е самое пришло в голову и Эльзе; подскочив,
как  на  пружинке,  она  перемахнула  в  кресло второго водителя,  включила
аудиозащиту и,  вызвав "Кира", предложила ему отправиться к цели по другому
кольцевому  направлению.  Теперь оба вездехода неторопливо ползли навстречу
друг другу,  почти касаясь нижними частями корпусов скользкой, растрепанной
травы.  Командор про себя отметил, что пункт для передачи условного сигнала
был выбран удачно:  глухой высокий кустарник на несколько  десятков  метров
прикрывал почти все подходы, и одиночка мог без особого труда подобраться к
дереву незамеченным.
     Конечно же,  Йорковой  покинуть  машину  не  позволили  - это пришлось
сделать Гуннару,  который предварительно облачился в облегающую  одежду  из
водонепроницаемой синтез-ткани. Злате его внешний вид не понравился; словно
представив,  во что превратился бы ее драгоценный замшевый  костюм  (помимо
курточки  на  "Госпоже" были мягчайшие,  заправленные в однотонные сапожки,
замшевые брюки),  она поудобнее устроилась в креслице и вовсе не собиралась
оспаривать выбор,  сделанный Командором.  Подобное же настроение овладело и
Эльзой, которая тоже принялась охорашивать свое одеяние из блестящей черной
"кожи". Вообще, в отличии от мужчин, девицы приоделись как на парад, причем
мисс фон Хетцен подстриглась,  сменив  надоевшую  ей  косу  на  прическу  в
свободном стиле.
     Лейтенант благополучно    возвратился    через    семнадцать    минут,
перепачканный  до  подбородка типично осенним составом из полужидкой грязи,
желтеющей листвы и гнилой коричневой коры - было очевидно, что ему пришлось
двигаться по-пластунски.  Со словами:  "Ну хоть что-то хорошее!" он положил
на колени облегченно заулыбавшейся Йорковой знакомый нож с черной рукоятью,
а сам отправился в туалетную комнатку переодеваться.
     - Вот видите!  -  начала  было  с  подъемом  Злата,  но  настроение  у
Командора, оказывается, почти не улучшилось.
     - Что?  Что я вижу?  - брюзгливо  заговорил  он,  бросая  через  плечо
недовольные отрывистые фразы.  - Что мой сын здесь побывал?  Допустим,  а в
каком состоянии?  Здоровым или раненым?  И куда  потом  направился?  Хватит
скрытничать!  По  вашему  требованию  мы оставили всех витязей Мстислава на
четвертом "цветке" - зачем? Двух моих парней бросили на третьем - для чего?
Сами  даже  парализаторами не вооружены - при данных обстоятельствах это уж
слишком! Дайте мне хотя бы ваш ножик, как говорится, будет чем зарезаться!
     - Кстати, насчет ножа - не желаете ли небольшой комментарий? - донесся
из угла спокойный голос Гуннара (он уже сбросил  замызганную  "оболочку"  и
теперь  находился  в обычной форме).  - В таких посланиях важны все мелочи,
сами знаете!
     - Что ты хочешь сказать? - сразу насторожился Командор. Встав и пройдя
в салон,  он увидел,  как при  словах  лейтенанта  разведчица  "Элиты"  вся
обратилась в слух. - А ну, пойдем-ка в санузел, пошепчемся!
     - Папа,  папа,  не будь смешным!  - (мысль о  том,  что  некий  секрет
проплывет  мимо  ее  ушей,  показалась  Эльзе невыносимой,  и она торопливо
покинула кабину пилотов).  - Мы же одну упряжку тянем!  Что хорошего,  если
опять начнутся взаимные подозрения?
     - Да какие там, к чертям лысым, "взаимные"! - не удержался Командор. -
Сейчас  в  прицеле  критики  только вот эта замшевая особа,  с которой ты в
последнее время поддерживаешь слишком тесные отношения...
     Он не  закончил  предложение,  ибо  понял,  что  у  "кожаных"  девочек
найдется достойный ответ - не  хватало  еще,  чтобы  подчиненные  узнали  о
проведенной им вместе с Йорковой увлекательной ночки!  Бросив хмурый взгляд
на бесстрастного офицера, герр Густав сухо щелкнул пальцами и отвернулся.
     - Вы,  кажется, придаете слишком большое значение замечанию, которое я
собираюсь сделать,  - кашлянув,  сказал лейтенант,  - а ведь это всего лишь
уточнение.  Понимаете,  я  обратил  внимание  на   необычное   расположение
холодного оружия, оставленного Романом. Удобнее было бы просто воткнуть его
в эту самую расщелину - не зная места,  не найдешь.  Однако нож с  огромной
силой всадили в толстую ветвь рядом и снизу - получилось очень заметно!
     - Ну и вывод? - нарочито бесстрастно спросил Командор, подметив, как у
Златы буквально по-кошачьи загорелись глаза. Гуннар понимающе покивал:
     - Вот  я  и  думаю:  что  для обывателя одно и то же,  пустяк,  то для
разведчика - суть два разных явления...
     Не вызывало сомнения, что еще секунда - и Йорковой с трех сторон будет
учинен хороший допрос с пристрастием,  однако в  этот  момент  с  четвертой
стороны раздался деловитый голос Мстислава:
     - К сведению лиц, слишком увлеченных гаданиями по ножевым отметинам на
стволе - только что третий этаж Базы дважды весь озарился огнями. По-моему,
там уже  начинают  порядком  проявлять  нетерпение  и  намекают,  чтобы  мы
поторопились.
     Услышав эти слова, все гурьбой бросились обратно в кабину, а витязь со
своего  места  наблюдал за толкотней с таким выражением на лице,  будто его
постигло внезапное разочарование.  Первой у пульта очутилась Эльза и  сразу
же  включила  оптику увеличения.  Вмиг окна Главной Станции приблизились на
расстояние вытянутой руки - по-прежнему пустые  и  черные.  На  них  долгое
время смотрели,  не отрываясь,  ожидая повторной демонстрации, однако с ней
явно не спешили.  Тогда Густав фон Хетцен,  намеренно убрав  защиту  против
подслушивания,  вызвал  Инфантьева,  и  тот в точности повторил утверждение
Мстислава.
     - Какие   будут  идеи?  -  нервно  поинтересовался  Командор.  -  Есть
убеждение в том, что сигнал подан Романом?
     - Герр Густав, - сказала Злата и осторожненько тронула ноготком кнопку
запуска системы полной безопасности,  - если в каждый ответственный  момент
вместо  настроенности  на  действие  вас  будут слишком тревожить отцовские
чувства,  как же тогда работать?  Прошу понять правильно: мы договорились о
сотрудничестве, я взялась выполнить техническую часть задания и выполню ее,
но одновременно заботиться о благополучии  членов  вашей  семьи  -  слишком
жесткое условие!
     - Не нужно было втягивать Ромку...
     - Да   полно   вам,   в  самом-то  деле!  Здоровенный  малый,  умница,
худо-бедно,  но подготовленный!  При нем пистолет,  стрелять он умеет...  В
самом худшем варианте его могут взять в заложники и только!
     - Пора действовать,  папа,  - не выдержав,  вмешалась Эльза,  - дальше
сидеть и раздумывать невмоготу! Вот Станция, нас там ждут - войдем!
     - А выйдем ли?
     - Тогда  нужно было оставаться дома,  а всю операцию поручить Никомеду
Коревичу  и  его  заплечных  дел  мастерам.  Поехали  -  ночь   неотвратимо
приближается, а дождь льет все сильней и сильней...
     - Да,  дождь еще этот...  - Командор опять крепко выругался.  - Вторые
сутки... А!
     Отчаянно махнув  рукою,  он  тяжело  опустился  на  сиденье,   включил
двигатель  и,  словно  угадав  его  мысли,  то  же самое синхронно проделал
Инфантьев.  Пассажиры едва успели хоть за что-то ухватиться  -  гравикатера
рванулись  вверх,  зависли на расстоянии тридцати метров от земли,  а затем
один за другим устремились к Базе.  Оперируя полученными данными,  автоматы
выполнили  сложный  маневр с безукоризненной точностью,  легко затормозив у
восточной стены. Все же стоявшим людям избежать инерционного воздействия не
удалось  -  кроме  самого  Командора  пристойную  позу сумел сохранить лишь
Мстислав,  не  покинувший  свое  место,  а  женщины  и  лейтенант  потеряли
равновесие  и повалились друг на дружку.  Со словами:  "Ну и начало!" Злата
поднялась и стала шумно отряхиваться, стараясь, чтобы пыль летела в сторону
водителя.  В  этом ее очень обстоятельно поддержала Эльза,  вдобавок громко
сообщив:
     - Он всегда так: колеблется, колеблется, а потом головой вниз - бух!
     - В отличии от тебя,  делающей наоборот,  -  сердито  отозвался  отец.
Дождавшись восстановления некоторого порядка,  он подал условный сигнал,  и
машины плавно опустились вниз.  Теперь главный вход  находился  от  них  не
далее все тех же тридцати метров.  Дверь его была раскрыта, но за нею царил
густой непроглядный мрак.
     Немного подумав,  Командор дал команду на общий сбор, и через минуту в
салоне вездехода стало тесновато.  Все принялись с мучительным  напряжением
вглядываться  в  прямоугольную  черноту  и смотрели так до тех пор,  пока у
многих не начали слезиться глаза.  Инфантьев, избежавший этой неприятности,
заметил:
     - Даже если окна затемнили к ночи, все равно совершенно неестественная
картинка получается. Похоже, кто-то запрограммировал "расчетчик" и балуется
со спецэффектами!
     - Может  быть,  там  и  расставлена западня,  которой ты опасалась?  -
предположила мисс  фон  Хетцен,  нетерпеливо  трогая  Злату  за  плечо.  Та
задумчиво посмотрела на нее и сказала:
     - Если разрешат - я попробую это выяснить.
     Ответ, несомненно,  предназначался для Командора,  однако по выражению
его лица нетрудно было понять,  что отныне передвигаться разведчице "Элиты"
будет  дозволено  только  в  особом сопровождении.  Не сомневаясь,  что его
поняли без слов, герр Густав все же счел нужным добавить:
     - Рисковать  вашей  жизнью,  "Госпожа  Метелица",  я  не  могу.  После
допущенных ошибок вы лишаетесь права вести сольную партию.
     - Как  важно  по  форме  и  как  неверно по сути!  - устало засмеялась
Йоркова.  - А вы,  вы сами могли предположить,  что два десятка  гвардейцев
примут   стратегический  планетолет  за  пассажирский  дирижабль  и  дружно
отправятся в самоволку?  Такого поворота событий даже  мой  дерзкий  ум  не
предвидел!
     - Ах,  "дерзкий  ум"...  Нахальная  ты  девчонка!   -   (несмотря   на
уничижительный  тон,  реакция  Командора  все же была вялой).  - Обманщица,
авантюристка...  Надеешься на фарт там,  где нужен  математический  расчет!
Хватит,  теперь  руководство  я полностью беру на себя.  Эй,  ребята,  есть
работенка - вам придется  отправиться  на  разведку!  А?  Нет,  Гуннар,  ты
останешься со мной,  твои парни чудесно справятся сами.  Взять под контроль
первый этаж - плевая задачка!
     Трое рядовых  подтянулись  и  четко  прищелкнули  каблуками.  Отличные
специалисты  рукопашного  боя,  они  не  нуждались  в  ином  оружии,  кроме
специальных  перчаток  с  утяжелителями  да набора метательных парализующих
"стрелок".  Именно с такой простой экипировкой эти  специалисты  с  успехом
освобождали  заложников  при  шансах один к десяти.  Не тратя времени,  они
пригнулись,  выскочили из кабины гравикатера и в несколько прыжков достигли
входа, зиявшего, как раскрытая пасть неведомого чудовища. Внезапно короткую
попытку присоединиться к ним сделал и Кирилл Инфантьев,  но этому  в  корне
помешала  Эльза,  бесцеремонно  ухватившая его за брюки.  "Стражу" пришлось
остаться  и  вместе  с  остальными  наблюдать,  как  десантники  поочередно
проникают  в прихожую Главной Станции.  Наступила полная тишина,  в которой
было трудно уловить даже дыхание соседа.
     Прошло три  минуты,  пять,  десять...  пятнадцать...  Из  чрева  Базы,
поглотившего людей,  не доносилось ни единого звука. Командор побагровел от
волнения и непрерывно приглаживал обеими ладонями волосы, чем только портил
их внешний  вид.  Больше  всего  он  боялся  ехидного  вопроса  со  стороны
Йорковой: "Кто следующий?", и на исходе восемнадцатой минуты услышал-таки в
точности эти слова.  Правда, их произнесли без издевки, даже с определенным
испугом,  однако  Густав  фон  Хетцен  успел  себя настроить на вспыльчивую
ответную реакцию.
     - А что оставалось делать? Всем скопом, что ли, сунуться? - зашипел он
Злате в самое ухо,  заставив ее вздрогнуть и отодвинуться.  -  Ворваться  с
криками "ура!" и рассеяться по залу? Не сомневаюсь, ты так и поступила бы!
     - Нет,  я бы попросила первым войти  неуязвимого  Мстислава  Ласкэ,  -
последовал  выразительный  ответ.  -  Он же единственный из нас,  кто может
надежно защитить себя с помощью "сверхсилы"!
     Это простейшее правильное решение не пришло сразу в голову  Командору,
поторопившемуся  непродуманно  взвалить  на  себя всю ответственность.  Ему
ничего не оставалось,  как деревянно замереть с оскорбленным выражением  на
лице, что он и сделал, предварительно выйдя из машины под дождь.
     Обеспокоившись, как бы потревоженная гордость не погнала папу вслед за
сгинувшими  во  мраке  десантниками,  Эльза  выпустила  Инфантьева из своих
цепких пальцев и тоже выскочила в вечернюю мокроту.  Подбежав к  отцу,  она
протянула  было  к  нему  руку,  но  вдруг  уронила  ее,  замерла,  а потом
неуверенными торопливыми шажками двинулась к Базе  сама.  Тут  уже  за  ней
бросились все - и тотчас отпрянули назад с болезненными гримасами. Впрочем,
мисс фон Хетцен через несколько секунд тоже возвратилась и с  двух  попыток
забралась в вездеход с дергающимся подбородком и расширившимися глазами.
     - На  первом  этаже  Станции находится только один живой человек,  - с
ужасом поведала она. - И еще один на третьем. Все...
     - Ты уловила лишь две "волны"? - торопливо переспросил Командор. Эльза
часто-часто затрясла головой:
     - Да,  да,  да!  Самый нижний уровень - абсолютно точно, а вот выше...
Как будто присутствует еще чье-то сознание,  но словно запертое  на  замок,
намертво  заблокированное,  а  такого  не  может  быть!  Даже тренированный
профессионал не в состоянии держать пси-блок более тридцати секунд...
     - Ну что же,  господа,  значит,  настал черед мне водить, - решительно
поднялся Мстислав. - Не сомневайтесь, моя "истинная сила" вполне надежна. В
течение, как минимум, двадцати минут вам беспокоиться не о чем.
     Высказав эту уверенность,  витязь сразу начал действовать - в его руке
появился  тяжелый  металлический  дротик,  с  которым он и двинулся к Базе.
Однако тут же Командору  стало  ясно,  что  их  всех  давно  держат  и  под
наблюдением,  и за дураков:  по мере приближения Мстислава к цели,  дверной
проем начал освещаться  изнутри  неоновым  светом,  интенсивность  которого
постепенно нарастала. Чуть поколебавшись, витязь медленно вступил на порог,
держа метательное оружие наготове.  И в ту  же  секунду  весь  первый  этаж
озарился ослепительным белым огнем, словно там бесшумно взорвалось какое-то
адское световое устройство...
     Мстислав инстинктивно отпрянул назад и замер на верхней ступеньке. Так
он и оставался неподвижным в течение долгих двух или трех  минут,  а  потом
повернулся лицом к вездеходам и безнадежно развел руками.
     У Командора сразу упало сердце;  не чувствуя  тела,  он,  пошатываясь,
побежал к витязю. Эльза, Гуннар, Кирилл и Злата бросились следом, но, попав
в прихожую, сбились в кучу и застыли, не в силах пошевелиться.
     В зале  были  люди.  Много  людей,  не  меньше  двадцати.  Все  хорошо
знакомые.
     Ближе всех безмолвно цепенели те три десантника, которые вошли полчаса
назад.  Вернее,  на  ногах  стояли  только  двое  -  согнутые,  с  мертвыми
выпученными глазами - третий же сидел, широко расставив руки, будто пытаясь
ими  что-то  обхватить.  Приблизительно  в  таких  же  нелепых,  скрюченных
положениях  находились  и  прочие  боевые  соратники Гуннара Озолса.  Лежал
только один,  но и у него обе  руки  были  подняты  кверху.  Казалось,  что
десантников  то  ли  парализовало,  то ли мгновенно заморозило.  Или же они
отрабатывали  сложную   учебную   "позу   манекена"   в   крайне   странном
исполнении...
     Выдав вполголоса  нецензурщину,  от  которой  покраснел  бы  последний
пропойца в последнем кабаке Столицы, Злата выхватила из внутреннего кармана
курточки  продолговатый  прибор  (из него сразу же полезли в разные стороны
небольшие антеннки) и подскочила к высокому  офицеру  с  вывернутой  правой
ногой.  Подсоединив  к этой конечности свое устройство,  Йоркова напряженно
вгляделась в  крохотный  дисплей,  перещелкнула  каким-то  рычажком,  снова
хлестко  выругалась  и  подбежала к другому несчастному.  Подобная операция
повторялась  еще  много  раз  -  светлый  силуэт  маленькой  женщины,   как
потерянный,  метался среди окаменевших фигур, и не хотелось смотреть на его
судорожные бесполезные движения.  Когда разведчица "Элиты" вернулась ко все
еще  неподвижной  группе  соратников,  она была вся влажная,  и лишь полное
отсутствие косметики помогло ей сохранить пристойный вид.  Тяжело дыша и ни
на кого не глядя, Злата выдохнула в три приема:
     - Этих,  троих...  кто вошли последними... спасти еще успеем - "СН-23"
действует необратимо только через три с половиной часа.  Но для  остальных,
кроме скромных похорон, ничего больше сделать нельзя.
     - "эС-эН"?  Как перевести? - шепотом спросила Эльза, нервно пристукнув
зубами.  "Госпожа Метелица" посмотрела на нее,  как на дикарку, и сказала с
большой неохотой:
     - Это так называемая "субстанция наказания" - в данном случае двадцать
третьего    состава    мгновенного    действия.   Или,   выражаясь   языком
богатырей-витязей,  одна  из   многочисленных   разновидностей   "трупырей"
довольно  жесткого  характера.  Причиняет  сильнейшие  физические страдания
(даже вскрикнуть нет сил) в продолжении  всего  лишь  восьми  минут  сорока
секунд  -  очень  небольшое время для важнейшего параметра.  Что происходит
дальше - можете полюбоваться.  Но с остальными беднягами все гораздо  хуже,
ведь  их  угостили  составом  под  номером "60".  При его действии болей не
бывает (примерно,  как было с Эдвином у Сафат-реки), но нейтрализатор нужно
ввести не позднее первых пятидесяти минут. А они уже стоят так, без помощи,
много часов!
     - Это значит...  - глухо просипел Гуннар,  - это  значит,  что  и  нас
спокойно могут пристукнуть в любой момент?
     - Не думаю,  - резко оборвала его Злата,  - вы нужны живыми! Вот меня,
как явно лишнюю,  могли бы "зомбировать" или вообще уничтожить безо  всякой
жалости.  К счастью,  "истребители" не рассчитаны на избирательную атаку, а
поражают сразу всех.  И все же я была бы очень благодарна мисс  фон  Хетцен
или господину Ласкэ, если бы кто-нибудь из них взял меня за руку.
     Это простое    пожелание    привело    названных   лиц   в   состояние
замешательства.  Мстислав постоянно  "держал  сверхсилу",  чередуя  периоды
концентрации с короткими моментами расслабления,  и,  похоже,  не готов был
заниматься кем-нибудь, кроме самого себя.  Тогда Эльза мужественно  сделала
шаг вперед и вцепилась в запястье Йорковой,  не совсем,  впрочем,  понимая,
кому же на самом деле требуется защита.
     В эту минуту ее отец с бормотанием:  "Роман...  а как же Роман?" пошел
бродить среди окаменевших людей. Он всматривался в их лица и называл многих
по именам,  на его глазах то и дело выступали слезы.  Лейтенант,  хотя и не
двинулся с места,  тоже находился в угнетенном состоянии, то и дело вытирая
усы  тыльной  стороною ладони.  Лучше всех сохранил выдержку Инфантьев - он
угрожающе посматривал по сторонам,  будто выискивая,  с  кем  можно  сполна
рассчитаться за содеянное. Ослепительный свет, потоком лившийся с потолка в
самом центре зала, начинал плавно тускнеть по направлению к стенам и совсем
исчезал в его углах, где по-прежнему ничего нельзя было разглядеть.
     Первый этаж Главной Станции не  имел  обычного  кольцевого  прохода  и
представлял  собою  нечто  вроде  огромного квадратного ящика с минимальным
внутренним содержимым - расположенная возле входа-выхода  стеклопластиковая
лестница  на  второй уровень была наиболее впечатляющим сооружением на фоне
беспорядочно расставленных легких кресел  и  прочего  подобного  инвентаря.
Обычно  прозрачная,  сейчас  она  тоже  имела вид вязкого сгустка черноты с
неразличимыми перилами и ступенями. В какой-то момент Кирилл вдруг заметил,
как  с  левого края эта чернота начала вдруг бесшумно удлиняться,  принимая
форму то ли чудовищного крыла,  то ли зловещей остроконечной тени...  Издав
предупредительный  возглас,  он  осторо