению.
   - Полагаю, мисс Смит должна сама рассказать о своей  проблеме,  -  сказал
Эммануэль.
   Она повернулась и долго смотрела на него, но темные очки и  широкие  поля
шляпы, низко надвинутой на лоб, не позволяли разглядеть выражение  ее  лица.
Потом Леола закурила; рука, державшая спичку, слегка дрожала.
   - Я встретила впервые мистера Эммануэля в Париже  около  четырех  месяцев
назад, - начала она, тщательно контролируя интонации своего голоса. - Виктор
Эймори представил нас друг другу. Мы  должны  были  встретиться  за  ужином,
втроем, но в последний  момент  Виктор  не  смог  прийти,  и  за  столом  мы
оказались... - Ее голос  дрогнул.  -  То  есть  мистер  Эммануэль  и  я,  он
сказал...
   -  Не  смущайтесь,  моя  дорогая.  -  Эммануэль  лучезарно  улыбнулся.  -
Позвольте, я сам поведаю мистеру Холману эту часть истории.
   Он смерил меня испытующим взглядом: улыбка еще сохранялась на его лице.
   - За ужином я признался мисс  Смит  в  моем  безмерном  восхищении  -  ее
работой и всем прочим. Я откровенно сказал, что она  -  олицетворение  того,
что я всегда желал видеть в женщине, и что, если она присоединится ко мне  в
круизе на борту моей яхты, я буду ее вечным  должником.  К  сожалению,  мисс
Смит не ответила мне взаимностью и отказалась от предложения. В тот вечер  я
настаивал на нем как только мог. - Он покаянно вздохнул. -  Богатый  человек
избалован. Особенно если это касается женщин. Мне стыдно признаваться, но  я
выложил перед ней  все  соблазны,  какие  только  мог  придумать  -  включая
замужество. Но получил отказ... Тогда, я очень сожалею, но это так - я вышел
из себя и стал угрожать ей. В конце концов она выскочила  из-за  стола;  мне
оставалось только раскаиваться и сожалеть о своей невоспитанности.
   Он снова улыбнулся ей.
   - Я думаю, дорогая, теперь вам будет легче закончить эту историю?
   Она поспешно кивнула.
   - На  следующий  день  я  встретилась  с  Виктором  и  рассказала  ему  о
случившемся. Он предупредил меня, чтобы  я  была  поосторожнее,  потому  что
Эммануэль не только очень богатый, но и очень опасный человек...  Через  два
или три дня я улетела в Голливуд на съемки новой картины и  забыла  об  этом
случае. Месяц спустя, когда я освободилась, пришло время снова скрыться  ото
всех. - Она сделала какой-то странный жест. - Когда я карабкалась наверх,  -
продолжила Леола, - я ни от чего не отказывалась, ибо все было частью  того,
чего я, собственно, и добивалась, - реклама, обман, приемы,  жизнь  в  лучах
прожекторов. Но чего же мне это стоило! Три разбитых замужества,  постоянное
ощущение, что я - это вовсе не я, а какая-то другая особа... Дошло до  того,
что я уже даже не знала, кто же я на самом-то деле... Иначе говоря, я начала
терять и одновременно находить себя...
   - Ваш самоанализ восхитителен, моя дорогая!  -  Ей  была  снова  подарена
лучезарная улыбка. - Но,  прошу  вас,  вернитесь  к  рассказу.  -  Эммануэль
изогнулся в галантном поклоне.
   - Простите, - резко парировала актриса. - У меня был  способ,  с  помощью
которого я скрывалась от всего мира. Теперь-то я понимаю, насколько  он  был
ребяческим... Но до сих пор он хорошо срабатывал. Да и нужно-то  было  всего
ничего - черный парик, никакого макияжа, небрежные платья  -  и  Леола  Смит
превращалась в Летти Смит. И заметьте, при этом не стоило даже  беспокоиться
об инициалах на чемодане  и  прочей  ерунде.  Летти  Смит  -  тридцатилетняя
студентка-искусствовед, имеющая достаточно  средств,  чтобы  позволить  себе
простительное только юным особам увлечение искусством и любовь к Парижу. Она
на весь год снимает апартаменты в отеле "Лефт бенк", но  почти  не  живет  в
них. Кинозвезда Леола прибывает в Париж, регистрируется в отеле "Георг V"  и
исчезает через несколько дней... А в тот же день Летти Смит открывает  дверь
своих апартаментов в совсем другом отеле...
   И на этот раз, как мне казалось, все шло хорошо. Я рассчитывала пробыть в
Париже около недели, а потом, возможно, полететь в Шотландию. Но  на  третий
день мне кто-то позвонил и заявил, что ему известно, кто я.  Мало  того,  он
располагает информацией, которую может  продать.  Речь  идет  об  опасности,
угрожающей одному из самых близких мне людей, и  находится  этот  человек  в
Швейцарии. И если такие сведения, сказал он, представляют для меня  интерес,
то я должна быть в названном им кафе в восемь вечера. Конечно,  с  деньгами.
Речь могла идти только об одном дорогом мне человеке, моей дочери -  малышке
Леоле.
   Я пришла в кафе. Вскоре за мой столик подсел невысокий  лысый  мужчина  с
крючковатым  носом.  Он  выглядел  как  старый  попугай,  лишившийся  своего
оперения. Прежде всего незнакомец потребовал деньги и, получив их, не только
назвал имя мой дочери, но и имена директрисы и учителей интерната. Потом  он
сказал, что его и всех прочих нанял мсье Эммануэль, чтобы похитить мою дочь.
Далее они намерены удерживать ее в одном из домов, снятых для  этой  цели  в
предместье Вены, и ожидать дальнейших указаний.
   Он заявил, что вообще не любит подобных дел и  охотно  устранился  бы  от
этого, но ему нужны деньги, чтобы убраться подальше. Он был уверен, что  его
отказ ничего не может изменить. Единственный способ, как он считал, избежать
похищения - это немедленно забрать мою дочь из школы, посадить ее вместе  со
мной на самолет, идущий рейсом в  Штаты.  "Эммануэль  -  большой  бабник,  -
сказал он, - но ему быстро надоедает, если  погоня  за  женщиной  становится
слишком трудной: всегда находится другая, которая  с  охотой  войдет  в  его
жизнь". Потом незнакомец ушел.
   Слушая эту историю, я успел покончить с завтраком, закурить и  справиться
со второй чашкой кофе.
   - И вы последовали его совету, - сказал я.
   - На следующий же день, - кивнула она. - Я забрала малышку из  школы.  Мы
прилетели в Нью-Йорк в тот же день и забились  в  норку  -  дешевую  грязную
гостиницу на задворках Таймс-сквер, а потом улетели в Сан-Франциско и оттуда
вернулись в Лос-Анджелес. Потом на каком-то аукционе Летти Смит купила  хоть
и старый, но надежный  "шевроле"  выпуска  пятьдесят  девятого  года,  и  мы
отправились путешествовать. Я решила, что если нас начнут разыскивать, то  в
последнюю очередь - в Калифорнии. Мы поехали на север по шоссе  номер  один,
пролегающему по берегу, и в первую же ночь нашли уединенный  мотель  в  двух
милях от него. В  мотеле  были  всего  три  более  чем  скромных  номера,  и
старика-владельца заведения чуть не хватила кондрашка от удивления, когда  я
сказала, что хочу снять один из них на ночь.
   Леола рассмеялась.
   - Той ночью около десяти в две