Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
м помог?
- Мне помогла русская история, - улыбнулась Мария Николаевна Муромцева. -
Но это - уже другой сон, который приснился мне после Рождества.
Глава 30
Три дня спустя доктор Коровкин проснулся в своей постели - в чудесной
комнатке летнего флигеля. Проснулся он рано. Деловито и радостно пели птицы,
веселые солнечные лучи проникали сквозь занавешенное кисеей окно, воздух
благоухал жасмином и сиренью. Таким счастливым Клим Кириллович не чувствовал
себя, кажется, целую вечность.
Не удивительно - время в заточении длится слишком долго. Каждая минута
тянется как резина-и чем напряженнее человек думает, тем минуты становятся
длиннее.
Доктор Коровкин лежал в своей постели, закинув руки за голову, и мысленно
перебирал события минувших дней.
Как неожиданно его арестовали! Как он терялся в догадках о причинах столь
стремительных и жестких действий со стороны властей! Сотрудники
военно-морской контрразведки не отвечали на его вопросы, пока везли его в
город. И он не мог даже предположить, что на первом допросе ему предъявят
невинную бумажку, которую он вручил Карлу Ивановичу Вирхову для того, чтобы
тот выяснил смысл нацарапанных на ней цифр.
Если б он знал, к чему приведет поручение Муры, он не пошел бы на поводу
у капризов девушки! Ему объяснили, что непонятные цифры и латинские буквы -
часть секретной информации, украденной с Кронштадтской базы. Спрашивали у
него, с кем из офицеров он знаком, разбирается ли он в двигателях, как
попала к нему записка, где он был в момент, когда произошла авария на
испытании опытного образца двигателя для субмарины?
Клим Кириллович понял, что речь идет о взрыве, который они с Мурой
наблюдали, возвращаясь с пляжа. Но, как порядочный человек, он не мог
впутывать девушку в опасное дело. Не мог он упоминать ее имя и в связи с
князем Салтыковым: да, он не был знаком с князем, но княжеская Псалтырь
побывала и в его, ив Муриных руках. И самое неприятное - он никак не мог
объяснить допрашивающим, как у него оказался листок с цифрами, врученный
младшей профессорской дочкой. В то, что записка найдена им случайно,
дознаватели отказывались верить, но вели себя они достаточно сдержанно и
корректно.
Какую ужасную бессонную ночь пришлось ему провести в раздумьях о своем
будущем! И все его страхи оказались напрасными!
В середине следующего дня его пригласили на допрос - вернее, на очную
ставку. В кабинете, где вчера его истязали вопросами, сидели нахохлившись
еще два господина. Одного из них, небольшого роста, с перевязанным плечом,
доктор не знал. Зато другой - человек в мятом сером костюме, с огромными
вислыми рыжими усами - кого-то напоминал.
- Известны ли вам эти люди? - обратился к доктору следователь.
- Вот этого господина, кажется, встречал в дачном поселке, - указал
неуверенно Клим Кириллович на господина с усами. - А второго - не знаю, не
видел.
- А вы, милостивый государь, - кивнув в сторону доктора, обратился
следователь к агенту Сэртэ, - узнаете этого человека?
- Кажется, встречал, - неохотно подтвердил серый господин.
- Господин Коровкин, - пояснил следователь, - на ваше счастье у нас есть
собственноручное признание этого господина о том, что он подбросил вам
бумагу, о которой мы вчера вас расспрашивали.
- Подбросил? - Растерянный Клим Кириллович воззрился на агента Сэртэ. -
Он мне подбросил?
Изумление доктора было так велико, что он перестал владеть своим голосом,
и следователю послышалась в его вопросе угроза нападения.
- Только не вздумайте поколотить негодяя прямо здесь, - потребовал
следователь, вставая перед доктором. - Все необходимое мы выясним сами. Вы
же напишете обязательство явиться по первому нашему вызову, если возникнет
такая необходимость. А она обязательно возникнет. Пока же вы свободны.
Доктор Коровкин вздохнул - все происходило так быстро, так молниеносно.
Он сразу же поехал на "Виллу Сирень", где все обитатели встретили его, как
героя. Он рассказал о своих злоключениях и заодно услышал от Муромцевых
рассказ о ночном приключении Муры. Оказывается, девушка среди ночи услышала
далекий собачий лай, и ей показалось, что лает Пузик. Она встала, тихонько
оделась, стараясь не разбудить бедную Брунгильду. От ночной сырости она
проста накинула найденный в коридорчике Глашин платок. Тихонько выбралась из
дома и пошла по направлению звука, и по счастью встретила графа Сантамери,
он приехал накануне отъезда еще раз взглянуть на чудесную природу
балтийского взморья. Вместе они и нашли собаку, которую кто-то привязал к
дереву. Хорошо, что граф имел при себе оружие, не так страшно было, впрочем,
злоумышленник благоразумно не показался им на глаза.
Хотя сказанное было подтверждено Прынцаевым, доктор не верил ни единому
слову Муры, а она старательно отводила взгляд, встречаясь с ним глазами.
Клим Кириллович понял: она чувствует себя виноватой за то, что с ним
случилось. Он ждал момента, когда они смогут остаться наедине и Мура
расскажет ему совсем другую историю.
Его очень интересовало, где же она взяла листок, в котором, как
утверждала военно-морская контрразведка, содержалась секретная информация с
Кронштадтской базы? Неужели его ей подбросили? Доктор уже начинал
догадываться, что Мария Николаевна скрывала ото всех что-то важное.
Тем более что уже вчера, когда Ипполит Прынцаев привез газеты, стало
ясно, что на взморье происходят серьезные события. Про несчастного Пузика
ничего не писали. Зато в одной маленькой заметочке говорилось о поимке
важных преступников:
"Белый камень - удаленный от излюбленных мест отдыха дачников уголок
северного побережья Финского залива. Там и произошло в ночной час событие,
которое позволило раскрыть шпионский заговор против России. Благодаря
бдительности одного из дачников, полиция нагрянула к Белому камню и
обнаружила двух подозрительных мужчин. Злодеев незамедлительно схватили. При
них обнаружили неопровержимые улики их преступной деятельности. А также
собственноручное признание негодяев в том, как они осуществляли свой
злодейский замысел. Непосредственно возле места поимки шпионов появился и
господин N, которого часто видели в компании с французским военным атташе".
Странная заметка! Когда это происходило? Даты указаны не были. Доктор сел
на кровати и посмотрел на часы. Спать абсолютно не хотелось. Зато он
почувствовал, что не отказался бы от завтрака. События последних дней
совершенно нарушили распорядок жизни дачников, и милая Глаша уже обижалась
на то, что никто не поднимается к первому завтраку - зачем же она встает ни
свет ни заря, собирает на стол?
Доктор привел себя в порядок, ощущая переполняющую его бодрость и
энергию, и, надев легкий летний костюм, вышел из флигеля. На пороге Клим
Кириллович зажмурился от бьющего в глаза, еще не жаркого солнца, потянулся,
почувствовал, как двинулись на спине, плечах и руках уставшие от
неподвижности мышцы. Нет, определенно пора заняться физической культурой -
появится Ипполит, надо будет спросить у него, есть ли в поселке теннисные
корты.
Клим Кириллович медленно направился к дому, объятому тишиной. Он старался
как можно тише ступать по ступеням и как можно бесшумнее отворить дверь на
веранду.
Первый завтрак был уже на столе, а за столом, как ни странно, уже сидела
Мария Николаевна Муромцева.
- Доброе утро, милый Клим Кириллович, - приветствовала она доктора,
намазывая ломтик белого хлеба маслом.
- Доброе утро, Мария Николаевна, вам тоже не спится?
- Я все думаю о Зизи, - печально сказала Мура, - мне ее очень жалко.
Такая талантливая девушка и так ужасно погибла.
Оба помолчали.
- В газете написано, что она утонула - лодка перевернулась, - вздохнул
доктор. - Сколько же раз надо писать и говорить о том, чтобы соблюдали
осторожность на воде!
- Мне кажется, что лодка перевернулась не случайно, откуда мог взяться
порывистый шквал в ясную погоду? - высказала свое предположение Мура.
- Но ведь был свидетель, он же потерпевший, сопровождавший Зинаиду
Львовну. Сам едва спасся. Может быть много объяснений: неожиданность
падения, испуг, неумение плавать, отяжелевшая одежда. Жаль, что газеты имеют
привычку скрывать имена свидетелей за инициалами. Кто такой И. X.?
- Думаю, Холомков. - Мура покраснела. Доктор недоверчиво воззрился на
девушку:
- Нет, не может быть, они не могли быть знакомы.
Мура ничего не отвечала.
- Хотя в его красоте есть нечто демоническое, - осторожно продолжил Клим
Кириллович, - то есть не в смысле Мефистофеля или Вельзевула, нет, просто
какая-то червоточинка... Я, надеюсь, ничего не сказал лишнего?
Мура промолчала, наблюдая, как к столу подходит Глаша с молочником в
руке.
- Барышня, - обратилась к ней немного взволнованная горничная, - даже не
знаю, как вам сказать.
- Что, Глаша? Говори, - улыбнулась Мария Николаевна.
- Понимаете, там, у калитки - Петя. Он спрашивает, можно ли войти.
- Зачем же он спрашивает! - засмеялась Мура. - Столько времени где-то
пропадал, а теперь еще спрашивает! Несносный мальчишка! - Последние слова
она произнесла уже с меньшим воодушевлением, заметив темное облачко,
наползающее на лоб Клима Кирилловича.
Глаша вышла.
- Милый доктор, - зашептала Мура, - не сердитесь. Я чувствую себя перед
Петей виноватой. Знаете, я думала, что он - главный злодей. Из-за меня даже
папа хотел мчаться в Петербург, чтобы Петю арестовали, а вас выпустили. И
Петя никогда не приезжал к саркофагу. Белобрысый вожак студентов - не он!
Доктор рассмеялся, он уже знал детали ночного расследования, проведенного
профессором на даче Муромцевьгх. Впрочем, тайну своего ночного объяснения по
поводу трагедии Пети Родосского Николай Николаевич и Полина Тихоновна не
открыли и ему.
- Хорошо, хорошо, надеюсь, с утра он не будет таким задиристым. А я
обязуюсь молчать, - пообещал Клим Кириллович готовой огорчиться не на шутку
Муре.
В этот момент дверь на веранду открылась, и на пороге предстал Петя
Родосский. Он излучал счастье - чистое, без единого пятнышка, лицо его
светилось радостью. В руках он держал граммофон. Следом за ним, повиливая
хвостом, заглянул Пузик, но зайти на веранду не решился.
- Доброе утро, Мария Николаевна, доброе утро, Клим Кириллович, -
раскланялся Петя. - Я принес граммофон Зизи... Вот она обрадуется!
Он прошел к столику, на котором граммофон стоял раньше, и водрузил свою
ношу на место.
- Здесь, на крышке, есть гравировка, - объяснил он, - "Очаровательной
Зизи Алмазовой".
Он немного смутился, увидев суровые взгляды доктора и девушки.
- Идите сюда, милый Петя, - позвала Мура, - хорошо, что вы пришли.
Садитесь с нами чаевничать. Или вы хотите кофе?
Петя послушно подошел к столу и сел, поглядывая то на Муру, то на Клима
Кирилловича.
- Где вы пропадали, Петя? - спросила девушка.
- Я.., я.., я.., я был немного болен, - потупился зардевшийся студент, -
но теперь уже все прошло. Так, ерунда.
- А мы уж в догадках терялись - куда вы пропали? Мы очень волновались.
Петя покраснел еще больше и покосился на доктора. Клим Кириллович со всей
возможной серьезностью пил чай и старательно жевал бутерброд. Кажется, он не
иронизировал, не усмехался.
- Я не думал, что мое отсутствие может кого-то обеспокоить, - застенчиво
признался счастливый студент.
- Где же вы раздобыли граммофон Зизи? - спросила Мура.
- Не поверите, - округлил глаза Петя, - купил. Причем очень дешево.
- Ворованное всегда сбывается по дешевке, - не утерпел доктор. - Вы
хорошо сделали, хотя скупка краденого карается законом. Но теперь у нас
останется эта вещь на память о Зизи, а мы вас не выдадим.
- На память? - спросил Петя. - Она уехала?
- Да, и очень далеко, - ответила, не глядя на довольное лицо Пети, Мура.
- Оттуда не возвращаются.
- Жаль, - Петя отхлебнул кофе из чашки и продолжил:
- Я так и знал, что она последует за графом Сантамери. Он ведь тоже
уехал?
- Да, - подтвердила Мура, - он уехал уже два дня назад.
- Счастливый! - мечтательно произнес Петя. - В нем что-то есть, недаром
он нравился Зинаиде Львовне. Богатый, состоятельный - разве он не может
помочь талантливой русской девушке обрести славу на сцене? Что ему какие-то
небольшие деньги, если он готов был целое состояние грохнуть на какой-то
камень! Если он уехал, значит, ему удалось купить саркофаг Гомера? Мне
Прынцаев рассказывал про саркофаг.
- Да, - кивнула Мура, - история завершилась благополучно. Фамильная
ценность графа Сантамери отправилась в путь на родину. В город Сент-Омер в
департаменте Па-де-Кале.
- Сантамери уехал в Сент-Омер? - Доктор Коровкин лукаво посмотрел на
девушку. - Что-то похожее есть в этих словах, вам не кажется?
- А почему бы не отправить саркофаг прямо на родину Гомера? - спросил
озадаченно Петя Родосский. - Что ему делать во Франции?
- Ну вот, совсем уж кофе остыл, придется снова греть, - сказала с легкой
досадой Глаша, трогая рукой медный бок кофейника. - А все опять из-за этого
нехристя Гомера.
Все невольно засмеялись.
- А знаешь, Глаша, - улыбнулась Мура, - я теперь уже не так уверена в
том, что Гомер - нехристь. Если он описал в своей "Иллиаде" войну
тринадцатого века, то к тому времени христианство существовало тринадцать
столетий!
- Вы все перепутали, Мария Николаевна, - возразил с гордым видом
всезнающего учителя Петя Родосский, - Троянская война-то была в тринадцатом
веке до Рождества Христова!
- Да? - спросила серьезно Мура. - Вы так уверены?
Петя смотрел во все глаза на профессорскую дочь и старался понять, шутит
она или нет, морочит ему голову или говорит всерьез?
- Давайте лучше я отвечу, в чем я уверен, - прервал паузу Клим Кириллович
Коровкин, - я уверен в том, что с такими знаниями, милая Мария Николаевна,
вам не поступить на историческое отделение Бестужевских курсов. Не подумать
ли вам о каком-нибудь другом поприще?
- У меня нет никаких талантов, Клим Кириллович. - Лукавая улыбка Муры
предназначалась только Климу Кирилловичу, и только он мог понять ее.
- Вы ошибаетесь, - ответил доктор, - один талант у вас есть точно -
способность оказываться в самом эпицентре удивительных событий. И приводить
эти события к неожиданному финалу.
- Да-да, - к удивлению Муры, подтвердил Петя Родосский и снова покраснел,
- я совершенно согласен с доктором. Как жаль, что в России женщины не могут
заниматься сыскным делом! У вас бы это хорошо получилось!
Мура и Клим Кириллович в полном изумлении уставились на Петю Родосского.
Он машинально крошил обеими руками печенье, кусочки которого падали в
чашку с горячим кофе.
- То есть я хотел сказать, что вами руководит, может быть, область
подсознательного, что вы делаете все как бы по велению внутреннего голоса, -
замямлил Петя смущенно, - из любви к отцу, чтобы его не огорчать, чтобы
заслужить его одобрение.., ну в общем...
- В общем, мы опять, кажется, докатились до Фрейда, - угрожающе
нахмурился доктор Коров-кин, - не морочьте девушке голову. Да и сами
выбросьте фрейдистскую чепуху из головы.
Он встал из-за стола и оглядел Муру. Через минуту она встряхнулась,
приподняла левую бровь, отчего стала еще более забавной, чем всегда.
- Я подумаю над вашими словами, Петя, - пообещала она, - хотя отцу это
вряд ли понравится - он противник эмансипации
- Самое главное, чтобы это понравилось Отцу Небесному, - неожиданно
вступила в разговор Глаша. - "Восстают цари земли и князья совещаются вместе
против Господа и против Помазанника его. Расторгнем узы их и свергнем с себя
оковы их. Живущий на небесах посмеется". Псалом второй. Аминь.
Конецъ
Елена БАСМАНОВА
ТАЙНА ЧЕРНОЙ ЖЕМЧУЖИНЫ
ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru
Анонс
На фоне проходившего в сентябре 1902 года в Санкт-Петербурге
Международного съезда криминалистов разворачиваются события, в центре
которых оказывается неугомонная Мура Муромцева Острый ум прирожденного
сыщика позволяет ей приоткрыть завесу над очередной Тайной Века
Для того чтобы детектив из примитивного трамвайного чтива превратился в
настоящую Литературу, необходимо, как минимум, три вещи: крепкий сюжет с
неожиданной развязкой, добротный язык и "живые" персонажи. Все эти
составляющие в полной мере имеются в детективах Елены Басмановой - и даже
больше: читая ее романы, ты как будто погружаешься в атмосферу того времени,
сидишь за одним столом с милыми и галантными героями, участвуешь в
расследовании? Одним словом, перед вами - настоящий детектив?
Дмитрий Вересов.
Глава 1
"Фильдеперсовые чулки опошляют катехизис революционера!" Как он мог
сказать такое вслух, при всех! Он - руководитель, человек мудрый и опытный,
бесстрашный и мыслящий, истинный авторитет в петербургских эсеровских круга.
Ведь именно он когда-то разглядел в своенравной генеральской дочери
человека, способного усвоить передовые взгляды, выйти за границы затхлого
мещанского мирка и деятельно приближать новое время. То время, когда
варварская Россия, удушаемая азиатским самодержавием, вырвется на простор
свободы.
Как долго они встречались наедине, беседовали, с воодушевлением обсуждали
хорошо продуманную Платоном концепцию государства; кое-что, конечно,
устарело за две с лишним тысячи лет, но многое пережило века, не потеряв
своей ценности! А Аристотель, ученик Платона! Европейское просвещение
предало его заветы, нынешнее либеральное искусство выродилось,
деградировало...
Татьяне Зонберг казалось, что именно такие беседы, уносившие их в мир
высоких идей, сблизили ее с руководителем группы, и она вошла в число его
особо доверенных лиц. Тех, из которых и могли бы быть избраны достойные для
уничтожения тиранов и сатрапов! И он, которому она так доверяла, которого
почти боготворила, любое приказание которого готова была исполнить, нанес ей
такой удар! Он сказал это почти в конце встречи, в присутствии всей
конспиративной группы, собравшейся подальше от глаз столичных шпиков:
"Фильдеперсовые чулки опошляют катехизис революционера!"
Не может быть, чтобы он заглядывал под юбки своих верных соратниц! Это
ему, наверное, нашептали, напели, надули в уши ее соперницы! Мелкие
завистницы! Интриганки! Пресные замарашки!
Возмущению Татьяны Зонберг не было предела. Она в одиночестве покинула
собрание и устремилась на железнодорожную станцию.
И вот теперь она ехала в отдельном купе поезда, уносившего ее к
Петербургу. Легкое покачивание и уверенный перестук колес не могли отвлечь
ее от гневных отповедей, так и не высказанных подругам-эсеркам.
Они забыли, что она - дочь генерала Зонберга! Они забыли, что она по их
же настояниям - и против своей воли! - вместе с матушкой таскается, по
светским раутам, улыбается врагам - дутым сановникам и министрам, чванливым
князьям и безмозглым сенаторам, тупоголовым жандармским и полицейским чинам!
И все для того, чтобы дождаться момента, когда товарищи по партии доверят ей
убийство какой-нибудь из высокопоставленных персон! Для того, чтобы она
могла в нужный момент, без затруднений, оказаться рядом с намеченной жертвой
и, с улыбкой вынув из ридикюля смертоносную бомбу, швырнуть ее в ненавистную
опору самодержавия - даже если придется и сам