это эффектное,  в старинном духе название пришло
мне в голову совсем недавно и здесь,  а дома я надиктовывала информацию под
обычными порядковыми номерами.  Но и тут я не оригинальна:  легендарное имя
"Святогор" было упомянуто начальником здешней  Станции  в  одном  из  своих
поразительных  рассказов.  Я  заинтересовалась  -  пришлось  несколько  раз
подтолкнуть моего лопоухого братца,  упустившего такую изюминку. А ведь это
его  работа,  и  он  обязан  их собирать по одной и даже по половиночке для
нашего общего информационного пирога! Правда, Ромка поспешил исправить свою
оплошность  и вскоре явился от Ладвина с загадочным видом.  Было ясно,  что
вся слава от  находки  должна  принадлежать  исключительно  ему.  Ну  и  на
здоровьечко,  ибо  приволок  он  всего  лишь  псевдолегенду,  причем словно
специально состряпанную для ублажения трех доверчивых дурачков.  Мой  отказ
войти в эту отнюдь не гипотетическую троицу и ехидные намеки были расценены
-  подумать  только!  -  как   обычная   женская   зависть   и   чрезмерная
придирчивость,  после  чего мужской дуэт принялся увлеченно делать выводы и
проводить параллели.  При этом вовсю шло размахивание  руками,  перебивание
друг  друга  и полное игнорирование моей молчаливой оппозиции.  Поэтому мне
пришлось показать им нос и усесться  в  сторонке  с  презрительно-скучающим
видом.  На  самом  же  деле  я усиленно размышляла:  кто же это осмелился с
первого дня так  откровенно  морочить  нам  головы?  Проверить  подлинность
материалов  библиотеки  Станции  было  трудно,  но  я  не сомневалась,  что
кое-какие из них сварганены наспех!  Мне пришло на ум,  что мы,  почти ни в
чем  еще  реально  не  разобравшись,  уже  охотно  верим  самым невероятным
россказням.  И  такой  вот  пунктик:  наше  откровенное   любование   своим
карьеризмом  и  до бесстыдства наглое пренебрежение к интересам государства
могут быть здесь истолкованы иначе, нежели нам представляется. Ведь что, на
самом деле, мы знаем - и не о таинственных обитателях планеты, а о наших же
соотечественниках,  вынужденных прозябать на  этой  ничтожной  Станции?  Да
ничего!  Они  могут  быть  и  глупы,  и  равнодушны,  а  могут и озлобленно
ненавидеть любое постороннее начальство. Уж слишком доверчиво кивал головою
в  знак  согласия  Иоганн  Ладвин,  когда  мы  путали  его  всякими хитрыми
недомолвками;  слишком быстро изложил он концепцию своего жизненного  пути,
которая заключалась единственно в желании счастья любимому сыну и в надежде
на скорую отставку с прилично обеспеченной старостью.  Смех да и только!  У
него было бурное боевое прошлое,  честолюбивые планы,  несомненно, неуемные
амбиции,  из-за которых пострадали люди - что бы он сам не  думал  на  этот
счет.  Он мог бы стать Личностью,  а в результате - самая настоящая ссылка,
полное  отсутствие  перспектив,  трагическая  гибель  любимой   жены...   И
неизвестно,  кого  он  считает  ответственным за все беды,  выпавшие на его
долю. Уж точно, что не себя самого.
     Альтернативой моей   мнительности   могло  быть  частичное  доверие  к
мифологическому рассказу,  который изложил  нам  Роман  с  любезной  подачи
начальника Станции.  Не удержавшись,  я мысленно "толкнула" брата,  надеясь
прочесть его эмоциональное состояние.  "Закрыться"  он,  конечно,  не  мог,
поэтому  вздрогнул  и,  обиженно  покосившись  в  мою  сторону,  потребовал
прекратить хулиганить.  Этим он дополнительно подтвердил то,  что я  успела
почувствовать   -   его   излишнюю   убежденность   и   столь  же  излишнюю
простоватость.
     Желая, однако,  как-то  извиниться  за  свой  нетактичный поступок,  я
поспешно приняла смиренный вид,  благо для этого никакой особой  мимики  не
требовалось,  и блеющим голосом послушной овцы попросила еще разок изложить
образчик местного фольклора.  Меня,  чинно сложившую  ручки  на  коленях  и
ритмично хлопающую ресницами, оглядели с некоторым подозрением, но, услышав
поспешное:  "...и не забудьте самые малюсенькие подробности!", сменили гнев
на милость и бодро погнали рассказ по второму кругу.
     Разумеется, ничем новым там и не запахло,  однако плохонькое искусство
выразительного  чтения  было  старательно  сохранено.  Роман вещал,  как на
студенческой вечеринке,  а меня, признаться, едва опять не разобрал обидный
смех  после  первой  же  фразы:  "Ровно  сто  тысяч  лет  назад  на здешней
благословенной  земле   обитало   свободное   племя   мирных   землепашцев,
скотоводов,  охотников..."  И  дело  даже  не  в  том,  что  полный возраст
человеческой  Цивилизации  безбожно  преувеличен;  в  конце   концов,   все
известные предания полны самого разнообразного вранья,  искать в них точные
исторические факты - дело абсолютно безнадежное.  Однако более  лицемерного
вступления  я  никогда  еще  не  слышала!  Впрочем,  возможно,  все  дело в
литературной  традиции,  насквозь  фальшивой,  как  и  прочее  человеческое
искусство.
     Итак, далее из рассказа выяснилось, что постепенно "мирное и свободное
племя" благополучно организовалось в настоящее государство,  правда,  очень
примитивное.  Несколько зависимых городов  со  своими  жадными  правителями
неохотно  подчинялись  центру,  во  главе  которого  стоял типичный древний
вождь,  органично  сочетавший  в  себе   признаки   сексуального   маньяка,
предателя,  изобретательного палача и,  естественно,  мудрого политического
деятеля и Отца Народа.  Этот,  последний,  очевидно, в знак благодарности и
дал  ему  прозвище  "Ясное Солнышко".  Подлинное имя сей достойной личности
легенда не называла,  сосредоточив основное внимание на  его  деяниях.  Они
были довольно заурядными: мелкие набеги на более слабых соседей и посылание
щедрых  знаков  внимания  более  сильным;  карательные  экспедиции   против
городов,  вздумавших  объявить  себя свободными,  а также постоянные поиски
новых наложниц,  общее число которых порой переваливало за триста.  Все это
сопровождалось  многочисленными  пирами,  длившимися  неделями,  в  течение
которых князь и его верная дружина успешно съедали,  обгладывали и выпивали
плоды трудов именно тех самых земледельцев,  охотников и скотоводов,  о ком
уже упоминалось.  Наиболее сильные воины "Ясного  Солнышка"  называли  себя
"витязи",  что можно было рассматривать, проецируя на сегодняшний день, как
удивительное совпадение...
     Далее в  легенде  поспешно  отмечалось,  что жизнь правящего класса не
всегда была сплошным  праздником.  Головную  боль  вызывала  нестабильность
северозападных границ,  но особенно беспокоил юг и юго-восток. Там время от
времени  совершали  свои  опустошительные  набеги   страшные   существа   в
человеческом  обличье,  которых  простые  люди  окрестили  "нахвальщиками",
вкладывая в это слово прямой, но зловещий смысл. Их невероятная жестокость,
сплошь  и  рядом  доходившая  до садизма,  их самолюбование и упоение своей
жуткой разрушительной силой даже тогда не воспринималась как патология. Это
были плотоядные двуногие хищники,  имевшие вполне современный мозг, который
обеспечивал им все преимущества перед хищниками четвероногими. Из природных
инстинктов только голод и жажда имели власть над нахвальщиками, а инстинкты
самосохранения и продолжения рода почти полностью отсутствовали,  заменяясь
случайной   осторожностью   и   чисто  физиологической  тягой  к  существам
противоположного пола,  причем не обязательно вида "хомо  сапиенс".  Это  и
сыграло с ними злую шутку, приведя к вырождению и постепенному исчезновению
с  лица  земли.  Но  сначала  были  годы  их  полного  дикого   господства.
Нахвальщики  практически  не  знали поражений в рукопашных схватках и легко
справлялись даже с лучшими из  витязей.  Только  неорганизованность  врагов
спасала "Ясное Солнышко" и его семейство от плена и мучительной смерти.
     Хуже всего приходилось простому люду,  о  котором  господа  заботились
постольку-поскольку;  между  тем,  проблема  физического  выживания в таких
условиях  постепенно  стала  главной.  И  вот  тут  произошли  события,  до
некоторой   степени   выровнявшие  ситуацию.  Самые  могучие  представители
трудящихся масс тоже взялись за оружие и стали профессиональными военными -
"...не  за хлеб-соль и злато-серебро,  но за честь и славу защитника родной
земли!"  Так,  оказывается,  и  появились  первые  богатыри  -  нет   нужды
объяснять, как фальшиво для меня все это прозвучало. А когда Ромка принялся
подробно излагать, каким образом лидеры обоих сословий совместными усилиями
почти  обезопасили  свое  государство,  на  моих губах зазмеилась противная
ухмылочка.  Она была замечена,  но оставлена без желанного внимания. И лишь
когда,  вторично услышав донельзя напыщенную фразу о дальнейших трагических
разногласиях  витязей  и  богатырей  ("...лучших  сынов  Отчизны!"),  я  не
выдержала  и  издала  громкое  неприличное  хихиканье,  тогда  меня  в упор
спросили, чем это я, зараза такая, недовольна.
     На сей раз овечья шкура мне не помогла бы,  и на очереди был очередной
небольшой скандальчик.  Однако едва я раскрыла рот,  как мой  па,  бывающий
иногда  жутко  проницательным,  тихо попросил воздержаться от эмоциональных
комментариев - он-де хочет еще раз прослушать финальную часть...
     Этот дипломатический      ход     погасил     в     самом     зародыше
семейно-производственную ссору,  но липовому желанию  папеньки  не  суждено
было  осуществиться.  Едва  прозвучало  первое упоминание о Святогоре и его
диких горах,  твердые камни которых  одни  и  могли  выдержать  невероятную
тяжесть  этого  великана;  едва  начался  рассказ  о  некоем  богатыре Илье
Ивановиче,  который странствовал со Святогором  (и  даже  заслужил  лестное
прозвище "младшего брата"),  и который был свидетелем его нелепой, страшной
гибели - как в  нашу  комнату  стремительно  вошел  Станислав  Ладвин  и  с
волнением в голосе сообщил,  что рыцарь Серж готов с нами встретиться.  При
этом мимоходом было добавлено несколько слов о благополучном решении  нашей
проблемы.
     Мужчины тотчас сорвались с места,  словно  им  предложили  свидание  с
трепетными  девственницами,  а  не  со  здоровенным детиной неопределенного
возраста и происхождения.  Что же касается меня,  то я проследовала за ними
спокойно   и  с  одним  лишь  желанием  услышать,  потому  что  уже  видела
означенного рыцаря и при довольно пикантных обстоятельствах
     Так получилось,   что   я   проснулась   раньше   всех,  доплелась  до
центрального окна,  включила его частичное освещение  и  выглянула  наружу,
сопровождая все свои действия продолжительными зеваниями и потягиваниями. И
вот тут внизу,  на земле,  я увидела  Его.  Вообще-то,  даже  сверху  он  и
приблизительно не тянул на парня моей Мечты,  но,  с другой стороны, я тоже
вряд ли была девушкой в его вкусе. Хотя бы из-за более высокого роста.
     Тем не менее,  я белкой отскочила в сторону и заметалась по комнатке в
поисках подходящих нарядов.  Конечно,  я  догадалась,  кто  там  занимается
утренней  гимнастикой,  так  как  обычный  человек  не  мог  делать силовые
упражнения в таком темпе с тяжеленной булавой.  Я сразу загорелась понятным
желанием  познакомиться  с  местной  знаменитостью  и принялась лихорадочно
сочинять мотивацию для этого.  Таковая упорно не находилась,  и  поэтому  я
решила,  что  будет  достаточно  для  начала  пройтись мимо полуобнаженного
атлета этакой вальсирующей походочкой и удалиться в направлении планетолета
-  а  чего  мне  там  понадобилось,  я придумаю по дороге.  Итак,  я "легко
проплыву белокрылой лебедушкой" (ух ты,  ну и выраженьица в  этом  языке!),
потом медленно обернусь и одарю молодого человека таким взглядом...
     Для осуществления подобного плана мне  пришлось  как-то  оттенить  эту
самую   "белокрылость"  с  помощью  голубого  купального  костюма,  который
прекрасно подчеркивал все достоинства моей действительно хорошей фигурки  и
притом  удачно  смягчал неестественную молочность кожи.  Мой любимый черный
цвет гораздо больше  подходил  для  вечернего  полумрака  и  искусственного
освещения,  а  для  солнечного  утра  куда  выгоднее было задрапироваться в
разбавленный синий.  Схватив косметичку, я наспех соорудила себе изумрудные
глаза,  потом  передумала  и  поменяла  цвет зрачка на карий с сердоликовым
переливом.  Перекинув  через  плечо  небольшое  полотенце,  я  выбежала  на
лестницу,  где  мой  энтузиазм  отчего-то угас.  В который уже раз пришло в
голову,  что мужики подобные мелочи вообще не  способны  заметить  (им  все
едино  -  что  сердоликовый,  что янтарный...),  и в лучшем случае внимание
будет обращено на мои весьма  соблазнительные  ножки.  Пришлось  притопнуть
пяткой  и  вспомнить,  что  я  нахожусь  здесь не с целью поиска жениха или
любовника,  а  участвую  в  серьезном  семейном  бизнесе,  и  что  от  моих
способностей  зависит  очень  многое.  Укротив  свою не в меру разошедшуюся
физиологию,  я уже относительно спокойным шагом продолжала спускаться вниз.
У  входной  двери все-таки потребовалось задержаться и подождать,  пока моя
грудь не перестала вздыматься подобно океанской волне.  Справившись с этим,
я ткнула пальцем в кнопку и выскользнула наружу.
     К счастью,  Серж еще не закончил разминку.  Стоя  поодаль,  он  высоко
подбрасывал  массивную  палицу  и  после  трех  переворотов ловил ее другой
рукой. На нем было еще меньше одежды, чем на мне - лишь короткие матерчатые
шорты  прикрывали  его  широченные  бедра.  Вообще  он производил с первого
взгляда не очень выгодное впечатление из-за  массивного  сложения,  которое
издали казалось обычной толстоватостью. И только подойдя ближе, я убедилась
в своей ошибке.  Серж был невероятно плотен,  практически не  имел  жира  и
состоял из сплошных мускулов, правда, они не были так рельефно разработаны,
как, скажем, у моего брата. Никакой скульптурности не было и в помине: там,
где  у  Романа  возле  самого  плеча  бицепс  и  трицепс сходились в четком
треугольнике,  у рыцаря шла литая мышечная  масса,  плавно  переходившая  в
такое же ровное предплечье.  Не стоило упоминать и о талии, неразличимой на
мощном округлом торсе,  очень похожем на очищенный от  коры  ствол  дерева,
зато крупно выделялась грудь двумя выпуклыми мускулистыми плитами. Короткая
крепкая шея,  круглое,  чисто выбритое лицо в  обрамлении  слегка  вьющихся
русых волос довершали эту своеобразную гармонию силы.
     Меня вновь охватило прежнее волнение,  и я  с  трудом  заставила  себя
двигаться дальше.  Кроме того, подумалось, что этот парень может взять да и
проигнорировать незнакомую  нахальную  девицу,  которая  колыханием  пышных
бедер отвлекала его от тренировки.  Скорее всего,  он окинет ее равнодушным
взглядом и отойдет в сторонку метров на двести...
     Испугавшись, я  еще  больше  замедлила  шаг,  но  тут же споткнулась и
выронила полотенце.  От досады на собственную неуклюжесть у меня  выступили
слезы.  Неловко  выпрямившись,  я  сделала  внутреннее  усилие и собралась,
надеясь,  что мое лицо-маска не подведет.  И как же я  обрадовалась,  когда
увидела,  что  Серж  прекратил  швырять  свою  железяку  и  лишь  чертит ею
медленные круги вокруг своего корпуса.  При этом он внимательно наблюдал за
мною с живым, оценивающим интересом. Я приободрилась, храбро шагнула рыцарю
навстречу и вдруг почувствовала, что начинаю медленно краснеть...
     О, такого события давненько не наблюдалось!
     Я не  могла уловить причину подобной стыдливости и очень рассчитывала,
что легкий румянец не ухудшит впечатления от - увы -  не  слишком  выгодной
наружности.  Но  в любом случае отступать было некуда - нас разделяло всего
несколько шагов.  Тогда,  мысленно послав  комплексы  к  черту,  я  в  упор
уставилась  на  рыцаря  своими  фальшивыми  карими  глазами с искусственной
лучистой поволокой и  принялась  его  разглядывать  с  откровенным  женским
любопытством.   При  этом  я  совершенно  забыла,  что  планировала  еще  и
пококетничать - даже не решилась ответить, когда Серж улыбнулся мне первым.
Однако, опасаясь выглядеть воображалой и злюкой, я приветливо кивнула ему и
наконец-то  начала  двигаться  плавно  и  снова  покачивать  бедрами.   Еще
некоторое  время  я  держала  марку,  а  потом,  не выдержав,  обернулась и
увидела,  что рыцарь пристально глядит мне вслед.  С трудом удержавшись  от
прощального  взмаха рукой (сей легкомысленный жест был бы явно лишним),  я,
очень довольная,  продолжила свой путь к планетолету. Что поделать, это был
мой  пунктик,  моя  самая  большая  слабость!  Некоторым  оправданием могло
служить лишь то,  что,  желая постоянно красоваться в свете прожекторов,  я
никогда  не прикладывала усилий для их включения.  Вот если это происходило
само собой...
     Уже поднимаясь по трапу,  я сообразила,  что и  сама  не  знаю,  зачем
пришла,  вдобавок так и не сочинив никакого предлога для утреннего визита в
полуголом виде.  При этом я вновь  основательно  порозовела,  как  молочный
поросеночек,  вспомнив  о  стопроцентно  мужском составе экипажа.  Пришлось
спрыгнуть вниз и бодрым  шагом  протопать  десять-двенадцать  минут  вокруг
шарообразного   корпуса   планетолета,   пока   я  не  вспомнила  об  одном
неблаговидном поступке,  который вчера наметила совершить.  Отмахиваясь  от
упреков внезапно проснувшейся нравственности,  я быстро поднялась на борт и
бочком,  бочком,  строго по стеночке,  проскользнула в радиорубку.  Там  я,
естественно,  сразу  угодила  в  жаркие  объятия  Алика  Волкова  -  весьма
противного  малого,  имевшего,  однако,  значительное  мнение  о   себе   и
значительную   должность.   Разумеется,   согласиться  можно  было  лишь  с
последним.  Именно это и заставляло меня терпеливо  переносить  его  пылкий
восторг по поводу моей сексапильной внешности, вяло перехватывать волосатые
руки,  стремившиеся  похлопать  меня  по   обнаженным   местам,   а   также
отпихиваться  от  более  серьезных приставаний.  Для откровенных авансов не
располагала обстановка,  да и подобные вещи всегда нужно делать постепенно.
Кроме  того,  это  был  первый  случай  в  моей  жизни,  когда я собиралась
использовать свои прелести для  получения  вполне  определенной  выгоды  от
мужчины.  Как  это  называется  на  самом  деле и какими словами - я хорошо
знала,  но легко могла бы себя оправдать.  Ведь чтобы отправить  втайне  от
отца  межпланетное  послание,  которое  не  будет  зафиксировано в бортовом
журнале, нужно иметь ну о-очень близкие отношения с радистом, верно?
     Итак, я  с большой пользой провела это утро и поэтому шла на встречу с
Сержем,  лениво позевывая. Па, помнивший мою давешнюю взбудораженность, был
прилично  удивлен.  Сам  же  он заметно нервничал,  и тут мне впервые стало
ясно,  сколь большие надежды были у него связаны со всей  этой  затеей.  Он
даже  не  подумал приодеться и находился в самом что ни на есть затрапезном
виде:  в тренировочных брюках,  цветной тенниске и тапочках на  босу  ногу.
Примерно так же был одет и Роман,  догадавшийся, правда, натянуть рубашку с
погонами.  Что касается меня,  то длинное до пят синие  шелковое  платье  и
серебряные  браслеты на полностью оголенных руках удачно развивали утреннюю
тему,  а изящные туфельки  на  каблучках  были  хороши  при  любой  погоде.
Возможно, не стоило надевать жемчужное ожерелье, однако я не удержалась.
     Долгожданное свидание состоялось все в той же столовой, которой в этот
момент предстояло стать конференц-залом. Нас давно ждали. За столиком перед
стеклянным флаконом с не известным мне вином жуткого зеленого цвета  сидели
рядышком начальник Станции и рыцарь Серж де Пери, собственной персоной. Он,
похоже,  прочитал папины мысли,  ибо оделся столь же  незатейливо  -  кроме
свободной белой рубашки,  заправленной в темные брюки, пожалуй, нечего было
и упомянуть.  Его взгляд сразу же  остановился  на  мне  и  задержался  так
надолго,  что  полностью  удовлетворил все мое не слишком мелкое тщеславие.
Хотя,  возможно,  рыцаря заи