ьших медных подносах
(потомки лихих разбойников и  ловких торговцев имели все основания не опасаться
воров).
     Больше  всего  его  почему-то  заинтересовала  кучка  невзрачных  монеток,
имевших разный размер,  разное достоинство да  к  тому же  еще  отчеканенных из
разного  металла.   Чужестранец  перебирал  их  с   таким  благоговением,   что
проницательный меняла не преминул заметить:
     - Могу биться об заклад,  что тебе знакомы гербы и  лики,  изображенные на
этих монетах.
     - Будем считать, ты выиграл, - не стал отпираться чужестранец. - Давненько
мне не встречалось ничего похожего.  Эти монеты отчеканены в разные времена и в
разных странах,  но все они принадлежат одному миру. Тому, в котором я появился
на свет. Вот этот латунный сестерций, к примеру, самый древний здесь, а значит,
и самый дорогой. Знаешь, кто изображен на нем?
     - Я  только  могу  сказать,  что  этот  мужчина имеет  весьма  благородную
внешность.  И  венок на  голове его очень красит,  -  высказал свои соображения
меняла.
     - На  самом деле он  был  алчен,  как  волк,  похотлив,  как  обезьяна,  и
беспощаден,  как тарантул. Себя самого, правда, он мнил сладкоголосым соловьем.
А  умер  как  бешеный  пес,  захлебнувшись в  собственной  блевотине...  Теперь
посмотри сюда. Что это по-твоему?
     - Птица с двумя головами. Разве такие бывают?
     - На  гербах все  бывает...  Эта медная полушка была выпущена императором,
который так  хотел просветить и  облагоденствовать свой народ,  что был проклят
подданными еще при его жизни.
     - Почему? - удивился меняла.
     - Просвещение не пошло на пользу ни народу, ни его императору. Численность
народа сократилась на четверть,  а  сам император скончался от дурной заморской
болезни.
     - Печальный случай,  -  посочувствовал меняла. - У всех владык, чеканивших
медные  деньги,  была  злосчастная  судьба.  То  ли  дело  полновесное серебро!
Слышишь, как оно звенит? Но почему на этой монете изображены сразу три фигуры?
     - Средняя фигура,  силач с  дубиной,  олицетворяет силу.  А окружающие его
женщины не  кто иные,  как свобода и  равенство...  Относительно двух последних
ничего плохого сказать не могу,  но тем безумцам,  которые выпустили этот франк
взамен  старого ливра,  вполне хватило силы,  чтобы  уничтожить друг  друга,  а
заодно и лучших людей нации.
     - Вот еще птичка!  Но уже с  одной головой,  -  меняла подбросил на ладони
легкую серую монетку.
     - С хозяином этой птички все предельно ясно.  Он не пил вина,  не ел мяса,
любил  домашних животных,  детей  и  своих  соотечественников,  однако  сие  не
помешало ему погубить множество людей в  соседних странах...  Кстати говоря,  у
этого  алюминиевого пфеннига есть  что-то  общее  вон  с  той  медной копейкой,
которая возрастом лишь ненамного старше меня. Та же история, только наоборот...
Хотели счастья для всех народов, а свой собственный изводили нещадно...
     - У  твоего  мира  весьма  печальная история,  -  вздохнул сентиментальный
меняла.
     - Обыкновенная. Бывает и хуже.
     - Но откуда ты так хорошо знаешь каждую монетку?
     - Когда-то  все  они принадлежали мне.  Я  собирал редкие монеты.  Детская
забава... Разве в это можно сейчас поверить?
     - С трудом, - признался меняла.
     - Как  они  попали к  тебе?  -  Чувствовалось,  что  вопрос этот далеко не
праздный.
     - Их  принес бродяга,  скрывавший свое  лицо  рукавом.  Такое случается...
Никакой ценности эти  монеты  для  меня  не  представляли,  и  я  сначала решил
отказаться от них.  Но бродяга взамен попросил лишь ломоть хлеба.  Такая сделка
показалась мне удачной.
     - Ты  выиграл  вдвойне,  поскольку  я  собираюсь заплатить за  эти  монеты
золотом.
     - Неужели они так дороги для тебя?
     - Дело совсем в  другом...  Они являются своего рода сигналом.  Меня ищут.
Кому-то я очень срочно понадобился...



        " * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ * "

     Небеса этого мира,  неверные и  капризные,  неподвластные никаким сезонным
или суточным ритмам, меняющие свой цвет и свою глубину с той же непредсказуемой
легкостью, с какой один сон сменяется другим, составляли разительный контраст с
его твердью -  черным несокрушимым камнем,  одинаково устойчивым и  под точилом
времени, и под клыками стихий.
     На этом камне не росли даже голубые мхи и  серые лишайники,  птицы никогда
не посещали это изменчивое небо,  а чуткие звери обходили стороной бесплодную и
мрачную страну. И тем не менее она была обитаемой.
     Здесь отсутствовали города,  поселки, рудники, мануфактуры и даже торжища,
однако  богатства,  накопленные в  подвалах одиноких,  неприступных замков,  не
имели счета.
     Народ,  издавна населявший этот суровый край,  был смехотворно мал числом,
но никому из соседей не приходила в  голову шальная мысль покорить или ограбить
его.
     По цвету своих просторов этот мир назывался Чернодольем,  а  по имени тех,
кто жил здесь, - Страной максаров.
     Максары существовали за  счет дани,  которой еще  их  пращуры обложили все
соседние народы.  Прислужники максаров -  воины  и  дворня -  за  счет  подачек
хозяев.  Те же,  кто по разным причинам хозяев терял,  грабили и  пожирали себе
подобных.
     В  Чернодолье не  было гор и  лесов,  где мог бы скрываться этот отчаянный
сброд,  однако природных пещер и подземных лабиринтов,  образовавшихся еще в те
времена  когда  извергнутая из  недр  планеты  лава,  застывая,  превращалась в
камень,  хватало  с  избытком.  Смерть  подкарауливала опрометчивого путника  в
каждой норе, в каждой расщелине.
     И  тем  не  менее одинокий человек,  уже  много дней подряд шагающий через
черную,  безжизненную пустыню,  не  выказывал никаких признаков страха или даже
осторожности -  в  светлое время суток шел не таясь,  а ночью спокойно спал,  с
головой завернувшись в  старенький плащ,  давно утративший свой  первоначальный
цвет.
     Иногда путник разговаривал сам  с  собой,  что  с  одинаковой вероятностью
могло свидетельствовать и  о  его  привычке к  одиночеству,  и  о  расстроенном
состоянии психики.  Покосившись на гранитный валун,  мимо которого пролегал его
путь,  он мог,  например, с задумчивым видом молвить: "Ссуды пишутся железом на
камне,  зато  долги  пальцем  на  песке",  а  вид  выбеленного временем черепа,
принадлежавшего раньше не  то  человеку с  собачьей челюстью,  не  то  собаке с
человеческим лбом,  вызывал следующую туманную реплику:  "Хорошо тому,  до чьих
костей ворону не добраться".
     Когда  впереди  замаячила  цель  его  похода  -  хаотическое нагромождение
огромных скал, - путник буркнул себе под нос:
     - Зверя узнают по берлоге...
     Скоро стало ясно,  что исполинский скальный комплекс являет собой не  плод
деятельности слепых  сил  природы,  а  хитро  устроенную  крепость,  запутанный
лабиринт,  коварную ловушку,  способную погубить в своих недрах любую вражескую
армию.
     Не обнаружив взором ничего такого,  что хотя бы отдаленно напоминало вход,
путник несколько раз протрубил в рог, звуком которого охотники обычно подзывают
собак.
     Из  какой-то  малозаметной щели  немедленно вынырнули два  весьма странных
существа, как бы нарочно созданных для сражений в низких и запутанных подземных
норах  -  могучие горбатые туловища,  длинные паучьи конечности,  глаза-блюдца,
способные видеть даже в абсолютном мраке.
     Как и многие другие творения максаров, стражи подземелья не обладали даром
речи,  однако их самоотверженность,  стойкость в  бою и преданность хозяевам не
имели пределов,  за исключением лишь того единственного, который отделяет жизнь
от  смерти.  В  моменты опасности они  просто-напросто закупоривали лазы своими
телами,  и извлечь их наружу было куда сложнее,  чем вытащить клеща из кабаньей
шкуры.
     Один из стражей сделал приглашающий жест и, когда гость приблизился к нему
вплотную, цепко ухватился за какой-то предмет, скрытый под плащом.
     - Пошел прочь, урод! - прикрикнул на него путник. - Не смей касаться меня!
     Страж оскалился и зашипел,  совсем как разъяренный кот, а его пальцы сразу
удлинились, превратившись в устрашающие когти-стилеты.
     - Не такого приема я ожидал,  -  сказал гость с напускной горечью.  - Если
ты,  тварь,  еще  раз  раскроешь пасть или  хотя  бы  косо глянешь на  меня,  я
немедленно отправлюсь обратно. И пусть твой хозяин больше не разыскивает меня.
     Он собственноручно извлек из-под плаща и  прислонил к  подножию скалы свое
оружие  -  видавшую виды  многозарядку и  боевой топорик,  клювообразное лезвие
которого пробивало любой доспех и любую самую массивную черепную кость.
     Стражи, зловеще блеснув напоследок вурдалачьими глазами, отступили во мрак
пещеры,  а  откуда-то сверху,  казалось,  с  самого неба,  раздался голос,  для
которого лучше всего подходило определение "замогильный":
     - Чем ты опять недоволен, человек?
     Путнику пришлось отойти на полсотни шагов назад,  чтобы разглядеть стоящую
на вершине скалы фигуру, как в кокон, закутанную в черные складчатые крылья.
     - Ты плохо воспитываешь свою прислугу,  максар,  - ответил путник без тени
подобострастия.  - Нет ничего удивительного в том, что приличные гости избегают
посещать тебя.
     - Я не очень-то огорчаюсь по этому поводу,  - сказало крылатое существо. -
В окрестных странах почти нет людей, к которым я испытываю интерес. Кроме тебя,
конечно.
     - Спасибо на добром слове. Ведь недаром говорят, что скорее ястреб пощадит
перепелку, чем максар похвалит кого-нибудь.
     - Почему ты решил,  что я хвалю тебя,  человек? - Выражение лица максара с
такого расстояния нельзя было разглядеть,  но, похоже, он усмехнулся. - То, что
ты мне интересен, еще не означает, что ты мне симпатичен.
     - Это  уж  точно!  Честно  скажу,  я  давно  собирался признаться тебе  во
взаимности. Однако заметь, не я начал первым.
     - Давай прекратим обмен колкостями... Почему ты не заходишь ко мне в дом?
     - Что-то  не  тянет...  Это логово скорее подходит какому-нибудь ядовитому
гаду, чем благородному максару.
     - Удобств здесь действительно мало,  -  согласился хозяин.  -  Зато  место
неприступное.  Я использую его Для разного рода тайных дел.  А для увеселения у
меня имеется много других дворцов, устроенных на любой вкус.
     - Беситесь вы,  максары,  со скуки. - Путник презрительно скривился. - Вот
это тебе, например, зачем? - Он руками, как мог, изобразил взмахи крыльев.
     - Опять же от скуки...  А может,  из любопытства. Что, если полет даст мне
какие-то новые, прежде неизвестные ощущения?
     - Ну и как - дал?
     - Увы!  Еще ни один максар не смог взлететь в небо на собственных крыльях.
Но сейчас ты увидишь единственное, чему я научился...
     Существо,  до  этого  неподвижное до  такой степени,  что  его  можно было
принять за монумент, венчающий вершину скалы, резко раскинуло огромные крылья и
по  крутой дуге спланировало вниз.  В  тот же  момент небо,  еще совсем недавно
бледное  и  унылое,  словно  салютуя  этому  безрассудному  поступку,  расцвело
множеством  ослепительно  голубых  клякс,  быстро  сливавшихся  между  собой  и
совершенно изменявших колорит окружающего пейзажа.
     Человек,  рядом с которым приземлился максар,  невольно сделал шаг назад и
ладонью прикрыл глаза, ослепленные небесной лазурью, отразившейся от крыльев, в
развернутом состоянии напоминавших фольгу из вороненой стали.
     - Понравилось? - осведомился максар.
     - Не очень...  Лучше будет,  если ты закажешь жестянщикам шар, наполненный
летучим газом. Они довольно ловко используют их для полета.
     - Это заумь.  Насмешка над природой!  То же самое, что деревянная нога или
стеклянный глаз.  Максары способны добиться всего  своими  собственными силами.
Без помощи железа и летучего газа.
     - Вопрос спорный, - путник пожал плечами и покосился на свое оружие.
     - Вам, людям, никогда не понять максаров, неустанно меняющих свой облик. У
тебя никогда не будет ни крыльев для полета, ни жабр для плавания под водой, ни
детородного органа, своею силой и размерами превосходящего бычий.
     - Насчет детородного органа еще стоило бы подумать, а все остальное мне уж
точно ни к  чему...  Но давай лучше поговорим о  деле,  ради которого ты вызвал
меня.
     - Давай. - Максар с резким хлопком сложил свои крылья. - Мне не дает покоя
один мальчишка.
     - Мальчишка? - переспросил гость.
     - Да,  мальчишка,  ты  не ослышался...  Впрочем,  не исключено,  что здесь
замешана еще  и  девчонка,  но  это  уже  совсем  другой разговор.  Пока  нужно
разобраться только с мальчишкой.
     - Найти его? Доставить сюда? Защитить от опасности?
     - Убить, - сказал максар.
     - И ради этого ты заставил меня проделать такой путь?  -  Удивлению гостя,
казалось,  не было предела.  -  Тебе,  максару, понадобилась моя помощь в столь
ничтожном предприятии?
     - Если бы все было так просто...  Но, к сожалению, мне некому поручить это
дело.  Только не  задирай зря нос.  Если ты выполнишь мою просьбу,  внакладе не
останешься... Цену назовешь сам.
     - Это  уж  как  водится...  Мальчишка,  надо же!  -  Гость все еще не  мог
побороть свое недоумение,  граничащее с неверием. - Хорошо, тогда скажи, кто он
такой и где его искать?
     - Я  знаю только,  что он  существует.  Ничего достоверного о  его имени и
внешнем облике я  сказать не берусь.  -  Максар хотел было по привычке развести
руками, но только зашелестел крыльями. - Искать его скорее всего нужно в Стране
жестянщиков.
     - В Стране жестянщиков тысячи мальчишек. Десятки тысяч.
     - Значит, придется убить всех.
     - Ну и ну... Задачка, скажем прямо, непростая.
     - Почему? Разве тебе трудно убить несколько тысяч человек?
     - Даже  жестянщики не  потерпят,  чтобы кто-то  вот  так  просто убивал их
детей. Это война. Большая война. На ней сложит головы немало народа.
     - Раз нужно, значит, нужно, - максар вдруг подмигнул человеку, что само по
себе было зрелищем не для слабонервных.  - Это уж твоя забота. Отправляйся куда
тебе заблагорассудится,  набирай подходящее войско и  начинай войну.  Только не
тяни. Мальчишка подрастает.
     - Какой у него сейчас примерно возраст?
     - Ну,   скажем,   он  вот-вот  достигнет  того  предела,  когда  мальчишка
превращается в юношу.
     - Кто он по рождению - максар?
     - Почему  ты  так  решил?  -  В  голосе  хозяина  замка  послышались нотки
раздражения.
     - Кого может бояться максар, кроме другого максара, - гость пожал плечами.
     - Запомни,  человек,  максары не  боятся  никого!  Страх  претит самой  их
сущности!  - Огромные крылья взмахнули так, что кругом взметнулись тучи пыли. -
А то,  что я тебе предлагаю,  есть всего-навсего предупредительная мера. Сорную
траву следует удалять с поля заранее, пока она не вошла в силу.
     - Прости,  максар,  -  человек отвел  взгляд  в  сторону.  -  Я  не  хотел
разгневать тебя.
     - Как я замечаю, ты в последнее время стал чересчур разговорчивым.
     - Старею, наверное... Ты позволишь задать тебе еще несколько вопросов?
     - Задавай, если в этом есть необходимость.
     - Ходят  слухи,  что  совсем  недавно  ты  совершил победоносный поход  на
жестянщиков?
     - Да, но он имел совсем другие цели.
     - Говорят,   ты  уничтожил  всех  мастеров,   посвященных  в  тайну  ваших
знаменитых клинков?
     - Это действительно так.
     - Но ведь теперь вы безоружны? Неужели ты сделал это умышленно?
     - Клинки были орудием раздора.  С  их помощью максары сводили счеты друг с
другом.  Для того чтобы держать в страхе соседние народы, нам не нужно никакого
оружия.
     - Я никогда не сомневался в могуществе максаров. Ты один способен заменить
целую армию. Вот и занялся бы поисками этого мальчишки сам. Не пришлось бы и на
наемников тратиться. Да и я за свои услуги беру немало, ты же знаешь.
     - Сейчас мне лучше оставаться в  тени.  Недаром же я  сижу в  этом логове,
которым побрезговал даже  ты.  Многие максары озлоблены тем,  что  я  лишил  их
любимых игрушек.
     - Да уж, симпатией друг к другу твои соплеменники никогда не отличались, -
гость,   до   этого  старавшийся  скрывать  свои  истинные  чувства,   злорадно
ухмыльнулся.
     - Честно признаюсь,  меня так и подмывает растерзать тебя на части.  А еще
лучше  превратить  в   червя-паразита,   обитающего  в  кишечнике  какой-нибудь
громадной скотины,  или в жалкого урода,  чье предназначение - слизывать свежую
кровь со  стен  и  полов моего замка,  -  сказано это  было негромко,  но,  как
говорится, от души.
     - Ты  уже  несколько раз  пытался  проделать со  мной  нечто  подобное,  -
спокойно возразил гость. - Зачем снова утруждать себя?
     - То-то  и  оно...  Не стану скрывать,  ты представляешь для меня загадку.
Конечно,  не такую,  как тот мальчишка,  но все же загадку,  - максар приблизил
свой устрашающий лик  к  лицу гостя.  -  Если существует хотя бы  один человек,
неуязвимый перед нашей силой,  со  временем могут появиться и  другие.  Вы ведь
плодитесь, как крысы.
     - Верно.  Если вдруг появится кто-то, не уступающий максарам в силе, то им
без своих клинков придется худо. Крыльями от Губителя Максаров не отмашешься. И
бычьим членом тоже.
     - Что за вздор ты несешь? - зловеще произнес максар.
     - Не прикидывайся,  что слышишь что-то новенькое.  Всем известна легенда о
скором пришествии этого  существа...  Хотелось бы  глянуть на  того,  кто  шутя
передавит таких,  как ты.  Но в  любом случае я  на твоей стороне и  постараюсь
выполнить то, что мне поручено.
     - Уж  постарайся.  Тем  более  что  вся  Страна жестянщиков не  стоит  тех
богатств,  на которые ты можешь рассчитывать в случае удачи.  Однако не пытайся
обмануть меня,  человек.  Как  только мальчишка сгинет,  я  сам почувствую это.
Сразу! И еще запомни вот что: когда мы встретимся в следующий раз, я буду иметь
совсем другой облик.
     - Придумай что-нибудь не столь уродливое.  Я  слышал,  что до того,  как в
тебе проснулась сущность максара,  ты был вполне симпатичным малым,  пас скот в
какой-то чужой стране и даже спал в одном загоне с овцами.
     - Убирайся прочь, - максар отвернулся. - Мне надоели твои гнусные шуточки.
Рано или поздно я  найду брешь в  твоей защите,  и  уж тогда ты ответишь мне за
все.
     - На жизнь кишечного паразита я  заранее согласен.  Но желательно в  твоем
кишечнике. Кстати, а чем ты собираешься платить мне?
     - Разве тебе уже не нравится мое золото?
     - Нравится.  Но  эти монеты жестянщики чеканят специально для выплаты дани
максарам. Стоит только пустить их в оборот, как сразу станет ясно, кто стоит за
моей спиной.
     - Хорошо,  я найду мастеров, которые перечеканят их по древним образцам. А
теперь прощай.  Задаток найдешь на обычном месте. - Максар, не особенно надеясь
на  подъемную силу  крыльев,  пешком двинулся вдоль  скальной стены,  выискивая
среди многочисленных лазов и щелей вход, подобающий как его высокому положению,
так и солидной комплекции.
     Когда он  уже почти скрылся во  мраке какой-то  пещеры,  человек,  до того
внимательно осматривавший свое оружие, которого все же успели коснуться мерзкие
лапы стражей, вдруг крикнул ему вслед:
     - А что, если обойтись без убийства детей? Я хоть и порядочный негодяй, но
такие делишки мне не по нраву! Мальчишка и так будет твоим. Даже за полцены.
     Ответа не последовало,  и оставалось только гадать,  слышал ли максар этот
вопрос вообще.
     Человека,  которому за  деньги  поручили сделать то,  что  царь  Ирод  уже
совершил  однажды  из-за  властолюбия,   когда-то  звали  Хавром.  За  гордыню,
лукавство и  вероломство он  был  изгнан из  среды людей,  а  затем отвергнут и
высшими силами, несмотря на то, что пытался служить им.
     Максар,  задумавший столь  ужасный план,  носил имя  Карглак.  Среди своих
соплеменников он  считался чуть ли  не  выродком.  Вся вина Карглака состояла в
том, что он, наверное, был единственным