дут в никуда...
     В пути неосторожным авантюристам пришлось пережить  и  приключения,  и
опасности.  Во время ночевки на "цветке" No 3 (малая станция No 3) Командору,
Роману и Младшей Королевне со свитой из витязей пришлось до утра отбиваться
от  нападения  оборотней  -  странных  существ,  которые  днем притворялись
домашними  животными,  а  ночью  перевоплощались  в  монстров.  Эльза  была
похищена  богатырями  атамана  Иннокентия  и спаслась лишь с помощью своего
проводника - рыцаря Сержа. Вражеский разведчик плел паутину своих козней, и
ни на кого нельзя было положиться.
     Что поделать  -  за  каждый  шаг  "по  следам  Святогора"  на  пути  к
абсолютному  могуществу  приходилось  расплачиваться частичками собственной
души, даже если в ее существование никогда принципиально не верилось...


                         ГЛАВНЫЕ ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

     Представители Цивилизации:

     Густав фон  Хетцен  ("Командор")  -  начальник  разведки  Сектора  No 2
"Союза-Содружества Звездных Систем" Галактики.
     Роман фон Хетцен,  его сын - офицер Отдела Информации разведки Сектора
э 2.
     Эльза фон  Хетцен,  его  старшая  дочь  -  офицер-оперативник разведки
Сектора No 2.
     Никомед-Иероним Коревич - один из заместителей Командора.
     Иоганн Ладвин -  начальник  Станции  Защиты  и  Контроля  Околоземного
Пространства планеты "Д-312\ХХ", где и происходят все события.
     Станислав Ладвин, его сын
     Эрик Шедуэлл - главный связист Станции.
     Уэнди Шедуэлл, его жена - обслуга маяка.
     Феликс Бартальски - связист Станции.
     Злата Йоркова - обслуга волнового генератора.
     Леонид Гар-Гекоев - обслуга маяка.
     Лина Гар-Гекоева, его жена - врач Станции.
     Курт Фоген - станционный техник.
     Клара Фоген, его жена - станционный техник.
     Дэвид Сач - обслуга волнового генератора.
     Кирилл Инфантьев - обслуга волнового генератора.
     Инга Инфантьева, его жена - обслуга волнового генератора.

     Представители планеты "Д-312\ХХ":

     Старшая Королевна Хельга Первая (Соломинка) - глава Династии Рэчери.
     Младшая Королевна (Малинка), ее сестра.
     Мадемуазель Ольда Ласкэ - советница Династии,  доверенное лицо Старшей
Королевны.
     Мстислав - глава корпуса витязей Династии.
     Вадим Стэплтон, его заместитель.
     Авель Птицелов ("Ястреб") - второй по "сверхсиле" среди витязей.
     Аггей, Тит, Иннокентий, Вахтанг - атаманы богатырей.
     Серж де Пери - странствующий рыцарь.



               Pergam turbare porro: ita baec res postulat.
            (Буду продолжать свои выдумки - этого требует дело)
                             Тит Макций Плавт



ТУР ПЕРВЫЙ: Объяснимся у Сафат-реки


Блок событий No 1

     1. Многогранник смерти

     - ..........!
     Роман фон  Хетцен  все-таки  не  сдержался  и  выругался вслух,  когда
очередная жесткая ветка болезненно мазнула его по лицу.  Он  старался  быть
очень  внимательным,  но  чего  стоило внимание в этом лесу!  Кругом стояла
непролазная чащоба,  на каждом шагу то  и  дело  попадался  корень,  ствол,
кустарник,  словно почва была здесь самая плодородная во всей округе. Кроме
того,  тут росло великое множество ярких колючих растений  типа  осота,  но
более мощных - они причиняли значительные неудобства лошадям, которые сразу
замедляли и без того неспешный ход и возмущенно фыркали.  Даже привычный  к
подобным  испытаниям  конь Вадима Стэплтона (единственного из витязей,  кто
отважился проводить экспедицию Командора через "техническую мертвую зону" и
"зону  ночной  смерти"  до  самой  Сафат-реки)  и  тот  явно  был  не прочь
переместиться на другую дорогу.
     Вообще-то, группу  из  пяти  десантников  и двух представителей гордой
фамилии фон Хетцен собирался вести лично глава витязей,  но по прибытии  на
четвертый  "цветок"  он  неожиданно  почувствовал  сильнейшее  недомогание.
Ушибы,  полученные в  схватке  с  оборотнями,  опасности  для  здоровья  не
представляли;  тем не менее,  Мстислав слег с высокой температурой, которую
за двое суток сбить практически не удалось.  Это сразу же  породило  немало
трудностей,  ибо  проводник-доброволец нашелся не сразу - среди бесстрашных
воинов  наблюдалась  долгая  неловкая  заминка.  Мгновенно  свои  услуги  в
качестве  гида-экскурсовода по долинам смерти предложила великолепная Ольда
Ласкэ,  однако почти сразу же  выяснилось,  что  о  том,  куда  ехать,  она
представления не имеет,  а просто желает лишний раз прокатиться бок о бок с
Романом...
     Вспомнив о дамах, сын Командора усмехнулся и, уворачиваясь от бьющей и
колющей растительности, шаловливо подумал, что вернуться исцарапанным будет
как раз очень интересно - тогда девочки окружат его такой заботой!  Правда,
теперь их  будет  уже  трое  -  подобного  массового  внимания  со  стороны
привлекательных   особ   женского   пола   Роман  не  помнил,  пожалуй,  со
студенческой поры.
     ...События бурной  ночи  на третьем "цветке" подействовали на молодого
человека чересчур сильно:  забравшись  в  вездеход  и  кое-как  стянув  еще
работоспособный  биостимулятор,  он глотнул успокаивающего и почти сразу же
погрузился в тяжелый  глухой  сон.  Пробуждение  было  мучительным,  как  с
похмелья  или  даже  хуже.  Началось  оно со щекотки в носу,  которая затем
плавно прошлась по щекам,  переместилась на  левое  ухо  и  набросилась  на
ресницы.  С невероятным трудом приподняв одну из них, Роман обнаружил возле
себя игриво улыбающуюся мадемуазель Ласкэ  -  свеженькую,  как  огурчик,  в
новенькой  блузке лимонного цвета и (о-ля-ля!) в самой моднейшей мини-юбке!
Ее неплотно сжатые колени оказались точно  напротив  еще  замутненных  сном
глаз  сына Командора,  однако первый же наугад брошенный взгляд здорово его
взбодрил.  Пытаясь вести себя так,  чтобы  Ольда  не  догадалась,  куда  он
смотрел,  Роман поспешил слабым голосом заметить,  что красавица, очевидно,
перепутала его со своей лошадкой,  а затем вызывающе  поинтересовался,  где
Младшая Королевна.
     Этот вопрос неожиданно привел мадемуазель Ласкэ в веселое  настроение.
Хихикнув,  она сообщила, что у Малинки "опять проблемы с клювом - наверное,
отлежала, соня..." Тут же "соней" обозвали и самого Романа. Как выяснилось,
Командор пожалел неопытную молодежь и распорядился никого не будить,  когда
вездеход тронулся в путь.  Сейчас машина как раз на подходе к малой станции
э 4,  и он,  Роман,  оказался последним, кто отлеживает себе бока и в ус не
дует. Впрочем, ему можно только посочувствовать: надо же, додумался сначала
себя  биологически  простимулировать,  а  потом  прервал  сеанс и завалился
дрыхнуть!
     Такое объяснение  плохого  физического состояния фон Хетцена-младшего,
безусловно,  было  правильным  -  в  самом  деле,  последовательный   прием
возбуждающего  и  снотворного  лишил  бедный  организм всякой ориентировки.
Кажется,  Ольда собралась прочесть по этому поводу чуть ли  не  медицинскую
лекцию,  однако  очень  кстати  к  ним  протиснулась  из командирской каюты
Младшая Королевна - все в тех же шортиках  и  маечке.  Треугольный  платок,
прикрывавший нижнюю часть лица,  придавал ей вид террористки на пляже.  То,
что она улыбнулась Роману, можно было заметить лишь по ее глазам. Уединение
важных персон "Союза-Содружества" и Династии было прервано - Ольду потащили
в уголок,  где громким возмущенным шепотом потребовали объяснений:  как это
она осмелилась переодеваться прямо тут и даже не воспользовалась ширмой?! А
если бы в этот момент молодой человек проснулся - что бы  он  подумал  о...
"...о  нас,  девушках  из  Замка?"  -  "Ты-то тут причем?  - вполне резонно
поинтересовалась мадемуазель Ласкэ своим напевным,  мелодичным голоском.  -
Некоторому риску подвергалась моя репутация, согласна. Но чего же еще можно
ожидать от простой секретарши?  А вот некоей Королевне давно не  мешало  бы
напялить  свою несменяемую свитерину-мешковину и хотя бы влезть в привычные
брюки, а то уже всех десантников голыми бедрами распугала..." - "Как... как
ты смеешь!  А у самой-то,  у самой? Все-все-все видно с любого расстояния и
положения!" - "Да ничего подобного!  Можем прямо сейчас  померить,  у  кого
короче!" - "Думаешь,  откажусь? Становись сюда! - (Малинка ловко развернула
пеструю, в аляповатых красках четырехстворчатую ширму, взятую в вездеход из
багажа мадемуазели Ласкэ). - Сейчас увидим! Ты чуть выше меня, поэтому..."
     Крайне заинтересованный  Роман,  потеряв  остатки  сна,  живо   принял
сидячее  положение  и уставился на колышущуюся драпировку,  за которой были
видны только две пары босых,  бестолково топчущихся ступней.  "Не толкайся,
не толкайся, кобыла здоровая!" - (эта характерная реплика явно принадлежала
Ольде).  - "А ты подол не сдвигай и вниз не тяни - конечно,  тогда  у  тебя
получится  длиннее!"  -  "Ничего я не тяну и не думаю!  Ты лучше бы сама не
жульничала, а привстала бы на цыпочки..." - "Ага, разбежалась! Может, еще и
подпрыгнуть?"  -  "Нет-нет,  уже  не  обязательно  - и так видно,  что твои
штанишки короче моей вполне приличной юбки почти на полтора сантиметра!"  -
"Да?  Не может быть...  как же это?  А-а-а,  ты все-таки смошенничала,  вон
сколько  живота  оголилось!"  -  за  шатающейся  перегородкой   послышалась
приличная  возня,  затем  чувствительный  шлепок,  обиженный вскрик и снова
возня,  после чего разноцветное сооружение  рухнуло,  развалившись  на  две
части.  Раскрасневшиеся  спорщицы предстали перед Романом вполне готовыми к
агрессивным действиям.  Их первой начала Ольда: изловчившись, она сорвала с
Малинкиного  лица  платок,  швырнула  его куда-то за голову Романа,  а сама
поспешно  забилась  в  уголок  и  выставила  перед  собой  десять  длинных,
переливающихся  перламутром ногтей.  Однако у Младшей Королевны хватило ума
не  унижаться   до   заурядной   коммунальной   свары.   Прикрыв   ладошкой
многострадальный  нос,  она  демонстративно повернулась к мадемуазели Ласкэ
спиной и стояла так до тех пор, пока сын Командора не отыскал и не подал ей
учтиво  белоснежный  матерчатый  треугольник.  Одновременно  он поторопился
заверить обеих "амазонок",  что  все  время  находился  в  самой  настоящей
летаргической отключке - ничего не слышал и уж тем более не подглядывал. "А
я и не сомневалась!  - подала  из  угла  невозмутимую  реплику  мадемуазель
Ласкэ. - Это только у некоторых больное воображение..."
     Малинка ничего не ответила. Снова облачившись в самодельную полумаску,
она  кивком  поблагодарила  Романа  и  занялась  восстановлением  несколько
порушенного интерьера  салона  гравикатера.  Девушка  тщательно  привела  в
порядок  ширму,  после чего молча скрылась за ней со своей походной сумкой.
Тогда Ольда  на  цыпочках  переместилась  поближе  к  молодому  человеку  и
многозначительной мимикой известила его, что происшедшее не стоит принимать
близко к сердцу.  "Обычный принцесскин  выпендреж  спросонья",  -  словесно
добавила  она  гаденьким  тоном.  - "А вот и нет",  - холодно ответствовали
из-за расписной ткани,  и вскоре оттуда вышла  в  походном  наряде  Младшая
Королевна.  Ковбойские  брюки из кожзаменителя ей надеть все-таки пришлось,
но от свитерка она решительно отказалась,  заменив  его  легкой  курточкой,
надетой    поверх    давешней    спортивной   майки.   Вызывающе   повжикав
многочисленными  "молниями",  Малинка  деловито  поправила   корону   и   с
достоинством отправилась в кабину пилотов. Роман зачем-то дернулся вслед за
ней,  но тотчас снова сел на место, натолкнувшись на откровенно насмешливую
улыбку  Ольды.  Его  еще  раз поразила психическая устойчивость "девушек из
Замка",  способных после пережитой кошмарной ночки поцапаться из-за разницы
вкусов и нарядов. Конечно, они выросли здесь и многое повидали, подумал он,
и все же трудно понять такую  мгновенно  вскипающую  житейскую  мелочность.
Либо его,  Романовы,  нервы прилично сдали,  либо женщины все-таки устроены
непостижимо и несуразно.
     Нервишки у   молодого   человека,   конечно,   пошаливали,   но   и  в
справедливости  второго  предположения   ему   пришлось   убедиться,   едва
добравшись до цели,  они всем гуртом переступили порог четвертого "цветка".
Располагался он на небольшой возвышенности,  откуда хорошо  просматривались
главные подходы.  Их встретила хозяйка станции улыбающаяся Злата Йоркова, и
первое,  на что все без исключения обратили внимание,  - это  ее  набухший,
свекольного  цвета нос.  Кашель и слезящиеся глаза подтвердили,  что налицо
обычное для планеты простудное  заболевание,  которое,  как  оказалось,  не
лечилось  медицинскими  препаратами  из принципа.  "Нормальный человеческий
организм должен сам себя  успешно  восстанавливать,  тем  более  при  такой
пустяковой  болячке",  - чуть гнусаво сообщила Злата,  поначалу обращаясь к
Командору,  как к самому старшему.  После этого  она  случайно  глянула  на
Романа,  медленно раскрыла рот, полный мелких блестящих зубов, и вот тут-то
все и началось...
     Остальная публика,  в  том числе и сама Младшая Королевна в повязочке,
была Йорковой просто проигнорирована.  С этой минуты Злата смотрела  только
на Романа,  обращалась только к нему,  а если требовалось что-то уточнить у
нее самой,  то приходилось опять-таки приглашать сына Командора, потому что
на  вопросы  остальных  Йоркова  отвечала как-то невпопад.  Зато Роману она
выкладывала все без запиночки и в самых мельчайших подробностях.  Правда, и
тут   имелся  известный  недостаток:  если,  например,  фон  Хетцен-младший
интересовался погодой за стенами  малой  станции,  то  следовало  запастись
терпением  минут  на двадцать-тридцать.  Его любезно уводили в лабораторию,
раскладывали перед ним температурные графики чуть ли не  за  два  последних
года,  сообщали  о  среднем  уровне  атмосферных  осадков опять-таки за это
время;  рассказывали  обо  всех  природных  аномалиях,  свидетелем  которых
пришлось  быть;  прогнозировали  на  ближайшие  месяцы некоторое устойчивое
похолодание  и  подтверждали  прогноз   проверенными   и   перепроверенными
расчетами,  а  также  высказывали  смелые  догадки,  с  чем  это связано...
"Хорошо-хорошо,  спасибо-спасибо,  а все же сколько  градусов  сегодня?"  -
"Где? Ах, да - извините, сейчас сбегаю, посмотрю..."
     Казалось бы, после многочисленных знаков внимания со стороны Малинки и
Ольды  для  молодого  человека  не  было  ничего нового в похожем поведении
скромной служащей "цветка" No 4,  однако с самого начала интерес и увлечение
приняли какие-то гипертрофированные формы.  В течение трех суток Йоркова не
отходила от Романа практически ни на шаг.  Нет,  она не заигрывала с ним, а
без  умолку  говорила,  говорила,  говорила...  Злата  подробнейшим образом
ознакомила   сына   Командора   со   своей   астрономической   работой    и
продемонстрировала  великолепные  цветные  фотографии гигантской спиральной
галактики и двух ее эллиптических спутников,  удаленных на расстояние в два
с половиной миллиона световых лет. Красочность изображения впечатляла, чего
не скажешь о новизне - даже далекому от науки  Роману  было  известно,  что
называлась  эта  система  "Туманность  Андроники",  и  что ее строение было
идентично строению их родной галактики. Сразу выяснилось, что это замечание
он   сделал   напрасно   -   следующий  час  был  потерян  на  механическое
перемалывание и утрамбовку в  голове  длиннющей  аргументации  Йорковой,  а
также  на  безуспешные  попытки  улизнуть от нее под благовидным предлогом.
Когда они не удались,  пришлось прибегнуть к  предлогу  неблаговидному,  то
есть,  сослаться  на внезапную резь в животе и поспешно укрыться в туалете,
где Роман добросовестно простоял,  глядя в потолок,  минут пятнадцать.  Как
оказалось,  этого  было  недостаточно.  Выбравшись в коридор,  он обнаружил
неподалеку ожидавшую его Злату,  еле  удерживающую  в  руках  охапку  карт,
таблиц  и математических выкладок.  Пришлось прийти на помощь и отнести все
это барахло в ее личную жилую комнату...
     Тут выяснилось,  что  за  ними  незаметно наблюдали,  и вскоре в ту же
комнату безо всякого предлога заявились сначала Ольда,  а потом и  Малинка.
Их  обеспокоенность  неожиданным  появлением  новой  поклонницы была вполне
понятной,  тем более, что, судя по внешним данным, ни о какой конкуренции и
речи не могло идти.  Все портили даже не маленький рост или мелкие крашеные
кудряшки-завитушки цвета топленого масла, а постоянно озабоченное выражение
лунообразного  лица,  причем  эта озабоченность прочитывалась исключительно
однозначно: "Как бы не объегорили! Как бы не прогадать!" Крошечные, глубоко
спрятанные  глазки  мышиного  цвета,  треугольный  остренький  носик и едва
заметная шея еще больше усиливали подобное впечатление.  Казалось,  все это
окончательно  характеризовало Злату как типичную плебейку-трудягу,  если бы
не ее манера неожиданно оборачиваться и  словно  бы  ощупывать  собеседника
глазами постороннего человека.  Во всяком случае,  ни Младшей Королевне, ни
мадемуазели Ласкэ эти взгляды не понравились - Роман никогда еще  не  видел
обеих девушек такими подчеркнуто серьезными.
     Девицы немного  успокоились,  увидев   выслеженную   парочку   не   за
легкомысленными беседами,  а за непонятной, но явно ответственной работой -
Злата  водила  пальцем  по  разложенным  на  столе  чертежам,  Роман  очень
внимательно   ее   слушал.  Честно  говоря,  скука  была  страшная,  однако
приходилось терпеть,  ибо отец велел к Йорковой хорошенько присмотреться  -
как-никак,  а  она до сих пор находилась вне поля зрения разведчиков.  Увы,
ничего подозрительного пока  не  отмечалось,  а  дорогая  сестрица  никаких
ориентировок  на  Злату  не  дала.  Во  время  последнего  сеанса связи она
сообщила,  что ее группа благополучно вышла к берегу океана;  что ей срочно
требуется   ("...язык   уже  отсох  повторять!")  полный  отчет  временного
сканирования приборов малой станции No 3 ("...давно уже могли бы передать по
компьютеру...  ленивцы!"), а также карт-бланш на оперативные действия любой
степени риска. Все попытки Командора выяснить хоть что-нибудь конкретное не
увенчались успехом, а после ну просто-таки издевательского требования Эльзы
пойти и посмотреть,  какого цвета у Мстислава конь, герр Густав в бешенстве
прервал  связь  и  выдал  по  адресу  своей  старшенькой  нечто  совершенно
непечатное. Йоркова была охарактеризована значительно мягче, но выяснилось,
что и она уже надоела папе до чертиков...
     Несомненно, точно такого же мнения придерживались и несколько сбитые с
толку  представительницы Династии.  Они определенно не знали,  как прервать
бесконечные унылые словоизвержения Златы. Тогда, в ее комнате, ни Ольда, ни
тем более Малинка не осмелились вмешаться в ученую беседу и, потоптавшись у
двери и поймав успокаивающий  взгляд  Романа,  тихонько  удалились.  Девицы
надеялись  пообщаться  с  сыном  Командора за обедом...  потом за ужином...
потом после ужина,  попеременно приглашая его на вечернюю прогулку... потом
все  планы  были  перенесены  на  следующее утро.  Однако очередной завтрак
прошел все в том же занудном ключе:  Йоркова немедленно встревала  в  любой
разговор,  к  которому Роман имел малейшее отношение,  и,  не обращая ни на
кого внимания,  постепенно занимала в нем главную роль.  Отец уже несколько
раз  обкусывал  ноготь большого пальца;  девушки откровенно начинали терять
терпение и впервые готовы были объединиться против  без  передыху  моловшей
языком  дамочки.  И  все  же  ее так и не осмелились резко оборвать - может
быть, потому, что речь шла о делах, делах, делах... Но, возможно, и оттого,
что мадемуазель Ласкэ,  уже задравшая нос и готовая круто выступить,  вдруг
наткнулась на тот самый цепкий,  хватающий  взгляд  Златы  и  как-то  сразу
потеряла  весь  свой  кураж.  Она  даже  обернулась  к Младшей Королевне за
поддержкой, но Малинка вообще находилась в полном унынии.
     Из готовности Златы разглагольствовать на люб