а  просить у  тебя благословения на  вступление в
законные права я не собираюсь. - Рагна повернула факел так, чтобы расплавленная
смола падала в пустую глазницу Генобры.  -  Единственное, что мне от тебя надо,
так это противоядие.
     - Не  дождешься!  -  крикнула пленница.  -  Хоть  режь,  хоть  жги,  а  не
дождешься!  Сама знаешь, пытками максара не сломить. Вы искалечили меня, но это
дело поправимое.  Я знавала максаров,  у которых все части тела,  кроме головы,
были чужие.  А вот тебя,  моя милая, спасти невозможно. И я очень надеюсь стать
свидетельницей твоей смерти.  Ждать-то недолго осталось.  Сначала тебя раздует,
как дохлую кобылу на жаре,  а потом разорвет в клочья. Тогда мы останемся здесь
на пару.  Я и твой безногий дружок. Уж нам-то будет о чем поболтать! Не так ли,
красавчик?
     - Не сомневаюсь, - ответил Окш. - Особенно про то, за какие такие грехи ты
однажды живьем закопала в землю еще совсем маленького ребенка.
     - Ах ты,  паразит!  -  удивилась Генобра.  - Ничего не забыл! Все помнишь!
Сглупила я,  не спорю...  Мрызлам тебя надо было скормить.  Или в огне сжечь...
Выжил,  волчонок,  надо же  такому случиться!  А  кто ты  такой на  самом деле,
помнишь?
     - Помню. Отродье Клайнора, - оказал Окш первое, что пришло ему в голову.
     - Не можешь ты этого помнить!  -  Генобра забилась на раме так, словно это
не Рагну, а именно ее должны были разорвать сейчас неведомые внутренние силы. -
Не  можешь!  Кто  же  это  успел тебя надоумить?  Ведь все причастные к  твоему
рождению мертвы... Неужели пророчество Адракса сбывается?..
     - Говори, что же ты умолкла? - Окша вновь охватило непонятное волнение.
     - Ну  и  скажу!  -  Генобра овладела собой  и  даже  попыталась улыбнуться
безобразной дыркой безгубого рта.  -  Ты  станешь тем,  кем тебе предназначено,
только при одном условии.  Если получишь завещание Азда.  Без него ты -  даже с
клинком -  ничто!  Убьешь одного максара,  двух, трех, хоть десятерых. Это все.
Бывали уже  такие герои и  до  тебя.  Чтобы изжить весь  наш  род,  нужно иметь
могущество богов.  Или  оружие богов,  тайну  которого якобы знал  Азд.  Вот  и
получается, что без меня тебе никак не обойтись...
     - Хватит вам болтать!  - прервала их разговор Рагна. - Разве ты не видишь,
что она умышленно тянет время? То ли подмогу ждет, то ли надеется, что я сдохну
в ближайшее время... Говори, тварь где ты хранишь противоядие?
     - Не скажу! - оскалилась Генобра. - Обмануть
     вам меня не удастся.  Угрозы и соблазны тоже не помогут.  Ведь я прекрасно
понимаю,  что уже обречена. Из этого подвала мне никогда не выйти, пусть даже я
открою вам все тайны Вселенной.  Да  и  плен меня не  устраивает.  Не выдержу я
долго  в  заточении.  Стану рваться на  волю,  тут  вы  меня  для  собственного
спокойствия и прихлопнете. Уж лучше умрем вместе.
     - Ах вот ты как!  -  зловеще произнесла Рагна.  -  Что же, я была готова к
такому ответу.
     Она требовательно взмахнула рукой,  и  выскочивший из темноты лемур вручил
ей  новый,  досель  еще  невиданный  инструмент -  внушительных размеров  пилу,
полотно которой поблескивало алмазной пылью.
     - Что это ты задумала? - насторожилась Генобра.
     - А  ты как будто не догадываешься!  Я сделаю с тобой то же самое,  что ты
хотела сделать с ним.  -  Рагна.  кивнула на Окша.  -  Превращу в обыкновенного
человечишку, в жалкую бабу, которая не умеет хранить секретов, не может терпеть
боль и не в состоянии убить саму себя.
     - Никому еще не  удалось сотворить такое с  истинным максаром,  -  сказала
Генобра уже  без  прежнего апломба.  -  Не  теряй понапрасну время.  Жить  тебе
осталось совсем недолго.  Зачем подыхать в  этой мрачной норе?  Выйди на свежий
воздух,  к  небесному свету.  Устрой  прощальный пир,  познай  наконец  радость
плотской любви и умри в объятиях возлюбленного, с бокалом вина в руке.
     - Не  заговаривай мне зубы!  -  Рагна рывком перевела раму в  вертикальное
положение, так что ноги Ге-нобры оказались выше головы.
     - Ох,  не за свое дело ты взялась, дочка! - воскликнула пленница. - Прежде
чем  печь  пироги,   надо  сначала  научиться  месить  тесто.   Это  даже  твой
дружок-пекарь подтвердит.  Ты еще и мрызла толкового не сделала,  а собираешься
изменить сущность максара. Ничего у тебя не получится.
     - Это  уж  пусть тебя  не  волнует!  -  Рагна всадила полотно пилы  в  лоб
Генобры.
     - Да кто же так делает!  -  громко возмутилась та.  -  Сначала надо кожу с
черепа снять! Сосуды прижечь! А не то зальешь мозг кровью и потом не различишь,
где какая извилина.
     - Различу!  -  буркнула  Рагна,  нажимая  на  пилу,  издававшую  противный
скрежет.
     - Недаром говорят:  родила дуру на свою-голову!  -продолжала Генобра.  - В
самую точку сказано! Из моей утробы вылезла, а теперь мою голову пилит! Дожили!
     - Не  волнуйся,  -  пообещала Рагна,  отделяя вкривь и  вкось  надпиленную
крышку черепной коробки.  -  Скоро ты забудешь и про свою утробу, и про меня, и
даже про то,  что когда-то была максаром... Но это потом. А сейчас я, наоборот,
заставлю тебя вспомнить кое о чем. Например, об ощущении боли...
     - Перестань!  -  взвыла Генобра.  -  Не трогай меня больше! Я все расскажу
сама!
     - Поздно,   -   ответила  дочка,  сосредоточенно  тыкая  тонкой  спицей  в
обнажившееся вещество мозга.  -  Ты опять попытаешься обмануть меня. Заставишь,
вместо противоядия выпить яд или еще какую-нибудь гадость придумаешь...  Лучше,
если я сама доберусь до истины.
     Ничуть  не   смущенный  столь   странным  диалогом  родных  существ,   Окш
внимательно наблюдал за  операцией.  Его отношение к  Генобре было таково,  что
случайная искра  жалости (появись такая  вдруг) неминуемо погасла бы  в  океане
ненависти.
     Прошло еще  немного времени,  и  поведение Геноб-ры,  из  вскрытого черепа
которой  торчало  уже  несколько десятков спиц,  стало  меняться.  Она  уже  не
говорила,  а заговаривалась.  Не бранилась,  а вещала на манер оракула. Ее смех
теперь почти нельзя было отличить от рыданий.
     - Потерпи еще немного,  мамаша.  Кажется,  я нашла то, что искала... Самую
суть твоей души, - произнесла Рагна с удовлетворением. - Согласись, я способная
ученица.  Только подход к  делу у  нас  разный.  Пока ты  дубила мрызлам шкуры,
наращивала клыки и превращала руки в клешни,  я подбиралась к самому главному-к
мозгу...  Хочешь,  я  сделаю тебе сейчас больно?  А  сейчас приятно...  А  если
одновременно и больно,  и приятно?  Правда, странное ощущение? Я уже испытывала
это на себе...
     - Петелька  за  петелькой и  свяжется чулочек,  -  забормотала,  словно  в
забытьи, Генобра. - Белый пес, черный пес, пегий пес...
     - Череп у  тебя крепкий,  а умишко слабый,  -  Рагна продолжала ковыряться
своими спицами в мозгу матери. - Ничего, сейчас мы копнем поглубже...
     - Беда  за  бедою  как  по  ниточке идет,  -  сказала Генобра без  всякого
выражения и вдруг взревела:  -  А-а-а!  А-а-а! - Ее здоровый глаз заворочался в
орбите и  дико уставился на  Окша.  -  Ты  отомстишь за  меня?  Ты прибьешь эту
неблагодарную сучку? Даже если она будет последней твоей жертвой, сын Клайнора!
Пусть ее череп венчает обелиск,  сложенный из костей максаров! Только прошу, не
убивай ее  сразу!  Заставь помучиться,  как  мучаюсь сейчас я!  Слава Мстителю!
Пусть воцарится он в этом мире.                            ,
     - Угомонись!  -  пригрозила ей Рагна.  -  Мучается она, понимаешь ли! Если
кто-то  сейчас здесь и  мучается,  так  это я.  У  тебя не  мозги,  а  лабиринт
какой-то.
     - Радуйся,  дочка,  ты не умрешь на этот раз.  - Генобра не обратила на ее
слова никакого внимания.  - Тебя убьют чуть позже. И сделает это не кто-нибудь,
а твой единоутробный брат, присутствующий здесь. Ты ведь тоже отродье Клайнора,
моя  дорогая.  Я  прекрасно знала вашего отца,  пусть ему икнется сейчас в  тех
краях,  куда он ушел... Жаль, что я не вытравила тебя из своего чрева. Но тогда
бы ты не познала тех мук, которые тебе еще предстоят.
     - Ну все,  ты мне надоела!  - Рагна резко ткнула спицей куда-то под лобную
кость, и голос Генобры сразу оборвался, хотя язык продолжал шевелиться, а горло
раздуваться.
     - Долго ты еще будешь возиться с ней? - поинтересовался Окш, чувствовавший
себя в этом склепе весьма неуютно.
     - Сейчас начнется самое  главное.  -  Рагной уже  овладел какой-то  азарт,
противоестественный для человека, но, возможно, вполне нормальный для макса-ра.
- Щит,  прикрывающий душу мамаши, уже рассыпается. Очень скоро я узнаю все, что
мне нужно.
     Спицы торчали из  головы Генобры,  как иглы из загривка дикобраза.  Рагна,
вооруженная тонким стилетом и миниатюрными клещами, что-то резала и отщипывала,
отщипывала  и  опять  резала.   Голодные  лемуры  вертелись  тут  же,  на  лету
подхватывая ошметки мозговой ткани.
     Любопытства ради  Окш  попробовал проникнуть в  лишившееся защиты сознание
Генобры,  но там сейчас творилось такое,  что у него самого закружилась голова.
Уж  если согласиться,  что человеческая душа -  омут,  то  душу максара в  этом
смысле можно сравнить только с вулканом.
     - Не лезь! - прикрикнула на него Рагна. - Не мешай мне!
     Стилет и  клещи уже улетели в сторону,  и она опять была целиком поглощена
своими  спицами  -   трогала  то  одну,   то  другую  и  при  этом  внимательно
прислушивалась к чему-то доступному только ей одной.
     - Я  вижу склянку с  противоядием так же  ясно,  как будто бы до нее можно
дотянуться рукой,  - пробормотала она. - Только бы не спутать потом... Там есть
и  другие,  очень похожие...  А  какая доза нужна мне?  Ага,  не  меньше одного
глотка...
     - Узнай обязательно про завещание Азда, - напомнил Окш.
     - Подожди!  -  отмахнулась Рагна.  -  Не все так просто, как тебе кажется.
Есть большая разница,  в  чем ты копаешься -  в собственном кармане или в чужом
гардеробе... Тут столько всего...
     ?  Почему ты не позволяешь мне заглянуть в сознание Генобры?  Есть вещи, в
которых я разбираюсь получше тебя.
     - Посмей только!  -  Она погрозила ему кулаком. - Это моя мать, и все, что
осталось после нее,  должно принадлежить мне.  В том числе и воспоминания. Если
ты  ослушаешься,  я  целиком сотру  ее  память.  И  тогда  ты  можешь  навсегда
распрощаться с надеждой получить это самое завещание.
     Дабы  как-то  уязвить  строптивую  девчонку,   Окш  с  притворной  заботой
посоветовал:
     - Только постарайся не набраться от мамаши всякой дряни. Ты по сравнению с
ней  то  же  самое,  что  бокал  игристого вина  против  бочки  нечистот.  Сама
понимаешь, что будет, если все это смешать.
     - Чужой  опыт  и  чужие  знания  помогают  избежать собственных ошибок,  -
парировала Рагна.  -  Не  уверена,  что  способы соития со  скотом разных пород
когда-нибудь пригодятся мне,  однако девушке моего возраста не помешает знать и
это.
     - Вред знаний состоит в  том,  что их  хочется применить на  деле.  Такова
природа человека, а уж тем более максара. Рано или поздно ты преуспеешь во всех
пороках,  о которых пока знаешь только понаслышке,  - эту сомнительную мудрость
Окш  перенял у  одного из  оружейников,  чей преклонный возраст оберегал его от
всяческих пороков куда надежнее, чем высокая мораль.
     Впрочем,  Рагна не обратила на эти слова никакого внимания.  Ее живое лицо
было сейчас непривычно сосредоточенным и  суровым.  Поколдовав еще  немного над
своими спицами, она принялась торопливо выдергивать их.
     - Вот и все...  Хватит...  Устала.  Да и внутри все высохло.  Пойду искать
противоядие.  А ты побудь пока здесь. Потом я пришлю за тобой кого-нибудь. Ведь
как-никак я теперь полноправная хозяйка всей этой берлоги.  Ох, забегают у меня
эти прихлебатели и приживалки...
     - Ты узнала что-нибудь о завещании? - нетерпеливо спросил Окш. - Почему ты
увиливаешь от ответа?
     - Говорю тебе,  я устала, - поморщилась она. - После поговорим... Да, чуть
не  забыла...  Окажи последнюю услугу моей  мамаше.  Негоже,  если эти  мерзкие
уродцы сожрут ее живьем.
     - Хорошую работку ты  нашла для меня?-  возмутился Окш.  -  Добивать твоих
родственников!
     - Для Губителя Максаров это не  работа,  а  удовольствие.  -  Рагна отвела
взгляд в сторону.
     - Ты поверила этой подстрекательнице? - Окшу не оставалось ничего другого,
как вновь изобразить возмущение.  -  Разве не ясно,  она хочет стравить нас! Ее
словам нельзя верить!  Чего стоит только ее  заявление о  том,  что  мы  брат и
сестра!
     - Я давно не верю словам... С тех самых пор, как научилась читать в душах.
А ее душа сейчас так же беззащитна,  как душа едва родившегося ребенка.  Только
мать  знает о  том,  чье  семя  оплодотворило ее  лоно...  Все,  что  случилось
незадолго до нашего появления на свет,  скрыто тайной. Но имя Клайнора известно
каждому максару и каждому жестянщику... Вот так-то... братец. - Она повернулась
и направилась к дверям.
     - Эй!  -  крикнул вслед Рагне Окш.  -  Как же я ее прикончу?  Не голыми же
руками?
     Девчонка вытащила из волос массивный гребень и,  не оборачиваясь, швырнула
его Окшу.
     - Надеюсь, ты используешь эту штуку по назначению...
     Гребень, изнутри начиненный взрывчатым зельем, самым мощным из всех, какие
только имелись у жестянщиков,  был еще одним сюрпризом,  заранее приготовленным
для Генобры, но покуда не пригодившимся.
     Среди  груды  бинтов  Окш  отыскал  тот,  что  был  пропитан огнепроводным
составом.  Соединив его с  гребнем,  он подполз к  Генобре,  чтобы укрепить эту
импровизированную мину в ее изголовье.
     Стоило только Окшу коснуться железной гримы,  как та качнулась вверх-вниз,
и развороченный мозг ведьмы задрожал,  как плохо сваренный холодец. Правый глаз
открылся и  отыскал  Окша.  Ошметки  губ  зашевелились,  а  язык  быстро-быстро
затрепетал во  рту,  однако  натужное прерывистое сипение так  и  не  перешло в
человеческую речь.
     Тем  не  менее для  Окша было ясно,  что  Генобра хочет сообщить ему нечто
чрезвычайно важное.
     Ничего не смысля в анатомии, он представлял себе человеческий организм как
некое механическое устройство,  хотя и весьма хитроумное, но действующее по тем
же самым законам,  что и  все другие машины.  Коро че говоря,  для того,  чтобы
восстановить разрушенные связи между мозгом и голосовыми связками Генобры,  Окш
прибег  к  методу,  хорошо знакомому всем  нерадивым мастерам:  просто-напросто
встряхнул неисправный механизм,  в  данном  случае  -  лишенную черепной крышки
голову.
     Как ни странно,  но этот варварский прием возымел свое действие -  сипение
сменилось клекотом, сквозь который стали прорываться отдельные слова:
     - Вспомни...   Клинок...  Твой  клинок...  Вспомни...  Эти  слова,  скорее
напоминавшие бред, для Окша ровным счетом ничего не значили. Какой клинок имеет
в виду издыхающая ведьма?  Свой собственный,  ставший причиной столь плачевного
положения хозяйки?  Или  тот,  что  он  обещал изготовить для Рагны?  А  может,
какой-то совсем другой,  о  существовании которого известно только ей одной?  И
стоит ли вообще искать смысл в словах умирающей интриганки?
     Не  зная даже,  может ли  Генобра слышать его сейчас,  Окш опять шевельнул
изуродованную голову и чуть ли не по слогам произнес:
     - Я  ничего не понимаю.  О  каком клинке идет речь?  Лучше скажи,  как мне
отыскать завещание Азда.  Облегчи душу.Ее  налитой кровью глаз  почти  вылез из
орбиты.   Зубы  -   единственное,   что  осталось  на  лице  неповрежденным,  -
заскрежетали.
     - Клинок!  -  выдавила она из  себя с  огромным усилием.  -  Клинок матери
твоей, Ирданы... Вспомни... Мертвый Рудокоп... Могила... Ты... Я...
     В ее истерзанном, наполовину уже мертвом теле, должно быть, еще оставалась
какая-то   магическая  сила,   потому  что   вместе  с   потоком  пробудившихся
воспоминаний на  Окша  обрушился  целый  калейдоскоп  зримых  образов,  пугающе
реальных и в то же время притягательно-сказочных, - так, наверное, воспринимает
ребенок все увиденное им впервые.
     Вот  Генобра  с  торжествующим  воплем  кромсает  на  части  могучее  тело
Рудокопа...  Вот  мрызлы вставляют в  его огромную пасть рогатины...  Вот молот
сокрушает клыки,  а  острые крючья выворачивают на  сторону язык...  Вот наружу
извлекается что-то,  надежно зашитое в  несколько слоев полотна и  кожи...  Вот
находку  с  раболепными ужимками передают Генобре...  И  вот  в  ее  руках  уже
поблескивает архаического вида  клинок  -  родовое оружие  наследников Адракса,
отщепенца,  бродяги и  пророка,  предсказавшего скорое  пришествие в  этот  мир
Губителя Максаров... Привести клинок в боевое состояние она не может, да это ей
и не нужно. Ей нужен вожделенный трофей, знак ее торжества, символ свершившейся
мести...
     - Говори,  где  этот клинок?  -  Не  сдержав приступа ярости,  Окш ухватил
Генобру за  горло и  чуть не поплатился за это:  ее голос вновь стал невнятным,
как бормотание богомольца.
     - Рагна,  мерзавка...  Она  похитила мою  память...  Она знает все...  Она
завладеет клинком...  Опереди ее...  Завещание Азда можно найти лишь с  помощью
клинка...
     Никаких  связных  мыслей  Генобры  он  уловить  не  мог,   но  безошибочно
догадывался,  что это ее последняя попытка навредить всем, кому только можно, -
ненавистной дочке,  самому Окшу,  максарам,  жестянщикам,  целому мирозданию, в
конце концов.  Смирившись с перспективой неминуемой смерти,  она никак не могла
смириться с мыслью о том, что уже больше никогда не сможет творить зло.
     Малоразборчивые  звуки,  слетавшие  с  ее  уст,  были  сродни  только  что
вылупившимся змеям -  сначала безобидным и  даже жалким на вид,  но очень скоро
превращающимся в  безжалостных и  коварных хищниц,  встреча  с  которыми грозит
смертью всему живому.
     - Не дай ей обмануть тебя,  -  это были уже даже не слова,  а что-то вроде
болезненной икоты.  -  Заставь ее признаться... А потом убей... Иначе погибнешь
сам...
     Судорога скрутила ее тело, и Окшу показалось, что железные кандалы вот-вот
лопнут.  Заскрипела и закачалась выведенная из равновесия рама.  Уцелевший глаз
остекленел, хотя по-прежнему пугал своим диким выражением.
     Окшу  здесь  делать  было  больше нечего.  Он  подобрал многозарядку,  где
оставалась одна-единственная начиненная кислотой пуля,  сунул  за  пазуху  мину
(грех было переводить это добро на уже почти состоявшуюся покойницу) и,  волоча
ноги, бочком пополз к настежь распахнутым дверям.
     Таким  образом,  Генобра стала  первым  максаром,  к  смерти которого Окшу
довелось  приложить руку.  Кто  будет  следующим в  этом  списке  -  Рагна  или
Кар-глак, - он еще толком не решил.
     Оказавшись в  коридоре  и  увидев  круто  уходящую вверх  лестницу,  число
ступеней в  которой мешал сосчитать полумрак,  Окш  сразу понял,  что выбраться
отсюда самостоятельно вряд ли сумеет.
     В  глубине  души  он  продолжал  надеяться на  порядочность Рагны,  однако
рисковать зря не хотел.  Если что-то и  могло сейчас спасти его,  так только не
тактика выжидания.
     Единственными  существами,   способными  помочь  ему,  были  омерзительные
лемуры.  Пусть они  невелики ростом и  слабосильны,  но  ведь ходят слухи,  что
кое-где людям приходится ездить и  на собаках.  По крайней мере другой тягловой
силы ему здесь не найти.
     Пришлось  вернуться обратно  в  подземелье.  Генобра  не  издавала никаких
звуков, но была еще жива, и Окш мог поклясться, что при его появлении ее сердце
забилось чаще.
     Факелы почти догорели,  в  сгустившемся мраке там и сям жутко поблескивали
глаза  маленьких  уродцев.  Возвращение Окша  они  встретили  тревожным писком.
Обладавшие зачатками разума (или остатками его,  в зависимости от того, кем эти
твари  были  раньше),   лемуры  уже   догадались,   что   былая  повелительница
низвергнута.  Теперь их  существование целиком и  полностью зависело от прихоти
нового  властелина,  который  мог.