ил Тейео. - Вскоре Уэрел станет Новым Йеове.
   - Вы имеете в виду рабов? - спросил  Кергат.  -  Но  они  никогда  не
объединятся во фронт сопротивления.
   - Но когда они сделают это, будьте осторожны, - мягко добавил веот.
   - А разве в вашей группе нет рабов? - удивленно спросила Солли.
   Кергат даже не потрудился ответить. Тейео вдруг  понял,  что  молодой
патриот относился к ней как к рабыне. Впрочем, он и сам поступал так же,
там, в другой жизни, где такое разграничение имело смысл.
   - Скажи, а твоя служанка Реве настроена к тебе по-дружески? - спросил
он Солли.
   - Да, - ответила она. - Вернее, это я пыталась стать ее подругой. Она
не сделает того, что ты хочешь.
   - А макил?
   Она задумалась почти на минуту.
   - Возможно. Да.
   - Он все еще здесь?
   Солли неуверенно пожала плечами:
   - Их труппа собиралась в турне. Отъезд должен  был  состояться  через
несколько дней после праздника.
   - Он из Вое Део. Если труппа макилов все еще здесь, их  скорее  всего
отправят домой. Кергат, вам надо выяснить этот вопрос и связаться с  ак-
тером по имени Батикам.
   - Он макил? - спросил молодой патриот, и его лицо исказилось от  отв-
ращения. - Один из ваших кривляк-гомосексуалистов?
   Тейео быстро посмотрел на Солли. Терпение, терпение.
   - Бисексуалов, - поправила Солли, не обращая внимания на  предостере-
гающий взгляд. - И не кривляк, а. актеров.
   К счастью, Кергат пропустил ее слова мимо ушей.
   - Он очень хитрый человек, - сказал Тейео. - С большими связями.  Ба-
тикам поможет не только нам, но и вам. Поверьте, это стоит усилий.  Лишь
бы он оказался здесь. Вы должны поторопиться.
   - С какой стати макил будет помогать нам? Он же из Вое Део.
   - Не забывайте, что он раб, а не мужчина, - сказал Тейео.  -  Батикам
является членом Хейма, рабского подполья,  которое  противостоит  прави-
тельству Вое Део. Союз Экумены симпатизирует им. Представьте,  какую  вы
получите поддержку, если макил расскажет в посольстве о том, что  группа
патриотов спасла посланницу от неминуемой смерти и теперь,  рискуя  всем
своим благополучием, прячет ее в безопасном месте.  Пришельцы  со  звезд
будут действовать решительно и быстро. Я верно говорю, посол?
   Быстро входя в роль авторитетной и  важной  персоны,  Солли  ответила
кратким величественным кивком.
   - Быстро и решительно, но осторожно, - сказала она.  -  Мы  стараемся
избегать излишней жестокости и обычно используем политическое  принужде-
ние.
   Молодой человек прикусил губу  и  задумался  над  предложением  своих
пленников. Понимая его смущение и осторожность,  Тейео  спокойно  ожидал
ответа. Он заметил, что Солли тоже неподвижно сидит на топчане,  положив
одну ладонь на другую. Она была худой и грязной. Немытые засаленные  во-
лосы свисали сосульками на плечи. Но она вела себя храбро, как  отважный
солдат, - особенно в эти минуты, когда все зависело от нервов. Он  знал,
чего ей стоило успокоиться и смирить свое гордое сердце.
   Кергат начал задавать вопросы, и Тейео отвечал на них  убедительно  и
степенно. Когда в разговор вступала Солли,  Кергат  прислушивался,  хотя
после ссоры и взаимных оскорблений демонстративно  не  замечал  ее  при-
сутствия. В конце концов патриоты ушли, так и не сказав, что  собираются
предпринять. Но Кергат еще раз повторил имя Батикама и то сообщение, ко-
торое рега хотел передать в посольство: "Веоты на  половинном  жалованье
охотно учатся петь старые песни".
   Когда тяжелая дверь закрылась, Солли спросила у Тейео:
   - Это какой-то пароль?
   - Разве ты не знаешь человека по имени Старая Музыка?
   - Знаю. А он что, твой друг?
   - Почти.
   - Он работает на Уэреле с  самого  начала.  Наш  первый  наблюдатель.
Очень уважаемый и умный человек. Да, он сделает все, чтобы вытащить  нас
отсюда? Что-то я вообще уже не соображаю. Знаешь, чего мне сейчас хочет-
ся? Лежать на берегу небольшого ручья в красивой маленькой  долине.  Ле-
жать и пить проточную воду. Весь день. Просто вытягивать шею и  пить.  И
чтобы вода серебрилась в сиянии солнца. О Боже, Боже! Я тоскую  по  сол-
нечному свету. Тейео, мне так тяжело. Еще тяжелее, чем вчера или  позав-
чера. Сижу и верю, что у нас действительно появилась  надежда  выбраться
отсюда. Я пытаюсь отбросить ее, но у меня ничего не получается. О, как я
устала от этого плена!
   - Который теперь час?
   - Половина девятого. Уже стемнело. О, как я хочу  побыть  в  темноте!
Послушай? А мы чем-нибудь можем прикрыть эту чертову биопластину?  Давай
устроим себе ночь и день.
   - Ты можешь дотянуться до нее, если станешь мне на плечи. Но  как  мы
закрепим ткань? Они с минуту смотрели на пластину.
   - Не знаю, что и придумать, - сказала Солли. - А ты заметил, что  ма-
ленькое пятно на ней увеличилось? Похоже, эта биопластина умирает. Может
быть, нам не стоит тревожиться? Если мы задержимся здесь, темноты у  нас
окажется предостаточно.
   - Ладно, - сказал Тейео с какой-то странной застенчивостью. -  Я  ус-
тал.
   Он поднялся, потянулся и взглядом спросил разрешения войти на ее тер-
риторию. Попив воды, Тейео вернулся к топчану, снял китель и обувь,  по-
дождал, пока Солли не отвернется, затем снял брюки  и  укрылся  одеялом.
Его губы по привычке прошептали знакомые с детства слова: "О Камье  все-
могущий, позволь мне сохранить твердость ради благородной цели".  Но  он
не заснул. Он слышал ее легкие движения: она сходила  в  туалет,  попила
воды и, сняв сандалии, легла на топчан.
   Прошло какое-то время.
   - Тейео.
   -Да.
   - А тебе не хочется? Наверное, это неправильно с моей  стороны?  Осо-
бенно в таких условиях? Скажи, ты хочешь меня?
   Он долго не отвечал.
   - В таких условиях не очень, - чуть слышно произнес Тейео. - Но  там,
в другой жизни?
   Он смущенно замолчал.
   - Короткая жизнь против длинной, - прошептала она.
   -Да.
   Наступило долгое молчание.
   - Нет, все это только слова, - сказал он и повернулся к ней.
   Они сжали друг друга в объятиях. Их тела сплелись, жадно и  страстно,
в слепой спешке, в порыве истосковавшихся сердец. Вместе  с  рычанием  и
стонами с их уст на разных языках срывалось имя Бога, как  благодарность
за минуты счастья, как гимн всепобеждающей любви. А потом  они  прижима-
лись друг к другу - истощенные, липкие, потные и в то же время обновлен-
ные и возрожденные нежностью тел. О, это древнее и бесконечное открытие!
Неудержимый полет в новый мир!
   Тейео просыпался медленно и легко, наслаждаясь близостью ее тела.  Он
мог коснуться губами розового соска или руки, которая гладила его  воло-
сы, шею и плечо. Он упивался счастьем, осознавая  только  этот  ласковый
ленивый ритм и прохладу гладкой женской кожи под своей щекой.
   - Я вдруг поняла, что не знаю тебя, - сказала Солли. Ее голос исходил
наполовину из груди, наполовину из уст. - Мне хотелось бы услышать исто-
рию твоей жизни. - Она прижалась к его лицу губами и щекой.
   - А что ты хочешь узнать?
   - Все-все. Расскажи мне, кто такой Тейео?
   - Какой простой вопрос.  Это  тот  мужчина,  который  держит  тебя  в
объятиях.
   - О Господи! - рассмеялась она и на миг  спрятала  лицо  в  зловонном
одеяле.
   - О ком ты говоришь? - спросил он лениво и сонно.
   Они говорили на языке Вое Део,  но  Солли  часто  использовала  слова
альтерранского наречия. В данном случае она употребила слово  "Сеит",  и
поэтому Тейео спросил:
   - Кто такой Сеит?
   - Сеит для меня такое же божество, как Туал Милосердная  или  Владыка
Камье. Я часто произношу это имя без должного повода.  Дурная  привычка,
от которой мне никак не избавиться. А ты веришь в  своих  богов?  Прости
меня, Тейео! Рядом с тобой я чувствую себя глупой девчонкой.  Все  время
сую свой длинный нос в твою душу, верно? Мы, пришельцы, как орды захват-
чиков, несмотря на то что кажемся такими мирными и самодовольными?
   - Могу ли я выразить свою признательность уважаемой посланнице Экуме-
ны? - шутливо спросил Тейео, принимаясь гладить ее грудь.
   - О да, - дрожа от страстного желания, ответила она. - Да! Да-а!
   Как странно, что секс почти ничего не меняет в жизни,  размышлял  Те-
йео. Все осталось прежним, хотя  их  заключение  начало  казаться  менее
стеснительным и мрачным. У них появился постоянный источник наслаждений,
но и он зависел от количества воды и пищи, потому  что  требовал  сил  и
настроения. Тем не менее секс дал ему что-то новое, и ни одно из слов  -
удобство, нежность, любовь и доверие - не могло вместить в себя это  ем-
кое и интимное чувство. Оно брало начало в единстве их тел и было огром-
ным, как космос. И в то же время оно ничего не меняло в этом мире - даже
в таком крохотном и жалком, как тюремная камера. Они по-прежнему находи-
лись в заточении. Они по-прежнему голодали и изнывали от  жажды.  И  они
все больше и больше боялись своих истеричных и злых тюремщиков.
   - Я должна стать настоящей леди,- говорила Солли. - Хорошей девочкой.
Подскажи, как это сделать, Тейео.
   - Мне не хочется, чтобы ты отказывалась от самой себя. - Увидев слезы
в ее глазах, он обнял Солли и прошептал: - Оставайся  гордой.  Не  теряй
твердость духа!
   - Хорошо.
   Когда в камеру приходили Кергат или другие патриоты, Солли вела  себя
спокойно. Она отворачивалась к стене или закрывала глаза, тем самым  как
бы отстраняясь от разговора мужчин. Глядя на нее в такие  минуты,  Тейео
чувствовал унижение от такой покорности, но знал, что она права.
   Загремели засовы, и дверь со скрипом открылась, вырывая его из кошма-
ра, навеянного жаждой и голодом. К ним еще никогда не приходили так  ра-
но. В поисках уюта и тепла он и Солли заснули, прижавшись друг к  другу.
Увидев презрительную усмешку Кергата, Тейео испугался. До сих пор  плен-
никам удавалось скрывать свою сексуальную близость. Полусонная Солли все
еще цеплялась за его шею.
   В комнату вошел второй мужчина. Кергат  молчал.  Тейео  потребовалась
почти минута, чтобы узнать Батикама. Но и после этого рега  остался  не-
возмутимым. Он лишь прошептал имя макила и умолк.
   - Батикам? - прохрипела Солли. - О мой Бог!
   - Какой волнующий момент, - произнес Батикам бархатистым голосом.
   Заметив на нем одежду гатайца, Тейео понял, что актер не  был  транс-
веститом.
   - Я не хотел смущать вас, посланница. И тем более вас, уважаемый  ре-
га. Я пришел сюда, чтобы предложить вам свою помощь. Надеюсь, вы не про-
тив?
   Тейео протянул руку и достал свои грязные брюки. Солли спала в рваных
кальсонах, которые ей дали  тюремщики.  Подвальный  холод  заставлял  их
спать в одежде.
   - Вы были в посольстве, Батикам? - спросила она, надевая сандалии.  -
Ее голос дрожал от надежды и волнения.
   - О да. Сгонял туда и обратно. Извините, что  это  заняло  так  много
времени. Боюсь, я не вполне понимал серьезность вашего положения.
   - Кергат помогал нам, как только мог, - сдавленным голосом сказал Те-
йео.
   - Да-да, я вижу. Огромный риск. Но теперь вам не о  чем  волноваться.
Если только? - Актер посмотрел Тейео в глаза. - Рега, ваша гордость поз-
волит вам отдаться в руки Хейма? Возможно, у вас есть какие-то  возраже-
ния?
   - Батикам, - оборвала его Солли. - Доверяйте ему, как мне!
   Тейео завязал шнурки, поднялся с топчана и сказал:
   - Все мы в руках Камье всемогущего. Батикам ответил ему красивым виб-
рирующим смехом, который Тейео запомнил с первой встречи.
   - Хорошо, я поправлюсь: не в руки Хейма, а в руки Камье  всемогущего,
- сказал макил и повел их из комнаты.
   В "Аркамье" говорится: "Жить просто- это самое сложное в жизни".
   Солли потребовала оставить ее на Уэреле и после  длительного  отпуска
на одном из морских курортов была послана наблюдательницей в  Южное  Вое
Део. Тейео уехал домой, так как его отец  находился  при  смерти.  После
кончины отца он уволился из охраны посольства и прожил в  родном  имении
два года, пока не скончалась его мать. За это время он и Солли  виделись
всего лишь несколько раз.
   Похоронив мать, Тейео дал вольную всем рабам семьи, переписал на  них
поместье, продал на аукционе фамильные ценности и уехал  в  столицу.  На
встрече со Старой Музыкой он  узнал,  что  Солли  тоже  приехала  в  по-
сольство. Рега нашел ее в небольшом кабинете правительственного  особня-
ка. Она выглядела более зрелой и элегантной, хотя и немного усталой. Ви-
зит Тейео удивил ее, но она и шагу не сделала, чтобы  подойти  и  попри-
ветствовать его. Вместо этого Солли тихо сказала:
   - Меня отправляют на Йеове. Первым послом Экумены.
   Тейео стоял и молча смотрел на нее.
   - Я только что беседовала с главой нашей миссии на Хайне? - Она  зак-
рыла лицо руками. - О Боже! Что я говорю?
   - Прими мои поздравления, Солли, - сказал Тейео и повернулся к двери.
   Она подбежала к нему, обвила руками его шею и заплакала:
   - Ax, милый. Я только сейчас узнала, что твоя мать умерла. Прости ме-
ня. Я никогда? Никогда? Я думала, мы будем вместе?  Что  ты  собираешься
делать дальше? Хочешь остаться здесь?
   - Я продал всю свою собственность и теперь свободен как птица, -  от-
ветил Тейео. Ему хотелось прижать Солли к груди, но он сдержался. -  Ду-
маю вернуться на службу.
   - Ты продал свое имение? А я даже не видела его!
   - Я тоже не видел тех мест, где ты провела свою юность.
   Наступила неловкая пауза. Солли разжала руки и отошла от  Тейео.  Они
растерянно посмотрели друг на друга.
   - Ты придешь еще? - спросила она.
   - Приду, - ответил Тейео.
   Через несколько лет Йеове вошла  в  союз  Экумены.  Посланница-мобиль
Солли Агат Терва была направлена на Терру, а  позже  отозвана  на  Хайн,
где, получив ранг стайбаиля, служила в дипломатическом корпусе союза. Во
всех командировках и путешествиях  ее  сопровождал  супруг,  красивый  и
представительный мужчина, отставной офицер  уэрелианской  армии.  Людей,
знавших их достаточно близко, всегда поражали страстная  нежность,  гор-
дость и верность этой пары. Солли часто говорила, что она одна из  самых
счастливых женщин на свете. У нее была  прекрасная  работа,  награды  за
труд и любимый муж. Да и Тейео не выглядел печальным. Конечно, он скучал
по своей далекой планете, но хранил твердость духа ради благородной  це-
ли.

   МУЖ РОДА
   СТСЕ
   Вместе с отцом сидел он на берегу большой запруды. Словно разгорающи-
еся в ранних сумерках светлячки, перед глазами порхали невесомые искрис-
тые крылышки. Легкие круги на воде то и дело возникали, ширились и,  на-
бегая друг на друга, мелкой рябью угасали на безмятежной глади.
   - Почему вода ведет себя так чудно? - спросил он у отца  чуть  ли  не
благоговейным шепотом и получил столь же негромкий ответ:
   - Это арахи - когда пьют, крылом касаются поверхности.
   Вот тогда и постиг он, что центр, образующая каждого такого  круга  -
неутоленное желание, жажда. Затем настало время  возвращаться  домой,  и
мальчик, вообразив себя стремительно летящим арахой, помчался в сумерках
впереди отца навстречу ярко освещенным уступам близкого городка на скло-
не холма.
   Полное его имя звучало так: Маттин-Йехедархед-Дьюра-Га-Мурускетс Хав-
жива. "Хавжива" означало "обручальный агат" - небольшой камень с кварце-
вым пояском. Испокон веку в Стсе в чести названия камней.  Все  мальчики
рода Неба, Иного Неба, потомки Незыблемого Скрещения, по древней  тради-
ции получали имена в честь камней или определенных мужских достоинств  -
таких, как отвага, терпимость, милосердие. Семья Йехедархед стойко  при-
держивалась родовых обычаев. "Если не ведаешь, какого  ты  роду-племени,
то не знаешь, кто ты сам", - говаривал Гранит, отец Хавживы. Тихий и лю-
безный человек, с неуклонной серьезностью исполнявший отцовские  обязан-
ности, он любил изъясняться поговорками.
   Гранит, естественно, был братом матери, то есть дядей мальчика - так,
собственно, в их роду и считали отцовство. Мужчина, принимавший  участие
в зачатии Хавживы, жил на далекой ферме. Изредка бывая по делам в  горо-
де, он неизменно заглядывал в гости, но всегда ненадолго. Ибо мать  Хав-
живы, носившая титул Наследницы Солнца, свободным временем почти не рас-
полагала. Хавжива завидовал своей кузине Алоэ, у которой отец был старше
ее лишь на шесть лет и играл с нею, точно настоящий  старший  брат.  Еще
сильнее завидовал он другим детям - их матери не облечены столь  важными
обязанностями. Хавжива почти не видел собственной - мать постоянно торо-
пилась на очередной бал или в  какой-нибудь  безотлагательный  вояж.  Не
имея постоянного мужа, она крайне редко проводила ночь в родных  стенах.
Вместе с ней было чудесно, но и непросто. Приходилось изображать из себя
сынка важной госпожи, эдакого пай-мальчика, и Хавжива испытывал  опреде-
ленное облегчение, оставаясь дома один, с отцом, с ласковой и нетребова-
тельной бабушкой или с ее сестрой. Распорядительницей Зимнего Бала, при-
бывшей с визитом вместе с мужем, или с другими родичами по  Иному  Небу,
понаехавшими с ферм, или с прочими деревенскими гостями,  которые  в  их
доме не переводились.
   В Стсе было всего два странноприимных имения - дом Йехедархедов и дом
Дойефарадов, - и первые славились  своим  радушием,  поэтому  вся  родня
обычно у них и предпочитала останавливаться по приезде в город. Если  бы
гости не привозили с собой разную сельскую снедь, то, невзирая на  гром-
кий титул хозяйки дома, Йехедархедам приходилось бы несладко. Тово, мать
Хавживы, немало зарабатывала учительством, отправлением ритуалов и  про-
чей церемониальной помощью посторонним, но все, как в прорву, уходило на
бесчисленных сородичей, на те же ритуалы, на всяческого рода  торжества,
празднества да и поминки.
   - Богатство не может быть недвижным, - объяснял  Гранит  мальчику.  -
Деньги должны течь, как кровь в человеческих жилах. Попробуй только  ос-
танови в себе кроветок - тут же получишь инфаркт и помрешь.
   - Значит, старик Хеже скоро умрет? - полюбопытствовал  мальчик.  Этот
сквалыга и гроша ломаного не истратил ни на родственников, ни на  ритуа-
лы, а от зоркого глаза Хавживы не ускользало ничто.
   - Да, - согласился отец. - Его араха уже давно мертв.
   Араха - это достоинство и гордость,  особое  свойство,  присущее  как
мужчинам, так и женщинам. Но это одновременно и щедрость, и вкус к изыс-
канным кушаньям, тонким винам, к красивой жизни вообще.
   Точно так же зовется и щедро изукрашенный  природой  летучий  зверек,
полетами которого в сумерках - огненными росчерками над гладью  водохра-
нилища - и любовался по вечерам Хавжива.
   Стсе - можно сказать, остров, отделенный от великого Южного  материка
непроходимыми топями и мелеющими в отлив протоками,  где  устроили  себе
гнездовья миллионы пернатых. На берегу  сохранились  руины  колоссальных
размеров древнего моста, изрядный его фрагмент выступал из воды у  осно-
вания городского причала, возле волнолома. Следы строительной активности
былых веков встречались по всему Хайну, и обитатели этого мира давно уже
привыкли воспринимать их как естественную и неотъемлемую часть  ландшаф-
та. Разве только ребенок, маша ручонкой с пирса вслед отбывающей в морс-
кое путешествие родительнице, мог  подивиться,  зачем  это  понадобилось
древним возиться со столь грандиозной постройкой, когда  есть  куда  как
более удобные средства сообщения - корабли да флайеры.  "Может  статься,
тогда просто больше любили ходить пешком, - мог предположить он.  -  Мне
же лично по душе плавание. Или полет".
   Но высокоскоростные флайеры, так никогда  и  не  приземляясь,  только
сверкали серебром в невероятной высоте над Стсе - из одних  таинственных
мест, где обитали историки, они летели в другие,  не  менее  загадочные.
Зато в гавани постоянно  теснились  проходящие  суда,  вот  только  нога
представителя рода Хавживы крайне редко ступала на их борт. Испокон веку
все его сородичи жили в городке Стсе - таков был раз и навсегда заведен-
ный порядок вещей. Все познания, необходимые для подобной  жизни,  можно
было получить на месте, не пускаясь в долгие морские странствия.
   - Люди до