елезное корыто, полное углей и
головешек, он, не помня себя,  бросился  обратно  к  Стардаху,  уже  вновь
сцепившемуся с Надеждой. В последнюю секунду максар успел освободиться  от
дочки и метнул навстречу Артему взгляд,  способный,  наверное,  превратить
человека не то что в камень, а даже в порошок.
     Однако это совсем не помешало Артему вместе со своим дымящимся грузом
обрушиться на противника. Смрадный дым застлал все вокруг. Сбоку  налетела
Надежда и вцепилась в рукоятку клинка. Зубы Артема, который действовал уже
не как человек,  а  как  бешеный  зверь,  сомкнулись  на  правом  запястье
Стардаха. Казалось, еще немного - и они вырвут победу. Но  уже  через  миг
оба оказались в разных концах зала - Артем под грудой искореженной  мебели
и побитой посуды, а Надежда на ступеньках входной  лестницы.  Стардах,  не
глядя на них, небрежно стряхивал со своей одежды золу.
     - На первый раз вполне достаточно, дети мои. Вижу, вы  уже  готовы  к
тому делу, на которое я вас  предназначил.  Твое  творение  не  так  уж  и
безнадежно, дочка. Хотя ретивости в нем пока еще больше, чем умения. И  ты
зря закрыла его сознание от воли максаров. Для меня  это  безразлично,  но
как бы тебе самой не пришлось поплатиться. Не сочти мои слова  за  угрозу,
но скоро вам двоим предстоят такие  делишки,  после  которых  поход  через
Страну Черепах покажется послеобеденным моционом.


     - Куда меня определят теперь? - спросил  Артем,  когда  они  остались
вдвоем (бессловесных тварей вроде Калеки и мартышек в расчет можно было не
брать.) - Снова в тюрьму? Или стражем у дверей твоей спальни?
     - Если Стардах  ничего  конкретного  не  сказал,  значит,  мы  вольны
поступать по своему усмотрению.
     - Не опрометчиво оставлять у себя врагов без присмотра?
     - Нас он не опасается. Единственный, кто еще может  представлять  для
него угрозу, это Адракс.
     - Даже в темнице? Даже с жерновом на шее?
     - Такие как Адракс, опасны и в могиле.
     - Проклятье! - поднатужившись, Артем сорвал с себя последние оковы. -
А где я буду жить? Да и перекусить бы не мешало.
     - В цитаделях максаров живут по своим законам. Если  тебе  понравятся
какие-нибудь покои, просто выброси вон их хозяина. Захочешь  есть,  отбери
пищу у первого, кто тебе подвернется. Здесь  кроме  Стардаха  есть  только
одно  привилегированное  существо   -   это   скакун   Агбалар.   Как   ни
малоправдоподобно это звучит, но  говорят,  что  в  ранней  юности,  когда
Стардах  был  скорее  гонимым  и  заброшенным  зверенышем,  чем  настоящим
максаром, они даже дружили. Не знаю, какой облик он носил  тогда.  Агбалар
добровольно вызвался стать  конем-вепрем  Стардаха.  Остальных  можешь  не
опасаться. С мрызлами  попусту  старайся  не  связываться.  Они  сражаются
стаями и тем сильны.
     - А если я не стану ни у кого отбирать пищу?
     - Значит, подохнешь  с  голоду!  -  Надежда  рассвирепела.  -  Хватит
голубка из себя строить! Всех слабых  и  обиженных  здесь  давно  сожрали!
Заботиться о тебе никто не будет! Хватай все, что сумеешь вырвать, и тогда
проживешь. Не беспокойся, в цитадели всего достаточно: и  еды,  и  вин,  и
всяких дурманящих снадобий и самок на любой вкус.
     - Рай, да и только.
     - Хватит болтать, пошли! - Надежда схватила его за руку.
     - Подожди. - Что-то  как  будто  кольнуло  Артема  в  затылок,  и  он
оглянулся.
     Калека, прикованный к своему прокрустову ложу десятками железин самой
разной формы, вытянулся в тонкую и длиннющую щупальцу, один конец  которой
вился у самых ног Артема, а на другом, в глубине широко раскрытого  клюва,
сурово и вопрошающе горел одинокий человеческий глаз.
     - Ты узнал меня? - Щупальце было не толще детского запястья, и  Артем
смело шагнул вперед.
     - Осторожней, - негромко сказала Надежда.
     Мягкое и бархатистое на вид, лишенное  когтей  и  присосок,  щупальце
быстро пробежало по лицу и груди Артема, после чего  обвилось  вокруг  его
талии.
     - Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь, - Артем помахал рукой.
     - Боюсь, что говорить он уже не сможет никогда. - Надежда  пристально
смотрела в немигающее око Калеки. - Стардах изъял из этого тела  все,  что
не соответствовало его замыслам.
     - Но ведь всю память целиком  нельзя  изъять?  Что-то  же  он  должен
помнить! Попробуй проникнуть в его сознание! Растормоши его!
     - Сейчас его сознание находится как бы в полусне. Чего-чего,  а  оков
для Калеки Стардах не пожалел. И самые прочные из них не эти, железные,  а
другие - невидимые, опутавшие мозг. Но что-то в сумраке его  души  все  же
шевелится. Не знаю, узнал ли он нас, но ненависти в нем нет.
     Словно в подтверждение этих слов щупальце  легко  приподняло  Артема,
как игрушку переставив на другое место,  дружески  похлопало  по  плечу  и
уползало прочь, утолщаясь с каждым метром. Око погасло, прикрытое костяным
веком.
     - Мне кажется, Стардах совершил  одну  ошибку,  -  задумчиво  сказала
Надежда.
     Сейчас, прикусив нижнюю губу и наморщив лоб, она была очень похожа на
ту отчаянную и дурашливую девчонку, которую Артем знал прежде. Вот если бы
только не эти глаза...
     - Стараясь сделать нынешнего Калеку способным к любой метаморфозе, он
разделил его мозг на части и рассеял по всему телу, -  продолжала  она.  -
Знаешь присказку о пальце и кулаке?
     - Я знаю присказку о прутике и метле.
     - Тебе это, конечно, ближе. - Надежда  усмехнулась.  -  Часть  всегда
слабее целого, тем более, если это часть мозга.  Обрублено  слишком  много
связей. Думаю, я могла бы, не трогая  весь  мозг,  проникнуть  в  тот  его
кусочек, который ведает движением или, например, памятью.
     - Тогда, чего же ты ждешь? Попробуй.
     - Сейчас не время для этого.  За  нами  могут  следить.  Давай  уйдем
отсюда.
     - С удовольствием,  -  согласился  Артем.  -  Не  хотел  бы  я  снова
оказаться здесь.
     Через тяжелую и плотно  подогнанную  дверь,  которая  открывалась  не
ключом, а серией нажатий  на  строго  определенные  точки,  они  вышли  из
зала-застенка и оказались в соседнем, точно таком же. Однако, в отличие от
первого, он был переполнен,  как  фондовая  биржа  накануне  краха.  Целые
легионы мартышек усердно трудились  здесь,  превращая  в  мрызлов  могучих
сутулых мужиков, своим видом напоминавших чернокожих неандертальцев.  Судя
по  бестолковой  суете  и  постоянно  вспыхивающим  потасовкам,   серийное
производство было налажено неважно - то одной бригаде мартышек не  хватало
шкур нужного качества, то у второй кончалось необходимое снадобье. За этим
залом открывалась целая анфилада других  -  наполненных  зловонным  паром,
залитых  кровью,  сотрясаемых  воплями  жертв.  Это  был  целый  завод  по
переработке одних живых существ в другие.  Как  ни  тесно  было  тут,  при
появлении Надежды мартышки бросались в стороны, расчищая ей путь.
     Затем потянулись запутанные, как  лабиринт,  коридоры  -  освещенные,
полуосвещенные и совсем темные. Все встретившиеся им лестницы вели  вверх,
но уже через несколько десятков ступеней каждая из них раздваивалась.
     "И как она только здесь ориентируется, - подумал Артем. - Чутьем, что
ли? Тут целой жизни не хватит, чтобы все закоулки обойти".
     - Ну вот мы и прибыли. - Надежда остановилась перед сводчатой  аркой,
занавешенной черной, как муар, тканью.
     - У тебя даже дверей нет, - удивился Артем.
     - Что за толк от них. Один скрип. От Стардаха двери не защитят...  Ты
войдешь?
     - Я же твой слуга, - пробормотал он.
     Чувство, овладевшее Артемом после того,  как  он  вслед  за  Надеждой
вступил из мрака в просторный,  ярко  освещенный  холл  и  увидел  впереди
что-то стрельчатое, занавешенное портьерой, похожее на  балдахин  кровати,
нельзя было назвать  страхом  или  робостью  в  чистом  виде.  Просто  все
изменилось. Душа его  была  как  выжженное  поле.  Единственное,  что  ему
хотелось сейчас - забиться в какую-нибудь темную нору, где его  не  смогут
достать ни мрызлы, ни Стардах, ни  даже  Надежда.  Где  же  ты,  теплое  и
покойное чрево матери-черепахи?
     - Почему ты дрожишь? - спросила Надежда.
     - Разве? - Артем попытался изобразить удивление. - Впрочем, я  и  сам
не знаю, что со мной. Наверное, устал...  Так  много  всего  случилось  за
последнее время.
     - Ладно, заходи. - Надежда отвернулась. - Никто не съест тебя.  Здесь
достаточно места для того, чтобы спокойно жить и не сталкиваться на каждом
шагу друг с другом... Вот только спокойно жить нам не дадут. Как только  с
Калеки  снимут  оковы,  мы  отправимся  в  путь.  Ты  станешь   свидетелем
редчайшего  события  -  встречи  всех   живущих   по-соседству   максаров.
Догадываюсь,  что  ее  организовал  именно  Стардах.  Знать  бы,  что   он
задумал...
     - А что подсказывает тебе предчувствие? Опасность нарастает?
     - Разве тому, кто сидит в  кипятке  по  шею,  станет  хуже,  если  он
окунется по уши? Ныне тебе грозила одна-единственная смерть, завтра  будут
грозить сразу десять. Меняет это что-нибудь?
     - Нет, ничего, - сказал Артем. - Одна смерть или сразу десять,  какая
мне разница...


     "Значит, первое пророчество  уже  сбылось,  -  думал  Артем,  лежа  в
полумраке на жестком, пахнущем тлением и сыростью ложе. - Я стал другим. Я
изменился. Кто же я теперь?. Еще человек или уже нет? Чье сердце бьется  в
моей груди, чья кровь течет в жилах? На кого я  стал  похож?  Жаль,  здесь
нигде нет зеркал. Совсем недавно я ради пробы разломал руками литой медный
кубок. Металл поддался, как картон. Острые обломки изгрызли мои пальцы, но
раны уже почти исчезли. Наверное, я способен и на  многое  другое.  Грызть
железо, к примеру. Пить серную кислоту. Гнуть на  шее  двутавровые  балки.
Впору в цирке выступать. Что тут ни говори,  а  максары  мастера...  Хотя,
думаю, если бы на Земле инквизиции дали волю еще на пару тысяч лет, и  она
бы наверняка не отстала. Ковала бы из людей мрызлов и не знала проблем.
     Впрочем, как оказалось, максары мрызлами не  занимаются.  Это  работа
для подмастерьев. А у них товар штучный, на заказ. Один Калека чего стоит.
В кошмарном сне такое не приснится. И как это все у  них  получается?  Ну,
допустим, заменить  печень,  ускорить  прохождение  импульсов  по  нервным
волокнам, повысить тонус мышц и прочность костей в принципе не  так  уж  и
сложно. Но ведь этого мало! Надо изменить весь метаболизм организма, сшить
сотни сосудов и тысячи  нейронов,  перестроить  работу  иммунной  системы,
добраться до генетического уровня. И все это  без  растровых  микроскопов,
лазерного инструмента, компьютерных томографов, ультрамикротонов. Чудеса!
     Что же они знают такое, чего не знаем мы? Где источник этого  знания?
И почему оно приносит такие горестные плоды? Возможно, я мыслю наивно,  но
до  сих  пор  мне  казалось,  что  величина  достижения  в  любой  области
человеческой деятельности, будь то мореплавание или книгопечатание, как-то
корректируют и уровень нравственности. Египет является не  только  родиной
архитектуры и геометрии, но также философии, а  заодно  изящных  искусств.
Кое о чем это говорит. Средний эллин был  хотя  бы  на  йоту  нравственнее
современного  ему  среднего  варвара.  Конечно,   можно   привести   массу
исключений, но я имею в виду общую  тенденцию.  Менгеле  ничуть  не  лучше
Влада Дракулы, но если первый все же был  выродком,  то  второй  -  вполне
обычным  продуктом  своей  эпохи.  Всякая  новая  крупица   знания   пусть
незначительно, пусть не напрямую, пусть не сразу, но  увеличивает  капитал
этических ценностей.
     У максаров все наоборот.  Достигнув  почти  божественной  власти  над
живыми существами,  в  нравственном  плане  они  деградировали  до  уровня
каннибалов. Опровергает ли это мою теорию? Ни в коем разе. Объяснить столь
печальный факт можно следующим образом. Предки нынешних максаров (еще в те
времена, когда Тропа не втянула в себя этот клочок их мира) были  великими
естествоиспытателями, глубоко проникшими  в  тайны  человеческого  тела  и
человеческой психики. То, чем сейчас  пользуются  их  постепенно  дичающие
пращуры, лишь отголосок древней мудрости. Огонь  Прометея,  ставший  дымом
Майданека. Голем, вырвавшийся на свободу.
     Можно, конечно, горько сокрушаться по этому поводу, но лично для меня
вывод однозначен - Страну Максаров преодолеть нельзя. Даже в нынешнем моем
облике. Кролик, отправившийся на экскурсию по псарне, имеет больше  шансов
на успех, чем я. Значит, назад, к Стране Лета? О том, что меня  там  ждет,
думать пока не хочется. Сначала надо отсюда выбраться".


     Ни один максар не вошел бы в  дом  другого  по  доброй  воле  (кроме,
конечно, того случая, когда с хозяином этого дома уже покончено), поэтому,
если они вдруг и собирались на свои шабаши, то вне  стен,  в  местах,  где
невозможно устроить ловушку.
     Пегий  конь-вепрь,  до  появления  на  свет  Калеки-два   считавшийся
сильнейшим из телохранителей Стардаха, легко нес  вперед  своего  угрюмого
всадника, а за ними длинной лентой вилась свита: нелюди,  бывшие  когда-то
людьми, и люди, сотворенные из всякой нечисти. Артема и Надежду  разлучили
- она шла рядом с отцом, в компании ближайших прислужников, а его  толстой
цепью приковали к носилкам, в которых четыре мрызла тащили Адракса  вместе
с его ярмом. Здесь же находился и Калека.  Словно  стараясь  испытать  все
возможности нового тела, он  то  ковылял  на  своих  щупальцах,  то  полз,
извиваясь по-змеиному, то катился, сгруппировавшись в шар.
     Адракс почти не изменился со времени  их  последней  встречи,  только
одежда его  окончательно  обветшала  и  насквозь  пропиталась  характерным
запахом тюрьмы, о котором Артем успел позабыть.
     - Да ты жив, оказывается, - сказано  это  было  так,  что  оставалось
совершенно неясным, обрадовала  ли  эта  новость  старика  или,  наоборот,
огорчила.
     - На мертвеца вряд ли надели бы такие  побрякушки,  -  Артем  тряхнул
цепями.
     - После того, как нас разлучили, я ни на  миг  не  терял  контакта  с
тобой. Твоими глазами я видел Стардаха, внучку в  новом  ее  обличье,  эту
тварь, - он махнул рукой в сторону  Калеки.  -  Но  едва  только  за  тебя
взялись всерьез, я утратил контроль над твоим сознанием.  Мне  почудилось,
что ты умер.
     - Твоя внучка позаботилась о том, чтобы  впредь  я  был  неподвластен
воле максаров.
     - Это я уже понял. Кстати, такой совет ей дал именно я. Но  уж  очень
внезапно все случилось...
     - Не напоминай мне об этом времени. Столько горя я за всю свою  жизнь
не натерпелся.
     - Не зарекайся. Жизнь твоя не кончена. Все еще впереди.
     - Типун тебе на язык! - Если бы не  цепь,  Артем  больше  и  шагу  не
ступил бы рядом с Адраксом.
     Пока они беседовали таким образом, старик глаз не спускал  с  Калеки,
все время менявшего свою форму.
     - Любопытное создание, - сказал он некоторое время спустя. -  Значит,
на сей раз мой сынок решил обойтись даже без костяка.  Идея  спорная.  Она
больше подходит к водной среде, чем к суше. Достаточно ли прочные  у  него
мышцы?
     -  Более,  чем  достаточно,  -  успокоил  его  Артем.  -  Можешь   не
сомневаться.
     - И на кого же мой сынок собирается натравить это чудо?
     - Ты лучше у него сам спроси. Не у Стардаха, а у Калеки.
     -  У  него  не  спросишь.  Воля  Стардаха  цепко  держит  всех  здесь
присутствующих, кроме нас с тобой, да еще внучки. Без его согласия  они  и
пикнуть не посмеют.
     - Надежда говорила, что сознание Калеки сейчас подвержено внушению  в
гораздо большей степени, чем раньше. Ведь тело его способно превращаться и
в блин и в веревку. Чтобы мозг своими размерами  не  препятствовал  этому,
Стардах разделил его на доли и рассеял по всему телу.  Разобрал  метлу  на
прутки.
     -  Пока  над  Калекой  довлеет  власть  Стардаха,  никто  не   сумеет
проникнуть в его сознание. Могу дать вам один совет. Тебе даже  в  большей
степени, чем внучке. Заставьте моего сынка хотя бы на несколько  мгновений
ослабить свою волю. Не знаю, как это  сделать.  Отвлеките  его,  отравите,
оглушите в конце концов. И тогда я  устрою  так,  что  к  Калеке  вернется
память. Память о тех временах, когда он был великим вождем гордого  народа
и смертельным врагом Стардаха.
     - Хорошо. Память вернется к Калеке. А дальше?
     - А дальше Стардаху придется туго. Прикончить его Калека, конечно, не
прикончит, но бока намнет.
     Отряд уже выбрался на голое, открытое всем ветрам плоскогорье. Здесь,
на бесплодной каменистой земле, под куполом  ярчайше-голубого  неба  у  же
разбили свои бивуаки все хозяева близлежащих цитаделей (кроме тех, кто  на
данный момент находился в осаде и тех, кто эту осаду проводил).  Поскольку
предстоящее  сборище  было  затеяно  по  инициативе  Стардаха,  он  явился
последним. Сотни глаз, способных  различить  любое  перышко  у  парящей  в
зените птички, внимательно изучали его и всех  прибывших  с  ним  существ.
Зловещее  молчание   висело   в   воздухе,   буквально   наэлектризованном
опасностью. Один неосмотрительный жест, одно резкое  слово  могло  в  одно
мгновение стронуть эту лавину взаимной ненависти.
     Затем, словно  повинуясь  какому-то  недоступному  для  чужого  слуха
приказу, максары выступили вперед. Топот ног, стук копыт, бряцание оружия,
отрывистые слова команд, воинственные молитвы и грозное  пение  слились  в
нестройный гул, сразу разрядивший напряжение.
     Здесь не было и  двух,  хотя  бы  отдаленно  похожих  друг  на  друга
максаров. Если женщины еще кое-как сохраняли человеческий облик (в широком
диапазоне  от  Елены  Прекрасной  до  Бабы-Яги),  то  большинство   мужчин
напоминали порождения преисподней. Артем по рассказам  Адракса  уже  знал,
что каждый максар на протяжении жизни многократно меняет  свою  внешность,
стремясь к некому недостижимому идеалу, мало соотносимому с  человеческими
канонами красоты. От монстров, составлявших свиту,  они  отличались  разве
что высокомерной осанкой, да еще своими  знаменитыми  клинками,  в  данный
момент приведенными в боевую готовность.
     - Давненько мы не виделись, соседи, -  сказал  Стардах,  не  утруждая
себя долгими приветствиями. - Не надоело ли вам, словно трусливым  крысам,
сидеть по своим норам? Обычай требует, чтобы  мы  хоть  иногда  собирались
вместе для совместных трапез и игрищ.
     - На последних игрищах ты погубил моего родного брата!  -  сладчайшим
голосом легендарной сирены пропела  рыжеволосая  женщина,  очертания  тела
которой  живо  напоминали  Артему  изваяния  пышногрудых   красавиц-апсар,
которыми он любовался некогда  в  индуистских  храмах.  -  А  ведь  я  уже
приготовила для него зелье, превращающее кровь в камень. Сколько  стараний
зря потрачено!
     - Насколько мне известно, даром твое зелье  не  пропало,  -  спокойно
парировал Стардах. - Не им ли ты отравила  моих  слуг,  следовавших  через
твои земли в Страну Жестянщиков?
     - В следующий раз пусть выбирают другую дорогу. Мой дом не  постоялый
двор для всякой рвани, - заносчиво ответила красотка.
     - Зелье и в самом  деле  замечательное,  -  подал  писклявый  голосок
низкорослый максар, похожий на бескрылого, сплошь покрытого седой  шерстью
нетопыря. Он восседал на прекрасном снежно-белом жеребце, свирепый  взгляд
которого никак не соответствовал  личине  травоядного  животного.  -  Твои
слуги до сих  пор  стоят  столбами  посреди  дороги,  и  даже  стервятники
отказываются клевать их.
     - Пусть они останутся вам на память,  -  Стардах  изобразил  на  лице
крайнюю степень  великодушия.  -  Псы,  берущие  пищу  из  чужих  рук,  не
заслуживают лучшей участи.
     Беседа с каждой минутой оживлялась, однако ни  один  из  максаров  не
сделал шага навстречу друг другу и не выпустил из рук  оружия.  Каждый  из
них находился как бы в центре пустого  круга,  радиусом  примерно  равного
максимальной длине приведенного в боевое состояние клинка.
     Прислужники подали с