были просто подачкой Сингов, поскольку не существовало эко-
номики, способной вдохнуть в них жизненную силу. Хотя утверждалось,  что
на Земле живет множество Повелителей, они основали почему-то только один
город, оторванный от остального мира - подобно самой Земле, которая дер-
жалась в стороне от других планет, что некогда образовывали Лигу.
   Эс Тох был замкнутым на себя, самодостаточным  городом  без  истории.
Все его великолепие, мелькание огней, машин и лиц, мельтешение  чужаков,
роскошь улиц и зданий - все располагалось над глубокой трещиной в земле,
над пустотой. Это была Обитель Лжи. И тем не менее город  был  великоле-
пен. Он напоминал гигантский бриллиант, упавший с неба на дикие просторы
Земли: гордый, чуждый и вечный.
   Слайдер перенес их через изящную арку моста без перил к ярко освещен-
ной башне. Далеко внизу во тьме бежала невидимая река. Горы скрылись  за
грозовыми облаками и в сиянии города. Слуги, встречавшие у входа в  баш-
ню, провели Фалька и Орри к лифту, а затем и в комнату,  стены  которой,
как всегда полупрозрачные и глухие, были словно сделаны из  голубоватого
искрящегося тумана. Гостей попросили присесть и поднесли высокие  сереб-
ряные кубки. Фальк осторожно отхлебнул и с удивлением  узнал  тот  самый
пахнущий можжевельником напиток, что ему некогда предложили во  Владении
Канзас. Он знал, насколько тот крепок, и не выпил больше ни капли.  Орри
же с наслаждением осушил свой кубок.
   Вошел Абандибот - высокий, в белой мантии. С похожим на маску  лицом,
он едва заметным жестом отпустил слуг и встал на некотором отдалении  от
Фалька и Орри. Слуги оставили третий кубок на маленьком столике. Абанди-
бот поднял его, как бы салютуя, выпил до дна и  затем  произнес  хриплым
шипящим шепотом:
   - Вы не осушили свой кубок, лорд Рамаррен. Есть одна старая-престарая
земная поговорка: "Истина в вине".
   Он улыбнулся и тут же снова стал серьезным.
   - Но, вероятно, вас мучает жажда, которая утоляется не вином, а исти-
ной.
   - Я хочу задать вам один вопрос.
   - Всего один?
   Насмешливая нотка, сквозившая в этих словах, показалась  Фальку  нас-
только отчетливой что он даже взглянул на Орри, надеясь, что и тот  тоже
уловил ее, но мальчик, опустив серовато-золотистые глаза, посасывал оче-
редную трубочку парифы и явно ничего не заметил.
   - Я бы предпочел переговорить с вами  наедине,  -  решительно  сказал
Фальк.
   Услышав эти слова, Орри удивленно поднял глаза.
   - Разумеется, я готов, - кивнул Синг. - Однако мой ответ не  изменит-
ся, если Хар Орри уйдет отсюда. Нет ничего, что мы предпочли бы поведать
вам, утаив при этом от него; равно как нет ничего, что мы  предпочли  бы
поведать ему, утаив от вас. Но если вам угодно, чтобы  он  вышел,  пусть
будет по-вашему.
   - Подожди меня в холле, Орри, - сказал Фальк.
   Мальчик кивнул и покорно вышел из комнаты.
   Когда вертикальные створки двери закрылись за  ним,  Фальк  произнес,
вернее, прошептал, потому что все здесь  не  столько  говорили,  сколько
шептали:
   - Я хотел бы повторить свой прежний вопрос. Я  не  уверен,  что  пра-
вильно вас понял. Вы в состоянии восстановить мою прежнюю память  только
за счет моей нынешней личности, не так ли?
   - Почему вы спрашиваете меня, правда ли это? Поверите ли вы моему от-
вету?
   - А почему я не должен верить ему? - поинтересовался Фальк, но у него
вдруг засосало под ложечкой - он почувствовал, что Синг играет с ним как
кошка с мышкой.
   - Разве мы не Лжецы? Вы не обязаны верить всему, что мы говорим. Раз-
ве не этому учили вас в Доме Зоува? Мы же знаем, что вы о нас думаете.
   - Ответьте на мой вопрос, - попросил Фальк,  сознавая  всю  тщетность
своего упорства.
   - Я скажу вам лишь то, что уже говорил раньше, только немного подроб-
нее, хотя Кен Кениек лучше меня разбирается во всем этом. Никто  из  нас
не знает человеческий мозг лучше, чем он. Хотите, я позову его? Не  сом-
неваюсь, что он не будет возражать  против  присутствия  своей  проекции
здесь, среди нас. Нет? В общем, это неважно. Грубо говоря, ответ на воп-
рос таков: содержимое вашего мозга стерто. Выскабливание мозга - это не-
кая операция, разумеется не  хирургическая,  а  параментальная,  которая
производится с помощью психоэлектрического оборудования. Ее  последствия
куда серьезнее, чем обычное гипнотическое  блокирование.  Восстановление
стертой памяти возможно,  но  это  более  сложный  процесс,  чем,  соот-
ветственно, снятие гипнотической блокировки. То, что вас волнует в  дан-
ный момент, - это вторичная, добавочная,  неполная  память  -  структура
личности, которую вы сейчас считаете собственным "Я".  Но  это,  конечно
же, не так. Если взглянуть на дело беспристрастно, то ваше вторичное "Я"
- просто рудимент, эмоционально чахлый и  интеллектуально  неполноценный
по сравнению с истинной личностью, которая упрятана в потаенных глубинах
вашей психики.
   Поскольку было бы наивно ожидать от вас беспристрастного  взгляда  на
данную проблему, мог возникнуть соблазн обмануть вас: уверить в том, что
восстановление личности Рамаррена не помешает продолжению  существования
личности Фалька; соблазн солгать, чтобы рассеять все ваши страхи и  сом-
нения и тем самым сделать ваш выбор не столь мучительным. Но  лучше  вам
знать правду, иначе ни вы, ни мы не придем к истине. А истина  заключена
в следующем: когда мы восстановим синаптические способности вашего мозга
в их первоначальном состоянии, если вы  позволите  мне  столь  упрощенно
описать немыслимо сложную и опасную операцию, которую готов  провести  с
помощью своих психокомпьютеров Кен Кениек, то такое восстановление  пов-
лечет за собой тотальную блокировку вторичной  синаптической  плоскости.
Эта вторичная сущность будет безвозвратно подавлена,  то  есть,  в  свою
очередь, стерта.
   - Итак, чтобы оживить Рамаррена, вы должны убить Фалька?
   - Мы никого не убиваем, - раздался в ответ хриплый шепот Синга. Затем
он повторил те же слова мысленно с ослепляющей интенсивностью: - Мы  ни-
кого не убиваем!
   Последовала недолгая пауза, после чего Абандибот прошептал:
   - Чтобы добиться великого, следует отказаться  от  малого.  Так  было
всегда.
   - Чтобы жить, нужно смириться со смертью, - сказал  Фальк  и  увидел,
как лицо-маска поморщилось. - Хорошо. Я  согласен:  убивайте.  Хотя  мое
согласие не играет особой роли, не так ли? И все же вы  хотите  получить
его.
   - Мы не убьем вас. - Шепот стал громче. - Мы никого не убиваем. Мы не
забираем ничьей жизни. Мы собираемся восстановить вашу истинную память и
сущность. Только вам придется кое о чем забыть - такова цена.  Здесь  не
может быть ни выбора, ни сомнений. Чтобы  стать  Рамарреном,  необходимо
забыть Фалька.
   - Дайте мне еще один день, - произнес Фальк и встал, тем самым  давая
понять, что разговор закончен.
   Он проиграл; он был беспомощен. И все же он заставил эту маску помор-
щиться, в какой-то миг он задел ложь за самое больное  место.  И  в  это
мгновение он чувствовал, что истина совсем близко, но у него не  хватило
сил или умения, чтобы дотянуться до нее.
   Фальк покинул башню вместе с Орри и, когда они  оказались  на  улице,
предложил:
   - Давай немного пройдемся. Я хотел бы поговорить с тобой за пределами
этих стен.
   Они пересекли ярко освещенную улицу и вышли на край обрыва. Овеваемые
холодным ночным ветром, мужчина и мальчик стояли там плечом к плечу. Ог-
ни моста отбрасывали на них свет, который рассеивался в  черной  бездне,
обрывавшейся вниз прямо с обочины улицы.
   - Когда я был Рамарреном, - медленно произнес Фальк, - имел ли я пра-
во попросить тебя оказать мне услугу?
   - Какую угодно, - ответил Орри с рассудительной готовностью,  базиро-
вавшейся, судя по всему, на том, что ему внушили в детстве на Вереле.
   Фальк посмотрел мальчику прямо в глаза, указал на золотой браслет  на
руке Орри и жестом показал, что его необходимо снять и бросить в ущелье.
   Орри попытался было что-то сказать, однако Фальк приложил палец к гу-
бам.
   Глаза мальчика вспыхнули, он немного поколебался, затем все  же  снял
браслет и швырнул его в  темноту  пропасти.  Потом  вновь  повернулся  к
Фальку со страхом и смятением на лице, но было ясно видно, что  он  всей
душой хочет заслужить одобрение Фалька.
   Впервые за все время общения с Орри Фальк мысленно обратился к нему:
   - Есть у тебя другое такое устройство?
   Сначала мальчик ничего не понял. Мыслеречь  Фалька  была  неумелой  и
слабой по сравнению с тем, как умели "говорить" Синги. Когда же до Орри,
наконец, дошел смысл слов, он также мысленно ответил:
   - Нет. У меня был только этот коммуникатор. Зачем  вы  приказали  мне
его выбросить, преч Рамаррен?
   - Я хочу побеседовать с тобой так, чтобы нас никто не подслушал.
   Мальчик выглядел испуганным.
   - Повелители могут услышать нас, - пробормотал он вслух. - Они  могут
подслушать мыслеречь где угодно, преч Рамаррен? а я только  начинаю  уп-
ражняться в защите своего мозга?
   - Тогда мы будем говорить вслух, - сказал Фальк, хотя он и сомневался
в том, что Синги могут прослушивать мыслеречь "где  угодно"  без  помощи
каких-либо технических средств. - Судя по всему, Повелители Эс Тоха при-
вели меня сюда, чтобы восстановить мою память, память Рамаррена. Но  они
могут или решили восстановить мою прежнюю личность только ценой моей ны-
нешней памяти, ценою всего того, что я узнал на  Земле.  Они  настаивают
именно на этом. Я же не хочу, чтобы так случилось. Я не хочу забыть все,
что знаю и о чем догадываюсь. Я не хочу стать невежественным  орудием  в
руках этих людей. Я не хочу вновь  умирать  прежде  своей  окончательной
смерти! Я не рассчитываю на то, что мне удастся воспротивиться им, но  я
хочу попытаться, и услуга, о которой я хотел бы тебя попросить, заключа-
ется в том?
   Фальк замолчал, колеблясь в выборе  возможностей,  поскольку  четкого
плана он пока что не выработал.
   Лицо Орри, раскрасневшееся поначалу от возбуждения, теперь снова  по-
тускнело от охватившего его смятения, и в конце концов мальчик спросил:
   - Но почему?
   - Ну? - резко сказал Фальк, видя, что власть, которую он на  короткое
время обрел над мальчиком, начала улетучиваться. Однако этим  своим  не-
терпеливым "ну" Фальку все же удалось немного растормошить Орри, и  если
ему суждено было достучаться до разума мальчика,  это  должно  произойти
именно сейчас.
   - Почему вы не доверяете Повелителям, преч Рамаррен? Зачем  им  нужно
подавлять ваши воспоминания о Земле?
   - Потому что Рамаррен не знает того, что знаю я. И ты тоже  этого  не
знаешь. А наше неведение может поставить под удар родную планету.
   - Но вы? вы ведь даже не помните нашу планету?
   - Ты прав. Однако я не намерен служить Лжецам, которые  распоряжаются
здесь. Слушай меня внимательно. Насколько я могу судить, в их  намерения
входит следующее. Они восстановят мой прежний разум для того, чтобы  уз-
нать подлинное название и местонахождение нашей родной планеты. Если они
узнают об этом, пока будут возиться с моим мозгом, то тут же убьют меня,
а тебе скажут, что операция потерпела неудачу. Если же нет, они  оставят
мне жизнь, по крайней мере, до тех пор, пока я не скажу им того, что они
хотят узнать. А я, как Рамаррен, не буду знать достаточно, чтобы  утаить
от них правду.
   Затем нас отправят назад, на Верель, как единственных выживших  после
великого путешествия. Вернувшись на родную планету  после  векового  от-
сутствия, мы поведаем соплеменникам о том, что на варварской  Земле  лю-
ди-Синги высоко держат факел цивилизации. Что Синги  вовсе  не  являются
Врагами, а совсем напротив, они - жертвующие собой владыки, мудрые Пове-
лители, не какие-то там чужаки-завоеватели из глубин Вселенной, а  самые
что ни на есть обыкновенные люди. Мы расскажем на Вереле о том, как дру-
желюбны Синги. И нам охотно поверят. Поверят той же лжи, в которую будем
верить мы сами. Так что дома не будут бояться нападения со стороны  Син-
гов и не придут на помощь людям Земли, истинным ее  обитателям,  которые
так ждут избавления от Лжи.
   - Но, преч Рамаррен, в этом нет никакой лжи, - сказал Орри.
   Фальк долго смотрел на мальчика в рассеянном колеблющемся  свете.  На
сердце у него было тяжело, но он в конце концов спросил:
   - Так ты сделаешь для меня то, о чем я тебя попрошу?
   - Да, - прошептал мальчик.
   - Все очень просто. Когда ты впервые встретишься со мной как с Рамар-
реном - если вообще встретишься, - то скажи мне следующие слова: "Прочи-
тайте первую страницу книги".
   - Прочитайте первую страницу книги, - покорно повторил мальчик.
   Наступило молчание. Фалька все больше  охватывала  безысходность.  Он
чувствовал себя мухой, попавшей в паутину.
   - И это все, о чем вы хотели меня попросить, преч Рамаррен?
   - Да, все.
   Мальчик склонил голову и пробормотал какую-то фразу на  своем  родном
языке, очевидно, некую формулу обещания. Затем спросил:
   - А что мне следует  сказать  о  браслете-коммуникаторе  Повелителям,
преч Рамаррен?
   - Скажи им правду? Это не имеет никакого значения, если ты  сохранишь
другую тайну, - произнес Фальк. Судя по всему, они хотя  бы  не  научили
мальчишку лгать. Но не научили его и отличать правду от лжи.
   Орри провел Фалька назад через мост к своему слайдеру, и  они  верну-
лись в сиявший дворец с полупрозрачными стенами. Оставшись в комнате на-
едине с собой, Фальк дал выход страху и ярости, понимая, что его  обвели
вокруг пальца и лишили свободы выбора. Даже когда ему  удалось  укротить
свой гнев, он все равно продолжал метаться по комнате, как волк по клет-
ке, борясь со страхом смерти.
   Если он откажет им, позволят ли ему жить, как Фальку, пусть и  беспо-
лезному для них, однако в то же время безвредному?
   Нет, не позволят. Это было ясно как день, и только трусость заставила
его рассматривать этот вариант. Тут надежды нет.
   Можно ли сбежать от них?
   Не исключено. Пустота этого здания могла быть обманчивой, иллюзорной,
как и многое здесь, - или предательской. Фальк чувствовал и догадывался,
что за ним неотступно следят, подслушивают и  подглядывают  из  потайных
помещений или с помощью  скрытых  автоматических  устройств.  Все  двери
здесь охранялись слугами или электронными мониторами. Но даже  если  ему
удастся сбежать из Эс Тоха, что тогда?
   Сумеет ли он совершить обратный переход через горы и  равнины,  через
реки и леса, чтобы вернуться в конце концов на Поляну,  где  Парт?  Нет!
Фальк гневно остановил ход своих мыслей. Он не может повернуть назад. Он
уже так далеко зашел, что теперь просто обязан идти до самого конца: че-
рез смерть, если ее не удастся миновать, ко второму рождению - к  рожде-
нию незнакомого ему человека с чужой душой.
   И никто не поведает незнакомцу и чужаку всей правды. Мало  того,  что
придется умереть, так смерть его еще и сыграет на руку Врагу. Именно это
и бесило Фалька, заставляло его мерить шагами тихий зеленоватый полумрак
комнаты. Ему не следовало плясать под дудку Лжецов, нельзя выдать им то,
что они хотели узнать. И вовсе не судьба Вереля беспокоила Фалька? исхо-
дя из того что он знал, из всех тех догадок, что только сбивали с толку,
сам Верель был одной большой ложью, а Орри - усовершенствованным вариан-
том Эстрел. Но Фальк любил Землю, хотя и был чужаком на ней.  Земля  для
него ассоциировалась с Домом в Лесу, с залитой солнцем Поляной, с девуш-
кой по имени Парт. Вот их-то он и не имел права предать.
   Снова и снова он пытался представить  себе,  каким  образом  он,  как
Фальк, мог бы оставить послание самому себе, но уже как Рамаррену. Проб-
лема эта сама по себе была столь нелепой, что притупляла  воображение  и
казалась неразрешимой. Синги контролируют каждый его  шаг;  послание  не
дойдет до адресата.
   Сначала Фальк думал воспользоваться Орри  как  посредником,  приказав
ему сказать Рамаррену: "Не отвечайте на вопросы Сингов"? но  он  не  был
уверен в преданности Орри, в том, что мальчик сохранит приказ в тайне от
захватчиков. После всех манипуляций Сингов над сознанием бедного ребенка
он теперь фактически был их орудием; даже то лишенное смысла  сообщение,
которое Фальк передал Орри, могло уже стать достоянием Повелителей.
   И нет никакого устройства или уловки, никакого средства или  способа,
чтобы предпринять обходной маневр и выйти с честью из создавшейся ситуа-
ции. Одна лишь совсем призрачная надежда на то, что он выстоит, что бы с
ним ни сделали, что он сможет остаться самим собой и  откажется  забыть,
откажется умереть. Единственное, что давало ему основание  надеяться  на
подобный исход, - уверения Сингов, будто это невозможно.
   Они хотели, чтобы он поверил в то, что это невозможно.
   Все те иллюзии и галлюцинации первых часов или дней Фалька в Эс Тохе,
по всей видимости, имели целью привести его в состояние смятения,  сбить
с толку, подорвать веру в самого себя, в свои убеждения, знания, в  свои
силы. Вот чего добивались Синги. Тогда все их разглагольствования о сти-
рании содержимого мозга являются в равной степени запугиванием и  шанта-
жом с целью убедить его, что он не в силах противостоять парагипнотичес-
ким операциям.
   Но Рамаррен и не выдержал?
   Однако у Рамаррена не было подозрений и предубеждений насчет  способ-
ностей Сингов и насчет того, что они пытаются сделать с ним, в то  время
как у Фалька были. В этом и состояла разница. Но даже с учетом всего вы-
шесказанного память Рамаррена не была уничтожена полностью, что,  по  их
уверениям, ожидало память Фалька. Если же удача от него отвернется?
   Надежда - вещь более хрупкая и ненадежная, чем сама вера, подумал он,
шагая по комнате под беззвучные отблески молний бушевавшей над его голо-
вой грозы. Хорошие времена наполнены верой в жизнь; в плохие времена ос-
тается только надеяться на лучшее. Но сама суть от  этого  не  меняется:
каждый разум образует неразрывные связи с другими разумами,  а  также  с
окружающим миром и со временем. Без веры человек живет, но  нечеловечес-
кой жизнью; без надежды он погибает. Когда нет места дружбе, когда  люди
не прикасаются друг к другу, чувства неизбежно атрофируются, разум  ста-
новится холодным и одержимым. Единственно возможными  отношениями  между
людьми становятся отношения хозяина и раба, убийцы и жертвы.
   Законы существуют для того, чтобы подавлять  те  побуждения,  которых
люди сами боятся в себе больше всего. "Не убий!" -  единственный  Закон,
превозносимый Сингами. Все остальное дозволено. По всей  видимости,  это
значит, что ничто другое их, в общем-то, и не интересует? Страшась свое-
го собственного тщательно скрываемого влечения к смерти, они проповедуют
почтение к жизни, в конечном счете дурача ложью и самих себя.
   У Фалька не было бы ни единого шанса одолеть противника, если  бы  не
качество, с которым не в силах справиться ни один лжец,  -  человеческая
честность. Возможно, им даже не приходило в голову, что человек способен
так сильно жаждать остаться самим собой, жить собственной жизнью, что он
находит в себе силы сопротивляться, даже не имея ни малейшего  шанса  на
успех.
   Все возможно?
   Успокоив наконец разбушевавшиеся мысли, Фальк взял книгу, что подарил
ему Владыка Канзаса, и какое-то время внимательно  читал,  пока  его  не
сморил сон.
   На следующее утро - возможно, последнее в этой его жизни - Орри пред-
ложил ему продолжить осмотр достопримечательностей  города  с  аэрокара.
Фальк согласился, заметив, что хотел бы  взглянуть  на  Западный  океан.
Двое Сингов, Абандибот и Кен Кениек, вежливо спросили, можно ли им  соп-
ровождать их почетного гостя и постараться ответить на  все  возникающие
вопросы о Земле или о ходе предстоящей операции.
   По правде говоря, Фальк в глубине души  надеялся  побольше  узнать  о
том, что они собираются сделать с его мозгом, и тем самым  подготовиться
к сопротивлению. Но ничего хорошего из этого не вышло. Кен Кениек  сыпал
бесконечным потоком терминов, разглагольствуя  о  нейронах  и