аксаров от  топающих вслед за  ними мрызлов (если их собратьев,
сражавшихся на стороне Карглака,  можно было отнести к первому сорту,  то здесь
подобрались   сплошные   отходы   производства  -   косопузые,   подслеповатые,
колченогие, плешивые, но от этого еще более злобные и кровожадные), Окш, вместе
с Хавром скрывавшийся в придорожных зарослях, произнес:
     - Надо выбираться на  дорогу.  Максары уже нас почуяли.  Нельзя вызывать у
них подозрение.
     Покинув укрытие,  они небрежной походкой хозяев жизни направились к тракту
- Окш впереди,  а  Хавр,  взваливший на  себя всю поклажу,  на  несколько шагов
сзади.
     Богато  изукрашенный  плащ  Окша  победно  развевался  на  ветру.  Сапоги,
тщательно очищенные от пыли ;  пучками листьев,  сверкали.  Золоченый шлем,  до
этого хранившийся в дорожной сумке, был глубоко надвинут на глаза.
     Хавр на  фоне этого великолепия выглядел как бедный родственник,  хотя его
нездешняя, пусть и несколько простоватая внешность внушала невольное уважение.
     Всадники,  возглавлявшие колонну,  во все глаза пялились на эту неизвестно
откуда взявшуюся парочку,  однако продолжали ехать вперед в  том же размеренном
темпе.  Мрызлы,  чуявшие максара нутром,  как поганая псина чует палку, глаз на
Окша старались не поднимать.
     Денек выдался какой-то скучный,  сумрачный, душный. С одной стороны воняло
торфяным болотом,  а  с  другой -  ветер нес мелкую едкую пыль.  По небу гулял"
смутные  тени,  готовые вот-вот  превратить светлый день  в  темную  ночь,  что
неминуемо сорвало бы все планы Окша.
     Выйдя  на  середину тракта,  он  повелительным жестом вскинул вверх правую
руку и безо всякого подобострастия, как это принято у максаров, произнес:
     - Привет, благородные воины!
     - И тебе привет,  -  хором откликнулись максары,  а затем тот из них,  что
ехал слева,  сказал, пристально глядя на Окша: - А я-то думаю, кто это пытается
влезть в души моих слуг?
     - Вначале мне показалось,  что это идут жестянщики,  -  сдержанно объяснил
Окш.
     - Теперь  на  здешних  дорогах  волки  да  медведи  встречаются чаще,  чем
жестянщики.  Извели мы,  слава небесам этот поганый народишко,  -  с  важностью
произнес другой максар.  -  А  ты  кто такой будешь?  Я  тебя раньше что-то  не
видел...
     - Меня зовут Секчерн.  - Окш назвал первое пришедшее ему на ум имя. - Отца
своего я, к сожалению, не знаю.
     - Странное имя,  -  призадумался первый максар.  - Кто же тогда твоя мать,
благородный воин?
     - Эштра,  -  брякнул  Окш,  дабы  побыстрее  покончить с  генеалогическими
проблемами.
     - Достойная женщина!  -  в  один голос вскричали максары.  -  Пусть небеса
продлят ее счастливые дни! Затем они поспешили представиться Окшу:
     - Мавгут!
     - Шалтарк!
     - Весьма наслышан о ваших подвигах. - Окш ответил им небрежным кивком.
     - А почему ты носишь гербы Карглака? - полюбопытствовал Мавгут.
     - До  самого  последнего времени я  служил  ему.  Теперь отпущен в  Страну
жестянщиков за добычей и воинской славой.
     - Припоздал ты  немного.  Нет  тут  уже никакой добычи,  -  посочувствовал
Шалтарк.
     - Ничего, я умею искать...
     - А где твоя свита? - не унимался Мавгут. - И почему ты пеший?
     - Свиту я  по  молодости лет  заиметь не  успел.  Пока мне  хватает одного
слуги.  -  Окш  старался говорить с  достоинством,  приличествующим сыну  столь
известной среди максаров женщины.  -  А  коней мы  по  неосторожности утопили в
болоте.   -   В  самый  последний  момент  он  вспомнил,  что  никаких  рек,  а
следовательно,  и переправ в этих краях нет.  -  Хотели у вас хоть какой-нибудь
клячей разжиться.
     - Сам видишь,  у нас лишних нет,  - развел руками Шалтарк. - Мрызлов бери.
Хоть дюжину. Скакуны из них неважные, но хоть ноги зря бить не придется.
     - Нет,  мрызлы  нам  не  нужны,  -  отказался Окш.  -  Лошадь  всегда себе
пропитание найдет. А чем мрызлов кормить? Пусто ведь вокруг. Только волки воют.
     - Это точно,  -  согласился Мавгут,  уже истративший, очевидно, весь запас
своих каверзных вопросов. - Перестарались мы немного... Запасов не оставили. Но
мрызлы в крайнем случае могут из могил кормиться. Это им даже в удовольствие.
     - Нет, спасибо. - Окш многозначительно переглянулся с Хавром.
     - Давно вы из Чернодолья? - поинтересовался вдруг Шалтарк.
     - Недавно. А что такое? - Окш насторожился, хотя вида не подал.
     - Покончили там уже с отродьем Клайнора?
     - Еще   нет.   Но   скоро  прикончат.   Его  армия  попала  в   окружение.

     - Слава  небесам!   -   обрадовался  Шалтарк.  -  Значит,  можно  спокойно
возвращаться.  А  то  ходили слухи,  что он осаждает замки и  рубит головы всем
максарам подряд.
     - Было дело. Но Карглак положил этому конец.
     - Слава  достойнейшему из  воинов!  -  дуэтом проревели максары,  а  потом
Мавгут от себя добавил: - Мы здесь, кстати, тоже выполняем поручение Карглака.
     - Это для меня новость!  -  Окш изобразил удивление.  -  Почему же  он  не
предупредил меня, когда отпускал в Страну жестянщиков?
     - Поручение тайное.  Вот почему.  -  Мавгут даже понизил голос,  хотя кто,
спрашивается,  мог услышать его в этой опустевшей стране, кроме своего же брата
максара (как он ошибочно полагал) да тупоголовых мрызлов, понимающих лишь слова
команд.
     - Если так,  я прекращаю расспросы,  -  сказал Окш.  - Чужие тайны меня не
касаются.
     - Да  мы от тебя ничего скрывать и  не собираемся,  -  заверил его Мавгут,
которому,  очевидно,  не терпелось почесать языком.  - Раньше это была тайна. А
сейчас уже  нет...  Ты  ведь знаешь,  что  отродье Клайнора раньше жило в  этих
краях?
     - Это все знают, - кивнул Окш.
     - Так вот,  этот кусок дерьма был не так прост,  как нам казалось вначале.
Не  знаю как,  но  он сумел добраться до секретов древних мастеров-жестянщиков,
тех  самых,  что  построили вокруг Чернододья невидимую стену.  Пользуясь этими
знаниями,  он  соорудил  свое  собственное  оружие.  Говорят,  силу  оно  имеет
неимоверную. Даже наши клинки не идут с ним ни в какое сравнение. Замки сметает
целиком. От армий оставляет пустое место.
     - Все это глупые россказни! - буркнул Окш, желая раззадорить рассказчика.
     - А вот и нет!  -  горячо возразил тот.  -  Этот выродок, который сам себя
назвал Губителем Максаров,  раньше учился на  оружейника.  И  вообще,  во  всех
ремеслах преуспел.  Так что сделал он это самое оружие без особого труда...  Да
только одного не учел...
     - Чего же? - не выдержал Окш.
     - Того, что Карглак за ним постоянно следит. Когда отродье Клайнора привел
армию жестянщиков в Чер-нодолье,  Карглак послал нас сюда. Не одних, конечно, а
вместе  с  другими  максарами.  Задач  было  несколько.  Перво-наперво наказать
жестянщиков, чтоб им впредь хвост поднимать неповадно было. Заодно завладеть их
имуществом.  Много они  от  нас  припрятать успели.  А  главное,  отыскать всех
мудрецов и мастеров,  помогавших отродью Клайнора создавать то самое оружие. Ну
и  соответственно отправить их в Чернодолье.  Вместе со всем барахлом,  которое
обнаружится в его мастерской, включая самый последний гвоздь.
     - Так у него еще и мастерская была? - деланно удивился Окш.
     - Была. На островке, чуть ли не посреди озера. Думал, мы ее там не отыщем.
     - Короче, план Карглака удался?
     - Вполне,  -  сообщил Мавгут не без гордости.  -  Недаром же мы этим делом
занимались!  Всех кого нужно нашли и  по  назначению отправили.  Ну если только
парочка совсем дряхлых стариков в  дороге подохла.  Теперь сидят все  эти умные
головы в  каком-нибудь подземелье,  едят черствый хлеб и  мозгуют над тем,  как
утереть нос отродью Клайнора.
     - Губитель Максаров допустил промашку,  не стерев своим помощникам память,
- с видом знатока сказал Окш.
     - Память-то  он  им стер,  да среди максаров есть такие,  что могут память
отца прочесть в голове сына. Кстати говоря, твоя мамаша такой способностью тоже
владела.
     - Мудро поступил Карглак. Ничего не скажешь... - задумчиво произнес Окш. -
Мастеров разыскал. Мастерскую в Чернодолье вывез...
     - Сорок возов всяких железок и стекляшек! - воскликнул Мавгут. - Даже сажу
из  дымохода в  отдельную посудину собрали.  Башню  эту,  в  которой мастерская
находилась, по кирпичику разнесли. Островок до основания срыли. Камыш на берегу
выжгли.  Теперь место то  никому не найти...  Значит,  не хочешь мрызлов брать?
Решай быстрее, а то нам дальше ехать надо. И так задержались с тобой...
     - Мрызлов не  буду,  -  покачал головой Окш,  неторопливо расстегивая свой
просторный плащ. - Мне лошади нужны.
     - Нам они самим нуж...
     Шалтарк не  успел  закончить фразу,  потому что  Окш  аккуратно ткнул  его
клинком в сердце (не хотелось пачкать обильной кровью седло и чепрак).  Мавгут,
почуявший опасность еще в  последних словах Окша,  с места в карьер погнал свою
лошадь в сторону ближайшего леска. Возможно, он и ушел бы от возмездия, но Хавр
подстрелил скакуна  из  многозарядки.  Пока  Мавгут  выпутывался из  стремян  и
поводьев, Окш, вскочивший на лошадь Шалтарка, был уже тут как тут...
     Мрызлы  бросились врассыпную Преследовать их  не  стали.  Лишенные надзора
хозяев,  они неминуемо должны были истребить друг друга, если не из врожденного
жестокосердия,  то  хотя  бы  из  чувства  голода.  Мясо  мрызлов  жестковато и
неприятно на вкус, но среди них оно ценится все же выше, чем мертвечина...
     - Как ты сам понимаешь, наш договор утратил силу, - сказал Окш, подтягивая
на  лошади Шалтарка сбрую.  -  Мне нечем заплатить тебе даже за прошлые услуги.
Поэтому я не вправе больше распоряжаться тобой.
     ' -  А я-то, дурак, надеялся разбогатеть, - криво усмехнулся Хавр. - С чем
пришел, с тем и уйду.
     - Куда ты собираешься направиться?
     - Еще не знаю.  Звали меня в  одну страну.  Министром личных дел тамошнего
императора.  Да  уж  больно работа канительная.  Все  его личные дела на  бабах
завязываются.  Сегодня подавай худую и рыжую,  а завтра толстую и черную. Кроме
всего прочего,  предпочтение отдается девственницам.  Вот и носишься целый день
как пчелка... А сам ты куда?
     - В Чернодолье, - сказал Окш как о чем-то само собой разумеющемся.
     - Зачем? - У Хавра глаза на лоб полезли.
     - Максаров  губить,  зачем  же  еще...  Другого  занятия  я  для  себя  не
представляю.
     - Ты с ума сошел!  Эштра,  наверное, уже давно столковалась с Карглаком, и
сейчас пленные мастера-жестянщики изучают твое  оружие.  Если они  раскроют его
секрет,  то обязательно поделятся им с  максарами.  Тогда клинок тебе больше не
поможет.
     - Не хочу загадывать наперед. Война только началась. Глупо надеяться на ее
скорое завершение.
     - Ты  что-то задумал,  -  медленно произнес Хавр.  -  И,  как мне кажется,
что-то страшное...
     - Не принимай мои проблемы близко к сердцу,  -  натянуто рассмеялся Окш. -
Ну, будем прощаться... - И все же, что у тебя на уме?
     - Не твое дело! - отрезал Окш, вскакивая в седло.
     - Подожди!  -  Хавр ухватился за его стремя. - Хоть ты и считаешь, что наш
договор утратил силу, я согласен служить тебе и дальше. Даже даром.
     - Служи,  я  не  возражаю.  Однако учти на  будущее,  что хозяин не обязан
делиться  со   слугою  своими  планами.   Если  это  тебя  устраивает,   можешь
примоститься у меня за спиной.  Конь,  я думаю,  выдержит, ведь мы вдвоем весим
ненамного больше, чем этот обжора Шалтарк...
     Когда  впереди замаячили каменные истуканы,  удерживающие на  своих плечах
невидимый,  но  непроницаемый купол,  защищающий Чернодолье не  только от мести
врага,  но и от гнева богов, Хавр, и без того обеспокоенный странным поведением
Окша, спросил:
     - Почему ты свернул на другую дорогу?  Так мы в  Чернодолье не попадем.  В
ворота может пройти далеко . не каждый.
     - Я пройду!  -  Судя по тону, эта фраза имела и другой смысл: "Отвяжись от
меня!"
     В  полусотне шагов от  гранитного колосса,  чьи весьма условно выполненные
ноги образовывали как  бы  глубокую арку,  под  сводами которой мог пройти лишь
исконный житель Чернодолья,  да  и  то  лишь тот,  кто унаследовал ключ к  этим
колдовским воротам от своих предков вместе с клинком,  гербом и родовым замком,
Окш соскочил с коня.
     - Приехали, - сказал он, направляясь к истукану. - Ноги размять не хочешь?
     Хавр,  пребывавший в состоянии полной растерянности, вынужден был покинуть
свое  место  на  лошадином крупе и  отправиться вслед за  Окшем,  уже  успевшим
обнажить клинок.  У  него  вертелось на  языке  немало вопросов,  но,  судя  по
настроению Губителя Максаров, задавать их сейчас было бесполезно.
     Окш тем временем приступил к действиям, похоже, заранее хорошо обдуманным.
Несколькими взмахами клинка он проделал в одной из опор арки отверстие,  вполне
достаточное для того,  чтобы в  него мог пролезть человек,  и,  прежде чем Хавр
успел удержать его, нырнул во мрак.
     Из  дыры,  как ни  странно,  тянуло не затхлостью или плесенью,  а  острой
свежестью,  какая бывает только на берегу моря в преддверии бури.  Слышно было,
как Окш копается внутри,  что-то  бормочет и  позвякивает металлом.  Хавр хотел
было предложить ему факел,  но  вовремя вспомнил,  что истинные максары видят в
темноте куда лучше, чем кошки.
     Так продолжалось довольно долго,  и  Хавр уже начал изнывать от тревожного
ожидания,  усугубленного вынужденным бездельем,  когда внезапно внутри колонны,
внушительной,  как  привратная  башня,  что-то  ослепительно сверкнуло,  словно
огромное кресало ударило о кремень соответствующего размера.
     Сразу после этого из  дыры вывалился Окш.  Был  он  весь перепачкан пылью,
ржавчиной и  сажей,  но на лице имел выражение человека,  с честью выполнившего
какую-то весьма ответственную работу.
     - Умели раньше строить,  -  сказал он,  рукавом размазывая по  лбу  пот  и
грязь.  -  Сколько времени прошло,  а  все как новенькое.  Метелочкой бы только
пройтись...  Кстати,  там чьи-то  кости лежат.  Наверное,  того самого мастера,
которого этот каменный болван изображает.  Все чин по чину. Одет в саван, а под
головой мешок с  подарками.  Чтобы,  значит,  в  потусторонний мир без задержек
пропустили.
     Упреждая вопрос, написанный: на физиономии Хавра, Окш быстро добавил:
     - Ты  есть хочешь?  У  меня от голода даже кишки свело.  Пойди-ка пошарь в
переметной суме.  Не может такого быть, чтобы доблестный воин Шалтарк не припас
в  дорогу чего-нибудь вкусненького.  Я бы сейчас даже от жареной человечинки не
отказался.
     Шутка  получилась  весьма  неудачная,  но  это  ничуть  не  смутило  Окша.
Создавалось впечатление,  что он  болтает языком по той же причине,  по которой
другие кусают ногти  или  приплясывают на  одном  месте,  то  есть  от  чувства
нетерпения,  сдобренного еще  и  волнением.  При  этом  все  внимание Окша было
обращено на  некую ничем не  примечательную (и более того,  заметную только ему
одному) точку,  находившуюся где-то сбоку от истукана. По крайней мере туда был
обращен его взгляд.
     Лошадь,  тоже успевшая проголодаться,  при приближении Хавра требовательно
заржала  И  попыталась укусить его,  однако,  получив кулаком по  морде,  сразу
успокоилась, вернее, смирилась.
     В переметной суме,  оставшейся на память о Шал-тарке,  было немало всякого
добра, а вот из съестного имелось в наличии только вино, сыр да мешочек жареных
орехов.  Торбу с  предназначенным для  лошади зерном во  внимание можно было не
принимать.
     Впрочем, Окш остался доволен и этим.
     - Сойдет, - сказал он, когда Хавр доложил ему о своих находках.
     Взор  Окша  был  прикован  к  прежнему месту,  и,  проследив его,  Хавр  с
удивлением обнаружил,  что на  черном граните появилась еще более черная линия,
проведенная как  по  линейке  между  двумя  соседними  истуканами.  Внимательно
присмотревшись,  можно было заметить, что она постепенно расширяется, становясь
при этом чуть глубже.
     Окш,  не глядя, схватил фляжку, сделал несколько жадных глотков, подавился
и  в  сердцах швырнул ее в сторону Чернодолья.  (Фляжка исчезла,  не пролетев и
пары саженей.) От орехов и сыра он отмахнулся.  Непонятно было, зачем он вообще
гонял Хавра на поиски еды.
     Бередящий душу  запах  приближающейся бури,  тревожный запах нарождающихся
молний между тем усиливался. Волосы Хавра вдруг сами собой зашевелились, словно
в  них завелись блохи,  а когда он машинально тронул шевелюру рукой,  раздалось
легкое,  сухое потрескивание.  К  обычным для этих пустынных мест звукам -  вою
ветра  и  шороху  песка  -  присоединилось низкое негромкое гудение,  словно во
вскрытом чреве истукана ожил огромный рой пчел.
     Лицо Окша было по-прежнему сосредоточенно-хмурым, и определить, доволен он
результатами своих наблюдений или нет, не представлялось возможным. Внезапно он
резко  повернулся и,  бросив  на  ходу:  "Поехали дальше",  -  быстро зашагал к
лошади.
     До ближайшего истукана было рукой подать, но Окш устроил такую скачку, что
Хавр едва не свалился со скользкого от пота лошадиного крупа.  Загадочная линия
(скорее уже канавка),  тянувшаяся справа, служила для них как бы ориентиром. На
поверхности, накрывшей Чернодолье невидимой стеной, время от времени появлялись
и тут же пропадали радужные разводы,  как это бывает, когда в прозрачную речную
воду попадает несколько капель фонарного масла.
     У   следующего  каменного  истукана,   ничем  почти  не  отличавшегося  от
предыдущего,  Окш  спешился,  и  все повторилось в  прежней последовательности:
резкие взмахи клинка,  зияющая дыра,  открывшаяся в ноге-опоре, сосредоточенная
возня  внутри,  треск  искр,  способных испепелить доброе дерево,  свежий запах
надвигающейся грозы  -  только на  этот  раз  все  закончилось намного быстрее.
Наверное, Окш успел набить руку.
     Когда  они  направились к  третьему истукану,  ширина линии,  очерчивающей
границу Чернодолья,  уже достигла пяди,  а  перепад уровней между ее  внешним и
внутренним краем превысил толщину большого пальца.
     Так  они  миновали около  дюжины истуканов,  делая краткую остановку возле
каждого.   Окш   работал  быстро  и   сосредоточенно,   лишь  изредка  отпуская
малозначительные,  а  то  и  вовсе бессмысленные замечания.  Все вопросы Хавра,
сформулированные предельно осторожно,  он или игнорировал, или пытался обратить
в шутку.
     Время шло,  а  Окш не обнаруживал никаких признаков усталости.  Даже нервы
его,  похоже,  успокоились -  по крайней мере, он уже не пялился себе под ноги,
словно змеелов,  с  надеждой,  но и с опаской ожидающий появления какого-нибудь
опасного гада. Черная идеально ровная канавка, пока что являвшаяся единственным
зримым результатом его  странных визитов в  чрево древних великанов (и  природа
которой оставалась для Хавра тайной), быстро удлинялась и расширялась. Камешек,
брошенный в нее, исчезал, едва успев докатиться до внутреннего края.
     Внезапно вдали что-то грохнуло, словно выпалила целая батарея картечниц. У
самого горизонта,  приблизительно в  том  месте,  с  которого они начали объезд
границ  Чернодолья,  встало  облако  пыли  и  каменного крошева.  Нетрудно было
догадаться,  что это взорвался один из истуканов, ставших жертвой Окша. Канавка
мгновенно превратилась в борозду, преодолеть которую теперь можно было только с
хорошего разбега.
     - Наконец-то!  -  произнес Окш с нескрываемым облегчением, а затем добавил
загадочную,  чересчур пышную  для  него  фразу:  -  Ветер  времени рвет  паруса
пространства.
     - Ты что-то сделал с защитной стеной?  - эта догадка уже давно вызревала в
голове Хавра.
     - Неужели  же  я  искал  место,  где  можно  спокойно  справить  нужду?  -
усмехнулся Окш.  - Предыдущим ходом Карглак если и не обыграл меня, то поставил
в  затруднительное положение.  А  это  мой  ответ  ему.  А  заодно и  всем  его
приспешникам,  уже  решившим  было,  что  Губитель Максаров обезврежен.