ые темы не мешало извлечь
некоторую пользу для дела,  и  поэтому  направление  бесед  было  незаметно
переведено  на  ее  собственную персону.  Как и предполагал Роман,  женщина
много и охотно  рассказывала  о  себе,  мимоходом  осветив  причины  своего
пребывания   в   такой   космической   глуши.   Разумеется,  ими  оказались
сравнительно высокий по отношению  к  метрополии  заработок  и...  и  почти
полная  невозможность куда-либо его потратить!  "В центре,  не говоря уже о
Столице, никакого состояния не скопишь, - сокрушенно вздыхала Злата. - Я не
раз  пробовала,  но  вся  зарплата  "по  заряду,  по  зарядику" растекается
моментально. Здесь же другое дело..."
     Из прочих  разговоров  чуть  ли  ни  единственно  стоящим  оказался не
отраженный в досье тот факт,  что в  молодости  Йоркова  год  проторчала  в
специальном  колледже их родного Сектора,  выпускники которого направлялись
на дальнейшую учебу в Академии различных силовых  ведомств.  Причины  ухода
были   самыми   прозаическими  -  банальное  отчисление  за  неуспеваемость
практически по всем дисциплинам.  "А вот что у меня  хорошо  получалось,  -
улыбаясь,  вспоминала Злата,  - так это вести внешнее наблюдение,  то есть,
работать "хвостом".  Как ни странно, меня почему-то не замечали..." Судя по
этой  фразе,  у  нее  было  довольно-таки  преувеличенное  мнение  о  своей
наружности.
     Такой любопытной  подробностью  заинтересовался  и Командор,  решивший
провести с  Йорковой  партию  в  поддавки.  Разыгрывающим  предстояло  быть
многострадальному  сыну.  Улучив удобный момент,  Роман сообщил Злате,  что
один из  сотрудников  Базы  подозревается  в  нелояльности  к  Системе.  "В
принципе,  это  не  наша проблема,  - небрежно добавил он,  - однако "запас
карман не тянет". Что вы думаете о тех, кто рядом с вами работает?"
     Реакция Златы  на  эту  плохо  замаскированную  просьбу "настучать" на
своих коллег оказалась весьма серьезной:  она надолго задумалась и  впервые
за  двое  суток  молчала  больше десяти минут.  Затем женщина несколько раз
провела пальцем по виску и доверительно сообщила молодому человеку, что под
подозрением могут оказаться все лица без исключения.  "Если за основу брать
любое отклонение от привычного поведения,  -  солидно  сказала  она,  -  то
нелояльной может считаться вся наша колония..." - "Прошу вас,  поясните", -
попросил сын Командора,  с усилием изображая из себя тугодума, хотя отлично
понимал, что "за основу" нужно брать как раз незаметность, полную похожесть
на статистически безликого человека,  а странностей - у кого их нет-то? Тем
не менее, послушать Йоркову оказалось крайне занимательно.
     "Народец здесь какой-то дерганый,  - сообщила  она,  -  все  суетятся,
суетятся,  словно через неделю наступит конец света! Вот Уэнди Шедуэлл, как
и я, ведет самостоятельную тему, но смотрите, что же получается..."
     Последовавшие далее   точные,   сугубо  конкретные  рассуждения  могли
оказать  честь  отчету  квалифицированного  специалиста-оперативника,   что
выявляло у Златы не только способности мелкого филера-соглядатая.  Обсудить
с отцом ее откровения было совершенно  необходимо,  однако  далее  ситуация
начала приобретать почти комедийные оттенки.
     Подговорив десантников устроить под вечер на вольном воздухе небольшой
пикничок-мальчишник  (с  коньячком и старой водкою,  что поделать...),  фон
Хетцен-младший отправился  за  старшим,  а  когда  возвратился  с  ним,  то
обнаружил  молчаливое кольцо проголодавшихся мужчин и в центре его - все ту
же неугомонную Злату,  притащившую целую гору яств на огромном  самодельном
подносе  с выгнутыми ручками.  Их она не выпускала из рук и имела несколько
испуганный вид,  явно опасаясь,  что ей  не  удастся  сберечь  угощения  до
появления  Романа.  Ошеломленные родственнички не успели ничего возразить -
их подхватили под локотки и почтительно усадили. После этого к младшему был
решительно  пододвинут  поднос  и сделан красноречивый жест ладошкой - мол,
приступай...
     Откровенно насмешливые  взгляды  шестерых десантников заставили Романа
сильно покраснеть.  Он растерялся до такой степени,  что послушно поднес ко
рту запеченную куриную ножку и с хрустом куснул. Кто-то отчетливо хихикнул,
и это,  наконец, заставило молодого человека скорректировать свое поведение
и  заняться  дегустацией  с  видом  знатока.  Просмаковав нежное мясо,  сын
Командора значительно  изрек:  "Прекрасно  выпечено..."  и  принялся  щедро
оделять товарищей едой и принесенными с собой напитками. Заметив огорченные
глаза Златы,  он про себя искренне поразился:  неужели она всерьез считала,
что он способен в одиночку столько слопать?
     Роман прикинул,  что женщина,  раздосадованная таким  поворотом  дела,
будет  молчать дольше обычного,  но зря - терпения у Йорковой хватило ровно
на две с половиной минуты.  Разрешив добрым молодцам из спецназа  в  тишине
зажевать сорокапятиградусную янтарную жидкость,  она принялась обстоятельно
излагать  изобретенные  Иоганном  Ладвиным  способы   изготовления   вполне
качественного  спиртного  из  местных  фруктовых плодов.  Глядели при этом,
разумеется,  только на фон Хетцена-младшего и  при  малейшем  его  движении
повторяли  последнюю  фразу  дважды,  словно  именно  ему  необходимо  было
запомнить  различия  в  процедуре  перегонки  для  яблочной  водки  и   для
сливовой...
     Командор терпел-терпел всю эту ерундистику, в подоплеке которых лежала
совершенно  ему  не  нужная  перспектива  солидной экономии энергии за счет
травмирования собственной пищеварительной  системы,  а  затем,  не  слишком
маскируясь,  толкнул коленом своего лейтенанта. Гуннар сразу понял намек и,
сердито насупившись (что придало ему совершенно устрашающий вид),  медленно
процедил: "Уважаемая, неужели вы думаете, что это нам так интересно?"
     Здесь он погрешил против истины,  ибо высокооплачиваемые десантники  с
любопытством  слушали Йоркову,  а некоторые даже шевелили губами,  повторяя
про  себя  названные  цифры  и   пропорции.   Злата   вполне   могла   этим
воспользоваться  и,  конечно же,  воспользовалась.  Уставившись неподвижным
взглядом  Роману  в  лоб,  она  произнесла  для  Гуннара  длинный  монолог,
аргументировано  опровергая  его  замечание.  При  этом в речи периодически
делались ровные паузы,  которые великодушно давали  лейтенанту  возможность
превратить   одиночное   выступление  в  обоюдную  творческую  дискуссию  с
возможным вовлечением в нее всех прочих персон.  Это офицера не  прельщало,
ибо  при  таком  раскладе  говорильня  не только удлинялась,  но и делалась
абсолютно беспредметной.  Правда, и его молчание мало что изменило. Доказав
все  мыслимые  и  немыслимые  достоинства  своей импровизированной лекции о
натурпродуктах,  Йоркова без промедления  перешла  ко  второй  ее  части  и
принялась  методично  агитировать  общество за систематическое употребление
природных  овощей  и  фруктов,  убеждая  в  полном  их   преимуществе   над
синтезированными.  Попутно  выяснилось,  что у нее прямо за корпусом здания
станции имеется небольшой огородик, который она в свободное от работы время
всковыряла,  взрыхлила  и окучила самодельными лопатой,  граблями и тяпкой.
Тут же гостям было предложено отведать его дары:  пупырчатые  темно-зеленые
огурчики,  ядовито-красные  пузатые  томаты  и  не  слишком хорошо промытую
мелкую редиску.  К слову  сказать,  и  остальные  овощи  показались  Роману
довольно  невзрачными,  и  пробовать  их он вежливо отказался,  равно как и
Гуннар.  Прочие  же  бравые  парни  решили   подтвердить   свою   репутацию
бесстрашных  сорвиголов  и,  предварительно продезинфицировавшись водочкой,
громко и вразнобой захряпали и захрустели.  Злата осталась очень довольной,
особенно когда кто-то снизошел до не слишком внятной похвалы.  Затем как-то
сразу все загомонили и, к сожалению, осталась неустановленной некая малость
окосевшая  личность,  потребовавшая  продолжить сравнение.  Мало того,  еще
какой-то дурак предложил использовать в качестве  беспристрастного  арбитра
сына Командора, что и было моментально утверждено хором нестройных голосов.
Злата просияла и принялась смотреть Роману в нос.  Слегка потрясенный сынок
и  вякнуть  не  успел,  как  парочка  добровольцев  быстренько  сбегала и в
столовую,  и на опытный участок,  и  притащила  все,  что  требовалось  для
эксперимента.  Не  забыли,  конечно,  и  запиваловку,  для  чего был выбран
выдержанный джин...
     Побагровевший не  хуже  помидора,  Командор  сначала  собрался все это
прекратить,  но потом сообразил,  что с его  же  позволения  сей  пикник  и
затеялся.  Капризным самодуром выглядеть не хотелось.  Кроме того,  большей
честью все они угощались за счет Златы (курица-то у нее была  уж  точно  из
синтезатора  да и колбасы тоже...) Поэтому Густав фон Хетцен счел за лучшее
просто  незаметно  удалиться,  предупредив   шепотом   лейтенанта   о   его
персональной  ответственности  за  вертикальное  положение  подчиненных  по
окончании пирушки.  Отчаянные взгляды сына,  призывавшие не бросать его  на
произвол   болтливой   бабенки   и   сырых   овощей,   были   им  малодушно
проигнорированы.
     Поговорить наедине  им  все же удалось,  но для этого пришлось наглухо
запереться в вездеходе,  весьма невежливо отстранив  снова  увязавшуюся  за
ними  Йоркову.  Внимательно  выслушав  сына,  Командор пришел в неописуемый
восторг.  Вернувшись на станцию,  он развернул бурную деятельность, большая
часть  которой  свелась  к  переговорам  с офицерами,  оставшимися на Базе,
избиению  клавиатуры  компьютера  и  нещадной  эксплуатации  аналитического
отдела   станционного  "расчетчика".  Непосредственной  работе  собственных
мозгов отводилось куда меньше времени -  во  всяком  случае,  Роману  после
этого  исторического  уединения  не удалось застать энергичного родителя не
только с сомневающимся, но хотя бы с задумчивым видом. Напротив, весь облик
Густава  фон Хетцена говорил,  что дело идет не просто как по маслу,  но по
маслу высшего качества!  Вот и сейчас,  путешествуя  невдалеке  от  Романа,
ерзая  из  стороны  в  сторону  и  чудом  удерживаясь в седле,  Командор не
выпускал  из  рук  переговорного  устройства  и  не  обращал  внимания   на
хлеставшие  его  ветки.  Зная,  что  отец  и  при самой ерундовой работе не
выносит  и  малейшего  дискомфорта,   сын   был   страшно   удивлен   такой
поразительной выдержкой и с нетерпением ожидал передышки для выяснения всех
обстоятельств.  Лично он сам  из  интересной  информации  Златы  не  сделал
сенсационных открытий.
     Никакого отдыха для путешественников витязь  Вадим  Стэплтон,  конечно
же,  не  планировал,  и  оставалось лишь уповать на скорейшие благоприятные
изменения природной среды,  которые позволили хотя  бы  ехать  рядом  и  не
вздрагивать  ежесекундно  от  любого лиственного шороха над головой.  Такая
возможность представилась не скоро,  и к этому моменту  все  всадники  были
порядком измотаны и тяжело дышали - не хуже собственных лошадей.  Возможно,
поэтому,  отвечая на  вопрос  сына,  Командор  не  стал  изъясняться  столь
любимыми им многословными периодами, а ограничился конкретными пояснениями:
     - Ввиду наглого  бездействия  твоей  сестрицы  пришлось  мне  тряхнуть
стариной!  И  готов  поручиться  своей репутацией профессионала,  что уже в
самые ближайшие часы агент "Элиты" услышит пренеприятнейшие для него слова:
"Ваша песенка спета, приятель, вы арестованы!"
     - Смелое заявление...
     - ...которое  имеет под собой солидное основание.  Удивляюсь,  как ты,
добывший  столь  значительные  сведения,  не  начал  тотчас  комбинировать!
Информационный Отдел, дружок, это тебе не архивный - тут накоплением данных
работа не ограничивается!  Надо и  самому  принимать  решения,  действовать
смелее!
     - Нет,  папочка,  - вздохнул Роман, - твоим поразительным оптимизмом я
не обладаю.  С меня вот так хватает трех хищных девиц, причем агрессивность
каждой следующей возрастает чуть ли не в  геометрической  прогрессии!  Если
Ольда  выполнит свое обещание и познакомит меня со Старшей Королевной,  то,
боюсь,  мне придется либо жениться на ней и, официально возглавив Династию,
активно   включиться   в  благородную  борьбу  за  эти  треклятые  "Спорные
Территории", либо дать обет безбрачия и вступить в какой-нибудь религиозный
орден, исповедующий аскетизм и монашество...
     - К первому  варианту  у  меня  особых  претензий  нет,  -  усмехнулся
Командор.  - Если я не ошибаюсь, то энергетическое состояние фамилии Рэчери
графически изображается единицей со многими нулями,  а их "территориальную"
дурь  мы  как-нибудь  вылечили  бы.  Об  аскетизме пусть рассуждают дураки,
исповедующие синтетическое вегетарианство;  в брак можешь не  вступать,  но
внука  мне  изволь  обеспечить.  Что  же касается религиозной карьеры,  то,
во-первых,  таковую  в  нашем  обществе  сделать  вообще  проблематично,  а
во-вторых,  судя по жизни Кирилла Инфантьева,  это довольно нудное занятие!
Второй степени посвящения "крестом" он достиг давным-давно  и  в  его  годы
должен готовиться к четвертой, а тут на тебе - никакой перспективы!
     - А если он просто верит, вот и все?
     - О, сынок, я убежден: если Инфантьев и верит, то как раз сложно. Будь
иначе,  ему вполне  хватало  бы  многочисленных  проповедей,  транслируемых
ежечасно  из  "Элиты"  по космической суперсвязи,  да скромного уединения у
видеоэкрана для медитации  во  время  коллективных  телемолений  в  надежде
услышать откровения Космического Эфира...  А он связался с организацией,  к
которой  и  в  самой  "Элите"  относятся  весьма   настороженно,   ибо   ее
руководители  претендуют на власть тайную,  незримую и всеохватывающую - да
не просто над звездной системой или даже Сектором,  но над всей Галактикой!
И  они  добились  очень серьезных успехов.  Шесть раз за последнее столетие
наиболее дальновидные люди (в  том  числе,  дважды  -  лично  я)  выдвигали
законопроект о тотальном закрытии всех без исключении религиозных храмов на
планетах "Союза-Содружества", и ровно шесть раз по этому поводу принимались
отрицательные  решения!  Почти  помирились  с "Элитой",  потом разодрались,
снова помирились и вот опять собираемся рвать и  увечить  друг  друга,  как
бешеные   псы,  а  дома,  на  фасаде  которых  красуются  две  позолоченные
скрещенные палочки,  как были у нас,  так и есть!  Вот  уж,  действительно,
мистика  какая-то!  Что  же мне остается - поверить,  будто в президентских
советах полно скрытых личностей из так называемого "Святого Ордена Езуитов"
да еще в чине не ниже "провинциала"?
     - Не так громко, папа, не так громко... - Роман приложил палец к губам
и    многозначительно    кивнул   в   сторону   возглавлявшего   их   отряд
сосредоточенного Вадима,  - а не  то  имеющий  уши  да  подслушает...  Вот,
значит,  ты о ком!  Не знал-не ведал,  что щупальца "Ордена" потянулись и к
нам!
     - "Потянулись"?  Да они давным-давно уже вовсю шевелятся то здесь,  то
там!  Их люди глубоко законспирированы,  причем применяется тот же  принцип
кодирования  личности,  что  и  в  разведработе.  И  даже в случае ареста и
раскрутки  из  подозреваемого   ни   шиша   существенного   о   вышестоящих
руководителях не выжмешь!  Можно лишь сломать человека,  навсегда искалечив
его психику, но что толку!
     - И тем не менее, "психоломка" применяется сплошь и рядом...
     - Ну,  это,  в основном,  от  злости  на  собственное  следовательское
бессилие,  -  с  неохотой  выговорил  Командор,  - плюс вполне естественное
желание унизить несгибаемого гада... А смысла - что толкать мизинцем скалу.
Хоть    режь   врага   на   части,   хоть   применяй   пыточные   препараты
эскулапов-палачей - все мимо!  Как можно  что-либо  узнать  о  таинственном
боссе,  если  для  этого  нужно произнести кодовую фразу,  известную только
самому боссу? Однако обрати внимание, как в "Ордене" величают начальников и
подчиненных - может, подтвердишь реноме хорошего работника и вспомнишь сам?
     - Мать честная!  - ахнул Роман и, спохватившись, зажал себе рот обеими
руками.  - Да как же я прошляпил такую деталь? Ну конечно же, вышестоящие -
"ассистенты", "провинциалы", "магистры", а исполнители...
     - ...а  исполнителей называют "рыцарями",  - удовлетворенно подтвердил
Командор.  - Вот,  как говорится, и новая печка, от которой можно танцевать
"па-де-де" нашего разведбалета, а может, и "па-де-труа"... Так что Эльза, я
уверен, и понятия не имеет, с кем она развлекается!
     - Возможно,  все  не  так  просто,  -  задумчиво  предположил  Роман и
поглядел на отца с откровенным  уважением,  -  но...  но  все-таки  что  ты
придумал?
     - Для чего мне придумывать,  - плотоядно потер руки Командор,  - когда
всевозможные  выгодные  комбинации  сами так и прут наяву,  как грибы после
дождя!  Аж глаза разбегаются от обилия возможностей!  Прямо-таки не знаешь,
кого когтить в первую очередь!
     - Рисуетесь, папенька...
     - Ну разве что самую капельку,  - усмехнувшись, признался отец. - А то
у  нас  в  семье  последнее  время  только  и  слышится:  "Ах,  Эльза,  ох,
"сверхсотница",  ух  и  умница!"  "Прима"  недоделанная...  Поторопились мы
оформлять ей "Браслет Отличия",  вот  что  я  тебе  скажу!  Да,  заслужила,
безусловно,  но  для  обуздания  гордыни  не  мешало  бы  еще  пару  годков
помыкаться "второклашкой".  А то ее шибко уж  понесло  -  работу  по  боку,
мужиков  под  бок...  Ты  обратил внимание,  сколько нарядов она потащила с
собой в экспедицию?
     - Между  прочим,  "Браслет"  она  пока  не носит,  - осторожно вставил
Роман.  - И наверняка откажется от него, если первой не вычислит разведчика
"Элиты".
     - О,  здесь уже все -  как  говорится,  "экспресс  ушел",  -  Командор
прощально  помахал  ручкой в пространство.  - Главной в этом деле ей уже не
стать. А насчет награды - пускай красуется, с нищих не берем! Но довольно о
нашей распутнице,  сейчас меня гораздо больше беспокоишь ты.  Не вижу роста
как аналитика,  ей-ей,  не вижу!  Оперативные игры с девочками  куда  лучше
получаются...  Может,  по  возвращении  я  тебя оформлю еще и в спецотдел в
качестве агента особого профиля - не кривись,  для карьеры не  помешает.  А
пока  работай,  мальчуган,  напрягай  свои  мозги,  старайся!  Давай я тебя
малость проверю,  устрою небольшую  разминочку...  Ну-ка,  вычлени  мне  из
откровений Златы Йорковой самое существенное!
     - А не слишком ли безоговорочно ты ей веришь?
     - Да при чем тут вера?  - нетерпеливо поморщился отец. - Информация-то
подтверждается да еще дает такое развитие, что ого-го! С Инфантьевым теперь
все ясно, Серж тоже на крючке... Ладно, пошел!
     - Хорошо,  хорошо,  -  Роман  вздохнул  и  напряжением  лобных  морщин
старательно изобразил глубокое раздумье.  - Значит,  во-первых, выяснилось,
что Инга Инфантьева владеет "экспресс-гипнозом приливного типа"...
     - ...что до сих пор считалось редкостью и среди "сверхсотников". Так!
     - Во-вторых,  оказалось,  что  любвеобильная  Клара  Фоген  в  прошлом
крутила такие авантюры...
     - Безусловно. И в-третьих?
     - Н-ну...  пожалуй,  полное попустительство со стороны Иоганна Ладвина
частым самовольным отлучкам  с  Базы  господина  Инфантьева  -  якобы,  для
исследования "зон"...
     - Допускаю.  Хотя лично я разместил бы эту деталь под номером  "5".  А
как  насчет принимающего в данный момент от Йорковой дела - милейшего Эрика
Лысого?
     - О,  нет,  -  тут  Роман  решительно  затряс  кудрями в отрицательном
смысле,  -  этот  парень  настолько  подозрителен,  что   практически   вне
подозрений. Ладно, гони свой комментарий, папа!
     - Насчет последнего замечания скажу,  что не всегда  парадоксальное  -
истинное.  А вот почему, дорогой наследник славной фамилии, ты не упомянул,
что пугаловидная Уэнди Шедуэлл работает ночами  в  лаборатории  по  заданию
ученых Династии?
     - С чего ты  э