то  Господне
наказание? Страху натерпелась, едва жива осталась, хозяевам урон нанесла...
   Елизавета Викентьевна встала и подошла к горничной.
   - Глаша, милая, не убивайтесь, успокойтесь. Видите,  доктор  приехал,  он
сейчас нам поможет.
   - Да как же не убиваться после такого  бандитского  нападения?  -  рыдала
Глаша. - И за что мне горе такое?
   - Доктор, у нее истерика, - беспомощно развела  руками  хозяйка  дома.  -
Прошу вас, примите меры.
   То ли строгий голос хозяйки, то ли угроза медицинского вмешательства,  но
что-то явно возымело действие на плачущую девушку. Слезы ее высохли, и  она,
все еще всхлипывая, устремила на Клима Кирилловича темные, подпухшие от слез
глаза.
   - Мне нужны холодная вода, полотенце, стакан горячей воды и  мед,  марля,
спитая заварка, -  попросил  доктор.  -  Тетушка,  сходите,  пожалуйста,  во
флигель, принесите бромистый натр.
   Полина Тихоновна отправилась во флигель в сопровождении Зизи и Сантамери.
Пока барышни искали стакан, мед,  грели  воду,  пока  Елизавета  Викентьевна
готовила марлю и спитой чай, отважный Прынцаев сходил к колодцу за  холодной
водой. Глаша, пульс которой проверял Клим Кириллович, с ужасом  смотрела  на
приготовления - больше всего она боялась хирургических вмешательств.  Доктор
же, не теряя времени, убедился, что  серьезных  повреждений  потерпевшая  не
имеет. Он скинул пиджак, засучил рукава белой рубашки, открывшиеся по локоть
руки  приковали  внимание  всех  присутствующих  -  уверенные,   с   крепкой
мускулатурой, подернутые нежным золотистым пушком, они казались всесильными.
   Когда все распоряжения  Клима  Кирилловича  были  выполнены,  он  намочил
полотенце в эмалированном тазике с ледяной водой и бережно и нежно провел им
по лицу, шее, ключицам  своей  пациентки.  Барышни  Муромцевы  с  удивлением
наблюдали,  как  под  прикосновениями  его  сильных  и  ласковых  рук  Глаша
затихает, как перестают ее бить конвульсии. Потом он  заставил  пострадавшую
выпить успокоительные капли и занялся приготовлением тонизирующего  медового
напитка, размешав две полные столовые ложки меда в стакане горячей воды.
   - Ничего, Глашенька, - говорил он, внимательно наблюдая за реакциями  уже
приходящей в себя девушки, - ничего. Сейчас выпьешь горячего меда  и  совсем
успокоишься, он сразу же  подействует.  А  теперь  закрой  глазки  и  положи
марлечку с чаем, пусть веки отдохнут, припухлость спадет. Через десять минут
снимешь.
   То ли от простых, но эффективных средств, использованных доктором, то  ли
от его ласкового умиротворяющего голоса, но Глаша  действительно  совершенно
успокоилась.
   - Доктор, какой эффект и такие простые средства! - Зизи,  сузив  красивые
темные  глаза,  удивленно  смотрела  на  Клима  Кирилловича   многообещающим
взглядом: красивый, но слишком пресный и правильный молодой человек предстал
перед ней с другой стороны.
   Мура и Брунгильда переглянулись, им показалось, что  Зизи  претендует  на
доктора, посягает на их Клима Кирилловича!
   - Зинаида Львовна, все действительно очень просто. Холодная вода,  спитой
чай помогают снять припухлость, усталость от слез. Успокоительное  лекарство
всегда дает нужный результат, если им не злоупотребляют. А медовый  напиток?
Мед проникает в кровь сразу же, как только попадает в кишечный тракт. Стакан
горячей воды и две полные столовые ложки меда. Вот и все. Пейте горячим,  вы
сразу почувствуете прилив сил и спокойствие.  Рекомендую,  Зинаида  Львовна,
лучше  любого  снотворного.  -   Доктор   с   удовлетворением   смотрел   на
успокоившуюся Глашу.
   - Клим  собирает  старинные  русские  лечебники,  хорошо  знает  народную
медицину, часто пользуется народными средствами, и всегда очень  эффективно.
- Полина Тихоновна испытывала гордость за племянника.
   Примочки с  Глашиных  глаз  наконец  сняли,  ноги  ее,  по  совету  Клима
Кирилловича, укутали теплым пледом, и с позволения доктора обратились к  ней
с расспросами. Все хотели знать,  что  же  случилось  в  доме  в  отсутствии
хозяев. Из сбивчивого рассказа горничной удалось выяснить следующее.
   После того, как все отправились смотреть велопробег,  Глаша  осталась  на
даче одна. Если не считать привязанного  к  крыльцу  Пузика.  Пес  лежал  на
теплой земле, отвернувшись к стене дома, - кажется, он обиделся на  то,  что
его не взяли с собой. Хотя Мура перед уходом разъяснила псу, что беспокоится
за его жизнь: при таком столпотворении  и  безумных  гонках  животное  может
попасть под колеса велосипедистов. И все равно Пузик  обиделся.  На  реплики
Глаши, пробегавшей мимо в хозяйственных хлопотах, пес  не  реагировал,  лишь
лениво поводил рыжим ухом.
   В конце концов Глаша забыла про собаку  и  занялась  своими  делами.  Она
давно хотела убрать в леднике полку, где как-то  по  неосторожности  пролила
сливки, сняла с нее кринки и банки, протерла ее как  следует  и  уже  начала
составлять все обратно. Она стояла спиной к входу в ледник и  напевала  свою
любимую песенку "Миленький ты мой, возьми меня  с  собой".  Дверь,  конечно,
оставила открытой, ведь  она  собиралась  оставаться  там  недолго.  Никаких
посторонних звуков не слышала, как  вдруг  ощутила  струйку  острого  запаха
чьего-то присутствия за  спиной.  Она  повернула  голову:  над  ней  нависал
огромный человек в шляпе, но лица его Глаша не видела. Зато слышала страшное
шипение: "ш-ш-ш-ш-ш..." Внезапно он переместил  из-за  спины  левую  руку  с
чем-то белым и ткнул ей в лицо. Глаша потеряла сознание. Больше  она  ничего
не помнила.
   - Вероятно, хлороформ, - пояснил доктор, уже  успевший  привести  себя  в
порядок и одеть пиджак. - Вы почувствовали сладковатый запах?
   Глаша подтвердила, что да, действительно, запах был сладковатый.
   -  Глашу  усыпили.  Хорошо,  что  количество  хлороформа  было,   видимо,
минимально. Она быстро пришла в себя и не отравилась, - пояснил доктор. - Но
зачем? Из ледника что-то хотели украсть?
   - Ледник мы еще не осматривали, Климушка, - сообщила Полина Тихоновна.  -
После того, как мы обнаружили там связанную по рукам и ногам  Глашу,  успели
только с помощью Рене и Ипполита вытащить ее из ледяной темницы. И,  сняв  с
нее путы, привели в дом. Едва откачали. Если б не твоя  помощь,  подоспевшая
так вовремя, что бы мы делали?
   - Клим Кириллович, - Елизавета Викентьевна смотрела на доктора серьезно и
доверчиво, - мы думаем, что в дом проник вор - подаренный Зинаидой  Львовной
граммофон исчез.
   - Я считаю, надо все-таки сообщить в полицию. -  Победитель  велопробега,
вертел в руках лавровый венок, который наконец сообразил снять с головы.
   - Милый Ипполит, - вздохнула  Зизи,  -  я  не  уверена,  что  это  лучшее
решение. А вдруг полиция обвинит Глашу в том, что она вступила с  кем-нибудь
посторонним в сговор, инсценировала нападение?
   - Нет, нет, - запротестовала Брунгильда, - во-первых, мы не сомневаемся в
честности Глафиры. А во-вторых, мне некогда тратить время  на  полицию  -  у
меня скоро концерт. Я его провалю! Сколько времени  уже  я  не  подходила  к
инструменту!
   - Рене тоже против вызова полиции, - подчеркнула  Мура,  глядя  на  Клима
Кирилловича, - к тому  же  он  собирается  подарить  Зинаиде  Львовне  новый
граммофон.
   - Думаю, мы сумеем возместить вам пропажу, Зинаида Львовна, -  заметил  с
некоторой неприязнью доктор, - все-таки вещь исчезла из нашего дома. Я заеду
к Циммермалу, у них в  магазине  большой  выбор  граммофонов.  Пусть  только
кто-нибудь мне объяснит, какой граммофон лучше.
   - В любом случае вопрос с граммофоном решаемый, купить его не откажется и
Николай Николаевич, - прервала его Елизавета Викентьевна, мельком  глянувшая
на Полшну Тихоновну, - обе заметили, что доктор сказал о даче "наша", как бы
не отделяя себя от муромцевского семейства.
   Зизи улыбнулась, заявив, что три граммофона для нее одной явно многовато.
   Заметила оговорку доктора и Мура, которой это было приятно: почему-то она
думала, что Клим Кириллович считает их дом своим благодаря дружбе  именно  с
ней.
   - А меня очень интересует судьба Пузика, - решилась наконец Мура
   - А с ним что? - снисходительно поинтересовался доктор.
   - Он пропал, - пояснила Брунгильда, - и Мурочка настолько  взволновалась,
что даже пугала нас тем, что в доме заложена бомба.
   Наступила тишина Доктор побледнел. Он смотрел на Муру - с  некоторых  пор
он беспокоился за ее психическое здоровье... Нет, он конечно не забыл, какую
проницательность она проявила в те январские  дни,  когда  они  оказались  в
водовороте необычных событий  Но  нельзя  же  в  такие  водовороты  попадать
регулярно. Да и невероятно, чтобы с  одним  и  тем  же  человеком  случалось
несколько мистических и таинственных историй подряд!
   Мура отвела глаза в сторону и смутилась.
   - Я оказалась не права, но я боялась бомбы еще  до  того,  как  мы  нашли
Глашу. А теперь ясно вижу, что злоумышленник мог незамеченным проникнуть  на
наш участок и подложить бомбу, не трогая сидящую в леднике Глафиру.
   - Мария Николаевна, я думаю, что  вора  можно  легко  найти,  -  Прынцаев
заходил по комнате. - Не исключено, что собака его знала  и  поэтому  вместо
того, чтобы на него напасть, пошла с ним. Вор, возможно, кто-то из  местных.
Если сообщить полиции собачьи приметы, - а они весьма выразительные, -  вора
быстро схватят.
   - Нет, Пузик не мог меня предать, - вздохнула Мура. - Скорее,  он  умрет.
И.., и.., и.., вдруг его убили? -  В  голосе  младшей  профессорской  дочери
послышались слезы.
   - Нет, это становится невыносимо, -  хлопнула  ладонью  по  крышке  рояля
Брунгильда, - сейчас мы все тут впадем в истерику.  У  нас  остался  медовый
напиток? Надо согреть самовар и каждому выпить по стакану!
   -  Действительно,  пора  успокоиться  и  заняться  делом,   -   Елизавета
Викентьевна поднялась.  -  Мы  собирались  поздравить  Ипполита  с  победой,
собирались поужинать и развлечься,  а  вон  как  дело  обернулось.  Надо  бы
собрать на стол - и я сегодня займусь ужином сама. Кто мне поможет?
   - Позвольте мне, дорогая Елизавета Викентьевна, - оживилась Зизи.  -  Мне
ужасно хочется побыстрее  переключиться  на  что-нибудь  другое,  и,  честно
говоря, я проголодалась.
   - Хорошо, Зиночка, - согласилась  хозяйка,  -  только  придется  все-таки
сходить в ледник - взять буженинки да паштетов.
   - В ледник схожу я, - подхватила тетушка Полина, -  я  не  боюсь.  Только
желательно, чтобы кто-то меня сопровождал
   - Если не возражаете, я пойду с вами, - предложил Прынцаев, - а то я  уже
застоялся. Хочется принести пользу обществу.
   Через минуту в комнате остались полулежащая Глаша, рядом с которой сидела
Мура и гладила ее по руке, застывшая на вертящемся стуле у  закрытого  рояля
Брунгильда и доктор с графом Санта-мери.
   За всеми свалившимися на него хлопотами и  разговорами  Клим  Кирилловиче
совсем забыл, что у него  есть  хорошие  новости  для  Муры  и  Рене.  Но  о
выполнении Муриной просьбы нельзя было  говорить  при  свидетелях,  так  она
просила. Что же касается проблемы графа Сантамери, то он не  делал  секретов
из своих интересов. И доктор, подойдя к графу,  все  еще  стоящему  у  окна,
широко улыбнулся, глядя на непроницаемо спокойное лицо Рене.
   - Милый граф, у  меня  для  вас  приятные  вести.  Сегодня  днем  я  имел
удовольствие видеть княгиню Татищеву. Как  вы  думаете,  о  чем  шел  у  нас
разговор? О саркофаге Гомера! - торжествующе произнес он и лукаво добавил:
   - Можете считать, дорогой Рене, что шансы заполучить саркофаг у вас есть!
   В глубине черных глаз графа мелькнула яркая искра, щеки его покрыл легкий
темный румянец - все лицо осветилось каким-то внутренним источником света.
   - Я вечный должник княгини Татищевой, - взволнованно произнес Рене.  -  И
ваш тоже, доктор Коровкин.
   - Но  как,  как  вам  удалось  добиться  такого  результата,  милый  Клим
Кириллович?  -  Брунгильда  улыбалась  и  Сантамери,  и  Климу   Кирилловичу
одновременно, голос ее звучал чарующе.
   - Моей заслуги тут нет никакой, - скромно  признался  доктор.  -  Княгиня
сама  заговорила  о  саркофаге,  его   владельцы   обращаются   к   ней   за
консультациями  по  поводу  его  истинной  художественной   и   исторической
ценности. У них нет отбоя от потенциальных покупателей.
   - Но я бы заплатил дороже всех! - воскликнул граф Сантамери. -  Я  просил
французского посла особо подчеркнуть это обстоятельство.
   - Русские аристократы-коллекционеры - особая  порода  людей,  -  объяснил
доктор, - у них своя система ценностей. И  она  меняется  в  зависимости  от
личности, которая к ним обращается. В данном  конкретном  случае  деньги  не
будут играть большой роли.
   - Странно, - прошептала Мура, - древность-то совершенно уникальная.
   - Боюсь вас разочаровать, - улыбнулся доктор, - но саркофаг -  фальшивка,
новодел. Но если ваш батюшка завещал  вам  найти  этот  камень  вернуть,  вы
сможете выполнить его предсмертную волю без больших финансовых потерь.
   Граф Сантамери побледнел, расправил плечи и  сжал  кулаки,  вытянув  руки
почти по швам.
   - Месье Коровкин! - глухо и мрачно произнес  он.  -  Вы  оскорбили  моего
отца.
   Барышни Муромцевы  открыли  рты  от  удивления,  доктор  чувствовал  себя
озадаченным.
   - Наша фамильная  честь  не  терпит  подобных  оскорблений!  -  продолжил
медленно граф. - Я требую удовлетворения!
   - Удовлетворения? - пробормотал растерявшийся доктор. - Я не думал...
   - В следующий раз будете думать,  милостивый  государь,  -  отрезал  граф
Сантамери. - Я пришлю вам своего секунданта.
   Он сунул руку в карман пиджака, но перчатки там  не  оказалось.  Раздувая
ноздри, он с минуту смотрел на  опешившего  доктора,  потом  почти  строевым
шагом  двинулся  к  выходу.  В  дверях  он  обернулся  и  бросил,  борясь  с
бешенством:
   - За оскорбление вы заплатите своей жизнью, клянусь Гомером!

Глава 18

   Праздничного ужина на даче  профессора  Муромцева  не  получилось.  После
неожиданного ухода графа Сантамери за ним  устремилась  и  Зинаида  Львовна.
Вскоре мимо дачи пронесся мотор графа - соседи явно покидали взморье.
   Глаша сладко посапывала  в  комнате,  куда  дверь  с  веранды  оставалась
приоткрытой, - уйти к себе она боялась, но сон после успокоительных процедур
доктора Коровкина все-таки сморил ее.
   Ужин накрыли на веранде, освещенной керосиновой лампой. На стол поставили
блюда с холодным мясом и курой, с бужениной и паштетами,  обильно  усыпанные
петрушкой и укропом, тарелки  с  ноздреватым  ароматным  хлебом  из  местной
пекарни - проверка, правда, еще не показала, есть ли в нем примеси меди, - и
ранними овощами - салатом, свежими огурцами, редисом. Для желающих поставили
простоквашу и творог с молоком.
   Вокруг уютно попыхивающего самовара собрались Елизавета Викентьевна,  обе
ее дочери, Полина Тихоновна с племянником и Ипполит  Прынцаев.  Должное  еде
воздал только растративший большой запас энергии на велопробеге  чемпион.  У
остальных аппетит отсутствовал, они обсуждали сложившуюся ситуацию.
   - Он сказал, что пришлет секунданта Климу Кирилловичу, - Мура с испугом и
восхищением смотрела то на мать, то  на  Клима  Кирилловича.  -  Невероятно!
Дуэль - в наше время! Да это же что-то древнее, из прошлого века!
   - А вы умеете фехтовать, доктор? - спросила озабоченно Брунгильда.
   - До сих пор не приходилось.
   - Я читала,  что  участники  поединка  должны  выбирать  оружие.  Что  вы
ответите секунданту? - Синие глаза Муры стали почти  черными  от  тревоги  и
любопытства.
   - Ума не приложу, - вздохнул доктор, - что за напасть? Чем я его обидел?
   - Вы обидели его отца! - внесла ясность Мура.
   - Но как? Чем? Я старался быть максимально вежливым! - обиженно  возразил
доктор.
   -  Скорее  всего,  обида  заключалась  в  том,   что   ты   усомнился   в
профессионализме его отца, в том, что он  не  мог  распознать  фальшивку  от
древности, - огорченно повернулась к племяннику Полина Тихоновна.
   - И все-таки странно, - недоумевала Мура. - Такая бурная реакция!
   - От выяснения мотивов мне не легче, - покачал головой Клим Кириллович, -
я не собираюсь никого убивать. Стрелять из пистолета в человека - порядочная
гадость. Кроме того, у меня нет желания, чтобы и он меня застрелил. И потом,
мне кажется, по нашему законодательству, дуэли  не  поощряются.  При  самом:
лучшем исходе несколько дней в кутузке обеспечены.
   - Нет, как хотите, но надо что-то сделать, чтобы до дуэли дело не  дошло.
- Елизавета Викентьевна была настроена  решительно.  -  Дуэль  -  позор  для
цивилизованного человека, для просвещенного гражданина!
   - А что я могу сделать? - понурился доктор. - Он ведь уехал...
   - Если позволите, Клим Кириллович, я мог бы стать  вашим  секундантом,  -
предложил неожиданно для всех Прынцаев. - Хотите, я поговорю с его посланцем
и принесу ваши извинения?
   - Я-то хочу,  -  тяжело  вздохнул  доктор,  -  да  боюсь,  что  он  будет
упорствовать. Надо же! Как он сказал? Что я  смою  оскорбление  кровью?  Или
заплачу своей жизнью? Только в старинных книжках такое читал!
   - А еще он поклялся Гомером! - напомнила вкрадчиво Мура. -  Кажется,  это
самая страшная его клятва.
   - Я боюсь показаться невежливой, - осторожно начала  Полина  Тихоновна  и
более решительно продолжила:
   - А вы уверены в том, что у него нет никакого  психического  заболевания?
Он немного странный... Так сосредоточен на саркофаге, будь он неладен!
   - Но разве владельцев моторов не проверяют на психические расстройства? -
с надеждой спросила Брунгильда. - Если 6 он был безумен, ему бы не разрешили
водить мотор.
   Сидящие за столом на минуту задумались.  Неизъяснимое  блаженство  теплой
белой ночи напомнило о себе вновь: загадочный  тихий  полумрак,  в  котором,
казалось, прятались  еще  не  осуществленные  желания  и  надежды,  обступал
веранду.   Величественное   явление   природы,   неизменное   и   несуетное,
неподвластное человеческим страстям, - белая ночь!
   - Ангел пролетел, - прошептала Мура.
   -  Я  слишком  долго  обременяю  вас  своим  присутствием,  -   ассистент
профессора  Муромцева  встал,  -  забыл  обо   всех   приличиях.   Позвольте
откланяться.
   - Простите, милый Ипполит, что испортили ваш праздник,  -  чуть  виновато
улыбнулась Елизавета Викентьевна, - но  мы  правда  очень  рады  за  вас.  И
спасибо за вашу помощь. Вы поддержали нас в трудную минуту.
   Как ему хотелось, чтобы  эти  слова  сказала  старшая  дочь  хозяйки!  Он
расценил  бы  их  как  самый  большой  подарок!   Но   Брунгильда,   вежливо
улыбнувшись, перевела рассеянный взгляд на доктора. Да, он,  Прынцаев,  тоже
испытывал жалость к этому спокойному и рассудительному человеку, но все-таки
и у доктора есть недостатки:  он  совсем  не  понимает  значения  физической
культуры! Не занимается спортом! Даже плаванием! Ни разу не окунулся в море,
находясь рядом с ним уже несколько дней!
   Мура заметила некоторую растерянность Прынцаева, его опасливые взгляды, с
надеждой обращенные  к  Брунгильде,  и  искренне  сочувствующие  -  к  Климу
Кирилловичу, ей вдруг захотелось сделать что-нибудь приятное  безобидному  и
славному, в общем-то, человеку.
   - Мама, можно я провожу господина Прынцаева до калитки? - спросила она.
   - Да, ангел мой, проводи.
   - Да и нам пора почивать, - решила тетушка Полина, - засиделись  Мы  ведь
еще даже не осмотрели толком наш флигелек, - я только к Климушке  в  комнату
заходила за бромом, - не пропало ли и у нас чего-нибудь?
   Они покинули дом одновременно. Мура пошла  рядом  с  Прынцаевым,  ведущим
свой чемпионский  велосипед  к  калитке.  Тетушка  Полина  проводила  их  до
поворота к флигелю. Доктор чуть задержался на крыльце, дожидаясь возвращения
Муры Она это знала и вскоре вернулась от калитки: в окружении зелени,  яркие
краски которой  волшебным  светом  приглушила  белая  ночь,  силуэт  девушки
казался мягким и чуть-чуть размытым.
   - Мария Николаевна, я не усп