верил в то, что старые  зем-
ные легенды не искажают в данном вопросе истину, теперь же ему  пришлось
воочию в этом убедиться.
   И хорошо, что Рамаррен был  профессиональным  математиком,  иначе  он
быстро бы опустил руки, отчаявшись ввести координаты Вереля в работавшие
на неведомых принципах компьютеры Сингов. Ему потребовалось пять часов?
   Пока Рамаррен работал, Фальк не мог занимать глазные рецепторы, но он
прислушивался к малейшему шороху и ни на секунду не забывал  о  распрос-
тертых неподалеку двух бесчувственных телах. А еще он думал  об  Эстрел,
гадая, где она сейчас и что с ней стало. Держат ли ее под стражей, а мо-
жет, стерли ей память или убили? Нет, Синги не убивают. Они боятся  уби-
вать и боятся умирать, а потому назвали свой страх Почтением к Жизни.
   Синги, Враги, Лжецы? Лгали ли они на самом деле? Возможно, дело  обс-
тоит не совсем так; возможно, в основе их лжи лежит глубокое, не  попра-
вимое отсутствие взаимопонимания. Они оказались не способны  вступить  в
контакт с людьми и использовали ложь в корыстных целях, выковав  из  нее
великое оружие - лживую мыслеречь. Но, в конце концов, стоила ли овчинка
выделки? Двадцать столетий лжи минуло с тех пор, как враги впервые  поя-
вились на Земле? Изгнанники или пираты, а может быть, просто  авантюрис-
ты, мечтавшие о создании собственной империи. Выходцы с невообразимо да-
лекой планеты, чья плоть  навечно  осталась  стерильной.  Изолированные,
глухонемые, правившие такими же глухонемыми в мире иллюзий. Как они были
одиноки?
   Рамаррен завершил свой труд. После пяти часов изнурительной  подгото-
вительной работы и  восьми  секунд  вычислений  компьютера  в  его  руку
скользнула крохотная иридиевая полоска, необходимая для программирования
бортового компьютера.
   Он обернулся и уставился затуманенным взором на Орри и  Кен  Кениека.
Как с ними поступить? Очевидно, им придется отправиться в полет.
   "Сотри записи расчетов в компьютере", - пронесся  в  голове  знакомый
голос, его собственный голос - голос Фалька. У Рамаррена от усталости  в
глазах стояли пятна,  но  постепенно  до  него  дошел  смысл  требования
Фалька, и он молча повиновался. После чего он не в силах был сообразить,
что же нужно делать дальше. И тут в конце концов впервые сдался, не  де-
лая больше попыток доминировать, и позволил себе раствориться  в?  самом
себе.
   Фальк-Рамаррен тут же принялся за работу. Он  энергично  выволок  Кен
Кениека на поверхность и протащил Синга по залитому лунным светом  песку
в корабль, едва различимые очертания которого дрожали в  ночном  воздухе
пустыни; он устроил неподвижное тело в анатомическом  кресле,  всадил  в
него дополнительную дозу парализующего облучения и вернулся за Орри.
   По дороге к кораблю мальчик начал приходить в себя и  ухитрился  заб-
раться внутрь без посторонней помощи.
   - Преч Рамаррен, - хрипло спросил он, вцепившись в руку Фалька-Рамар-
рена, - куда мы направляемся?
   - На Верель.
   - Кен Кениек тоже летит с нами?
   - Да. Он сможет рассказать на Вереле  свою  версию  происходящего  на
Земле, ты - свою, а я - свою? Всегда существует более чем  один  путь  к
истине. Пристегнись-ка. Вот так.
   Фальк-Рамаррен вставил маленькую металлическую полоску в  считывающее
устройство корабельного компьютера и  задал  трехминутную  готовность  к
старту. Последний раз взглянув на пустыню и звезды, он задраил все  люки
и поспешил, дрожа от усталости и напряжения, пристегнуться рядом с  Орри
и Сингом.
   Взлет обеспечивали обычные ракетные двигатели;  околосветовой  привод
начинал действовать только в космосе. Корабль мягко оторвался от земли и
через несколько секунд вышел за пределы атмосферы. Автоматически включи-
лись видеоэкраны, и Фальк-Рамаррен увидел, как быстро уменьшается в раз-
мерах Земля - голубоватая, затянутая облаками сфера со светлым  ободком.
Затем корабль окунулся в бездонный океан солнечного света.
   Покидает ли он свой дом или же направляется домой?
   На обращенном вниз экране секундно  вспыхнул  золотистым  полумесяцем
Восточный океан, подобно драгоценному камню на гигантской решетке Узора.
Затем узор и решетка разлетелись вдребезги, Барьер  был  преодолен,  ма-
ленький корабль вырвался за пределы времени и помчался сквозь тьму  кос-
моса.



   Король планеты Зима

   Когда на поверхности Реки Времени возникают водовороты, затягивая ис-
торию, словно зацепившуюся за топляк, в воронку - а именно это и  проис-
ходило при весьма странных обстоятельствах смены правительства  в  госу-
дарстве Кархайд, - тогда весьма полезными для исследователя  оказываются
порой любительские фотографии, сделанные наудачу; их можно собрать, раз-
ложить, подобно пасьянсу, и сравнить родителя с ребенком, молодого коро-
ля со старым? Их можно также перетасовать, перемешать, разложить  по-но-
вому, пока Река Времени не войдет в прежнее русло,  ибо,  не  смотря  на
влияние, оказанное межпланетными экспедициями на историю Кархайда, и со-
вершенные самими кархайдцами немногочисленные путешествия в  иные  миры,
Время (по справедливому утверждению Полномочного посла на планете Гетен,
господина Акста) не может повернуть вспять; это невозможно,  как  невоз-
можно смеяться перед смертью.
   Поэтому -хотя наиболее известен тот фотопортрет короля Аргавена,  где
он в темном траурном костюме склоняется над телом упокоившегося  старого
короля, освещаемый лишь отблеском пожаров, которыми объят город,  -  да-
вайте на время отложим эту фотографию. И посмотрим прежде на снимок  мо-
лодого двадцатилетнего Аргавена - гордости Кархайда, личности  настолько
яркой и удачливой, какие вряд ли рождались когда-либо на  этой  планете.
Но отчего юный король бессильно прислонился к стене? Почему  он  весь  в
грязи, дрожит, а глаза его безумно блуждают, словно он навсегда  утратил
то - пусть минимальное - доверие к миру, которое принято считать здраво-
мыслием? В душе своей он повторял тогда вот уже много часов - или лет? -
подряд: "Я отрекусь. Отрекусь. Отрекусь". Без конца мучило его одно и то
же видение - дворцовый зал с красными стенами, башни и улицы  Эренранга,
потом падающие хлопья снега, прекрасные долины близ Западного  Перевала,
белые вершины Каргава? неужели от этого он хотел отречься, неужели хотел
отказаться от своего королевства? "Я отрекусь", - негромко произнес  он,
а потом что было силы выкрикнул те же слова, ибо снова перед ним  явился
человек в красно-белом одеянии, снова вкрадчиво зазвучал его голос: "Ва-
ше Величество, раскрыт заговор в Королевской Школе  Ремесел!  Готовиться
покушение на вас". И снова на него обрушивался непонятный то ли шум,  то
ли вой? Король прятал голову под подушки, зажимая  уши  руками,  шептал:
"Прекратите, пожалуйста, прекратите это!", но невнятный  вой  становился
все громче, все пронзительнее, он приближался, неумолимый,  и  проникал,
казалось, в саму плоть Аргавена. Не выдерживали и лопались нервы,  натя-
нутые как струны; кости непроизвольно дрожали и  приплясывали  под  этот
дикий аккомпанемент,  выворачиваясь  из  суставов.  И  король  застывал,
чувствуя, как кости его повисают, обнажившись, на тонких белых  нитях  -
нервах или сухожилиях? А потом плакал без слез и  кричал:  "Взять  их!..
Посадить в тюрьму!.. Казнить? непременно казнить! Прекратите это,  прек-
ратите!.."
   И тут же все прекращалось.
   Молодой король, весь дрожа, сполз на пол бесформенной грудой  тряпья.
Пол был какой-то странный? Почему-то не было знакомых керамических  пли-
ток, ни паркета, ни даже тюремного, запятнанного мочой  цемента.  Оказа-
лось, что он лежит на простом деревянном полу в своей комнате,  в  башне
дворца. Здесь он всегда чувствовал себя в безопасности, далеко от своего
отца-людоеда - холодного,  неласкового,  безумного  короля  Кархайда.  В
детстве он любил играть здесь в дочки-матери с Пири и сидеть у камина  с
Борхабом, который брал его на руки и баюкал, пока  он  не  погружался  в
благостный полусон. Но теперь нигде не было для него ни убежища, ни спа-
сения, ни сна. Страшный человек в черном добрался даже сюда;  он  обеими
руками приподнял голову короля, и без того едва державшуюся на тоненьких
белых нитях, поднял ему веки, которые король тщательно пытался сомкнуть,
и они тоже повисли на таких же нитях?
   - Кто я?
   Равнодушная черная маска склонилась к нему. Молодой  король  забился,
пытаясь высвободиться из рук черного человека, и зарыдал от собственного
бессилия: он знал, что сейчас начнется удушье и он не сможет дышать, по-
ка не произнесет вслух нужное им имя - Герер. Однако дышать он пока мог.
Это ему пока было позволено. Хорошо, что он вовремя распознал человека в
черном.
   - А кто я? - спросил его кто-то другой нежным тихим голосом,  и  юный
король всей душой устремился к этому человеку, всегда приносившему  уте-
шение и покой.
   - Ребад, - прошептал он, - скажи, что мне делать? Ребад!
   - Спать. Сейчас нужно спать.
   Король подчинился и уснул. Глубоко, без сновидений. Только перед  са-
мым пробуждением появились сны. Снова тот неестественный, кровавый  цвет
заката слепил его широко открытые глаза, снова он стоял на парадном бал-
коне дворца, глядя вниз на пятьдесят тысяч разверстых  колодцев,  извер-
гавших фонтаны истерических воплей. Пронзительные звуки пламенем вспыхи-
вали в его мозгу, складываясь в имя: Аргавен. Имя короля  в  реве  толпы
звучало словно насмешка, словно издевательство. Он ударил руками по  уз-
ким бронзовым перилам и крикнул: "Я  заставлю  вас  замолчать!",  но  не
расслышал собственного голоса - слышны были только их  голоса,  ядовитые
извержения множества разинутых пастей: ненавидящая короля  толпа  громко
выкрикивала его имя?
   - Уйдите отсюда, о мой король, - сказал тот же тихий голос,  и  Ребад
увел его с балкона.
   Потом они оказались в огромном парадном зале с красными стенами. Воп-
ли снаружи прекратились: Ребад захлопнул окно. Выражение лица  его,  как
всегда, было спокойным, сочувственным.
   - Что вы намерены делать, Ваше Величество? - тихо спросил он.
   - Я? я отрекусь от престола.
   - Нет, - спокойно возразил Ребад. - это было  бы  несправедливо.  Так
что же вы намерены делать?
   Молодой король стоял молча. Его била дрож. Ребад усадил его на кован-
ную скамью, потому что, как это и раньше часто случалось, в глазах у ко-
роля вдруг потемнело, стены сдвинулись и он снова очутился  в  крошечной
тюремной камере?
   - Позовите? Позовите стражу! Пусть стреляют прямо в толпу. Пусть уби-
вают! Надо проучить негодяев! - Молодой король говорил торопливо,  почти
захлебываясь, но отчетливо и громко. Он почти кричал.
   - Прекрасно, Ваше Величество, - поклонился Ребад, - вот мудрое  реше-
ние! Так и следует поступить. Так мы непременно выпутаемся из  беды.  Вы
все делаете правильно. Верьте мне.
   - Я тебе верю. Верю. Увези меня отсюда, - прошептал  молодой  король,
сжимая руку Ребада. Но тут вдруг напрягся: что-то снова было не так.  Он
уже не верил и Ребаду, и надежды на спасение не  оставалось.  Ребад  уже
собирался уходить, по-прежнему спокойный, хотя на лице его было написано
сожаление. Молодой король просил его остаться, просил  вернуться  назад?
Но снова, снова в ушах короля начинал звучать негромкий, невнятный  вой,
от которого череп готов был треснуть, и вот уже тот человек в красно-бе-
лом одеянии подходил все ближе, ближе, тихо ступая по бесконечному крас-
ному полу? "Ваше Величество, раскрыт заговор в Королевской  Школе  Реме-
сел?"
   На улице близ Старой Гавани, у самого берега моря. Фонари горели  яр-
ко, но свет их растворялся в тумане. Портовый стражник Пепенерер обходил
свой участок, ничего особенного увидеть не ожидая, но вдруг заметил, как
по направлению к нему движется, спотыкаясь,  какая-то  странная  фигура.
Пепенерер не очень то верил во всяких там морских порнгопов, однако  те-
перь перед ним было явно что-то похожее. Загадочное  существо,  покрытое
слизью и пахнущее морем, еле ползущее на тонких паучьих ножках, со  сто-
ном хватающее ртом воздух? В старинных морских легендах не мало  расска-
зывалось о порнгропах, но вся волшебная чушь быстро выветрилась у  Пепе-
нерера из головы: перед ним явно был человек. То ли пьяница, то ли безу-
мец, а может - жертва загадочного преступления. Человек еле  брел  между
унылыми серыми стенами пакгаузов.
   - Эй, ты! А на-ка стой! - проревел Пепенерер.
   Несчастный полуголый пьянчуга глянул на него безумными  глазами,  ис-
пустил вопль ужаса, попытался было удрать, но поскользнулся на  покрытых
ледком камнях мостовой, упал и пополз. Пепенерер взял ружье на изготовку
и выпустил в пьяницу слабый звуковой заряд - просто чтобы тот  успокоил-
ся; потом присел рядом с ним на корточки, достал рацию и связался с  За-
падным отделением охраны, попросив прислать машину.
   Обе руки распростертого на камнях мостовой человека, безвольные и об-
мякшие, были покрыты пятнышками и точками - следами бесчисленных  инъек-
ций. Значит, он не был пьян, просто напичкан наркотиками. Пепенерер  по-
тянул носом, но знакомого смолистого запаха оргреви не уловил. Наверное,
какие-то другие наркотики. Интересно, это его воры так отделали? Или это
родовая месть? Воры вряд ли оставили золотое кольцо у  него  на  руке  -
массивное, широкое, с резьбой. Пепенерер наклонился, чтобы получше расс-
мотреть кольцо, но тут взгляд его упал на  покрытое  ссадинами  мертвен-
но-бледное лицо человека, слабо освещенное уличным  фонарем.  Лицо  было
повернуто к нему профилем. Пепенерер порылся  в  кармане  и  достал  но-
венькую монетку, где на одной из сторон четко выделялся обращенный влево
профиль короля. Потом снова посмотрел на человека, лежащего на мостовой.
Его обращенный влево профиль, не смотря на игру света и  теней,  показа-
лось уме знакомым. Однако , заслышав мурлыканье электромобиля,  сворачи-
вающего от Старой Гавани. Охранник сунул монетку в карман,  пришоваривая
под нос: "Ах я дурак чертов!"
   Дело в том, что короля Аргавена вот уже две недели не было в Эренран-
ге: он охотился в горах. Об этом сообщалось в каждой сводке  радионовос-
тей.
   - Видите ли, - сказал Хоуг, врач, - мы можем, конечно, допустить, что
королю пытались дать соответствующую ментальную "настройку". Однако  это
почти не к каким дальнейшим выводам не приводит: слишком многие  занима-
ются подобными экспериментами и в Кархайде, и, разумеется, в  Оргорейне.
И это отнюдь не преступники, на которых можно было бы начать  охоту,  но
вполне уважаемые люди - психиатры, физиологи. Те, кому вполне законно по
роду деятельности разрешено пользоваться наркотиками. Если же им и  уда-
лось добиться поставленной цели, то все  остальное  они  по  возможности
заблокировали, чтобы работе "настроенного" мозга не  мешало  ничто.  Так
что все "ключи и отмычки" спрятаны, и ни  одна  побуждающая  команда  не
сработает - мы просто никогда не сможем догадаться, какой вопрос являет-
ся ключевым. По-моему, добиться нужной информации без  губительных  пос-
ледствий для мозга короля в данном  случае  невозможно;  даже  под  воз-
действием гипноза или сильных наркотических средств  нельзя  теперь  уз-
нать, какие именно идеи были королю имплантированы, а какие являются его
собственными, так сказать, автономными. Возможно, смогли бы помочь иноп-
ланетяне, хотя я лично не слишком то верю в возможности их психиатричес-
кой науки: по-моему, они просто хвастаются своими  достижениями  в  этой
области; впрочем, так или иначе, но необходимых специалистов у них здесь
нет. Остается лишь одна надежда.
   - Какая? - жестко спросил лорд Герер.
   - У короля живой ум и решительный характер. Прежде  чем  они  сломили
его, еще в самом начале, он мог успеть догадаться, что с ним  делают,  и
установить некий психологический барьер или, может быть, даже заблокиро-
вать память, оставив себе , таким образом путь к спасению?
   Хоуг постепенно утрачивал свойственную ему самоуверенности; слова его
как бы повисали в тишине высокого полутемного зала с  красными  стенами.
Он так и не дождался ответа от старого Герера.
   В красном зале королевского дворца даже рядом с камином вряд ли  было
больше 12(С. А уж в центре зала, далеко от обоих каминов,  расположенных
в торцовых стенах. - около 5(С. За окнами порхали легкие снежинки,  день
был не слишком морозный, чуть ниже нуля. Весна пришла на планете  Гетен.
В каминах ревел огонь, лизал своими красно-золотистыми языками  толстен-
ные поленья. В этом была своеобразная, чуть грубоватая кархайдская  рос-
кошь, дающая мгновенное наслаждение огнем о теплом. Жители Кархайда  во-
обще очень любили огонь: камины, фейерверки, молнии, метеоры, вулканы  -
все это доставляло им несказанную радость. Они избегали,  однако,  цент-
рального отопления, особенно в жилых помещениях, хотя за долгие  годы  и
века промышленной революции на планете Гетен  различные  обогревательные
приборы и системы были доведены до  совершенства.  Батареи  центрального
отопления использовались лишь а арктических широтах для  обогрева  жилых
помещений. Вообще гетенианцы редко испытывали комфорт, как бы не  позво-
ляя себе такой роскоши и никогда не ожидая ее, но всегда  радостно  при-
ветствую - словно неожиданный подарок или удачу.
   Верный слуга короля, застывший у его постели, словно изваяние,  обер-
нулся, когда вошли врач и лорд Герер, королевский Советник, но не проро-
нил ни слова. Вошедшие приблизились к огромному ложу на высоких  золоче-
ных ножках, покрытому тяжелыми, изысканно расшитыми  красными  одеялами.
Распростертое на ложе тело короля оказалось почти на уровне их глаз. Ги-
гантская  кровать  напоминала  неподвижно  застывший  корабль,   готовый
вот-вот сорваться с якоря и унести юного Аргавена по безжалостным темным
волнам тьмы в царство теней и минувших  ужасных  лет.  Содрогнувшись  от
внезапно охватившего его страха, старый Советник заметил, что глаза  Ар-
гавена широко распахнуты и обращены в сторону  чуть  приоткрытого  окна.
Король смотрел в узкую щель между шторами - на звезды.
   Герер перепугался еще больше: ну конечно, это безумие; его король ут-
ратил разум? Старик и сам не понимал, от чего ему так страшно. Хоуг ведь
предупреждал его: "Наш король не совсем нормально ведет себя,  лорд  Ге-
рер. Последние полмесяца он жестоко  страдал;  видимо,  его  запугивали,
старались сделать из  него  послушную  марионетку.  Возможно,  мозг  его
серьезно поврежден; безусловно, еще проявятся и побочные повреждения,  и
прямые последствия отравления организма наркотиками".  Но,  несмотря  на
предупреждение, Герер испытал сейчас чудовищное потрясение.
   Вдруг ясные глаза Аргавена уставились прямо на него; не сразу, посте-
пенно король узнавал Герера. И тот неожиданно - он ведь не мог,  разуме-
ется, видеть того страшного человека в черной маске - заметил  в  глазах
своего юного, бесконечно любимого  короля  ненависть  и  почти  животный
ужас, увидел, как он, задыхаясь, борется со своим верным слугой, с  вра-
чом и обессиленный, падает на постель, не в состоянии убежать -  убежать
от него, от Герера!
   Отойдя подальше, на середину холодного зала, туда, где похожая на нос
корабля часть величественного ложа скрывала его от  глаз  короля,  Герер
услышал, как они успокаивают Аргавена и снова укладывают в постель.  Го-
лос короля звучал пронзительно и по-детски жалобно. Точно также во время
своего последнего предсмертного приступа помешательства говорил и старый
король Эмран - таким же детским голоском. Слышно было лишь, как  в  двух
каминах ревет пламя.
   Коргри, личный страж короля, зевнул и протер глаза. Хоуг что-то нака-
пал в склянку, потом наполнил шприц. Герер прибывал в  полном  отчаянии.
Дитя мое, король мой, что они с тобой сделали?! Сколько  было  надежд  -
праведных, светлых! - и вот все пошло прахом? Душа старого  Герера  бес-
сильно плакала, хотя с виду этот человек походил на черную каменную глы-
бу, тяжелую, грубо обтесанную. Он всегда отличался  спокойствием,  осто-
рожностью и расчетливостью, а по