тоит  зажечь  на
площади большой костер примирения. Похоже, это все,  что  они  позволили
сделать женщине на публике? Одним словом, я не могу  отказать  королю  в
его просьбе.
   Она протянула Тейео смятый клочок бумаги, и  веоту  пришлось  прибли-
зиться к ней. Солли с наглой улыбкой смотрела ему в  глаза.  Она  всегда
улыбалась, когда отвергала его советы или отвечала отказом на просьбы.
   - И кто же, по вашему мнению, хочет меня убить? Патриоты?
   - Или староверы, мэм. Завтрашний день считается одним  из  их  святых
праздников.
   - А ваши туалиты, значит, отняли его у них? Но  при  чем  здесь  союз
Экумены?
   - Я думаю, что, возможно, правительство Гатаи заинтересовано в подоб-
ной провокации. В качестве ответной меры они могли  бы  раз  и  навсегда
разделаться с оппозицией и подпольем.
   Солли беспечно рассмеялась и вдруг поняла смысл того, что ей сказали.
Нахмурив брови, она желчно спросила:
   - Вы считаете, что Совет использует меня как детонатор бомбы, которая
уничтожит мятежников? Какие у вас доказательства, рега?
   - Почти никаких, мэм, - ответил он после минутной паузы. - Разве  что
исчезновение Сана Убаттата?
   - Сан заболел. Так сказал мне новый переводчик, которого прислали  на
замену. Старик почти бесполезен, но вряд ли представляет собой  какую-то
угрозу. Так, значит, это все ваши доказательства?
   Тейео промолчал, и она раздраженно закончила:
   - Сколько же вас просить: не вмешивайтесь в мои дела без должных  ос-
нований! Ваша паранойя, вызванная войной, не должна распространяться  на
людей, с которыми я контактирую. Контролируйте себя, пожалуйста!  Завтра
вы можете взять с собой одного-двух охранников, и этого вполне достаточ-
но.
   - Да, мэм, - ответил Тейео и ушел. В голове у него звенело от  гнева.
Сбежав с крыльца, он вдруг вспомнил, что новый  переводчик  называл  ему
другую причину, по которой заменили Убаттата. Старик говорил,  что  Сана
отозвали для выполнения каких-то религиозных обязанностей.  Однако  веот
не стал возвращаться. Он знал, что это бесполезно.
   Подойдя к охраннику, стоявшему у ворот,  Тейео  попросил  его  задер-
жаться еще на час, а затем торопливо зашагал по  улице,  словно  пытался
уйти от гладких коричневых бедер Солли, ее розовых пяток и наглого разв-
ратного голоса, которым она отдавала ему приказы. Морозное солнечное ут-
ро обещало покой и умиротворение. Над  улицами  развевались  праздничные
флаги, а выше, почти касаясь неба, сияли горные вершины. Шум рынка, суе-
та и толпы людей могли сбить с толку кого угодно. Но Тейео шел вперед, и
его черная тень, знавшая все о тщетности жизни, скользила по камням, как
клинок из тьмы.
   - Рега выглядел очень встревоженным, - сказал  Батикам  своим  теплым
шелковистым голосом.
   Солли засмеялась, пронзила  плод  ножом  и,  разрезав  его,  положила
дольку фрукта в рот макила.
   - Реве! Неси нам завтрак! - крикнула она, усаживаясь напротив Батика-
ма. - О, как я проголодалась! Наш солдафон впал в один из своих  фаллок-
ратических припадков. Он еще ни разу  меня  не  спас.  А  ведь  это  его
единственная функция. Бедняга выдумывает истории о террористах и пытает-
ся напугать ими других. Как бы мне хотелось выскрести его из  своих  во-
лос. Хорошо, что хоть Сан больше не вертится рядом. Он цеплялся за  меня
как  клещ,  подсунутый  Советом.  Теперь  бы  избавиться  от   реги,   и
здравствуй, полная свобода!
   - Рега Тейео - человек долга и чести, - сказал макил, и в его тоне не
было иронии.
   - Разве рабовладелец может быть человеком чести?
   Батикам посмотрел на Солли с укором, и его ресницы  затрепетали.  Она
не понимала взглядов уэрелиан. Их красивые глаза казались ей загадкой.
   - Мужчины во дворце просто помешаны на  разговорах  о  чистоте  своей
драгоценной крови, - сказала она. - И, конечно же, чести "их" женщин.
   - Честь - это великая привилегия, - ответил Батикам. - Мне  ее  очень
не хватает. Я даже завидую реге Тейео.
   - Нет, черт возьми! Их честь - это ложное чувство собственного досто-
инства. Она похожа на мочу, которой собаки метят свою  территорию.  Если
тебе и есть чему завидовать, Батикам, то только свободе.
   - Из всех людей, которых я знаю, ты единственная никому не  принадле-
жишь и не являешься собственницей. Вот настоящая свобода. Но  мне  инте-
ресно, понимаешь ли ты это?
   - Конечно, понимаю, - ответила она.
   Макил улыбнулся и стал доедать свой завтрак. Солли уловила в его  го-
лосе какие-то новые нотки. Смутная тревога породила догадку, и она  тихо
спросила:
   - Ты скоро оставишь меня?
   - О-о! Посланница звезд читает мои мысли. Да, госпожа.  Через  десять
дней наша труппа отправляется в турне по Сорока государствам.
   - Ах, Батикам, мне будет не хватать тебя!  Ты  стал  для  меня  здесь
единственной опорой? единственным человеком, с которым я  могла  погово-
рить или насладиться сексом?
   - А разве это было?
   - Было, не часто, - со смехом ответила она.
   Ее голос немного дрожал. Макил протянул к ней руки. Солли  подошла  и
села к нему на колени.
   Наброшенный халат упал с ее плеч.
   - О, прекрасные груди посланницы, - прошептал он, касаясь их губами и
лаская рукой. - Маленький мягкий живот, который так хочется целовать?
   Реве вошла с подносом, поставила его на стол и тихо удалилась.
   - А вот и твой завтрак, госпожа, - сказал Батикам, и Солли, вскочив с
его колен, вернулась в свое кресло.
   - Ты свободна и поэтому можешь быть честной, - произнес Батикам, очи-
щая плод пини. - Не сердись на тех из нас, кто лишен всех прав на подоб-
ную роскошь.
   Макил отрезал ломтик фрукта и передал его Солли.
   - Он имеет вкус свободы. Узнай его. Это лишь намек, оттенок,  но  для
нас?
   - Через несколько лет ты тоже станешь свободным. Мы не  потерпим  ваш
идиотский рабовладельческий строй. Пусть только Уэрел войдет в союз Эку-
мены, и тогда?
   - А если не войдет?
   - Как это не войдет? Батикам пожал плечами и со вздохом сказал:
   - Мой дом на Йеове, и лишь там меня ожидает свобода.
   - Ты прилетел с Йеове? - спросила Солли.
   - Нет, я никогда не был на этой планете и, возможно, никогда не буду,
- ответил он. - Какую пользу может принести там макил? Но  Йеове  -  мой
дом. Это планета моей свободы. И если бы ты знала?
   Батикам сжал кулак так, что хрустнули кости. Но тут  же  раскрыл  ла-
донь, словно выпуская что-то. Потом улыбнулся и отодвинул от себя тарел-
ку.
   - Мне пора возвращаться в театр, - сказал  он.  -  Мы  готовим  новую
программу ко Дню Прощения.
   Солли провела весь день во дворце. Она настойчиво  пыталась  добиться
разрешения на посещение правительственных рудников и огромных ферм по ту
сторону гор, которые считались источником всех  богатств  Гатаи.  Неделю
назад, столкнувшись с бесконечным потоком  согласительных  протоколов  и
бюрократией Совета, она решила, что ее пустили  по  кругу  бессмысленных
встреч лишь для того, чтобы чиновники могли показать свое  мужское  пре-
восходство над женщиной-дипломатом. Однако недавно один  из  бизнесменов
намекнул ей об ужасных условиях, царивших на рудниках и фермах. Судя  по
его словам, правительство скрывало там еще более грубый вид рабства, чем
тот, который она видела в столице.
   День прошел впустую. Она напрасно ожидала  обещанных  бесед,  которые
так и не состоялись. Старик, замещавший Сана, перепутал все даты и часы.
Намеренно или по глупости, он безбожно перевирал языки Вое Део и  Гатаи,
создавая тем самым невыносимые ситуации  с  недопониманием  и  взаимными
обидами. "Майор" отсутствовал все утро, и его замещал  какой-то  солдат.
Появившись во дворце, рега присоединился к Солли с мрачным и угрюмым ви-
дом. В конце концов она отказалась от дальнейших попыток и  ушла  домой,
решив принять ванну и подготовиться к встрече с макилом.
   Батикам пришел поздно вечером. В середине любовной игры  с  переменой
поз и ролей, которые возбуждали Солли все сильнее и  сильнее,  его  руки
вдруг стали двигаться медленнее, нежно скользя по телу, как перья. Дрожа
от неукротимого желания, она прижалась к нему и вдруг поняла, что  макил
заснул.
   - Проснись! - вскричала она и, все еще трепеща от страсти, встряхнула
его за плечи.
   Батикам открыл глаза, и она увидела в них страх и смущение.
   - Прости! Прости, - сказала она. - Спи, если хочешь, и не обращай  на
меня внимания. Ты устал, и уже довольно поздно.  Нет-нет,  я  как-нибудь
справлюсь с этим.
   Однако он удовлетворил ее желание, и в нежности  макила  она  впервые
уловила не искреннее чувство, а работу хорошего мастера. Утром за  завт-
раком она спросила его:
   - Почему ты не видишь во мне человека, равного тебе?
   Батикам выглядел более усталым, чем обычно. Улыбка исчезла с его  ли-
ца.
   - Что ты хочешь сказать? - ответил он вопросом на вопрос.
   - Считай меня равной.
   - Я так и делаю.
   - Ты не доверяешь мне, - сказала она со злостью.
   - Не забывай, что сегодня День Прощения, - со вздохом произнес макил.
- Туал Милосердная пришла к людям Асдока, которые натравили на ее после-
дователей свирепых котов-ищеек. Она проехала среди них на спине огромно-
го огнедышащего кота, и люди пали на землю от ужаса. Но она благословила
и простила их.
   Его руки совершали плавные движения, как будто  сплетали  историю  из
воздуха.
   - Вот и ты прости меня, - сказал он.
   - Тебе не нужно никакого прощения!
   - Оно необходимо каждому из нас. Именно поэтому  мы,  верные  Владыке
Камье, время от времени просим милости у Туал Милосердной. Мы просим  ее
о прощении. Почему бы тебе сегодня не стать настоящей богиней?
   - Они позволили мне только зажечь костер, - встревожено ответила она,
и макил с улыбкой погладил ее по щеке.
   Прощаясь с ним, Солли пообещала прийти в театр и посмотреть на празд-
ничное выступление.
   Ипподром, единственное ровное и достаточно обширное место возле горо-
да, заполнялся  народом.  Продавцы  зазывали  людей  к  своим  маленьким
ларькам, дети размахивали флажками,  а  королевские  мотокары  двигались
прямо через толпу, которая разбегалась в стороны и  смыкалась  за  ними,
как вода. Для знатных персон построили рахитичные трибуны, часть которых
была прикрыта занавесами для леди и их служанок.
   Солли увидела подъехавшую к трибуне машину. Из кабины  вышла  фигура,
закутанная в красную мантию. Женщина взбежала по  ступеням  и  торопливо
проскользнула за занавес. Скорее всего в ткани имелись  прорези,  сквозь
которые дамы могли смотреть на праздничную церемонию. Толпа горожан  на-
половину состояла из женщин, но то были наложницы и рабыни. Солли вспом-
нила, что ей тоже полагалось скрываться от глаз людей до  того  момента,
пока король не объявит выход Туал. В стороне от  трибун,  неподалеку  от
огороженного места, где пели жрецы, ее ожидала красная палатка. Она выш-
ла из машины и направилась туда в сопровождении подобострастных придвор-
ных.
   Рабыни в палатке предложили ей чай и сладости, обступили ее, держа  в
руках зеркала, косметические принадлежности и масло для волос.  Они  по-
могли ей надеть тяжелый наряд из красной и желтой ткани -  костюм  Солли
для краткой роли в обличье Туал. До сих пор никто не сказал ей, что надо
делать, и на все вопросы смущенные женщины отвечали:
   - Ах, леди! Вам все покажут жрецы. Вы пойдете за ними и зажжете  кос-
тер. Факел и хворост уже готовы.
   У Солли сложилось впечатление, что они знали о церемонии не больше ее
самой. К тому же они были придворными рабынями, молоденькими  девушками,
совершенно безразличными к религии. Участие в празднике  возбуждало  их,
как крепкое вино. Тем не менее они рассказали  Солли,  что  олицетворяет
костер, который ей предстояло зажечь. Люди бросали в него свои ошибки  и
проступки. Их прегрешения сгорали и таким образом прощались.  Прекрасная
наивная идея.
   Жрецы радостно закричали, и Солли выглянула наружу. В  ткани  палатки
действительно имелись дырки, через которые можно было наблюдать за  тем,
что творилось вокруг. Толпа за веревочными ограждениями становилась  все
более многочисленной. Почти никто из горожан, кроме сидевшей на трибунах
публики, не видел того, что происходило в священном квадрате. Но все ма-
хали красно-желтыми флажками, жевали проперченные мясные лепешки  и  ра-
достно выкрикивали лозунги туалитов. Жрецы продолжали петь свои песни.
   Правее отверстия мелькнула знакомая одежда. "Ну конечно же, "майор"",
- подумала Солли. Ему не хватило места в мотокаре, и он был вынужден ид-
ти сюда пешком. Несмотря на все препятствия и обиды,  рега  примчался  к
ней, чтобы выполнить свой долг.
   - Леди, леди! - закричали придворные служанки. - Жрецы  уже  идут  за
вами!
   Девушки закружились вокруг нее, проверяя, хорошо ли держится головной
убор, поправляя узкие юбки и каждую складочку на них. С минуту они щипа-
ли и поглаживали ее, а затем принялись  подталкивать  к  распахнувшемуся
пологу. Солли вышла из палатки и, щурясь  от  яркого  солнечного  света,
грациозно помахала рукой взревевшей от  восторга  толпе.  Она  старалась
держаться очень прямо и благородно, как и подобало богине. Ей  не  хоте-
лось испортить их милую церемонию.
   Ее уже ожидали двое мужчин с регалиями жрецов. Они шагнули навстречу,
подхватили Солли под локти, и один из них произнес:
   - Сюда, леди. Сюда.
   Очевидно, ей действительно не полагалось знать о дальнейших  действи-
ях. Возможно, женщин считали настолько глупыми существами, что не объяс-
няли им даже таких элементарных вещей. Впрочем, ей  было  не  до  этого.
Жрецы торопили и подталкивали ее. Она путалась в узких юбках  и  длинной
накидке. Оказавшись позади трибун, Солли с удивлением поняла, что ее  не
собираются вести к костру.
   Разметав в стороны столпившихся зрителей,  к  ним  подъехала  машина.
Кто-то закричал. Раздалось несколько выстрелов.  Жрецы  быстро  потащили
Солли под руки. Внезапно один из них выпустил ее и упал,  сбитый  с  ног
куском летящей тьмы, которая ударила его в висок. Стараясь вырваться  из
рук второго жреца, Солли оказалась в середине свалки. Ноги снова запута-
лись в юбке. Послышался странный шум, который проник в ее мозг и пригнул
к земле. Ослепленная и  оглушенная,  посланница  почувствовала,  как  ее
толкнули в какую-то темноту, и погрузилась в удушающее колючее  забытье.
В угасавшем разуме мелькнула мысль: если ей связывают руки, значит,  она
жива и не все еще потеряно?
   Солли очнулась от тряски. Машина мчалась неведомо куда. Люди в кабине
тихо переговаривались на гатайском языке. В голове у пленницы  мутилось,
и было трудно дышать, но она понимала, что любое сопротивление бесполез-
но. Ее связали по рукам и ногам, а на голову надели мешок.
   Через некоторое время ее вытащили из машины и, словно  труп,  понесли
куда-то вниз по каменной лестнице. Мужчины бросили Солли на низкий  топ-
чан - не грубо, но в заметной спешке. Она  замерла,  стараясь  не  шеве-
литься. Люди о чем-то говорили шепотом, но их речь  оставалась  для  нее
непонятной. В ушах звенели отголоски того ужасного шума. Был ли  он  ре-
альным? Или ее оглушили ударом по  голове?  Она  чувствовала  себя  так,
словно находилась в комнате с ватными стенами. При каждом  вдохе  тонкая
ткань мешка попадала ей в рот и в ноздри.
   Кто-то дернул Солли за ноги. Мужчина склонился над ней и,  перевернув
пленницу на живот, начал развязывать ей руки.
   - Не бойтесь, леди, - шепнул он ей на языке Вое Део. - Мы не причиним
вам вреда.
   Сняв мешок с ее головы, мужчина отступил на несколько шагов. В  туск-
лом свете Солли разглядела еще четыре фигуры.
   - Посидишь здесь немного, и все будет в порядке, - с ужасным акцентом
произнес другой человек. - Просто радуйся как ни в чем не бывало.
   Солли попыталась сесть, и от этого усилия у нее  закружилась  голова.
Когда цветные пятна, мелькавшие перед глазами, растворились в сумеречном
свете, она обнаружила, что мужчины ушли. Исчезли, словно по  волшебству.
"Просто радуйся как ни в чем не бывало".
   Она осмотрела небольшую комнату с высоким потолком и содрогнулась  от
вида темных кирпичных стен и спертого воздуха  с  запахом  сырой  земли.
Свет маленькой биолюминесцентной пластины бил в потолок и разливался  по
комнате слабым рассеянным сиянием. Неужели его хватало для глаз  уэрели-
ан? "Просто радуйся как ни в чем не бывало".
   "Черт, меня похитили, - подумала Солли. - Кому это понадобилось?"
   Она медленно перевела взгляд с матраса на одеяло, потом на  кувшин  и
кубок, стоявшие у двери, а затем на отхожее место в  углу.  Разве  здесь
нельзя было поставить обычный унитаз? Солли спустила ноги с  топчана,  и
ее подошвы уперлись во что-то мягкое. Она нагнулась, разглядывая  черную
массу - вернее, тело, лежавшее на полу. Мужчина. Еще не  рассмотрев  как
следует черт лица, она узнала его.
   О дьявол! Даже здесь?
   Да, даже здесь "майор" был рядом. Солли, шатаясь, встала и опробовала
туалет, который в действительности оказался дырой в цементном полу,  во-
нявшей экскрементами и каким-то химическим веществом. Постанывая от  го-
ловной боли, Солли снова села на топчан и начала массировать руки и  ло-
дыжки. Ее методичные и ритмичные движения восстанавливали не только кро-
вообращение, но и уверенность в себе.
   "Вот же дерьмо! Они меня похитили. Зачем? "Просто радуйся  как  ни  в
чем не бывало". У-у, гад! А что с Тейео?"
   При мысли о том, что он мог погибнуть, Солли вздрогнула и на миг под-
тянула к себе колени. Через некоторое время она  склонилась  над  Тейео,
пытаясь рассмотреть его лицо. Ей снова показалось, что она оглохла. Сол-
ли не слышала даже собственных вздохов. Слабая и дрожащая, она приложила
ладонь к его лицу. Щека была холодной и неподвижной, однако тепло  дыха-
ния касалось ее пальцев, снова и снова. Она легла на матрас и  осмотрела
его. Мужчина лежал абсолютно неподвижно, но, положив руку ему на  грудь,
Солли почувствовала медленные удары сердца.
   - Тейео, - шепнула она.
   Потом она снова положила ладонь на его грудь. Ей хотелось еще раз по-
чувствовать это медленное и ровное сердцебиение. Оно дарило какую-то на-
дежду на будущее. "Просто радуйся?"
   "Посиди здесь", - сказали они. Как будто у нее есть  выбор!  Впрочем,
это и будет ее программой действий. А может быть, немного  поспать?  Да,
надо просто заснуть, и когда она проснется, ее уже выкупят, и каждый по-
лучит свое.
   Солли проснулась с мыслью, что надо посмотреть на часы. После сонного
изучения крохотного серебристого табло она поняла, что проспала три  ча-
са. Праздничный день продолжался. И вряд ли за пленников успели уплатить
выкуп. Значит, она не успеет прийти в театр на вечернее выступление  ма-
килов.
   Ее глаза привыкли к тусклому свету. Осмотревшись, она увидела на полу
рядом с головой Тейео засохшую кровь. Ощупав его череп, Солли обнаружила
выше виска большую опухоль величиной с кулак. Ее пальцы стали липкими от
крови. По-видимому, его оглушили. Он переоделся жрецом,  чтобы  охранять
ее во время церемонии. Но что было дальше, она не знала. Ей вспоминались
лишь крики, кусок летящей тьмы и увесистый удар, за  которым  последовал
хриплый вздох. Все произошло слишком быстро, как в атаке айджи. А  потом
мир дрогнул и померк в ужасном вибрирующем шуме.
   Солли щелкнула языком и похлопала по стене, проверяя свой слух. Все в
порядке. Ватные стены исчезли. Может быть, ее тоже  ударили  по  голове?
Она ощупала себя, но не нашла ни шишек, ни ран. Тейео не приходил в соз-
нание уже больше трех часов. Это свидетельствовало о серьезном  сотрясе-
нии мозга. Но насколько тяжела его рана? И когда вернутся  люди,  захва-
тившие их в плен?
   Солли встала и едва не упала, запутавшись в узких юбках  богини.  Эх,
если бы на ней сейчас была ее одежда, а не этот причудливый наряд, кото-
рый напялили придворные служанки! Она оторвала узкий лоскут и  подвязала
юбки с таким расчетом, чтобы они доходили до колен. В подвале было прох-
ладно и сыро. Солли походила по комнате, махая руками, чтобы  согреться,
- четыре шага вперед и че