ж не думала, что для тебя это  имеет  значение,  -  равнодушно
бросила Томико, забрала свои записи и, выходя из каюты, добавила: -  На-
деюсь, вы с Харфексом, или с кем там еще, успеете закончить до последне-
го звонка. Я слишком устала сегодня.
   Оллероо забилась в рыданиях, роняя слезы  на  тщательно  вызолоченные
соски. Плакала она по любому поводу. А Томико плакала в  последний  раз,
когда ей было десять лет от роду.
   Маловато радости было на борту этого корабля, однако, когда Аснанифо-
ил с помощью компьютеров вышел к  Миру-4470,  ее  немножко  прибавилось.
Планета лежала прямо по курсу, сверкая, словно темно-зеленый драгоценный
камень на дне гравитационного колодца. И по  мере  того  как  нефритовый
диск рос на экранах, в команде росли взаимопонимание и терпимость.  Даже
эгоизм и грубость Осдена теперь  работали  на  то,  чтобы  сплотить  ос-
тальных.
   - А может, он был введен в экипаж в качестве мальчика для битья. Или,
как говорят на Земле, козла отпущения, - высказал предположение  Маннон.
- Может, и в самом деле его противостояние нам всем приводит, в общем  и
целом, к положительным результатам?
   И ни один из них не посмел его перебить - настолько сильным в тот мо-
мент было желание поддерживать добрые отношения.
   Корабль вышел на орбиту вокруг планеты. На ее ночной стороне не  све-
тилось ни одного огонька, а на дневной не было видно ни одной дороги, ни
единой постройки.
   - Людей здесь нет, - прошептал Харфекс.
   - Конечно, нет, - пробурчал Осден из-под напяленного на голову  плас-
тикового пакета, который, по его словам, предохранял его от вибраций на-
ходившихся рядом с ним остальных членов команды. Для наблюдений ему  был
выделен персональный экран. - Мы находимся в двухстах световых годах  от
границ Хайнской экспансии, и снаружи вы не найдете ни  одного  человека.
Причем нигде. Неужели вы считаете природу такой дурой, чтобы она  дважды
повторяла свои ошибки?
   Никто даже не обернулся в его сторону; все взгляды были  прикованы  к
экранам, на которых плыл нефритовый диск. Там была жизнь. Но там не было
человека. А все они среди людей всегда чувствовали себя белыми воронами,
и потому эта картина не рождала в их сердцах чувства одиночества и  заб-
рошенности, а наоборот - вселяла покой. Даже Осден лишился своей обычной
непроницаемой маски: он слегка нахмурился.
   Приводнение на океанскую гладь, взятие проб воздуха, высадка. Корабль
со всех сторон окружали травянистые растения: сочные зеленые стебли  ки-
вали на ветру пышными метелками макушек и, слегка задевая  экраны  наце-
ленных на них видеокамер, запудривали линзы обильной пыльцой.
   - Создается впечатление, что на планете одна фитосфера, - сказал Хар-
фекс. - Осден, ты нащупал там хоть что-нибудь разумное?
   Все головы обернулись к сенсору, но тот молча встал  из-за  экрана  и
налил себе чашку чая. Он не собирался отвечать. Он  вообще  очень  редко
снисходил до ответа на прямо поставленный вопрос.
   Туго затянутые ремни военной дисциплины были абсолютно неприменимы  к
сумасшедшим ученым - ни у одного из них нет  своего  капрала  в  голове,
заставляющего мозг выполнять приказы начальства. Их иерархические  отно-
шения строились на чем-то сходном с парламентской процедурой и регулиро-
вались системой мягких полуприказов. Однако (пусть  даже  по  совершенно
непостижимым для нее соображениям) большое начальство назначило  доктора
Томико Хайто координатором экспедиции, и она в первый раз за весь  полет
решила воспользоваться данной ей властью.
   - Мистер сенсор Осден, - выдавила она из себя, - будьте  добры  отве-
тить мистеру Харфексу.
   - Интересно, как это я могу "нащупать" хоть что-то снаружи, если вок-
руг меня постоянно копошатся, как червяки в банке, девять психически не-
уравновешенных гуманоидов? Когда у меня будет что сказать, не бойтесь  -
скажу. Я прекрасно знаю свои обязанности сенсора. Но если вы,  координа-
тор Хайто, еще хоть раз позволите себе мною  командовать,  я  подумаю  о
том, чтобы их с себя сложить.
   - Отлично, мистер сенсор, я полагаю, что в дальнейшем мне не  понадо-
бится вам приказывать. - Голос Томико был абсолютно спокоен,  но  Осден,
стоявший все это время к ней спиной, вздрогнул, словно получил  физичес-
кий удар.
   Предположение биолога полностью оправдалось:  произведя  ряд  проб  и
анализов, они не обнаружили на планете ни малейшего намека  на  животные
формы жизни - даже никаких микроорганизмов. Никто в этом мире не ел дру-
гого. Единственным способом существования был фотосинтез.  Планета  была
безграничным царством растений, и ни одно из них не походило на те,  что
встречались до сих пор представителям царства человека. Бесконечное раз-
нообразие форм и расцветок: зеленые, красные, пурпурные,  коричневые?  И
полная тишина. Единственным, что здесь двигалось, был теплый  ветерок  -
он лениво задевал листья и стебли и гонял облачка светло-зеленой  пыльцы
над бескрайними лесами, прериями, степями, лугами? на которых  не  росло
ни единого цветка; ничья нога еще не ступала по этой девственной  земле,
ничьи глаза никогда не любовались этой пышной зеленью. Теплый  печальный
мир. Безмятежно-печальный.
   Поисковики спокойно, словно на пикнике, бродили  по  лугу,  заросшему
сиреневыми травами, и тихонько переговаривались друг с  другом.  Они  не
смели говорить громко, опасаясь нарушить великое, царившее здесь миллио-
ны лет безмолвие ветра и листьев, листьев и ветра - то  нарастающее,  то
стихающее, но неизбывное. Они говорили почти шепотом, но, будучи людьми,
не могли не говорить.
   - Бедняга Осден! - прыснула  биотехник  Дженни  Чонг,  пилотируя  ма-
ленький разведывательный вертолет к Северному полюсу планеты. - Иметь  в
голове такую сверхточную аппаратуру - и быть не в  состоянии  ее  приме-
нить. Какой облом!
   - Он сказал мне, что ненавидит растения, - со смешком отозвалась  Ол-
лероо.
   - Хочешь сказать, что он сам похож на растение? По  крайней  мере  до
тех пор, пока мы его не задеваем?
   - Я бы тоже не сказал, что мне вся эта растительность по душе, -  за-
метил Порлок, глядя на расстилавшиеся внизу багровые приполярные леса. -
Все одно и то же. Ни малейшей мысли. Ни малейших изменений. Человек, ос-
танься он здесь один, рехнется в пять минут.
   - Но они все живые, - сказала Дженни Чонг. -  И  Осден  ненавидит  их
именно за это.
   - Ну, он все-таки не настолько ублюдок, - великодушно вступилась  Ол-
лероо.
   Порлок бросил на нее косой взгляд:
   - Ты что, и с ним спала? Белденианка вспыхнула и разрыдалась:
   - У вас, землян, на уме одно непотребство!
   - Да нет, он ничего такого не хотел сказать,  -  поспешила  вмешаться
Дженни Чонг. - Ведь правда, Порлок?
   Химик внезапно расхохотался, и его  усы  украсились  гирляндой  брызг
слюны.
   - Да Осден не переносит даже, когда к нему прикасаются, - сквозь сле-
зы всхлипнула Оллероо. - Я его как-то случайно задела плечом в коридоре,
так он оттолкнул меня с такой гадливостью, словно я  грязная?  вещь.  Мы
все для него только вещи.
   - Он - дьявол! - внезапно взвился Порлок с  такой  яростью,  что  обе
женщины испуганно вздрогнули. - Он уничтожит всю нашу команду, не  одним
способом, так другим. Попомните мои слова! Да  его  нельзя  на  пушечный
выстрел подпускать к нормальным людям!
   Они приземлились на Северном полюсе. Полуночное солнце еле тлело  над
невысокими холмами. Сухие ломкие зелено-бордовые палки растений  торчали
во всех направлениях. Хотя здесь везде существовало только одно  направ-
ление - на юг. Подавленные великим безмолвием, поисковики молча  достали
свои инструменты и принялись за работу - три копошащихся вируса на  теле
неподвижного космического великана.
   Осдена никто не приглашал в исследовательские  экспедиции;  никто  не
просил его сопровождать очередной вылет ни в качестве фотографа, ни  пи-
лота, ни связиста. Сам он тоже не изъявлял ни малейшего  желания  в  них
участвовать и потому редко покидал центральную базу. Там он часами  про-
сиживал за компьютером, делая сводку результатов изысканий Харфекса. Еще
он помогал Эскване, в обязанности которого входила профилактика оборудо-
вания, но на радиоинженера общение с ним действовало таким специфическим
образом, что он просыпал двадцать пять часов из тридцати  двух,  состав-
лявших местные сутки. И даже несмотря на это, мог заснуть  в  любой  мо-
мент, прямо над паяльником.
   Однажды координатор решила не отправляться на вылет, а провести  весь
день на базе, чтобы  спокойно  составить  отчет.  Кроме  нее  оставалась
только Посвет Ту, с которой Маннон провозился все утро, чтобы вывести из
состояния превентивной кататонии. Теперь она отлеживалась в своей комна-
те. Томико, одним глазом наблюдая за Осденом с Эскваной, заносила инфор-
мацию в банк данных. Так прошло два часа.
   - Ты, очевидно, собираешься для  соединения  этой  цепи  использовать
микроманипуляторы-860, - раздался тихий нерешительный голос Эскваны.
   - Естественно! - Прости, но я вижу, что у вас только 840-е?
   - Так будут 860-е! Я, к твоему сведению, еще не успел поменять. У ме-
ня не тысяча рук! Вот когда я не буду знать, что делать дальше, тогда  и
начну спрашивать твоих советов, инженер!
   Томико выждала с минуту и оглянулась. Эсквана спал, уронив голову  на
стол и засунув в рот большой палец.
   - Осден!..
   Тот промолчал и даже не обернулся. Лишь легкое нетерпеливое  движение
плечами показало, что он слушает.
   - Ты не можешь не знать, в чем слабость Эскваны.
   - Я не в ответе за его ненормальные физические реакции.
   - Зато ты в ответе за себя. На этой планете без Эскваны нам не  обой-
тись, а вот без тебя - вполне. Поэтому если ты не  способен  контролиро-
вать свою враждебность, то тебе, пожалуй, следует отказаться от  общения
с ним.
   Осден отложил инструменты и встал.
   - Да с удовольствием! - взвизгнул он. - Ты же не способна даже  вооб-
разить, что значит постоянно подвергаться вместе с ним приступам его не-
осознанного страха, разделять его патологическую трусость,  быть  вынуж-
денным вместе с ним трястись как овечий хвост от малейшего шороха!
   - Ты что это, пытаешься оправдаться передо мной за  свое  свинское  к
нему отношение? Я-то думала, в тебе больше самоуважения? -  Томико  вне-
запно обнаружила, что ее трясет от ярости. - Если твои эмпатические спо-
собности действительно позволяют тебе разделять с Андером  его  фобии  и
осознать всю глубину его несчастья, то почему же это не вызывает в  тебе
ни капли сочувствия?
   - Сочувствие? - пробормотал Осден. - Сострадание. Да  что  ты  можешь
знать о сочувствии?
   Томико удивленно воззрилась на него, но он  продолжал  стоять  к  ней
спиной.
   - Не позволишь ли мне вслух назвать своими именами те эмоции, что  ты
сейчас, в данную минуту соизволила почувствовать по отношению ко мне?  -
через минуту вновь заговорил он. - Я могу определить их даже точнее, чем
ты сама. Я уже наловчился мгновенно анализировать  любые  вибрации,  как
только они меня достигают. И я принял все твои эмоции по полной програм-
ме.
   - А что ты, интересно, от меня ожидал еще? Думаешь,  я  буду  вежливо
сносить все твои выходки?
   - Да какое значение имеют мои выходки, ты, тупая  кретинка?  Ты  что,
думаешь, что любой нормальный человек - это источник любви? Мне  судьбой
предоставлен выбор - быть либо ненавидимым, либо презираемым. Не  будучи
ни женщиной, ни трусом, я предпочитаю вызывать к себе ненависть.
   - Чушь. Самозащита. У каждого человека?
   - Но я не человек, - перебил ее Осден. - Это вы все - люди. А  я  сам
по себе. Я один.
   Потрясенная столь бездонным солипсизмом, Томико  несколько  минут  не
могла выдавить из себя ни слова; наконец она бросила без всякой жалости,
как, впрочем, и без злобы:
   - Ну так пойди и удавись!
   - Тебе этот путь больше подходит, Хайто, - глумливо усмехнулся он.  -
Я не подвержен депрессиям, и потому для меня сеппуку*  не  является  ле-
карством от всех болезней. Есть еще предложения?
   - Тогда уходи. Полностью отдели себя от нас. Забирай вертолет и  отп-
равляйся на сбор образцов. Лучше в лес. Харфекс лесами еще не занимался.
Возьми под контроль любой гектар леса в пределах  радиосвязи.  На  связь
будешь выходить в восемь и двадцать четыре часа ежесуточно.
   Осден вышел и с этой минуты в течение пяти дней напоминал о себе лишь
лаконичными сообщениями по два раза в сутки. Атмосфера на базе резко из-
менилась к лучшему. Эсквана теперь бодрствовал  по  восемнадцать  часов.
Посвет Ту достала свою любимую лютню и теперь с утра до вечера распевала
гимны (раньше Осден, которого от музыки корежило, запрещал ей это). Ман-
нон, Харфекс, Дженни Чонг и Томико прекратили принимать транквилизаторы.
Порлок что-то там продистиллировал в лаборатории и в одиночку  продегус-
тировал. Потом долго маялся похмельем. Аснанифоил вместе с Посвет Ту за-
катили всенощную нумерологическую эпифанию - мистическую оргию на  языке
высшей математики - верх блаженства для любой  таукитянской  религиозной
души. Оллероо переспала со всеми мужчинами.  Работа  пошла  семимильными
шагами.
   Но на шестой день райской жизни пришел конец.  Специалист  по  точным
наукам с выпученными глазами опрометью вылетел на поляну, на которой на-
ходилась центральная база, и, не тратя времени на обход по  протоптанной
тропинке, помчался напролом  сквозь  обступавшие  лагерь  стволы  сочных
трав.
   - Там в лесу? Что-то есть? - запыхавшись, выпалил он. Руки и усы  его
тряслись мелкой дрожью. - Что-то большее. Оно двигалось. Я оставил в том
месте отметку и поспешил убраться. А оно  шло  за  мной.  Оно  будто  бы
скользило по ветвям. И не отставало. Оно меня преследовало. - Он с  ужа-
сом оглядел сбежавшуюся команду.
   - Сядь, Порлок. Успокойся. Приди в себя и  попробуй  проанализировать
свои впечатления. Ты что-то видел?
   - Не то чтобы видел. Это было какое-то движение. Направленное.  Я?  я
н-не знаю, что это было? Но оно двигалось само? По деревьям? Ну, по этим
древовидностям? Да плевать, как они называются, главное - оно бродило по
ним. И на самой опушке.
   - Некому на тебя здесь нападать, Порлок, - угрюмо проговорил Харфекс.
- Здесь даже микробов нет. А больших животных нет и быть не может.
   - А что, если это просто какая-то лоза упала с дерева у тебя за  спи-
ной или рухнул подгнивший ствол?
   - Нет, - стоял на своем Порлок. - Оно направленно двигалось ко мне. И
очень быстро. А когда я обернулся, отпрянуло в гущу веток и  спряталось.
И еще я слышал какой-то треск. Если это не животное? то один Бог  знает,
что это может быть! Оно было большим. Примерно с человека. Вроде рыжева-
тое. Но толком я не видел и не могу с уверенностью это утверждать.
   - Это был Осден. Не наигрался в Тарзана в детстве, - нервно хихикнула
Дженни Чонг.
   Томико не выдержала и прыснула, но  Харфекс  остался  серьезным,  как
гробовщик.
   - Бродить одному среди этих древовидных  трав  небезопасно  для  здо-
ровья, - наконец тихо, напирая на каждое слово, заговорил он. - Я  давно
это заметил и потому отложил исследование леса на потом. Колыхание густо
растущих ветвей этих пастельных оттенков (и особенно в сочетании с люми-
нофорами) создает гипнотический эффект. А коробочки спор  взрываются  со
столь равными интервалами, что  это  создает  впечатление  какой-то  ис-
кусственности. Но я думал, что это действует так только на  меня,  и  не
хотел пока делиться своими  субъективными  впечатлениями.  Однако,  если
кто-то подвержен гипнозу больше, чем я, это вполне могло вызвать у  него
галлюцинации?
   Порлок яростно затряс головой и, облизнув сухие губы,  упрямо  возра-
зил:
   - Оно там было. Оно двигалось вполне  целеустремленно.  Оно  пыталось
напасть на меня со спины.
   Когда в двадцать четыре часа Осден вышел на связь, Харфекс  рассказал
ему о случае с Порлоком.
   - Не обнаружили ли вы, мистер Осден, хоть чего-нибудь, что  могло  бы
подтвердить наличие в лесу движущейся, сознательной жизнеформы?
   - С-с-с? - сардонически прошипело радио, а затем раздался резкий  бе-
запелляционный фальцет сенсора: - Нет. Чушь собачья.
   - Вы пробыли в лесу дольше, чем мы все, вместе взятые, - с  безупреч-
ной вежливостью продолжал Харфекс. - Не пришли ли вы к тем  же  выводам,
что и я, а именно: что данные растительные формы способны своим монотон-
ным колыханием вызвать гипнотический эффект и в конечном итоге  привести
к галлюцинациям наблюдателя?
   - С-с-с? Я согласен, что Порлок имеет  большие  проблемы  с  головой.
Заприте его лучше в лаборатории, где он меньше наломает  дров.  От  меня
еще что-то надо?
   - Пока больше ничего, - буркнул Харфекс, и Осден тут же отключился.
   Никто не мог подтвердить рассказ Порлока, однако никто не мог и опро-
вергнуть его. Сам же он был абсолютно уверен, что некто большой  пытался
напасть на него со спины. Поставить его слова под сомнение  было  легко,
но в то же время ни один из членов экспедиции ни на минуту  не  забывал,
что находится в чужом мире. И ни один из них не  мог  не  признать,  что
каждого, кто вступал под сень инопланетных деревьев, брала оторопь и  по
спине легким холодком пробегал невольный страх. Харфекс предложил  назы-
вать все-таки эти древовидные растения деревьями.
   - Ведь это то же самое, только совсем другое, - объяснил он.
   Все рано или поздно побывали в лесу и сошлись на том,  что  чувствуют
там себя чрезвычайно неуютно и не могут отделаться от  впечатления,  что
спиной ощущают чью-то слежку.
   - Нет, с этим необходимо разобраться, - сказал наконец Порлок и  пот-
ребовал, чтобы его, как и Осдена, направили в лес во  временный  лагерь,
чтобы он смог бы заняться наблюдениями всерьез.
   С ним вызвались идти Оллероо и Дженни Чонг, но  только  при  условии,
что они будут вместе. Харфекс направил группу в лес неподалеку от  цент-
ральной базы, находившейся на широкой равнине, занимавшей  четыре  пятых
континента D. Он запретил им брать с собой оружие и потребовал  не  ухо-
дить слишком далеко и все время оставаться в пределах связи. Как  и  Ос-
ден, они дважды в сутки были обязаны отчитываться.
   Прошло три дня. Потом Порлок сообщил, что на берегу реки заметил меж-
ду деревьями движение чего-то большого, неопределенной формы. На следую-
щую ночь Оллероо доложила, что слышала, как кто-то ходит вокруг палатки.
Она клялась, что ей это не приснилось.
   - На этой планете не может быть животных, - упорно продолжал твердить
Харфекс.
   И вдруг Осден пропустил свой утренний рапорт. Томико просидела у при-
емника целый час, а затем вместе с Харфексом вылетела в тот район, отку-
да пришло последнее сообщение от сенсора. Но когда вертолет пошел круга-
ми над предполагаемым районом поисков,  раскинувшееся  внизу  шелестящее
море пурпурно-зеленых листьев, веток и метелок привело ее в отчаяние.
   - Как мы сможем найти его в этой каше?
   - Он сообщал, что остановился на ночлег на берегу реки.  Надо  искать
аэрокар: от него он далеко уйти не мог. Собирать образцы  -  работа  до-
вольно кропотливая? А вот и река.
   - А вот и его аэрокар! - воскликнула Томико, уловив  в  листве  столь
необычный для пастельных тонов этого мира резкий металлический  блик.  -
Двигай туда.
   Они зависли над берегом, и Томико сбросила веревочную  лестницу.  Оба
начали спускаться, и вскоре пышная растительность сомкнулась над их  го-
ловами.
   Как только ее ноги коснулись земли, координатор  тут  же  расстегнула
кобуру, однако, бросив взгляд на невооруженного  Харфекса,  решила  пока
пистолета не вынимать. Но руки с кобуры тоже не сняла.  Несмотря  на  то
что они находились всего в нескольких метрах от реки, здесь царила  пол-
ная тишина. Под кронами деревьев царил сырой полумрак. Вокруг  колоннами
уходили ввысь совершенно одинаковые стволы. Но при ближайшем  рассмотре-
нии все-таки между ними были некоторые различия: на одних мягкое  покры-
тие было гладким, на других - бугристым;  одни  были  буровато-зелеными,
другие - коричневыми; все они были опл