е не столько кланялся,  сколько из
положения согнувшись время от  времени распрямлял спину.  -  Однако позволь мне
хотя бы проводить нашего гостя.
     - Позволяю.   Только  не  задерживайся.   Не  забывай,  что  я  устала  от
одиночества.  -  Мерзкая лапа судорожным,  но цепким движением ухватила бокал с
вином. - Пью за твое благополучие.
     Пятясь задом и энергично подталкивая Хавра,  Окш покинул палатку и, только
отойдя от нее на полсотни шагов, с облегчением вздохнул.
     - Уф-ф! Какое впечатление она произвела на тебя?
     - Кто? - едва не застонал Хавр.
     - Эштра.  Супруга Карглака.  Бывшая,  конечно.  Я  нашел ее  на  самом дне
подземелья в  компании крыс и мокриц.  Она сидела прямо на голом полу,  ее ноги
были по колено вмурованы в камень, а на руках и шее висело цепей не меньше, чем
на  носу самой большой соляной баржи.  Карглак заточил ее  в  темницу еще в  те
времена, когда моя мать была ребенком. С тех пор Эштра не видела света неба, не
умывалась,  не стриглась,  не обрезала ногтей и питалась одним черствым хлебом.
Иногда  в  виде  поощрения ей  давали протухшее сырое  мясо.  Кроме  того,  она
наловчилась ловить крыс.
     - Зачем ты  освободил ее?  Это же  настоящее чудовище!  Пусть бы  сидела в
своем подземелье и дальше.
     - Постарайся понять меня!  -  горячо заговорил Окш.  - Она же сумасшедшая!
Она ничего не знает о том,  что случилось в мире после ее заточения. Она слыхом
не слыхивала ни о  Великой Бойне,  ни о Клайноре,  ни о Губителе Максаров.  Она
ненавидит Карглака.  Меня она  считает сказочным принцем,  разрушившим цитадель
ради ее освобождения.
     - А она сама,  естественно,  сказочная принцесса!  -  Хавр не удержался от
ехидного замечания.
     - Не   перебивай.   Не   важно,   кем   она   себя  считает.   Пусть  даже
птичкой-невеличкой. Она же сумасшедшая.
     - Она? Или ты?
     - Если честно, любой от нее может тронуться умом, - согласился Окш.
     - Это заметно. Играйте в свои игры и дальше, а я пошел к себе.
     - Нет,  ты послушай меня! - Окш крепко ухватил его за плащ. - Она обладает
необычайно сильной и  гибкой волей!  Только она  способна управлять мертвецами!
Она одна стоит десятка максаров! Такой союзник нужен нам позарез! А кроме того,
Эштра обещала подвергнуть меня  перевоплощению!  Я  в  конце концов желаю стать
настоящим максаром!  Неуязвимым для  пуль,  неподвластным усталости,  способным
видеть во мраке...
     - Равнодушным ко всему, кроме своей особы, - подсказал Хавр,
     - Этим даром жестянщики владеют не в меньшей мере, чем максары, - возразил
Окш. - Не сбивай меня с толку. Лучше поделись своим мнением об Эштре.
     - Я понимаю,  что нам нужен союзник,  - скучным голосом произнес Хавр. - Я
понимаю, что ты хочешь пройти перевоплощение... Но я не понимаю, - тут он почти
взорвался,  -  как ты можешь стоять рядом с ней,  дышать одним воздухом, есть и
пить из одной посуды!
     - Ради высших соображений можно кое-чем и поступиться.
     - Можно.  Я уже пробовал.  Поэтому и оказался в этой дыре. Хорошо еще, что
живым.
     - Значит,  соображения были  недостаточно высокими...  Или  ты  поступился
слишком малым...
     - Ты  лучше скажи,  кто заставил мертвую Рагну плясать под дудку Карглака?
Твоя Эштра?
     - Она. - Вопрос этот, похоже, задел Окша за живое. - Но ее вины здесь нет.
Рагну замучил Карглак.  А уж потом велел Эштре заняться ее трупом. Куда ей было
деваться? За малейшую строптивость Карглак жестоко наказывал ее.
     - Зато за исполнительность кормил тухлым мясом!  И в том,  что мы потеряли
под стенами цитадели половину своей армии, она, конечно, тоже не виновата?
     - Она защищалась.  Ты,  оказавшись на ее месте,  поступил бы точно так же.
Если бы цитадель пала, победители не пощадили бы ее.
     - Ну и Эштра! Прямо ангел какой-то! Так и хочется ее приголубить. Надеюсь,
до этого у вас еще не дошло?
     - Трудно сказать,  что у нее на уме,  -  вздохнул Окш.  -  Похоже,  она не
осознает   своего   возраста.    Точно   так   же,    как   и   степень   своей
привлекательности...  Сейчас  она  может  напугать  и  вурдалака,  но  в  самом
ближайшем  будущем  собирается  перевоплотиться.   Макса-ры   -   существа  без
определенного возраста. Вспомни Карглака. Он ровесник Эштры, а выглядит намного
моложе.
     - Хочешь сказать, что мы еще увидим ее в облике юной шалуньи?
      - Ты  имеешь  что-нибудь  против?   -  Мне-то  какое  дело!  Решайте свои
интимные проблемы сами.  Лучше скажи, зачем я понадобился тебе?   - Хочу, чтобы
ты присутствовал при моем перевоплощении.
     - Что, некому горшки таскать?
     - Тебе отводится очень важная роль.  Пока перевоплощение не завершится, ты
будешь стоять за спиной Эштры с  клинком в  руке.  Еще неизвестно,  какая блажь
может прийти ей  в  голову.  Поэтому пусть заранее знает,  что  не  только злой
умысел, но и случайная ошибка чревата для нее смертью.
     - Ты доверяешь мне клинок?
     - Больше некому.
     - А если я зарублю вас обоих и скроюсь вместе с сокровищами?
     - Уверен,  ты этого не сделаешь.  Даже могу привести пару доводов в пользу
такого умозаключения.
     - Интересно будет послушать.
     - Сокровища и так принадлежат тебе. Надеюсь, в самом ближайшем будущем они
умножатся.   Зачем  же  бежать  от  собственного  счастья?  Это  первый  довод.
Рассуждаем  дальше.  Сам  знаешь,  что  меня  связывает  с  Карглаком  какая-то
неведомая нить.  Стоит  мне  только испустить дух,  как  он  узнает об  этом  и
немедленно примчится сюда.  Ты хочешь оказаться с ним лицом к лицу? Да и другие
максары  в  стороне  не  останутся.  Как-никак,  а  ты  ближайший сподвижник их
смертельного врага.  Как ты  думаешь,  позволят;  они тебе покинуть Чернодолье?
Допустит ли  Карглак,  чтобы  ты  умыкнул его  сокровища?  Тут  даже  клинок не
поможет!  Тем более что я  настрою его на нанесение одного-единственного удара.
Для меня это проще простого.  Вот так выглядит второй довод.  При желании можно
найти еще несколько не менее убедительных.
     - Я вижу, ты обдумал все наперед.
     - Как же иначе...  Я ведь все-таки военачальник... Но риск, конечно, есть.
И риск немалый... Вся надежда на тебя. Ты согласен помочь?
     - Согласен, - после краткого раздумья кивнул Хавр. - Как говорится, можешь
располагать мной.  Прежде  наш  договор существовал только на  словах.  Теперь,
когда деньги получены,  я  должен выполнить его.  То  есть служить тебе верой и
правдой.
     - Я  не сомневался в  твоем здравом смысле.  Но учти,  что держать меч над
чьей-то головой занятие довольно утомительное.
     - Как-нибудь справлюсь...  Передавай привет своей шалунье.  Кстати, почему
ты так лебезишь перед ней? Даже смотреть противно.
     - Она же женщина.  И  до сих пор ощущает себя все той же красоткой,  какой
была  давным-давно.  А  как  легче всего привязать к  себе  женщину?  Льстивыми
речами,  страстными взорами,  обожанием,  поклонением...  Только все  это  надо
делать от души. В таком деле лучше пересолить, чем недоперчить.
     - Тебе виднее,  - сказал Хавр. - Смотри, не перестарайся. А не то она тебя
как крысу... х-хрум... и даже солить не станет.
     Перевоплощение Окша  было  окружено такой  завесой тайны,  что  на  всякий
случай даже  решили усыпить войско,  чему,  кстати,  очень способствовало вино,
принятое внутрь без всякой меры.
     Эштра,  полжизни просидевшая в сырой темнице, самостоятельно передвигаться
не могла,  и  в ее распоряжение предоставили носилки.  Носильщиков она выбирала
так тщательно,  словно намеревалась завести от  них потомство.  В  конце концов
выбор старой ведьмы пал на четверых молоденьких и смазливых адъютантов.
     Сама же она указала и  путь в  подземелье,  вернее,  в  ту его часть,  где
многие  поколения хозяев  цитадели практиковались в  своих  опытах  над  живыми
существами.  Хавр,  очутившийся в таком месте впервые, сразу пожалел о том, что
согласился присутствовать при процедуре перевоплощения. Однако идти на попятную
было поздно -  лемуры,  вызванные волей Эштры из своих пристанищ,  уже окружили
раму, на которой лежал обнаженный Окш, кольцом ярких светильников.
     Хавр  постарался выбрать для  себя  такую позицию,  откуда и  Окша  хорошо
видно,  и  Эштру  рубить  сподручно.  Дабы  не  задохнуться от  царившего здесь
зловония,  он прикрывал нос платком,  а дышать старался по боль-щей части через
рот.  Сновавшие вокруг лемуры очень раздражали Хавра,  но  он  не забывал,  что
клинок способен нанести только один результативный удар.
     Адъютанты,  ввергнутые в  глубокий  транс,  остались где-то  за  пределами
освещенного пространства.  Хавр  уже  начал  догадываться о  печальной  участи,
ожидавшей их.
     - Я не выношу боли,  несравненная,  но не хотел бы,  чтобы меня усыпили, -
сдавленным голосом произнес Окш. - Желаю все время оставаться в здравом уме.
     - Ах ты,  проказник!  - При звуках голоса Эштры стоявшие поблизости лемуры
шарахнулись в сторону.  -  Любишь, когда с тебя сдирают шкуру? О, это и в самом
деле сладостное ощущение.  Я  сделаю все,  чтобы ты  получил от  перевоплощения
невыразимое удовольствие. Раньше я считалась лучшей мастерицей среди макса-ров.
Могла сделать мрызла из  чего угодно.  Карглак обя-зан  мне  всем,  что у  него
сейчас есть...  Тебе ведь не больно, нет? - Раздался треск распарываемой плоти,
и во все стороны брызнула кровь.
     - Нет, - после некоторого молчания согласился Окш. - Скорее приятно...
     - Ай-яй-яй!  -  продолжала Эштра.  -  Как  я  посмотрю,  кто-то  уже успел
поработать над  тобой.  Да  уж  так неудачно!  От  такого перевоплощения больше
вреда, чем пользы. Я бы таких горе-мастеров рук лишала!
     - Вы ее жизни лишили! - На мгновение Окш утратил самообладание.
     - Не та ли это вертихвостка,  труп которой я отправила в дальнюю дорогу? -
Эштра и не думала скрывать злорадство.  - А ты, похоже, до сих пор не можешь ее
забыть. Помочь?
     - Не надо...  -  глухо и с усилием ответил Окш,  сдерживая непонятно какую
боль,  не то физическую,  не то душевную. - Даже в печальных воспоминаниях есть
своя прелесть...
     - Как хочешь, - буркнула Эштра, орудуя своими страшными когтями, с успехом
заменявшими ей хирургические инструменты. - А то ведь заодно с телом можно и на
душу глянец навести.
     - Несравненная,  я бы попросил тебя воздержаться от этого.  -  Окш, голова
которого была притянута ремнем к раме, скосил глаза, отыскивая Хавра.
     - Воздержусь, воздержусь, - заверила его Эштра, заранее предупрежденная об
ответственности,  которую  она  понесет в  случае  неудачного исхода  процедуры
перевоплощения.  - Теперь давай решать, что будем делать с твоим телом. Хочешь,
я придам ему божественную красоту?
     - Я бы предпочел дьявольскую неуязвимость и силу.
     - Одно другому не мешает...  Это ведь не последнее твое обличье.  Истинные
максары меняют шкуру чаще, чем змеи.
     Клинок,  приведенный в боевое состояние,  почти ничего не весил, однако от
вибрации в рукоятке у Хавра занемели пальцы.  Он только один раз мельком глянул
на то,  что раньше было телом Окша,  и сразу сосредоточил внимание на его лице,
хотя и бледном, но удивительно спокойном.
     Горбатая уродка, больше похожая на огромное членистоногое, чем на существо
человеческой породы,  разделывала свою  жертву с  быстротой и  сноровкой паука,
набросившегося на  неосторожную муху.  Лемуры  еле  успевали подставлять медные
тазы,  в  которые то шмякались какие-то куски,  то звонкой струйкой била кровь.
При этом Эштра ни на мгновение не прекращала бормотать себе под нос...
     - Сердце у тебя молодое, крепкое, но для грядущих дел слабовато будет... А
вот легкие никуда не годятся. Как ты умудрился их так запустить?
     - Когда я был ребеночком,  меня одна тетя в ямку закопала.  - Голос у Окша
теперь  был  какой-то  странный,  даже  и  не  его  вроде.  -  Пришлось  наружу
выбираться... Вот и наглотался песочка. Ты еще долго собираешься меня мучить?
     - Только начала, - ответила Эштра с садистской прямотой. - Но всего тебя я
за  один  присест не  переделаю.  Перевоплощение дело  долгое.  Хотя уже  после
первого раза ты почувствуешь себя совсем другим человеком.
     - И даже с Карглаком смогу в рукопашную схватиться?  - не сказал, а скорее
прокряхтел Окш.
     - Зачем тебе Карглак сдался?
     - За тебя отомстить.
     - За себя я сама отомщу, мой драгоценный. Это такой зверь, что кого хочешь
искалечит. Я-то уж его хорошо изучила. И силы его знаю, и слабости... А что это
. с тобой? Никак задыхаешься?
     От  этих слов Хавр сразу насторожился,  а  Окш прохрипел:  "Тяжело,  давит
что-то..."  Эштра  сразу  отстранилась от  него  и  уставилась  своими  жуткими
бельмами во мрак,  из которого немедленно появился один из адъютантов.  Пустыми
глазами и деревянной неестественной походкой он напоминал манекен.
     Лемуры,  содрав с адъютанта одежду,  уложили его по соседству с Окшем так,
чтобы Эштра могла без труда до него дотянуться. Та что-то недовольно пробурчала
и, взмахнув своей костлявой лапой, распорола тело молодого человека от горла до
паха.  Сейчас она  очень напоминала одну  весьма известную курносую даму,  всем
другим нарядам предпочитающую ветхий саван.  Только,  в  отличие от нее,  Эштра
прекрасно обходилась без острой косы. И собственных ногтей вполне хватало.
     Теперь почти все лемуры сгрудились в  центре освещенного круга.  Лишь двое
или трое продолжали подносить фигурные флаконы со снадобьями. Эштра наклонялась
то в одну сторону, то в другую, и Хавру, чтобы лучше видеть лицо Окша, пришлось
подойти поближе.  Кровь хлюпала у  него под ногами,  а  от  спертого воздуха (к
смраду, исходившему от тела Эштры, и тошнотворным ароматам подземелья добавился
еще  тяжкий  запах  пропитанных алкоголем каловых масс,  переполнявших вскрытую
утробу несчастного адъютанта) кружилась голова.
     Окш,  тело  которого напоминало освежеванную телячью  тушу,  похоже,  даже
лишенную конечностей (невозможно было  с  первого  взгляда  разобраться в  этой
безобразной мешанине костей,  мяса,  крови и требухи),  заметив приближающегося
Хавра, сбивчиво зашептал:
     - Видишь,  какой я сейчас? Только глазами могу хлопать да языком шевелить.
Не  оставляй меня,  слышишь?  Будь при мне,  пока я  не встану на ноги.  Обещаю
озолотить тебя!  Помнишь те  доводы,  в  силу которых тебе следует держаться за
меня? Не забывай их.
     - Зачем ты зря волнуешься,  драгоценный? - перебила его Эштра. - В обиду я
тебя никому не дам.  Потерпи еще немного.  Скоро будешь прыгать,  как кузнечик.
Вспомнишь тогда свою благодетельницу добрым еловом...  А  ты,  казначеюшкр,  не
лезь. Без тебя как-нибудь разберемся.
     - Я,  несравненная,  в твоих советах не нуждаюсь.  - Хавр с трудом подавил
вспышку  глухой  необъяснимой  ярости.   -   Сама  знаешь,  для  чего  я  здесь
присутствую.  Если собираешься еще  пожить на  этом свете,  делай свое дело как
можно лучше.
     Их глаза встретились -  впервые за все время знакомства.  Неизвестно,  что
хотела  Эштра:  просто напугать строптивого человечишку или  всерьез искалечить
его психику, однако стрела ее злой воли угодила в пустоту.
     Хавр  продолжал стоять на  прежнем месте,  но  был  уже  как  будто  и  не
человеком во плоти и крови,  а только его отражением. А настоящий Хавр каким-то
невероятным образом оказался у  нее  за  спиной  и  сейчас  угрожающе помахивал
клинком.
     Эштра,  которую  нельзя  было  ошарашить  абсолютно ничем,  повторила свой
выпад, опасный даже для максара, но добилась точно такого же результата. Теперь
вокруг нее  было  уже  три  Хавра,  и  если  первый успел  превратиться почти в
неразличимую тень, то между двух остальных не было почти никакой разницы, кроме
разве что выражения лица - один презрительно улыбался, а второй хмурился.
     - Зря стараешься,  -  сказал улыбающийся Хавр.  -  Тебе не одолеть меня. Я
всегда увернусь.  Только не в  сторону,  а  в другой момент времени.  Чуть-чуть
более поздний или чуть-чуть более ранний. Если нас будет разделять хотя бы миг,
ты уже не опасна для меня.
     - А ты не прост,  казначеюшко!  Ох как не прост!  -  притворно восхитилась
Эштра. - Я бы тебе свои денежки не доверила.
     - Карглак ведь доверил.  -  Оба Хавра уже слились в единое целое.  -  А он
обманывался редко.
     - Неужели  Карглак  так  ни  разу  и  не  попытался  вывернуть  твою  душу
наизнанку? - полюбопытствовала Эштра.
     - Это, наверное, было его мечтой. Пусть и не самой сокровенной. Он пытался
проникнуть в  мою душу много раз и разными способами,  но всегда примерно с тем
же успехом,  что и  ты.  Я неподвластен воле максаров.  Не потому,  что обладаю
такими же  способностями,  как и  они.  Просто мы явления разной природы.  Как,
например, свет неба и ветер.
     Эштра вдруг рассмеялась во  всю  свою  щербатую пасть -  словно заквохтала
усевшаяся на яйца самка дракона - и вновь занялась Окшем.
     Их стычка окончилась в общем-то мирно, однако Хавр понимал, что приобрел в
лице Эштры непримиримого и коварного врага.
     Спустя  довольно продолжительное время,  в  ходе  которого надежда не  раз
сменялась отчаянием, Эштра сказала:
     - Ну  вот,  получай нашего красавчика.  Считай,  что  он  сызнова на  свет
родился.
     Мнение на  этот счет самого Окша осталось неизвестным,  поскольку все  его
тело, за исключением глаз и носа, было плотно запеленуто в серую льняную ткань,
пропитанную чудодейственными бальзамами.  Сейчас он  походил на кокон огромного
насекомого, и еще неизвестно было, что из этого кокона вылупится.
     - Пусть  полежит в  каком-нибудь спокойном месте,  -  продолжала Эштра.  -
Поить и кормить его пока не надо.  А особенно - докучать излишним вниманием. Он
сам оклемается.
     Однако ясные  и  осмысленные глаза Окша  молили Хавра:  "Не  оставляй меня
одного!"
     - Скоро? - спросил Хавр.
     - Что скоро? - не поняла Эштра.  - Оклемается?
     - Это уж как получится. Чистокровный максар мог бы и на своих ногах отсюда
уйти. Но он, как я посмотрю, полукровка. Надо ждать... Ну все, убирайся отсюда!
- нетерпеливо прокаркала она.
     - Как же я его один отсюда вытащу? - возмутился Хавр.
     - Возьмешь вон того молодца в помощь.  -  Эштра зыркнула в темноту,  и там
сразу зашевелился вышедший из транса адъютант. - Остальные при мне оста" нутся.
     - Давно сырого мяса не ела, - буркнул Хавр как бы сам себе.
     - Что ты там бормочешь?  Или я ослышалась?  -  У Эштры от негодования даже
мешки под глазами затряслись.
     - Приятного аппетита,  говорю, - произнес Хавр с невинным видом. - Молодцы
эти, надо думать, белого света уже не увидят.
     - Разве  вы  для  своей  надобности  не  сдираете  шкуры  с  животных?   -
набросилась на него Эштра.  -  Не варите из их жира'мыло?  Не набиваете подушки
птичьим пухом?
     - Одно  дело содрать шкуру с  животного,  а  совсем другое с  человека,  -
возразил Хавр.
     - Для максаров люди то же самое, что для вас животные. Мое тело износилось
в темнице.  Кости стали хрупкими,  как стекло. Суставы не гнутся. Кровь остыла.
Желудок расстроился от грубой пищи.  Зубы вывалились.  Волосы вылезли. А ведь я
пребываю в  самом цветущем возрасте.  Я  сделала все,  о  чем меня просил' твой
господин, так?
     - Пока трудно сказать, - пожал плечами Хавр.
     - Я  за  себя ручаюсь.  Перевоплощение прошло удачно,  и  скоро ты в  этом
убедишься.  Не пора ли теперь позаботиться и  о  собственном теле?  Разве я  не
заслужила этого,  просидев в  темнице столько времени?  Другие максары за такой
срок меняют обличье десятки раз.  Не мешай мне и уходи.  Но если тебе любопытно
посмотреть, как я буду вспарывать саму себя, можешь остаться.
     - Нет уж,  премного благодарен за приглашение... Хавр, клинок которого все
еще находился в боевом положении,  посмотрел по сторонам: на обезображенное, но
еще живое тело адъютанта,  первым попавшего в когти Эштры,  на мерзких лемуров,
злобно пялившихся на него изо всех углов