ьзовавшись  нашим
состоянием, бежать.
   - Вы же воспользовались силой, чтобы взять меня в  плен,  -  возразил
граф вполне логично.
   - Нашей силой - да, но хитрость мы в ход не пускали: мы не  чокались,
чтобы потом предать. Когда люди чокаются, это свято!
   - Будем считать, что я не прав, - предложил Вальженез.
   - Вылить вино! - вмешался Туссен. - Божий напиток!
   - Его сиятельство признал, что был не прав, - остановил его Жан Бычье
Сердце. - Не будем больше возвращаться к этому вопросу.
   - О чем же еще говорить? - опечалился угольщик.  -  Если  я  не  буду
говорить или пить, я засну.
   - Спи, если хочешь. Я подежурю.
   - А я могу предложить тему для разговора, - сказал Лоредан.
   - Вы очень любезны, ваше сиятельство, - проворчал Жан Бычье Сердце.
   -  По-моему,  вы  отличные  парни...  немного  горячие,  пожалуй,   -
продолжал Лоредан, но в глубине души очень славные...
   - Как вы об этом догадались? - пожал плечами Жан Бычье Сердце.
   - А я люблю славных парней, - продолжал граф.
   - Неужели вы не разочаровались, - в том же тоне продолжал плотник.
   Туссен внимательно слушал, желая узнать, куда клонит пленник.
   - И если вы хотите... - он замолчал.
   - Если мы хотим?.. - повторил Жан Бычье Сердце.
   - Если хотите, я сделаю вас богатыми.
   - Дьявольщина! - навострил уши Туссен. -  Богатыми?  Вот  это  другой
разговор!
   - Помолчи-ка, Туссен! - прикрикнул Жан Бычье Сердце. - Решаю здесь я,
а не ты.
   Он обратился к Лоредану:
   - Объясните свою мысль, наш юный господин!
   - Мысль моя проста, и я иду прямо к цели.
   - Да, да, пожалуйста! - взмолился Туссен.
   - Вы трудитесь, зарабатывая себе  на  пропитание,  верно?  -  спросил
граф.
   -  Несомненно!  Если  не  считать  бездельников,  все  ради  этого  и
работают, - подтвердил Жан Бычье Сердце.
   - Сколько вы получаете в удачные дни?
   - В среднем, учитывая дни, когда нет  работы,  -  по  три  франка,  -
сообщил Туссен.
   - Замолчишь ты или нет, Туссен?
   - Чего ради я должен молчать? Его сиятельство спрашивает,  сколько  я
зарабатываю, я и говорю...
   - Три франка в день, - повторил граф, словно  не  замечая  перебранки
приятелей, - в месяц это составляет девяносто франков, а в год - тысячу.
   - Ну и что? - молвил Жан Бычье Сердце. - Мы и сами это знаем.
   - Я хочу вам помочь в  один  вечер  заработать  столько,  сколько  вы
заработаете за двадцать пять лет.
   - Двадцать пять тысяч? - изумился Туссен. - Да вы смеетесь!  Двадцать
пять тысяч за вечер - это невероятно!
   - Как видите, - продолжал Вальженез, - на эти  деньги  можно  жить  в
свое удовольствие и не работать, стоит только поместить  эту  сумму  под
пять процентов, что принесет  вам  по  тысяче  двести  пятьдесят  ливров
ренты.
   - Не работать! - повторил Туссен. - Слышишь, Жан? Не работать!
   - Что же я буду делать без работы? - наивно спросил Жан Бычье Сердце.
   - Что захотите: охота... рыбалка, если охота вам не по  душе,  купите
землю, займитесь хозяйством, будете делать то же,  что  и  богатые,  что
делаю я, например.
   - Ну да! - с горечью проговорил  Жан  Бычье  Сердце.  -  Буду  красть
шестнадцатилетних девочек у женихов и родителей!
   Вот как развлекаются те, кто не работает!  Вот  чем  занимаетесь  вы,
ваше сиятельство!
   - Да это ваше дело, чем заняться. Я же предлагаю вам пятьдесят  тысяч
на двоих, по двадцать пять каждому
   - Двадцать пять тысяч франков! - снова повторил Туссен, и  глаза  его
сверкнули.
   - Замолчи, Туссен! - строго проговорил плотник.
   -  По  двадцать  пять  тысяч  каждому,  дружище  Жан,  -  мечтательно
проворковал угольщик.
   - Двадцать пять тысяч зуботычин, если не заткнешься, Туссен!
   - Пятьдесят тысяч франков  на  двоих  вы  можете  получить  нынче  же
вечером.
   - Целое состояние, Жан! - прошептал угольщик.
   - Заткнешься ты или нет, несчастный?! - взревел Жан  Бычье  Сердце  и
занес кулак.
   - Узнай хотя бы, как можно их заработать, эти тысячи!
   - Будь по-твоему, - кивнул Жан Бычье Сердце.
   Он повернулся к пленнику.
   - Вы оказываете нам честь, предлагая по двадцать пять  тысяч  франков
каждому, ваше сиятельство? Не угодно ли вам  теперь  объяснить,  что  мы
должны сделать, чтобы иметь право на такие деньги?
   - Предлагаю вам эту сумму в обмен на мою свободу.  Как  видите,  дело
нехитрое.
   - Что скажешь, что скажешь, Жан? - так и затрепетал угольщик,  толкая
приятеля в бок.
   - Туссен! Туссен! - пробормотал Жан Бычье Сердце, косо поглядывая  на
приятеля.
   - Молчу, молчу . Но ведь двадцать пять тысяч...
   Плотник повернулся к графу.
   - А почему вы думаете, что мы вас удерживаем силой, сударь мой?
   - Потому что  кто-то,  как  мне  кажется,  вам  за  это  заплатил,  -
отозвался Вальженез.
   Жан Бычье Сердце занес было  кулачище  над  головой  Лоре  дана,  но,
сделав над собой усилие, медленно опустил руку и сказал:
   - Заплатил, заплатил! Платят вам подобные, ваше сиятельство; это  они
покупают и продают чужую честь. Да, это еще один источник богатых людей,
тех, что не работают: они оплачивают зло, когда не могут  совершить  его
сами... Послушайте, что я вам скажу, ваше сиятельство. Будь  вы  хоть  в
десять раз богаче, чем теперь, и предложи вы мне не двадцать пять тысяч,
а миллион за то, чтобы я отпустил вас на однуединственную минуту  раньше
назначенного срока,  и  я  отказался  бы  с  таким  же  презрением  ради
удовольствия держать вас под замком.
   - Предлагаю сто тысяч! - бросил г-н де Вальженез.
   - Жан! Жан! Ты  слышишь?  По  пятьдесят  тысяч  каждому!  -  закричал
Туссен.
   - Туссен! А я думал, что ты честный малый! - сказал  плотник.  -  Еще
слово - и ты мне не друг.
   - Жан! - участливо промолвил Туссен. - То, что я тебе предлагаю,  так
же выгодно тебе, как и мне.
   - Мне?
   - Ну да, тебе... тебе, Фифине, твоей девочке.
   Когда Жан Бычье Сердце услышал слова: "Фифине, твоей девочке",  глаза
его блеснули.
   Но в ту же минуту он схватил  Туссена  за  воротник  и  тряхнул  его,
словно дровосек дерево, которое он собирается свалить.
   - Молчи, несчастный! Замолчишь ты или нет?! - вскричал он.
   - Особенно твоей девочке, - не унимался Туссен, - отлично  зная,  что
эта тема неисчерпаема. - Твоей девочке, которой доктор  прописал  свежий
деревенский воздух!
   Плотник вздрогнул и выпустил Туссена Бунтовщика.
   - У вас больные жена и дети? - участливо спросил Вальженез. - В ваших
силах помочь им поправить здоровье, и вы еще сомневаетесь?
   - Нет, гром и молния! Я не сомневаюсь! - вскричал плотник.
   Туссен задыхался. Г-н де Вальженез затаил дыхание, не зная, откажется
Жан Бычье Сердце или согласится.
   Тот перевел взгляд с пленника на своего товарища.
   - Вы согласны? - спросил граф.
   - Согласен ты? - вымолвил Туссен.
   Жан Бычье Сердце с торжественным видом поднял руку.
   - Слушайте! - сказал он. - Как верно то, что есть Господь на небесах,
что Он награждает добрых и наказывает злых, первого из  вас  двоих,  кто
скажет хоть слово, одно-единственное слово на эту тему, я задушу  своими
руками! Теперь говорите, ежели кто смелый!
   Жан Бычье Сердце тщетно ждал ответа: оба собеседника замолчали.

VI

Глава, в которой угроза оказывается столь же бессильной, что и соблазн

   На некоторое время установилось молчание, граф де Вальженез в  третий
раз решил изменить тактику.
   Он пытался опоить, потом подкупить двоих могикан, и то, и другое  ему
не удалось: он решил их запугать. - Если нельзя говорить  о  деньгах,  -
начал он, обращаясь к Жану Бычье Сердце, - позволено ли мне поговорить о
чем-нибудь другом?
   - Говорите! - только и сказал Жан Бычье Сердце.
   - Я знаю человека, поручившего вам охранять меня.
   - Поздравляю! - ответил Жан. - Желаю вам побольше таких знакомых, но,
откровенно говоря, они встречаются редко.
   - Когда я отсюда выйду, - решительно продолжал г-н де Вальженез, -  а
ведь это рано или поздно произойдет, не так ли?..
   - Вполне возможно, - заметил плотник.
   - ...когда я отсюда выйду, я заявлю в полицию, и через час  он  будет
арестован.
   - Господин Сальватор? Арестован? Да вы что?!  -  вскричал  Жан  Бычье
Сердце. - Никогда в жизни!
   - Ага! Его зовут Сальватор? - молвил Лоредан. - А вот  я  знавал  его
под другим именем.
   - Имя значения не имеет.  Я  запрещаю  вам  трогать  этого  человека,
понятно? Мне плевать, что вы граф.
   - Вы мне запрещаете, вы?..
   - Да, я! Впрочем, он и сам сумеет защититься.
   - Это мы еще увидим...  Я  прикажу  его  арестовать,  и  можете  быть
уверены: о вас я тоже не забуду.
   - Вы о нас не забудете?
   - Вы же знаете, я полагаю, о существовании галер?
   - Галеры? - испугался Туссен Бунтовщик и заметно побледнел.
   - Ты же видишь, что его сиятельство сначала сделал нам честь, пытаясь
нас напоить, потом  оскорбил,  подкупая,  а  теперь  решил  пошутить!  -
заметил Жан Бычье Сердце.
   - В таком случае шутка плохая, - проворчал угольщик.
   - Как верно то, что меня зовут  Лоредан  де  Вальженез,  -  не  теряя
хладнокровия, выговорил пленник, - я даю слово, что через два часа после
моего освобождения вы будете арестованы - все трое!
   - Слышал, Жан? - вполголоса спросил Туссен. - Похоже, он не шутит.
   - Все трое,  повторяю:  вы,  господин  угольщик  по  прозвищу  Туссен
Бунтовщик; вы,  господин  плотник  по  прозвищу  Жан  Бычье  Сердце,  и,
наконец, ваш главарь, господин Сальватор.
   - И вы это сделаете? - спросил Бартелеми, скрестив на  груди  руки  и
пристально глядя на пленника.
   - Да! - убежденно проговорил граф, понимая, что  настала  решительная
минута и что опасно, может быть, проявлять  решимость,  но  еще  опаснее
бездействовать.
   - Вы даете в том ваше слово?
   - Слово дворянина!
   - Он сделает как говорит, дружище Жан! - вскричал Туссен.
   Бартелеми Лелонг покачал головой:
   - Нет, дружище Туссен, не сделает.
   - Почему, Жан?
   - А мы ему помешаем!
   Настала очередь графа содрогнуться, когда  он  услышал,  каким  тоном
были произнесены эти слова, и увидел физиономию плотника, у которого  не
дрогнул ни один мускул, настолько он был полон решимости.
   - Что ты хочешь этим сказать, Жан? - спросил Туссен.
   - Когда он лежал тут недавно на столе без чувств...
   - Ну?
   - ...что бы случилось, если бы он умер?
   -  Случилось  бы  то,  что  он  умер,  а  не  лишился  чувств,  -  со
свойственной ему логикой рассудил Туссен.
   - Разве в таком случае он донес бы на нас и на господина Сальватора?
   - Глупости говоришь! Если бы он был мертв, ни на кого бы он не донес!
   - Предположим, этот господин умер,  -  мрачно  проговорил  Жан  Бычье
Сердце.
   - Да, но я жив, - возразил Вальженез.
   - Вы в этом уверены? -  спросил  Жан  тоном,  заставившим  Вальженеза
усомниться в своей правоте.
   - Сударь... - начал граф.
   - А я вам заявляю, - продолжал  Жан  Бычье  Сердце,  -  вы  настолько
близки к смерти, что и спорить не стоит.
   - Кажется, вы решили меня убить? - спросил Лоредан.
   - Если это доставит вам удовольствие, - продолжал Жан Бычье Сердце, -
я расскажу, как вы умрете.
   - В таком случае вас отправят не на галеры, а на эшафот,  -  пообещал
Лоредан.
   - Эшафот! Эшафот!.. Слышишь, Жан? - пролепетал Туссен.
   - На эшафот поднимаются только дураки, - возразил Жан, - те,  что  не
думают о мерах предосторожности. Но будьте покойны, ваше сиятельство: мы
позаботимся обо всем. Судите сами...
   Граф ждал объяснений, не меняя выражения лица.
   - Вот как все произойдет, ваше сиятельство, - продолжал плотник, и  в
его голосе нельзя было заметить ни малейшего волнения. - Я засуну вам  в
рот кляп, свяжу вас, как раньше...
   Сними-ка со стены сеть, Туссен...
   Туссен исполнил приказание и подал ему рыболовную сеть.
   - Я отнесу вас к реке, - не унимался Жан Бычье Сердце, -  там  отвяжу
лодку, мы отплывем два-три лье по течению, потом в подходящем месте, где
глубина не меньше пяти метров, мы вас  развяжем,  вынем  кляп  изо  рта,
закатаем в сеть и бросим в воду.
   Будьте покойны, вы пойдете на самое дно:  уж  я  позабочусь  зацепить
ячейки сети за пуговицы на вашем рединготе! Мы  подождем  минут  десять,
когда все будет кончено, поднимемся вверх по течению, поставим лодку  на
место и вернемся сюда, чтобы распить по бутылочке. После чего вернемся в
Париж до рассвета, разойдемся по домам так, чтобы никто нас не увидел, и
станем ждать.
   - Чего же? - спросил граф, отирая холодный пот со лба.
   - Новостей о господине де Вальженезе, которые люди грамотные,  не  то
что я, прочтут в газетах:
   "В Сене был обнаружен труп молодого  человека,  утонувшего  несколько
дней тому назад. Можно предположить,  что  жертва,  несмотря  на  частые
сообщения об аналогичных несчастных случаях, отправилась  на  рыбалку  в
рединготе, вместо того чтобы переодеться в  блузу:  сеть  зацепилась  за
пуговицы одежды, и несчастного затащило в реку. К сожалению,  выпутаться
ему не удалось.
   Часы, обнаруженные в жилетном кармане, деньги,  найденные  в  кармане
сюртука, перстни на пальцах - все исключает мысль об убийстве.
   Тело передано в анатомический театр".
   Ну как, все продумано, а? И вы полагаете, кто-нибудь заподозрит  Жана
Бычье Сердце и Туссена Бунтовщика в убийстве его сиятельства Лоредана де
Вальженеза, когда они и знать-то его не знают?!
   - Ах, черт побери! - обрадовался Туссен Бунтовщик. - Как же ты  умен,
Жан Бычье Сердце! - Я от тебя такого никак не ожидал.
   - Ты готов? - спросил Жан Бычье Сердце.
   - Еще бы! - отвечал угольщик.
   - Как видите, ваше сиятельство,  -  продолжал  Жан  Бычье  Сердце,  -
осталось лишь получить ваше согласие, и мы разыграем эту комедию. Но  вы
знаете: в случае вашего отказа мы обойдемся и без разрешения.
   - В воду! В воду! - завопил Туссен.
   Бартелеми протянул ручищу по направлению к графу. Тот отступил на два
шага, уперся в стену и был вынужден остановиться.
   - Дальше хода нет: стена прочная, я ее испытал, - доложил Бартелеми.
   Шагнув вперед, он опустил руку на плечо графа.
   Де Вальженезу почудилось, будто это рука палача.
   - Господа! - взмолился он, предпринимая последнюю попытку.  -  Вы  не
можете хладнокровно совершить  подобное  преступление;  вы  знаете,  что
мертвецы встают из своих могил и обвиняют убийц.
   - Да, но только не со дна реки, особенно когда они спеленаты в  сеть.
Сеть готова, Туссен?
   - Готова, - отозвался тот. - Не хватает только рыбки.
   Жан Бычье Сердце протянул руку за веревками,  которые  он  бросил  на
кровать.
   В мгновение ока Лоредану  свели  запястья  вместе  и  связали  их  за
спиной.
   Нетрудно было  догадаться,  судя  по  четким  и  хорошо  рассчитанным
движениям Жана Бычье Сердце, что решение он принял окончательное.
   - Господа! -  заговорил  Лоредан.  -  Я  не  буду  вас  просить  меня
отпустить, умоляю вас не убивать меня...
   - Тихо! - скомандовал Жан Бычье Сердце.
   - Обещаю вам сто тысяч франков, если...
   Граф не успел договорить, как во рту у него  снова  оказался  платок,
уже послуживший однажды кляпом.
   - Сто тысяч, - пролепетал Туссен, - сто тысяч...
   - Да где он их возьмет, эти сто тысяч?  -  пожал  плечами  Жан  Бычье
Сердце.
   Пленник не мог говорить, но кивнул на  свои  карманы,  предлагая  его
обыскать.
   Жан Бычье  Сердце  протянул  ручищу,  запустил  два  пальца  г-ну  де
Вальженезу в карман редингота и достал набитый франками бумажник.
   Он поставил г-на де Вальженеза  к  стене,  словно  мумию  в  кабинете
естественной истории, и, вернувшись к лампе, раскрыл бумажник.
   Туссен заглядывал ему через плечо.
   Жан Бычье Сердце насчитал двадцать банковских билетов.
   Сердце у Туссена стучало так, будто вот-вот выскочит из груди.
   - Настоящие ли это билеты, Туссен? - усомнился плотник. -  Прочти-ка,
ты же умеешь читать.
   - Я думаю, это настоящие банковские билеты, - отвечал  Туссен,  -  да
еще какие! Я таких никогда не видел у менял. Они по пять тысяч каждый.
   - Двадцать раз по пять, иными словами - пятью двадцать...  о,  нечего
сказать, счет верный.
   - Значит, мы оставим его в живых, - предположил Туссен, - а эту сотню
тысяч прикарманим?
   - Нет, наоборот, - возразил Жан Бычье Сердце, - деньги мы  вернем,  а
самого его утопим.
   - Утопим? - пересйросил Туссен.
   - Да, - подтвердил Жан.
   - И ты уверен, что с нами не  случится  беды?  -  вполголоса  спросил
угольщик.
   - Вот в чем наше спасение,  -  сказал  Бартелеми,  пряча  бумажник  в
карман графа и застегивая редингот на все пуговицы.
   Кто заподозрит двух бедняков вроде нас с тобой в  убийстве  человека,
если в кармане у него остались сто тысяч франков?
   - В таком случае я предвижу кое-что, - вздохнул Туссен.
   - Что же?
   - Как бедными мы родились, дружище Жан, так бедными и помрем.
   - Аминь! - молвил Жан Бычье  Сердце,  взваливая  графа  на  плечо.  -
Отопри дверь, Туссен.
   Тот отворил дверь, но, вскрикнув, сейчас же отступил назад.
   На пороге стоял человек.
   Он вошел в дом.
   - Гляди-ка, господин Сальватор! - заметил Жан  Бычье  Сердце.  -  Вот
дьявол! Как невовремя!

VII

Глава, в которой автор проливает свет на жизнь Сальватора

   Сальватор окинул всех троих спокойным взглядом. -  Ну,  что  тут  еще
происходит? - поинтересовался  он.  -  Ничего,  -  отозвался  Жан  Бычье
Сердце. - Просто я, с вашего позволения, утоплю господина.
   - Да, мы собираемся его утопить, - поддакнул Туссен.
   - Зачем такая крайность? - задумчиво спросил Сальватор.
   - Потому что он пытался сначала нас напоить...
   - Потом подкупить...
   - И?..
   - ...запугать!
   - Запугать Жана Бычье Сердце?.. Ладно бы еще Туссена  Бунтовщика,  но
Жана!..
   - Вот видите! - возмутился плотник. -  Пропустите  же  нас,  и  через
полчаса его песенка будет спета...
   - И как он пытался тебя запугать, дружище?
   - Он  сказал,  что  донесет  на  вас,  господин  Сальватор,  прикажет
арестовать и отправит на эшафот!  Тогда  я  сказал:  "Ладно,  а  пока  я
отправлю тебя в Сену!" Посторонитесь, господин Сальватор.
   - Развяжи этого человека, Жан.
   - То есть, как это - развяжите?
   - Шевелись!
   - Разве вы не слышали, что я рассказал?
   - Слышал.
   - Я сказал, что он хотел на вас донести, приказать вас  арестовать  и
обезглавить.
   - А я тебе ответил: "Развяжи этого человека, Жан",  и  вот  еще  что:
оставь нас одних.
   - Господин Сальватор! - взмолился Жан Бычье Сердце.
   - Не беспокойся, дружище, - продолжал настаивать молодой  человек.  -
Его сиятельство Лоре дан де Вальженез  против  меня  бессилен,  зато  я,
наоборот...
   - Наоборот?..
   - Я могу все! В последний раз прошу: развяжи его и дай  нам  спокойно
переговорить с глазу на глаз.
   - Ну, раз вы так хотите... - смирился Жан Бычье Сердце.
   И он бросил на Сальватора вопрошающий взгляд.
   - Именно так! - подтвердил молодой человек.
   - Тогда я повинуюсь, - окончательно покорился Жан Бычье Сердце.
   Он развязал графу руки, вынул кляп изо рта и вышел  со  своим  другом
Туссеном, предупредив Сальватора или, скорее, г-на  де  Вальженеза,  что
будет стоять за дверью и прибежит по первому зову.
   Сальватор проводил их с Туссеном взглядом и, как только дверь за ними
закрылась, молвил:
   - Извольте сесть, кузен, нам нужно сказать друг другу слишком  много;
боюсь, стоять нам пришлось бы чересчур долго.
   Лоредан метнул на Сальватора быстрый взгляд.
   - Рассмотрите меня как следует, Лоредан: это  я  самый!  -  продолжал
тот, отводя красивые черные шелковистые волосы от лица, невозмутимого  и
чистого, словно перед ним стоял его лучший друг.
   - Откуда вас черт принес, господин Конрад? - спросил  граф,  чувствуя
себя увереннее перед человеком  одного  с  ним  ранга,  нежели  с  двумя
простолюдинами, с которыми он только что столь  безуспешно  сражался.  -
Слово чести, я считал вас мертвым.
   - Как видите, я жив, - возразил Сальватор. - Ах, Боже мой, в  истории
известно немало такого рода происшествий, начиная с Орес