ним или нет, - сказал Торбер, но он не  спрашивал,  а
взвешивал возможность, и Коро Мена не стал отвечать. - Ты один раз видел
великанов, Коро?
   - Один раз, - сказал старик.
   Он опять ушел в сны. Теперь потому, что он был очень стар  и  уже  не
так крепок, как прежде, он часто погружался в сон. Наступило утро, мино-
вал полдень. За стенами Дома девушки ушли в лес на охоту, чирикали дети,
переговаривались женщины - словно журчала вода. У входа голос, не  такой
влажный и журчащий, позвал Коро Мена. Он выполз наружу под лучи  заходя-
щего солнца. У входа стояла его сестра. Она с удовольствием вдыхала аро-
матный ветер, но лицо у нее оставалось суровым.
   - Путник проснулся, Коро?
   - Пока еще нет. За ним присматривает Торбер.
   - Нам надо выслушать его рассказ.
   - Наверное, он скоро проснется.
   Эбор Дендеп нахмурилась. Старшая Хозяйка Кадаста, она опасалась,  что
селению грозит опасность, но ей не хотелось беспокоить раненого,  и  она
боялась обидеть сновидцев, настояв на своем праве войти в их Дом.
   - Ты бы не мог разбудить его, Коро? - все-таки попросила она. -  Что,
если? за ним гонятся?
   Он не мог управлять чувствами сестры, как управлял собственными, и ее
тревога его обожгла.
   - Разбужу, если Торбер позволит, - сказал он.
   - Постарайся поскорее узнать, какие он несет вести. Жаль, что  он  не
женщина, а то давно бы рассказал все попросту?
   Путник очнулся сам. Он лежал в полумраке Дома, и  в  его  лихорадочно
блестевших глазах плыли беспорядочные сны болезни. Тем не менее он  при-
поднялся, сел на скамье и заговорил ясно. И пока Коро Мена  слушал,  ему
казалось, что самые его кости сжимаются, стараясь  спрятаться  от  этого
страшного рассказа, от этой новизны.
   - Когда я жил в Эшрете, на Сорноле, я был Селвером Теле. Ловеки нача-
ли рубить там деревья и разрушили мое селение. Я был среди тех, кого они
заставили служить себе, - я и моя жена Теле. Один из них надругался  над
ней, и она умерла. Я бросился на ловека, который убил ее. Он убил бы ме-
ня, но другой ловек спас меня и освободил. Я покинул Сорноль, где теперь
все селения в опасности, перебрался сюда, на Северный остров, и  жил  на
берегу Келм-Дева, в Красных рощах. Но туда тоже пришли ловеки  и  начали
рубить мир. Они уничтожили селение Пенле, поймали  почти  сто  мужчин  и
женщин, заперли их в загоне и заставили служить себе. Меня не поймали, и
я жил с теми, кто успел уйти из Пенле в болота к  северу  от  Келм-Дева.
Иногда по ночам я пробирался к тем, кого ловеки запирали в загоне. И они
сказали мне, что там был тот. Тот, которого я хотел убить. Сначала я хо-
тел попробовать еще раз убить его или освободить людей из загона. Но все
это время я видел, как падают деревья, как мир рушат и оставляют  гнить.
Мужчины могли бы спастись, но женщин запирали крепче, и освободить их не
удалось бы, а они уже начинали умирать. Я поговорил  с  людьми,  которые
прятались в болотах. Нас всех мучил страх и мучил гнев, и  нам  было  не
избавиться от них. А потому после долгих разговоров  и  долгих  снов  мы
придумали план, пошли в Келм-Дева днем, стрелами и  охотничьими  копьями
убили ловеков, а их селение и их машины сожгли. Мы ничего там не остави-
ли. Но тот утром уехал. Он вернулся один. Я спел над ним и отпустил его.
   Селвер замолчал.
   - А потом? - прошептал Коро Мена.
   - Потом с Сорноля прилетела небесная лодка, и они разыскивали  нас  в
лесу, но никого не нашли. Тогда они подожгли лес, но шел дождь, и  огонь
скоро погас, не причинив вреда. Люди, спасшиеся из загонов, и почти  все
другие ушли дальше на север и на восток, к холмам Холли, потому  что  мы
думали, что ловеки начнут нас разыскивать, Я пошел один. Ведь  они  меня
знают, знают мое лицо, и поэтому я боюсь. И боятся те, у кого я  укрыва-
юсь.
   - Откуда твоя рана? - спросил Торбер.
   - Эта? Он выстрелил в меня из их оружия, но я спел над ним и отпустил
его.
   - Ты в одиночку взял верх над великаном? - спросил Торбер  с  широкой
усмешкой, не решаясь поверить.
   - Не в одиночку. С тремя охотниками и с его оружием  в  руке.  Вот  с
этим.
   Торбер испуганно отодвинулся.
   Некоторое время все трое молчали. Наконец Коро Мена сказал:
   - То, что мы от тебя услышали, - черно, и дорога ведет вниз. В  своем
Доме ты сновидец?
   - Был. Но Дома Эшрета больше нет.
   - Это все равно, мы оба говорим древним языком.  Под  ивами  Асты  ты
первый заговорил со мной и назвал меня владыкой-сновидцем. И это  верно.
А ты видишь сны, Селвер?
   - Теперь редко, - послушно  ответил  Селвер,  опустив  изуродованное,
воспаленное лицо.
   - Наяву?
   - Наяву.
   - Ты хорошо видишь сны, Селвер?
   - Нехорошо.
   - Ты держишь свой сон в руках?
   -Да.
   - Ты плетешь и лепишь, ведешь и следуешь,  начинаешь  и  кончаешь  по
своей воле?
   - Иногда, но не всегда.
   - Идешь ли ты дорогой, которой идет твой сон?
   - Иногда. А иногда я боюсь.
   - Кто не боится? Для тебя еще не все плохо, Селвер.
   - Нет, все плохо, - сказал Селвер. - Ничего хорошего не осталось. - И
его затрясло.
   Торбер дал ему выпить ивового настоя и уложил его. Коро Мена  еще  не
задал вопроса Старшей Хозяйке и теперь, опустившись на  колени  рядом  с
больным, неохотно спросил:
   - Великаны, те, кого ты называешь ловеками, они пойдут по твоему сле-
ду, Селвер?
   - Я не оставил следа. Между Келм-Дева и этим местом меня никто не ви-
дел, а это шесть дней. Опасность не тут. - Он с  трудом  приподнялся.  -
Слушайте, слушайте! Вы не видите опасности. И не можете  видеть.  Вы  не
сделали того, что сделал я, вы не видели этого в снах - принести  смерть
двумстам людям. Меня они выслеживать не будут, но они могут начать  выс-
леживать всех нас. Устраивать на нас облавы, как охотники -  на  зайцев.
Вот в чем опасность. Они могут начать нас убивать. Чтобы  перебить  всех
нас.
   - Лежи спокойно?
   - Нет, я не брежу. Это и явь и сон. В Келм-Дева было двести  ловеков,
и они все мертвы. Мы убили их. Мы убили их, словно они не  были  людьми.
Так неужели они не сделают того же? До сих пор они убивали поодиночке, а
теперь начнут убивать, как убивают деревья - сотнями, и сотнями, и  сот-
нями.
   - Успокойся, - сказал Торбер. - Такое случается в лихорадочных  снах,
Селвер. В яви мира такого не бывает.
   - Мир всегда остается новым, - сказал Коро Мена, - какими бы  старыми
ни были его корни. Селвер, но эти существа - кто же  они?  Выглядят  они
как люди и говорят, как люди, - так разве они не люди?
   - Не знаю. Разве люди, если только не безумны, убивают  людей?  Разве
звери убивают себе подобных? Только насекомые. Ловеки убивают нас равно-
душно, как мы - змей. Тот, который учил меня, говорил, что  они  убивают
друг друга в ссоре или группами, как дерущиеся муравьи. Этого я  не  ви-
дел. Но я знаю, что они не щадят того, кто просит о жизни.  Они  наносят
удар по склоненной шее? Это я видел! В них живет желание убивать, и  по-
тому я счел справедливым предать их смерти.
   - И теперь сны всех людей изменятся, - сказал Коро Мена из сумрака. -
И никогда уже не будут прежними. Больше я никогда не пройду по той  тро-
пе, по которой прошел с тобой вчера из ивовой рощи, по которой ходил всю
жизнь. Она изменилась. Ты прошел по ней, и она стала другой. До нынешне-
го дня то, что мы делали, было правильным, дорога, по  которой  мы  шли,
была правильной, и она вела нас домой. Но где теперь  наш  дом?  Ибо  ты
сделал то, что должен был сделать, но это не было  правильным.  Ты  убил
людей! Я их видел пять лет тому назад в Лемганской долине. Они сошли там
с небесной лодки. Я спрятался и следил за великанами. Их было шестеро, и
я видел, как они говорили, как разглядывали камни и растения, как  гото-
вили пищу. Они люди. Но ты жил среди них, Селвер, - скажи мне, они видят
сны?
   - Как дети - только когда спят.
   - И не проходят обучения?
   - Нет. Иногда они рассказывают свои сны, целители пытаются  лечить  с
их помощью, но обученных среди них нет, и никто не умеет управлять  сно-
видениями. Любов - тот, который учил меня, - понял, когда я показал ему,
как надо видеть сны, но даже он назвал явь мира "реальной", а  явь  снов
"нереальной", словно в этом разница между ними.
   - Ты сделал то, что должен был сделать, - после молчания повторил Ко-
ро Мена, и в сумраке его глаза встретились с глазами Селвера.
   Судорожное напряжение изуродованного лица смягчилось, рваные губы по-
луоткрылись, и он снова лег, ничего больше не сказав. Вскоре он уснул.
   - Он бог, - сказал Коро Мена. Торбер кивнул почти с облегчением.
   - Но он не такой, как другие боги. Не такой, как Преследователь, и не
такой, как Друг, у которого нет лица, или Женщина Осиновый Лист, которая
проходит по лесам сновидений. Он не Привратник и не Змей.  Не  Флейтист,
не Резчик и не Охотник, хотя, как и они,  приходит  в  яви  мира.  Может
быть, последние годы Селвер нам снился, но больше он сниться  не  будет.
Он ушел из яви снов. Он идет в лесу,  он  идет  через  лес,  где  падают
листья, где падают деревья, - бог, который знает  смерть,  бог,  который
убивает, а сам не возрождается вновь.
   Старшая Хозяйка выслушала рассказ Коро Мена, его пророчества и приня-
лась за дело. Она объявила тревогу и проверила, все ли семьи Кадаста го-
товы покинуть селение по первому сигналу, - собраны ли припасы на  доро-
гу, сделаны ли носилки для стариков и больных. Она послала молодых  раз-
ведчиц на юг и восток узнать, что делают ловеки. Она все время держала в
селении один вооруженный охотничий отряд, хотя  остальные,  как  обычно,
ночью уходили на охоту. А когда Селвер окреп, она потребовала, чтобы  он
вышел из Мужского Дома и рассказал свою историю - о том, как ловеки уби-
вали и обращали в рабство людей на Сорноле и  вырубали  леса,  как  люди
Келм-Дева убили ловеков. Она заставила мужчин-сновидцев и женщин,  кото-
рые не могли понять этого сразу, слушать снова и снова. Наконец они  по-
няли и испугались. Эбор Дендеп была практичной женщиной.  Когда  Великий
Сновидец, ее брат, сказал ей, что Селвер - бог,  творец  перемены,  мост
между явью и явью, она поверила и начала  действовать.  Сновидец  должен
быть осторожным, должен тщательно убедиться в верности своего вывода.  А
она должна принять этот вывод и поступить  соответственно.  Его  обязан-
ность - увидеть, что надо сделать. Ее обязанность -  присмотреть,  чтобы
это было сделано.
   - Все селения в лесу должны услышать, - сказал Коро  Мена.  А  потому
Старшая Хозяйка разослала своих молодых вестниц, и Старшие Хозяйки  дру-
гих селений выслушивали их и рассылали своих вестниц. Рассказ о резне  в
Келм-Дева и имя Селвера обошли Северный остров и другие земли, передава-
ясь изустно или письменами - не очень быстро, потому  что  для  передачи
вестей у Лесного народа есть только пешие гонцы, но  все  же  достаточно
быстро.
   Народ, обитавший в Сорока Землях мира, не составлял  единого  целого.
Языков было больше, чем земель, и они распадались на диалекты  -  каждое
селение говорило на своем. Нравы, обычаи, традиции, ремесла  различались
множеством деталей, да и физические типы на  Пяти  Великих  Землях  были
разными. Люди Сорноля отличались высоким ростом, светлым мехом  и  умели
торговать; люди Ризуэла были низкого роста, мех у многих  казался  почти
черным, и они ели обезьян. И так далее, и так далее. Однако климат всюду
был почти одинаков, и лес тоже, а  море  и  вовсе  было  одно.  Любозна-
тельность, торговля, поиски жены или мужа своего Дерева заставляли людей
странствовать от селения к селению, а потому общее  сходство  объединяло
всех, кроме обитателей самых далеких окраин, полумифических диких остро-
вов на крайнем юге и крайнем востоке. Во всех  Сорока  Землях  селениями
управляли женщины, и почти в каждом селении был свой Мужской Дом. В  его
стенах сновидцы говорили на древнем языке, который во  всех  землях  был
един. Язык этот редко выучивали женщины или те мужчины, которые  остава-
лись охотниками, рыбаками, ткачами, строителями, - те,  кто  видел  лишь
малые сны за стенами Дома. Письменность тоже принадлежала древнему  язы-
ку, а потому, когда Старшие Хозяйки посылали с вестями быстроногих деву-
шек, Дома обменивались письмами, и сновидцы истолковывали их Старым Жен-
щинам, как и все слухи, загадки, мифы и сны. Но за Старыми Женщинами ос-
тавалось право верить или не верить.
   Селвер находился в маленькой комнатке в Эшсене. Дверь не была  запер-
та, но он знал, что стоит отворить ее, и внутрь  войдет  что-то  плохое.
Пока же она остается закрытой, все будет хорошо. Но дело  заключалось  в
том, что дом окружали саженцы: не фруктовых деревьев и не  ореховых,  он
не помнил - каких. Он вышел посмотреть, что это за деревья,  а  они  все
валялись на земле, вырванные с корнем, сломанные. Он поднял  серебристую
веточку, и на сломанном конце выступила капля  крови.  "Нет,  не  здесь,
нет, Теле, не надо, - сказал он.  -  Теле,  приди  ко  мне  перед  своей
смертью!" Но она не пришла. Только ее смерть была здесь - сломанная  бе-
резка, распахнутая дверь. Селвер повернулся, быстро вошел в дом  и  уви-
дел, что он весь построен над землей, как дома ловеков, - очень высокий,
полный света. В конце высокой комнаты - еще одна дверь, а за  ней  тяну-
лась длинная улица Центра, селения ловеков. У  Селвера  на  поясе  висел
пистолет. Если придет Дэвидсон, он сможет его застрелить. Он ждал у отк-
рытой двери, глядя наружу, на солнечный свет. И Дэвидсон появился  -  он
бежал так быстро, что Селверу не удавалось взять его на  прицел.  Огром-
ный, он кидался из стороны в сторону на широкой улице, все быстрее,  все
ближе. Пистолет был очень тяжелый. Селвер выстрелил, но из дула не  выр-
вался огонь. Вне себя от ярости и ужаса он отшвырнул пистолет, а с ним и
сновидение.
   Его охватили отвращение и тоска. Он плюнул и тяжело вздохнул.
   -- Плохой сон? - спросила Эбор Дендеп.
   - Они все плохи и все одинаковы, - сказал он, но мучительная  тревога
и тоска немного его отпустили.
   Сквозь мелкие листья и тонкие ветки березовой рощи  Кадаста  нежаркие
лучи утреннего солнца падали  крошечными  бликами  и  узкими  полосками.
Старшая Хозяйка сидела у серебристого ствола и плела корзинку из черного
папоротника - она любила, чтобы пальцы были заняты работой. Селвер лежал
рядом с ней, погруженный в полусон и сновидения. Он жил  в  Кадасте  уже
пятнадцать дней, и его рана почти совсем затянулась. Он по-прежнему мно-
го спал, но впервые за долгие месяцы вновь начал постоянно видеть сны  в
яви, не два-три раза днем и ночью, а в истинном пульсирующем ритме  сно-
видчества, с десятью-четырнадцатью пиками на протяжении суточного цикла.
Хотя сны его были плохими, полными ужаса и стыда, он радовался  им.  Все
это время он опасался, что его корни обрублены и он так далеко забрел  в
мертвый край действия, что никогда не сумеет отыскать пути назад  к  ис-
точникам яви. А теперь он пил из них вновь, хотя вода и была  невыносимо
горькой.
   На краткий миг он снова опрокинул Дэвидсона на золу сожженного посел-
ка, но, вместо того чтобы петь над ним, ударил его камнем по  рту.  Зубы
Дэвидсона разлетелись кусками,  и  между  белыми  обломками  заструилась
кровь.
   Это сновидение было полезным, оно давало выход желанию, однако он тут
же оборвал его, потому что уходил в него много раз и до того, как встре-
тился с Дэвидсоном на пепелище Келм-Дева, и после. Но этот сон не  давал
ничего, кроме облегчения. Глоток свежей воды. А ему нужна горькая!  Надо
вернуться далеко назад, не в Келм-Дева, а на ту длинную страшную улицу в
городе пришельцев, который они называют Центр, где он вступил в  бой  со
Смертью и был побежден.
   Эбор Дендеп плела свою корзину и напевала. Возраст  давно  посеребрил
шелковистый зеленый пушок на ее худых руках, но они быстро и  ловко  пе-
реплетали стебли папоротника. Она пела песню про то, как девушка собира-
ет папоротник, - песню юности: "Я рву папоротник и не знаю, вернется  ли
он?" Ее слабый голос звенел, точно цикада. В листьях берез дрожало солн-
це. Селвер положил голову на руки.
   Березовая роща находилась в центре селения Кадаст. Восемь тропок вели
от нее, петляя между деревьев. В воздухе чуть пахло дымом. Там, где вет-
ви редели, ближе к южной опушке, видна была печная  труба,  над  которой
поднимался дым - словно голубая пряжа разматывалась среди листьев.  Вни-
мательно вглядевшись, можно было заметить между  дубами  и  другими  де-
ревьями крыши домов, возвышающиеся над землей на полметра.  Может  быть,
сто, а может быть, двести - пересчитать их было очень трудно.  Бревенча-
тые домики, на три четверти вкопанные в землю,  ютились  между  могучими
корнями, точно барсучьи норы. Сверху была настлана кровля из мелких  ве-
ток, сосновой хвои, камыша и мхов. Такие крыши хорошо хранили тепло,  не
пропускали воду и были почти невидимы. Лес и восемьсот  жителей  селения
занимались своими обычными делами повсюду вокруг березовой рощи, где си-
дела Эбор Дендеп и плела корзину  из  папоротника.  "Ти-уит",  -  звонко
свистнула птичка на ветке над ее головой. Человечьего шума  было  больше
обычного, потому что за последние дни в селение пришло много  чужих,  не
меньше пятидесяти человек. Почти все это были молодые мужчины и женщины,
и они искали Селвера. Одни пришли из других селений севера, другие вмес-
те с ним убивали в Келм-Дева. Они пришли сюда, следуя за слухами, потому
что дальше хотели следовать за ним. Но перекликающиеся там и сям голоса,
и болтовня купающихся женщин, и смех детей у ручья не заглушали утренне-
го хора птиц, жужжания насекомых и неумолчного шума живого леса,  частью
которого было селение.
   По тропинке бежала  девушка,  молодая  охотница,  нежно-зеленая,  как
листва березы.
   - Устная весть с южного берега, матушка, - сказала она. - Вестница  в
Женском Доме.
   - Пришли ее сюда, когда она поест, - шепотом сказала Старшая Хозяйка.
- Ш-ш-ш, Толбар, разве ты не видишь, что он спит?
   Девушка нагнулась, сорвала широкий лист дикого табака и бережно поло-
жила его на глаза спящего, к которым, падая все круче, подбирался  яркий
солнечный луч. Селвер лежал, раскрыв ладони, и его изуродованное, покры-
тое рубцами лицо было повернуто вверх, с выражением простым и  беззащит-
ным, - Великий Сновидец, уснувший, точно маленький ребенок. Но Эбор Ден-
деп смотрела на лицо девушки. В игре трепетных теней оно  светилось  жа-
лостью, ужасом и благоговением.
   Толбар стремительно убежала. Вскоре появились две  Старые  Женщины  и
вестница. Они шли гуськом, бесшумно ступая по солнечному узору  на  тро-
пинке. Эбор Дендеп подняла руку, предупреждая, чтобы они молчали.  Вест-
ница тотчас устало растянулась на земле. Ее зеленый мех с буроватым  от-
ливом был пропылен и слипся от пота - она бежала быстро и долго.  Старые
Женщины сели на солнечной прогалине и замерли, точно два обомшелых серых
камня с ясными живыми глазами.
   Селвер, борясь с не подчиняющейся ему явью  сна,  вскрикнул,  объятый
ужасом, и проснулся.
   Он пошел к ручью и напился, а когда вернулся назад, его  сопровождали
пятеро или шестеро из тех, кто все время ходил за ним.  Старшая  Хозяйка
отложила недоплетенную корзинку и сказала:
   - Теперь привет тебе, вестница. Говори.
   Вестница встала, поклонилась Эбор Дендеп и объявила свою весть:
   - Я из Третата. Мои слова пришли из Сорброн-Дева, а прежде - от море-
ходов Пролива, а прежде из Бротера на Сорноле. Они для всего Кадаста, но
сказать их следует человеку по имени Селвер, который родился от Ясеня  в
Эшрете. Вот эти слова: "В огромном городе великанов на Сорноле появились
новые великаны, и многие из них - великанши. Желтая  огненная  лодка  то
улетает, то прилетает в месте, которое звалось Пеа. На Сорноле известно,
что Селвер из Эшрета сжег селение великанов в Келм-Дева. Великий  Снови-
дец изгнанников в Бротере видел в сновидении больше великанов,  чем  де-
ревьев на всех Сорока Землях". Вот слова вести, которую я несу.
   Она кончила свою