й хотелось? она поняла, что очень надеялась на то, что чартен
не сработает, потому что он сделает все ее мастерство и всю ее жизнь не-
нужными? и одновременно ей очень хотелось научиться им управлять  и  уз-
нать, что, если она сможет, если еще достаточно молода для обучения?
   Долгая, мягко пульсирующая пауза, и другой голос:
   - Они летали от мира к миру и всякий раз теряли мир, покидая его, те-
ряли из-за разрыва во времени, потому что их друзья старели  и  умирали,
пока они совершали СКОКС-полет. И если имелся способ жить в  собственном
времени и одновременно перемещаться от звезды к звезде, им хотелось  ис-
пытать его?
   - Поставив на него все, - подхватил следующий  голос,  -  потому  что
ничто не срабатывает, кроме того, за что готовы отдать душу, и ничто не-
безопасно, кроме того, чем рискуют.
   Короткая пауза, и голос:
   - Это походило на игру. Словно мы все еще в порту Be на борту  "Шоби"
и ждем, когда настанет время отправиться в СКОКС-полет. Но и  словно  мы
уже одновременно на бурой планете. И одно из этих  двух  -  притворство,
только я не знаю, что именно. Поэтому все оказалось так, точно притворя-
ешься во время игры. Но я не хочу играть. Потому что не знаю правил.
   Другой голос:
   - Если чартен-принцип окажется применимым для  реальной  трансилиент-
ности живых и разумных существ, это станет великим событием  в  сознании
его соплеменников - и всех людей. Новое понимание Новое партнерство. Но-
вый способ существования во вселенной. Более широкая свобода? Ему  очень
сильно этого хотелось. Он желал войти в экипаж, впервые создающий  такое
партнерство, первым человеком, способным промыслить эту мысль, и? произ-
нести ее. Но одновременно он боялся  ее.  Может,  то  не  было  истинное
родство, может, фальшивое, может, всего лишь мечта. Он не знал.
   Они сидели вокруг костра, но за их спинами уже не было столь  холодно
и темно И не волны ли это в Лидене шуршат о песок?
   Другой голос
   - Она тоже много думала о своем народе. О вине, искуплении и  пожерт-
вовании. Ей очень хотелось совершить этот полет, который мог дать  людям
больше свободы Но он оказался не таким, каким она его представляла Прои-
зошло? То, что произошло, значения не имело А важным оказалось  то,  что
она оказалась среди людей, давших свободу ей. Без вины, Она  хотела  ос-
таться с ними, стать одной из экипажа. Вместе с сыном. Который стал пер-
вым человеком, ступившим в незнакомый мир.
   Долгая тишина, но уже не столь глубокая, наполненная мягким  постуки-
ванием корабельных систем, ровным и неосознаваемым, как циркуляция  кро-
ви.
   Новый голос'
   - Они были мыслями в глубине сознания - чем же еще? Поэтому они могли
быть и в Be, и возле бурой планеты, и наполненной  желаниями  плотью,  и
чистым духом, иллюзией и реальностью - и все это одновременно, поскольку
они всегда ими были. Когда он вспомнил это, его смущение и страх  исчез-
ли, потому что он понял, что они не могут потеряться.
   - Они потерялись. Но они отыскали путь, - произнес новый  голос,  уже
негромкий на фоне гудения и шороха  корабельных  систем,  среди  теплого
свежего воздуха и света, заполняющих твердые стены корпуса.
   Прозвучали девять голосов, и все взглянули на  десятого,  но  десятый
заснул, сунув в рот палец.
   - Эта история рассказана, но ее еще предстоит рассказать,  -  сказала
мать. - Продолжайте. Я посижу во время чартена здесь, с Ригом.
   Они оставили двоих у костра, прошли на  мостик,  а  потом  к  шлюзам,
приглашая на борт толпу встревоженных  ученых,  инженеров  и  чиновников
порта Be и Экумены, чьи приборы уверяли, что "Шоби" сорок четыре  минуты
назад исчез в не-существовании, в тишине.
   - Что случилось? - спрашивали они - Что случилось?
   И "шобики" переглянулись и сказали.
   - О, это такая история?




   Город иллюзий

   Глава 1
   Представьте себе тьму.
   Во тьме, что противостояла солнцу, пробудился безмолвный дух.  Погру-
женный всецело в хаос, он не ведал, что такое порядок. Он не владел  да-
ром речи и не знал, что тьма зовется ночью.
   По мере того как забрезжил позабытый им свет,  дух  шевельнулся,  по-
полз, побежал, то падая на четвереньки, то выпрямляясь, направляясь  не-
ведомо куда. В том мире, в котором он пребывал, не было путей, поскольку
всякий путь подразумевал наличие начала и конца.
   Все в этом существе было перемешано и запутано, все  вокруг  противи-
лось ему. Смятение его бытия усугублялось силами, для которых у существа
не было названий, - страхом, голодом, жаждой, болью. Сквозь дремучую ча-
шу действительности существо брело на ощупь в тишине, пока его не  оста-
новила ночь - самая могучая из неведомых ему сил. Но когда вновь забрез-
жил рассвет, оно опять двинулось неизвестно куда.
   Внезапно очутившись на залитой ярким солнцем Поляне, существо  выпря-
милось и на какое-то мгновение застыло. Затем прикрыло  глаза  руками  и
закричало.
   Парт, сидевшая за прялкой в залитом солнцем саду, первой увидала  его
на краю леса. Она оповестила остальных учащенной пульсацией своего  моз-
га. Но страх ей был неведом, и, к тому времени когда остальные вышли  из
дома, она уже пересекла Поляну и оказалась рядом  со  странной  фигурой,
раболепно припавшей к земле среди высоких, сочных  трав.  Приблизившись,
они увидели, что Парт положила руку ему на плечо и,  низко  склонившись,
что-то тихо шептала существу.
   Она повернулась к ним и с удивлением в голосе спросила:
   - Вы видите, какие у него глаза?..
   Глаза у незнакомца действительно были странными  -  огромные  зрачки,
радужная оболочка цвета потускневшего янтаря, которая формой  напоминала
вытянутый овал, так что белков не было видно вовсе.
   - Как у кошки, - сказал Гарра.
   - Словно яйцо без белка, - вставил Кай, выказывая  тем  самым  легкую
неприязнь, вызванную этим небольшим, но довольно существенным отличием.
   Во всем остальном незнакомец ничем не отличался от обычного  мужчины,
на лице и на обнаженном теле которого бесцельное продирание  сквозь  лес
оставило грязные потеки и царапины. Разве что кожа  была  чуть  светлее,
чем у окружавших его загорелых людей, которые тихо  обсуждали  внешность
чужака, прижавшегося к прогретой солнцем земле, дрожащего  от  страха  и
истощения.
   Как ни всматривалась Парт в необычные глаза незнакомца, она не улови-
ла в них ни искры мысли. Мужчина был глух к словам и не понимал жестов.
   - Какой-то недоумок или сумасшедший, - выразил общее мнение Зоув. - К
тому же истощенный до предела. Но это поправимо.
   С этими словами Кай и юный Фурро наполовину затащили, наполовину  за-
вели едва волочившего ноги парня в дом. Там им вместе с Парт и  Лупогла-
зой удалось накормить и помыть его, а затем уложить на тюфяк, вколов ему
в вену дозу снотворного, чтобы не мог убежать.
   - Может, он Синг? - спросила Парт у отца.
   - А, может, ты? Или я? Не будь наивной, моя дорогая, - ответил  Зоув.
- Если бы я был в состоянии ответить на твой вопрос, я смог бы тогда ос-
вободить Землю. Тем не менее я надеюсь все-таки определить,  ущербен  ли
его разум или нет, и откуда к нам пришел этот незнакомец. А также как он
заполучил желтые глаза? Разве людей скрещивали с котами или  соколами  в
былые дни упадка человеческой цивилизации? Попроси Кретьян выйти на  ве-
ранду, дочка.
   Парт помогла своей слепой  двоюродной  сестре  Кретьян  подняться  по
лестнице на тенистый прохладный балкон, где спал незнакомец. Зоув и  его
сестра Карелл по прозвищу Лупоглазая ждали их там.  Оба  сидели,  поджав
ноги под себя и выпрямив спины. Лупоглазая забавлялась с любимой  рамкой
с узорами. Зоув и не старался чем-то занять себя: брат и сестра  притер-
лись друг к другу за долгие годы. Их широкоскулые смуглые лица были нас-
торожены и в то же время совершенно невозмутимы.
   Девочки сидели неподалеку, не смея нарушить тишину. На Парт, с  крас-
новато-коричневой кожей и копной блестящих длинных черных волос, не было
ничего, кроме свободных серебристых штанов. Смуглая  и  хрупкая  Кретьян
была чуть постарше. Красная повязка  прикрывала  ее  пустые  глазницы  и
удерживала на затылке пышные волосы. На ней была такая же туника из  ис-
кусно сотканной, украшенной узорами материи, как и на ее матери.
   Жаркий летний полдень буйствовал в саду под балконом и на  кочковатых
полях Поляны. Со всех сторон стоял лес. К этому крылу дома деревья  под-
ходили настолько близко, что на стены падала тень от густой  листвы;  во
всех других направлениях они темнели голубоватой дымкой на горизонте.
   Некоторое время все четверо сидели молча, находясь одновременно вмес-
те и порознь, связанные друг с другом чем-то большим, чем слова.
   - Янтарные бусы раз за разом собираются в узор Бездны, - сказала  Лу-
поглазая.
   Она улыбнулась и отложила в сторону рамку с  унизанными  драгоценными
камнями пересекающимися струнами.
   - Твои бусы рано или поздно всегда складываются в узор Бездны, - ска-
зал ее брат. - А все подавляемая тобой тяга к мистицизму. Ты кончишь так
же, как наша мать - будешь видеть, если уже не видишь,  узоры  в  пустой
рамке.
   - Чепуха, - скривилась Лупоглазая. - Я никогда в жизни ничего в  себе
не подавляла.
   - Кретьян, - обратился Зоув к племяннице, - у него шевельнулись веки.
Наверное, он сейчас в фазе сновидений.
   Слепая девушка приблизилась к ложу. Она вытянула руку, и  Зоув  осто-
рожно положил ее на лоб незнакомца. Все снова погрузились в  молчание  и
стали прислушиваться. Но слышать что-то могла только Кретьян.
   Наконец она подняла склоненную голову.
   - Ничего, - промолвила девушка слегка настороженно.
   - Совсем ничего?
   - Какая-то мешанина - провал. У него нет разума.
   - Кретьян, дай-ка я расскажу тебе, как он выглядит. Ноги  его  прошли
немало, руки - натружены. Сон  и  лекарство  смягчили  лицо  чужака,  но
только работающий мозг мог избороздить его такими морщинами.
   -- Как он выглядел до того, как уснул?
   - Напуганным, - сказала Парт. - Напуганным и смущенным.
   - Возможно, он не землянин, - сказал Зоув. -  Хотя  как  такое  могло
случиться? Скорее он просто мыслит иначе, чем все  мы.  Попробуй-ка  еще
разок, дочка.
   - Я попробую, дядя. Пока я не ощущаю абсолютно никаких признаков  ра-
зума, никаких чувств или обрывков мыслей. Разум ребенка может  пребывать
в смятении, но здесь? Здесь дела обстоят намного хуже - лишь тьма и  ка-
кая-то мешанина.
   - Что ж, пожалуй, довольно, - спокойно заметил Зоув. - Негоже  твоему
разуму находиться там, где нет другого разума.
   - Его тьма похуже моей, - сказала девушка. - Смотрите, у него на руке
кольцо?
   Она на мгновение прикрыла своей рукой руку незнакомца  -  из  чувства
жалости или как бы бессознательно прося прощения за то, что  копалась  в
его мыслях.
   -Да, простое золотое кольцо без каких-либо  отметин  или  узора.  Это
единственное, что было при нем. И разум несчастного раздет догола  точно
так же, как и его тело. Итак, бедное создание явилось к нам из леса?  но
кто же прислал его к нам?
   Все обитатели Дома Зоува, кроме маленьких детей, собрались в этот ве-
чер в просторной комнате внизу, куда сквозь открытые высокие окна прони-
кал влажный ночной воздух. Свет звезд, окрестные деревья, журчание ручья
- все это растекалось по  тускло  освещенной  комнате,  поскольку  между
людьми и произносимыми ими словами оставалось достаточно места  для  те-
ней, ночного ветерка и тишины.
   - Истина, как всегда, сторонится незнакомцев, - проникновенно  произ-
нес Глава Дома. - Этот чужак поставил нас перед выбором из нескольких не
слишком правдоподобных вариантов. Возможно, он - слабоумный от  рождения
и забрел к нам просто по чистой случайности. Но тогда кто не уследил  за
ним? Быть может, это человек, чей разум пострадал вследствие несчастного
случая или был поврежден умышленно. Не исключено, что мы  столкнулись  с
Сингом, скрывающим свой разум под маской мнимого слабоумия. А может,  он
и не человек, и не Синг? Но кто тогда? Мы не в состоянии ни доказать, ни
отвергнуть ни одно из этих предположений. Что же нам с ним делать?
   - Посмотрим, можно ли его чему-нибудь научить, - сказала Росса,  жена
Зоува.
   Старший сын Главы Дома Меток заметил:
   - Если незнакомца можно научить, то тогда доверять ему  нельзя.  Воз-
можно, его подослали сюда специально, чтобы мы научили всему, что умеем,
раскрыли перед ними наши секреты и способности. Он станет кошкой,  взра-
щенной добросердечными мышами.
   - Я отнюдь не добросердечная мышь, сынок, - усмехнулся Зоув.  -  Зна-
чит, ты думаешь, что он - Синг?
   - Или их орудие.
   - Мы все - орудия Сингов. Но как бы ты с ним поступил?
   - Убил бы до того, как он проснется. Пронеслось легкое дуновение  ве-
терка, где-то в духоте залитой светом звезд Поляны жалобно отозвался ко-
зодой.
   - Я вот думаю, - пробормотала Старейшая, - может, он - жертва, а вов-
се не орудие. Возможно, Синги разрушили его мозг  в  наказание  за  кра-
мольные мысли или проступки. Следует ли нам заканчивать начатое ими?
   - Это было бы лишь проявлением милосердия, - сказал Меток.
   - Смерть - ложное милосердие, - с горечью заметила Старейшая.
   Они еще некоторое время беседовали,  спокойно,  однако  с  осознанием
всей серьезности положения, где проблемы морального свойства переплелись
с острыми страхами, никогда не обсуждаемыми напрямую, но сразу  вставав-
шими во весь рост, стоило кому-нибудь произнести слово "Синг".  Парт  не
принимала участия в обсуждении, поскольку ей было всего пятнадцать  лет,
хотя старалась не пропустить ни единого слова. Она испытывала симпатию к
незнакомцу и хотела, чтобы он остался в живых.
   Вскоре к дискуссии присоединились Раина и Кретьян.  Раина  провела  с
чужаком все психологические тесты, какие смогла, в то время как  Кретьян
пыталась уловить какие-нибудь ментальные реакции. Пока им особенно нечем
было похвастать. Никаких повреждений нервной системы и  областей  мозга,
связанных с органами чувств и координацией движений, у незнакомца  обна-
ружить не удалось, хотя по физическим рефлексам и  координации  движений
он скорее напоминал годовалого ребенка, а область мозга,  отвечавшая  за
функции речи, вообще не реагировала на раздражители.
   - Сила мужчины, координация ребенка, разума  никакого,  -  подытожила
Раина.
   - Если мы не убьем его, как зверя, - сказала  Лупоглазая,  -  то  нам
придется как зверя его приручать?
   - Наверное,  стоит  попробовать,  -  вступил  в  разговор  Кай,  брат
Кретьян. - Пусть те из нас, кто помоложе, возьмут на себя заботу о  нем.
Посмотрим, что удастся сделать. В конце концов, никто не заставляет  нас
учить незнакомца Канонам для Просвещенных! Прежде всего его следует нау-
чить не мочиться в постель? Я хочу знать, человек ли он. А как вы думае-
те, Глава?
   Зоув развел своими большими руками:
   - Кто знает? Возможно, что-то нам расскажут  анализы  крови,  которые
сделает Раина. Мне не приходилось слышать, чтобы у слуг Сингов были жел-
тые глаза или какие-либо другие отличия от людей Земли. Но  если  он  не
Синг и не человек, то кто же он тогда? Пришельцы из  Внешних  Миров  вот
уже двенадцать столетий не ступали на нашу планету. Как и ты, Кай, я го-
тов пойти на риск и оставить его среди нас из чистого любопытства?
   Итак, они сохранили своему гостю жизнь. Сперва он доставлял мало бес-
покойства приглядывавшим за ним молодым людям. Потихоньку восстанавливал
силы, много спал и безмолвно сидел или лежал практически все время, ког-
да бодрствовал. Парт дала ему имя Фальк, что на диалекте Восточного Леса
означало "желтый", из-за его светлой кожи и опаловых глаз.
   Однажды утром, через несколько дней после появления незнакомца, дойдя
до неукрашенного узором участка ткани, которую она пряла, Парт  оставила
работавший от солнечных батарей ткацкий станок  тихо  урчать  в  саду  и
взобралась на огороженный балкон, где держали "Фалька".
   Чужак не заметил появления девочки. Он сидел на своем матрасе и прис-
тально смотрел на затянутое маревом летнее небо. От яркого  света  глаза
мужчины заслезились, и он протер их рукой, а затем,  увидев  собственную
руку, недоуменно уставился на нее.  Нахмурившись,  незнакомец  некоторое
время сжимал и разжимал пальцы. Затем снова обратил свой взор на ослепи-
тельно сиявшее солнце и медленно, осторожно загородил его  открытой  ла-
донью.
   - Это солнце, Фальк, - сказала Парт. - Солнце?
   - Солнце, - повторил он, не отводя взгляда; вся пустота его  существа
наполнилась светом солнца и звуком имени. Так началось обучение.
   Парт поднялась из подвала и, проходя мимо старой кухни, увидела,  как
Фальк, одиноко сгорбившись в одном из оконных проемов, смотрит на падаю-
щий за мутным стеклом снег. Девять вечеров назад он ударил Россу, и  его
пришлось запереть до тех пор, пока он не успокоился. С тех  пор  мужчина
замкнулся и упорно молчал. Было как-то странно видеть на его лице - лице
взрослого человека - недовольную мину упрямого, обиженного ребенка.
   - Иди-ка к огню, Фальк, - сказала Парт, но не остановилась, чтобы по-
дождать его.
   В большой зале возле очага она забыла о чужаке и стала думать о  том,
как бы поднять свое собственное дурное  настроение.  Делать  было  реши-
тельно нечего. Снег все шел и шел, окружавшие лица были знакомы до боли,
все книги повествовали о вещах, происходивших в столь давние  и  далекие
времена, что не могли уже претендовать на правдивость. Вокруг притихшего
дома и окружавших его полей высился молчаливый лес - бесконечный,  одно-
образный и равнодушный. Зима следовала за зимой, и ей  не  суждено  было
покинуть Дом, потому что некуда было уходить и нечего было там делать?
   На одном из пустых столов Раина забыла свой "теанб" - плоский инстру-
мент с клавишами, как утверждали, хайнского происхождения. Парт подобра-
ла мелодию в Регистре Восточного Леса, затем переключила  инструмент  на
родное звучание и начала все заново. Она не слишком хорошо умела  играть
на теанбе и медленно находила нужные клавиши, намеренно растягивая  сло-
ва, чтобы выиграть время для поиска следующей ноты.
   За ветрами в лесах,
   За штормами в морях,
   На залитых солнцем камнях
   Дочь прекрасная Айрека стоит?
   Девочка сбилась, затем все же нашла нужную ноту:
   ?стоит,
   Молчаливо с пустыми руками.
   Слова и мелодия невообразимо древней легенды ужасно  далекой  планеты
были частью наследия людей в течение долгих веков. Парт пела очень тихо,
сидя одна в огромной комнате, освещенной пламенем очага, а  за  окном  в
сгущавшихся сумерках все валил снег.
   Она услышала позади  себя  какой-то  звук  и,  повернувшись,  увидела
Фалька. В его странных глазах стояли слезы.
   - Парт? прекрати, - прошептал он.
   - Что-то не так, Фальк? - забеспокоилась девушка.
   - Мне? больно, - сказал мужчина, отворачивая в сторону лицо - зеркало
бессвязного и беззащитного разума.
   - Хорошая похвала моему пению, - подколола она его.
   И в то же время Парт была тронута его словами и больше не пела. Позже
этим же вечером она видела, как Фальк стоял у стола,  на  котором  лежал
теанб, не осмеливаясь прикоснуться к  нему,  словно  опасаясь  выпустить
заключенного внутри инструмента сладкозвучного безжалостного демона, ко-
торый плакал под пальцами Парт, превращая ее голос в музыку.
   - Мое дитя учится быстрее, чем твое, - заметила как-то Парт в  разго-
воре с двоюродной сестрой Гаррой, - но твое растет быстрее. К счастью.
   - Твое и без того достаточно велико, - согласилась Гарра.
   Она глядела через садик при кухне на берег ручья, где стоял, держа на
плечах годовалого ребенка Гарры, Фальк. Полдень раннего лета звенел тре-
лями сверчков и цикад. Черные локоны то и дело касались щек Парт,  когда
руки ее раз за разом проворно укладывали и  перезаряжали  нить  ткацкого
станка. Над челноком виднелись головы и шеи танцующих цапель,  вытканных
серебром на черном фоне. В свои семнадцать лет Парт уже считалась лучшей
ткачихой среди женского населения Дома. Зимой ее руки всегда бы