амолюбие  -  ничего  не  стоили.  Артем,   едва
переступая  на  подламывающихся  ногах,  из  последних  сил  устремился  к
Стардаху,  единственному  здесь,  чье  слово  имело  силу  закона  и   без
дозволения которого ни одно существо из свиты даже шага ступить не посмело
бы.
     Стардах, держа клинок (выглядевший сейчас как  обыкновенное  холодное
оружие) лезвием вверх, стоял чуть впереди своих  прислужников  и  наблюдал
исподлобья, как его отец убивает его дочь. Исход поединка, судя по  всему,
не совсем устраивал его.
     Заметив, что к нему кто-то приближается, Стардах чуть качнул клинком,
и сверкающая сталь превратилась в устремленную к небу мерцающую бесплотную
тень. Вот-вот  должно  было  последовать  еще  одно  легкое  стремительное
движение - по широкой дуге сверху вниз - но, опережая его,  опережая  свою
смерть, Артем, упав на колени, подполз к стопам властелина.
     - Спаси ее! - жалко и униженно скулил он.  -  Не  дай  ей  погибнуть!
Позволь Калеке вмешаться! Умоляю, спаси ее!
     - Замолчи! Не смей и дышать на меня.  Ты  даже  не  пес.  Пес  почтет
честью умереть за хозяина. Ты ничтожный червь. Я разочарован в тебе.
     Стардах брезгливо отпихнул его ногой и, едва заметно, повел  взглядом
в сторону Калеки.
     Заслышав, как взвыли и охнули максары, Артем перевернулся  на  спину.
На том самом месте, где только что находились Надежда и  Адракс,  крутился
вихрь  пыли,  в  котором  ничего  нельзя  было  разобрать  кроме  бешеного
мелькания щупалец, рук и ног. Затем этот  вихрь  распался  на  три  части.
Калека снова выглядел как гриб, но гриб изрядно помятый. Адракс стоял  как
вкопанный, хотя местоположение его правого локтя никак не  соответствовало
анатомическим свойствам верхней  конечности.  Надежда,  уронив  голову  на
плечо, с трудом отползала в сторону.
     - Наконец-то  мне  досталось  хоть  что-то  стоящее,  -  сквозь  зубы
процедил Адракс. - Есть с кем  силой  помериться.  Спасибо  тебе  за  это,
сынок. Вот только как справиться  с  этой  бестией?  Задушить  ее  нельзя,
глотки нет. Придется разорвать на части.
     - Зато у тебя есть глотка, - раздался скрипучий голос Стардаха,  -  и
ей давно пора заткнуться навеки.
     Словно повинуясь его словам, сразу два щупальца захлестнулись на  шее
Адракса. Левой рукой он отодрал одно, наступил на него  ногой  и  принялся
отдирать  другое.  Шляпка  гриба  осела  на  землю,  обернулась  шаром   и
подкатилась вплотную к старику. В единый миг он стал  похож  на  Лаокоона,
опутанного морскими змеями. Однако, как ни старался Калека, ему не удалось
приподнять Адракса, зато тот умудрился здоровой рукой  ухватить  врага  за
клювообразное веко.
     - Сейчас я выдерну твой поганый глаз, - тяжело дыша, бормотал Адракс.
- Сейчас, сейчас...
     Вокруг его запястья обвилось щупальце, а сверху легло еще  несколько.
Артем даже содрогнулся, представив, какая сила выламывает  сейчас  лучевую
кость старика. Затем над затихшим ристалищем разнесся  треск  -  долгий  и
натужный, как будто бы это обломалось подпиленное у комля  дерево.  Теперь
обе руки Адракса повисли, и уже ничего не мешало щупальцам Калеки  терзать
его тело.
     - Прекрати! - крикнул вдруг Стардах. Затем он указал  на  Надежду.  -
Поднимите ее! - Когда два мрызла  исполнили  приказ,  он  продолжал:  -  Я
дозволяю тебе, дочь моя, добить этого пустобреха. Надеюсь, на этот раз  ты
справишься.
     Не поднимая глаз, Надежда отрицательно помотала головой.
     - Как? - деланно удивился Стардах. - Неужели зрение обманывает  меня?
Ты отказываешься отомстить своему обидчику? Не желаешь  повиноваться  мне?
Забыла, что я ничего не повторяю дважды?
     - Не спорь с ним, - устало сказал Адракс. - Прикончи меня.  Пусть  уж
лучше это сделает максар, чем какая-нибудь одноглазая гадина.  -  Внезапно
голос его окреп: - Я проиграл и скоро умру!  Но  не  это  для  меня  самое
страшное! Самое страшное, что я умираю неотомщенным!
     Взгляд старика встретился со взглядом Артема и через  десятки  метров
пронзил его душу.
     Схватка закончилась. Адракс был уже почти трупом. Надежда уцелела. Но
на ее голову в любой момент мог опуститься  не  ведающий  жалости  клинок.
Кругом по-прежнему были враги. Ничего не изменилось. Артем  вспомнил  свой
последний разговор с Адраксом. "Заставь моего сынка хотя бы  на  несколько
мгновений ослабить свою волю...  Я  устрою  так,  что  к  Калеке  вернется
память..."
     Их взгляды встретились вновь, и Артем физически воспринял всю боль  и
ненависть, сжигавшую Адракса.
     "Сделай это, - молили глаза старика. -  Ведь  вам  все  равно  нечего
терять. Из Надежды Стардах сделает гения  уничтожения,  а  тебя  сотрет  в
порошок. Рискни! Другого такого шанса уже не будет".
     Артем валялся у самых ног  Стардаха,  который,  похоже,  окончательно
поставил на нем крест. Такая позиция имела свои плюсы и минусы:  до  врага
рукой подать, зато нельзя набрать разгон для хорошего удара.
     "Он назвал меня червем, - вспомнил Артем. - Ну что  же,  пусть  будет
так. Не было еще на свете героя, который в конце концов не достался бы  на
поживу червям".
     То, что он должен был сейчас сделать, выглядело до  смешного  просто.
Нужно встать, перехватить кисть руки, сжимающей клинок, и рывком отклонить
ее назад, к груди Стардаха. Достаточно будет даже одного  легкого  касания
лезвием, чтобы надолго вывести максара из строя.
     "Действительно, все очень просто, - подумал  Артем.  -  Проще  только
умереть. Прежде, чем я встану, Стардах успеет десять раз зарубить меня".
     - Я жду! - взревел над ним разъяренный  максар.  -  Делай,  как  тебе
сказано! Иначе я отсеку тебе башку! Это  единственное,  что  меня  в  тебе
интересует. Только башка! Глаза и мозг! Все остальное приложится!
     - Не достанется тебе мой мозг,  -  мучительно  сглатывая,  прошептала
Надежда. - Не достанется... Об этом я позабочусь.
     Тянуть дальше было нельзя. Первую фазу движения Артем начал  медленно
и расслабленно, словно человек, целиком смирившийся со своей судьбой, зато
дальше действовал со стремительностью разогнувшегося лука.  Все  произошло
буквально за доли секунды - резкий рывок тела  вверх  (такой  резкий,  что
кости едва не вылетели из суставов),  твердый,  холодный  на  ощупь  кулак
Стардаха и еще более, холодная сталь гарды, на которой  в  железный  замок
сомкнулись пальцы Артема, жуткие глаза максара, в которых еще не  родилось
понимание происходящего,  завораживающее  мерцание  смерти,  узкой  лентой
истекающей из эфеса, хруст своих собственных мышц, едва не  лопающихся  от
неимоверного, но плодотворного  усилия,  обильные  брызги  чужой,  горячей
крови...


     Первая часть плана была выполнена. Оставалось надеяться,  что  Адракс
не менее успешно выполнит вторую.
     А пока Артему приходилось отмахиваться от наседающих мрызлов.  Вокруг
раненого Стардаха сомкнулись самые могучие и верные телохранители, и среди
них конь-вепрь Агбалар. Впрочем,  передышка  (назвать  мрызлов  серьезными
противниками  язык  не  поворачивался)   длилась   недолго.   Толпа   слуг
рассеялась, словно куча листьев, сметенных шквальным ветром, и Артем вновь
увидел Стардаха. Его и без того бледное лицо  сейчас  казалось  обсыпанным
мукой. Левая рука зажимала глубокую рану под ключицей, из которой все  еще
продолжала струиться кровь, правая держала на отлете готовый к бою клинок.
     Их разделяло метров семь-восемь, не  более.  Жить  Артему  оставалось
считанные  мгновения.  Именно  этих  мгновений  хватило   ему,   (рефлексы
сработали  быстрее,  чем  сознание),  чтобы  в   три   прыжка   преодолеть
расстояние, отделяющее его от Агбалара,  по  пути  увернуться  от  разящих
клыков и вцепиться в жесткую густую щетину на крутом  загривке.  Мерцающая
дуга, сшибая с мрызлов головы, метнулась ему вслед, однако  в  последующий
момент миновала  скакуна,  который  крутился  волчком,  стараясь  сбросить
Артема. Тот только на это и рассчитывал. Уж если Стардах и мог кого-нибудь
пощадить, то единственно Агбалара.
     Впрочем, одну весьма существенную деталь  Артем  все  же  упустил  из
вида. Истинный максар никогда не прощает  обидчика,  и  тут  для  него  не
существует ни преград, ни привязанностей, ни непомерной  цены.  Уже  видя,
что Калека, раскинув щупальца, идет на него  (и  прекрасно  понимая  своим
изощренным в подлости умом, почему и зачем тот идет сюда, оставив  Адракса
в живых), Стардах хладнокровно разрубил  своего  скакуна  пополам.  Клинок
чудом  не  задел  Артема,  однако  огромная  агонизирующая  туша   надежно
припечатала к земле. Следующий удар, без сомнения, должен  был  стать  для
Артема последним.
     Однако Калека (уже совсем другой Калека, внезапно осознавший, кем  он
был раньше и во что превратился сейчас, до мельчайших деталей  вспомнивший
всю свою жизнь, все сражения с максарами,  все  бесплодные  победы  и  все
сокрушительные поражения, гибель своего народа, страшную участь  уцелевших
и свои собственные муки; Калека опознавший, наконец,  самого  ненавистного
своего врага) упредил этот удар.
     Вытянувшееся на десяток метров щупальце хлестнуло  максара  прямо  по
кровоточащей ране. Впервые из уст Стардаха  вырвался  звук,  доказывающий,
что и он тоже способен ощущать боль. Перехватив  клинок  левой  рукой,  он
нанес рассекающий удар по  горизонтали,  но  Калека  успел  тонким  блином
распластаться по земле. Прозрачное лезвие, взметнув столб пыли, упало вниз
- упругий шар метнулся в сторону. Стремительный колющий выпад в буквальном
смысле пришелся в дырку от  бублика,  а  попытка  перерубить  этот  бублик
привела к тому, что тот, пропуская клинок, превратился в  полумесяц.  Зато
единственный точный удар Калеки вновь вызвал сдавленный стон.  Вся  одежда
Стардаха уже была пропитана кровью.
     - Ну что, ликуешь, подлая тварь?! - прохрипел  он.  -  Видишь,  каким
ловким и сильным я тебя  сделал!  А  какова  благодарность?  Не  мельтеши.
Подойди ближе. Раньше ты не был таким трусом!
     - Берегись! - крикнул Адракс, так до сих  пор  и  не  сдвинувшийся  с
места. - Не дай ему тебя заговорить.
     С быстротой, удивительной  для  тяжелораненого,  Стардах  бросился  в
атаку. Клинок бешено метался у него в руках, сокрушая все, что  попадалось
на пути. Но Калека, мгновенно меняя облик, всякий раз оказывался вне  зоны
его досягаемости.
     - Да тут целый заговор! - Стардах остановился. -  Снюхались  за  моей
спиной. Одурачить захотели. Не иначе как  ты  здесь  главный  зачинщик?  -
Клинок застыл над головой Адракса.
     - А кто же еще? - ухмыльнулся старик. - Руби, чего ты тянешь.  Сейчас
я уверен, что буду отомщен, и поэтому умираю покойно.
     - Так тому и быть! - мерцающий  луч  опустился  на  плечо  Адракса  и
медленно-медленно двинулся через грудь к брюшине.  Смотреть  на  это  было
невыносимо.
     - Ну и каково  тебе  сейчас?  -  участливо  поинтересовался  Стардах,
словно ставил отцу примочки, а не хладнокровно резал его на части.
     - Стенаний ты от меня не дождешься, - глаза старика  закатывались,  а
изо рта при каждом слове  толчками  извергалась  кровь,  -  такой  радости
напоследок я тебе не доставлю.  Ты  переживешь  меня  ненадолго  и  умрешь
позорной, недостойной смертью. Еще живой ты обратишься  в  гной  и  навоз,
сквозь который прорастут отравленные травы. У тебя будет внук.  Именно  он
разрушит все цитадели в этой стране, и от его  клинка  погибнет  последний
максар... А теперь послушай меня, человек из неведомых краев,  -  все  его
израненное тело дернулось в сторону Артема.  -  Во  что  бы  то  ни  стало
продолжай свой путь. От этого зависит жизнь и смерть  твоих  покровителей.
Однажды ты уже почти стоял у заветных дверей. Ты найдешь их, если...
     - Да замолчишь ты когда-нибудь!  -  выкрикнул  Стардах,  и  его  рука
дернулась.
     Клинок рванулся вверх к кадыку Адракса, превратив его последние слова
в неразборчивый хрип:  "...укажет...  брат...  будьте  вы...  прокляты..."
Голова, продолжая немо разевать рот, покатилась в сторону Артема, который,
пользуясь всей  этой  заварухой,  успел  оттащить  Надежду  на  безопасное
расстояние. В воздухе, как бичи снова засвистели щупальца Калеки. Стардах,
выставив перед, собой клинок, медленно отходил назад.
     - Идите прочь! - бормотал он словно в бреду. -  Придет  время,  и  мы
сочтемся за все. За мою кровь, за кровь Агбалара, за вашу измену, за моего
будущего внука, за погибель максаров... Идите прочь, или рискните сунуться
ко мне поближе...
     - Надо бежать, пока он не опомнился, - сказала Надежда. - С клинком в
руках он по-прежнему неуязвим для нас. Пойдем!  Сейчас  я  прикажу  Калеке
отступить. Вся борьба еще впереди...


     Представление закончилось, но толпа благодарных зрителей и не  думала
расходиться  (а  тем  более  отпускать  со   сцены   уцелевших   актеров).
Наступившее затишье  вполне  могло  стать  прелюдией  нового  акта  драмы,
правда, разыгранного уже другим, расширенным составом исполнителей. Мнение
максаров - если не общее, то главенствующее - сформулировала рыжая сирена:
     -  Дедушку  прикончили.  Внучку  обидели.  Папочка,  бедный,   ранен.
Страдает. Может и его... как дедушку? Чтобы не мучился.
     - Тогда уж заодно и внучку! - взвизгнул седой нетопырь. - Всю семейку
подчистую свести! А добро их мне причитается. В возмещение ущерба.  -  Как
бы в доказательство своих слов он подергал за хвост мертвого жеребца.
     Одновременно - но, впрочем, по разному  поводу  -  возмутились  сразу
двое.
     - Чем тебе внучка помешала, кровопийца? Я ее лучше к себе в наложницы
возьму, - заявил молодой максар, хозяин ядовитых мух.
     - Почему это ты, трухлявый пень, на чужое  добро  заришься?  -  хищно
сощурилась рыжая. - Уж если оно кому и должно достаться, так только мне. Я
этой семейке хоть и дальняя родственница, но среди вас самая ближняя.
     Тут же нашлось еще немало  претендентов  и  на  внучку,  и  на  добро
Стардаха, и даже на его клинок. Карглак, пытаясь установить хоть  какой-то
порядок, едва не надорвал свою луженую глотку.
     - Да тише вы, горлопаны! - ревел он. - Послушайте меня! Не рано ли вы
взялись делить добро Стардаха? Он хоть и ранен, но на ногах стоит твердо и
клинок из рук не выпускает. Если сейчас начнется свара,  прольется  немало
нашей крови. Вот уж обрадуются жестянщики! А ведь  они  все  время  что-то
замышляют против нас. Бейте и режьте друг друга на доброе здоровье.  Никто
вам это не запрещает. Но помните, что ни один  род  не  должен  пресечься,
точно так же, как  не  должно  уменьшиться  количество  бойцов,  владеющих
клинками. Все вы слышали последние слова этого шелудивого пса Адракса.  Он
проклял нас и предсказал максарам  скорую  гибель.  Не  следует,  конечно,
придавать значение его пустопорожней болтовне, но  это  пророчество  может
сбыться,  стоит  только  нам  начать  распрю  из-за  наследства  Стардаха.
Поэтому, давайте расходиться. Хватит на этот раз. Погуляли.
     Живое  кольцо,  окружавшее  ристалище,  стало  медленно  и   неохотно
распадаться на отдельные отряды, над  каждым  из  которых,  словно  боевые
хоругви,  продолжали  мерцать  лезвия  клинков.  Большинство  из  максаров
понимало справедливость слов Карглака, но уйти просто так с этого залитого
кровью поля для них было то же самое, что пьянице покинуть пирушку в самый
разгар  веселья.  Жажда  насилия,  пробудившаяся  в  их  душах,  требовала
немедленного удовлетворения, и некоторые отряды уже пристраивались в хвост
другим,  чтобы  где-нибудь  в  пути,  выбрав  укромное  местечко,  вдоволь
насладиться музыкой боя и плясками смерти.
     Стараясь  держаться  как  можно  увереннее,  Надежда,  сопровождаемая
Артемом и Калекой, приблизилась к Карглаку.
     - Приношу благодарность за то, что ты согласился принять на  хранение
мой клинок, - сказала она ему как равная равному. - Теперь можешь  вернуть
его мне.
     - Клинок действительно сломан, - буркнул Карглак.  -  Какая  тебе  от
него польза?
     - Разве ты забыл, что это не только оружие, но и знак  принадлежности
к роду максаров?
     - Хм! - Складки и бугры на каменной роже Карглака зашевелились.  -  А
ведь ты задала мне трудную задачу. Отпустив тебя, я совершу доброе дело, а
это против моих правил. Убив тебя, я окажу услугу Стардаху, что претит мне
еще больше. Как же быть?
     - Решай сам, - спокойно ответила Надежда. - Убив меня,  ты  совершишь
мелкое зло, какое вскоре и забудется. Зато отпустив меня, ты отпустишь  на
волю ветер, который, набрав силу, вернется, чтобы обрушиться  на  цитадель
Стардаха. Разве максары  считают  зазорным  для  себя  посылать  смерть  и
разрушение на головы соседей?
     - Хитро ты говоришь, сестрица, - проскрежетал Карглак.  -  Бери  свой
клинок. Им вполне можно освежевать  барана  или  вскрыть  устрицу.  Можешь
идти. И запомни: на твою  принадлежность  к  роду  максаров  указывают  не
побрякушки, сделанные чужими руками, а славные дела. Прощай...  Хотя  нет,
вернись. Что там такое болтал Адракс, о внуке  Стардаха?  Разве  ты  ждешь
ребенка?
     - Конечно же, нет. Адракс последнее время думал только  о  возмездии.
Для него это  стало  навязчивой  идеей.  Он  взрастил  меня  для  отмщения
Стардаху, хотя, наверное, ненавидел меня ничуть не меньше, чем  его.  План
его состоял в том, чтобы после гибели Стардаха - а  я  с  ним  обязательно
расправлюсь, можешь быть уверен - гнев максаров обрушился на меня. Вот для
этого он и  объявил,  что  мой  сын  станет  врагом  собственного  народа.
Представляешь, какая заваруха начнется, стоит мне только зачать ребенка? Я
не раз говорила, что такие, как Адракс, опасны даже в могиле.
     - Трепать языком ты умеешь... - задумчиво произнес  Карглак.  -  Тебе
трудно что-нибудь возразить. А ведь слухи о грядущем  пришествии  Губителя
Максаров уже давно бродят в соседних землях... Время покажет, правильно ли
я поступил, отпустив тебя живой. А теперь ступай. Счастливого пути я  тебе
не пожелаю.
     Не выбирая дороги, они устремились прочь - лишь  бы  только  поскорее
уйти подальше от этого места, пока не очухался Стардах, пока не  передумал
Карглак, пока еще кто-нибудь из максаров не положил на них свой  завидущий
глаз. Причем спешить было нельзя, дабы не привлекать к себе нежелательного
внимания.
     По плоскогорью во все стороны тянулись возвращающиеся домой отряды, и
длинные  шлейфы  пыли  обозначали  их  путь,  а  в  неглубоких   каньонах,
оставленных некогда блуждавшими здесь водными потоками,  где  уже  рубили,
душили и рвали друг друга на части слуги наиболее  рьяных  максаров,  пыль
стояла столбом. Праздник удался на славу.
     Надежда и Артем шагали впереди.  Калека  -  уже  не  шар,  а  толстая
сосиска - полз сзади, тщательно затирая следы  своих  двуногих  спутников.
Небо  замутилось  легкой  дымкой,  а  затем  по  нему   чередой   поползли
иссиня-черные, как уголь, тучи,  уже  освободившиеся  от  дождевой  влаги.
Немного посвежело. Впрочем, как уже успел убедиться Артем,  жара  и  холод
доставляли ему сейчас гораздо  меньше  неудобств,  чем  раньше.  Калека  и
Надежда, судя по всему, были подвержены влиянию климатических условий  еще
в меньшей степени.
     Когда бранный шум позади,  наконец,  умолк,  а  с  горизонта  исчезли
столбы и шлейфы пыли, они позволили себе устроить первый привал.
     Вопрос о том, куда следует идти,  даже  не  обсуждался.  И  Артем,  и
Надежда  знали,  что  клинок  могут  починить  только  его   создатели   -
жестянщики. Зато совершенно неясным было, что это за народ  и  где  именно
находится его страна.
     - Как зовут ту  рыжую  красавицу,  которая  назвалась  вашей  дальней
родственницей? - спросил Артем.
     - Генобра. - Надежда презрительно скривилась. - Что - понравилась она
тебе?
     - Нет, совсем наоборот. Но именно  через  ее  земли  лежит  дорога  в
Страну Жестянщиков. Где-то на этой  дороге  еще  стоят  окаменевшие  слуги
Стардаха. Для нас они будут хорошим ориентиром.