Урсула ле Гуин
   Хайнский цикл  (весь)

   Изд. "Полярис", 1997 г.

Слово для "Леса" и "Мира" одно
ЗА ДЕНЬ ДО РЕВОЛЮЦИИ
Город иллюзий
Король планеты Зима
ОБШИРНЕЙ И МЕДЛИТЕЛЬНЕЙ ИМПЕРИЙ?
Планета изгнания
ЕЩЕ ОДНА ИСТОРИЯ, ИЛИ РЫБАК ИЗ ВНУТРИМОРЬЯ
ТАНЦУЯ ГАНАМ
ПРЕДАТЕЛЬСТВА
ИСТОРИЯ "ШОБИКОВ"


   Слово для "Леса" и "Мира" одно

   Глава 1
   В момент пробуждения в мозгу капитана Дэвидсона всплыли  два  обрывка
вчерашнего дня, и несколько минут он  лежал  в  темноте,  обдумывая  их.
Плюс: на корабле прибыли  женщины.  Просто  не  верится.  Они  здесь,  в
Центрвилле, на расстоянии двадцати семи световых лет от Земли и в  четы-
рех часах пути от Лагеря Смита на вертолете - вторая  партия  молодых  и
здоровых колонисток для Нового  Таити,  двести  двенадцать  первосортных
баб. Ну, может быть, и не совсем первосортных, но все-таки? Минус: сооб-
щение с острова Свалки - гибель посевов, общая эрозия, полный крах.  Ве-
реница из двухсот двенадцати пышногрудых соблазнительных фигур  исчезла,
и перед мысленным взором Дэвидсона возникла совсем  другая  картина:  он
увидел, как дождевые струи рушатся на вспаханные поля,  как  плодородная
земля превращается в грязь, а потом в рыжую жижу и потоками  сбегает  со
скал в исхлестанное дождем море. Эрозия началась еще до того, как он уе-
хал со Свалки, чтобы возглавить Лагерь Смита, а зрительная память у него
редкая - что называется, эйдетическая, потому он и видит это так живо, с
мельчайшими подробностями. Похоже, умник Кеес прав - на земле,  отведен-
ной под фермы, надо оставлять побольше деревьев. И все-таки, если  вести
хозяйство по научному, кому нужны на соевой ферме эти  чертовы  деревья,
которые только отнимают землю у людей? В  Огайо  по-другому:  если  тебе
нужна кукуруза, так и сажаешь кукурузу, и никаких тебе деревьев и прочей
дряни, чтоб только зря место занимать. Но, с другой стороны, Земля - об-
житая планета, а о Новом Таити этого не скажешь. Для того он сюда и при-
ехал, чтобы обжить ее. На Свалке теперь одни овраги и камни? Ну и черт с
ней. Начнем снова на другом острове, только теперь основательней. Нас не
остановишь - мы люди, мужчины! "Ты скоро почувствуешь, что это такое, эх
ты, дурацкая. Богом забытая планетишка!" - подумал Дэвидсон и усмехнулся
в темноте, потому что любил брать верх над трудностями.  Мыслящие  люди,
подумал он, мужчины? женщины? и снова перед его глазами поплыла вереница
стройных фигур, кокетливые улыбки?
   - Бен! - взревел он, сел на постели и спустил босые ноги  на  пол.  -
Горячая вода, быстро-быстро!
   Собственный оглушительный рев окончательно пробудил его. Он  потянул-
ся, почесал грудь, надел шорты и вышел на залитую солнцем вырубку,  нас-
лаждаясь легкими движениями своего крупного мускулистого, тренированного
тела. У Бена, его пискуна, как обычно, закипала в котле вода, а сам  он,
как обычно, сидел на корточках, уставившись в пустоту. Все они, пискуны,
такие - никогда не спят, а только усядутся, замрут и смотрят невесть  на
что.
   - Завтрак. Быстро-быстро! - скомандовал Дэвидсон, беря бритву с доща-
того стола, на который пискун положил ее вместе с полотенцем и зеркалом.
   Дел сегодня предстояло много, потому что в  самую  последнюю  минуту,
перед тем как спустить ноги с кровати, он решил слетать на Центральный и
посмотреть женщин. Хоть их и двести двенадцать, но мужчин-то больше двух
тысяч, и им недолго оставаться свободными. К тому же,  как  и  в  первой
партии, почти все они, конечно, "невесты колонистов", а просто  подзара-
ботать приехало опять двадцать-тридцать,  не  больше.  Но  зато  девочки
классные, и уж на этот раз он отхватит какую-нибудь штучку позабористее.
Дэвидсон ухмыльнулся левым уголком рта, энергично водя жужжащей  бритвой
по неподвижной правой щеке.
   Старый пискун копошился у стола - целый час идиоту надо,  чтобы  при-
нести завтрак из лагерной кухни!
   - Быстро-быстро! - рявкнул Дэвидсон, и шаркающая вялая  походка  Бена
немного ускорилась.
   Бен был ростом около метра. Мех у него на спине из зеленого стал поч-
ти белым. Совсем старик и глуп даже для пискуна, ну да ничего! Уж  он-то
умеет с ними обращаться и любого выдрессирует, если понадобится.  Только
зачем? Пришлите сюда побольше людей, постройте машины, соберите роботов,
заведите фермы и города - кому тогда понадобятся пискуны? Ну и тем  луч-
ше. Ведь этот мир, Новое Таити, прямо-таки создан для людей.  Расчистить
его хорошенько, леса повырубить под поля, покончить с первобытным сумра-
ком, дикарством и невежеством -- и будет тут рай, подлинный Эдем. Получ-
ше истощенной Земли. И это будет его мир! Ведь кто он такой. Дон  Дэвид-
сон, в сущности говоря? Укротитель миров. Он не хвастун, а просто  знает
себе цену. Таким уж он родился. Знает, чего хочет, знает, как этого  до-
биться, и всегда добивается.
   От завтрака по животу разливалось приятное тепло. И  его  благодушное
настроение не испортилось, даже когда он увидел, что к нему  идет  толс-
тый, бледный, озабоченный Кеес ван Стен, выпучив маленькие глазки, точно
два голубых шарика.
   - Дон! - сказал Кеес, не поздоровавшись. - Лесорубы  опять  охотились
за Просеками. В задней комнате клуба прибито восемнадцать пар рогов!
   - Покончить с браконьерством еще никому не удавалось, Кеес!
   - А вы обязаны покончить. Для того мы тут и подчиняемся законам воен-
ного времени, для того управление колонией и поручено армии. Чтобы зако-
ны исполнялись неукоснительно.
   Ишь ты, умник пузатый! В атаку пошел! Обхохочешься!
   - Ну ладно,  -  невозмутимо  сказал  Дэвидсон,  -  покончить  с  бра-
коньерством я, предположим, могу. Но послушайте, я ведь обязан думать  о
людях. Для того я и тут, как вы сами сказали. А  люди  важнее  животных.
Если немножко противозаконной охоты помогает  моим  ребятам  выдерживать
эту поганую жизнь, я зажмурюсь, и дело с концом. Нужно же им как-то  по-
развлечься.
   - У них развлечений хватает! Игры, спорт,  коллекционирование,  кино,
видеозаписи всех крупнейших спортивных состязаний за последние сто  лет,
алкогольные напитки, марихуана,  галлюциногены,  поездки  в  Центр.  Они
просто-напросто  избалованы,  эти  ваши  герои-первопроходцы.  Могли  бы
"развлекаться" чем-нибудь другим, а не истреблять редчайшее местное  жи-
вотное. Если вы не примете меры, я вынужден буду подать  капитану  Госсе
рапорт о грубейшем нарушении экологической конвенции.
   - Валяйте подавайте, Кеес, если считаете нужным, -  сказал  Дэвидсон,
который никогда не терял власти над собой. Не  то  что  бедняга  Кеес  -
просто жалко смотреть, как евро багровеют. - В конце-то концов, это ваша
обязанность. Я на вас не обижусь: пусть они там, на Центральном,  спорят
и решают, кто прав. Беда в том, Кеес, что вы хотите  сохранить  тут  все
как есть. Устроить из планеты сплошной заповедник. Чтоб любоваться, чтоб
изучать. Вы специал, вам так и положено. Но мы-то - простые ребята,  нам
нужно дело делать. Земле нужны лесоматериалы, вот так  нужны.  Мы  нашли
лес на Новом Таити. И стали лесорубами. Разница между нами одна: для вас
Земля - так, в стороне, а для меня она - самое главное.
   Кеес покосился на него своими голубыми шариками:
   - Вот как? Вы хотите превратить этот мир в подобие Земли? В  бетонную
пустыню?
   - Когда я говорю "Земля", Кеес, я имею в виду людей. Землян. Вас вол-
нуют олени, деревья, фибровник - и отлично. Это ваша область. Но я люблю
все рассматривать в перспективе. С самой вершины, а вершиной пока  оста-
ются люди. Мы здесь, и, значит, этот мир пойдет нашим путем.  Хотите  вы
или нет, но это факт. Смотрите правде в глаза, Кеес. Вам от этого никуда
не деться. Да, кстати, я собираюсь в Центр посмотреть на новых  колонис-
точек. Хотите со мной?
   - Нет, благодарю вас, капитан Дэвидсон, - отрезал специал и зашагал к
полевой лаборатории.
   Совсем взбеленился. И все из-за этих проклятых оленей. Ну, они и вер-
но красавцы, ничего не скажешь! Перед глазами  Дэвидсона  тотчас  всплыл
первый олень, которого он увидел здесь, на острове Смита, - солнечно-ры-
жий великан, двух метров в холке, в венце ветвистых золотых рогов,  гор-
дый и стремительный. Редкостная дичь! На Земле теперь даже  в  Скалистых
горах и в Гималайских парках тебе предлагают выслеживать оленей-роботов,
а настоящих оберегают как зеницу ока. Да и много ли их осталось!  О  та-
ких, как здесь, охотники могут только мечтать. Вот потому на них и  охо-
тятся. Черт, даже дикие пискуны охотятся  на  них  со  своими  дурацкими
хлипкими луками. На оленей охотились и будут охотиться - для того они  и
существуют. Но слюнтяю Кеесу этого не понять. В  сущности,  он  неглупый
парень, только практичности ему не хватает, твердости. Не понимает,  что
надо играть на стороне победителей, не то останешься с носом. А побежда-
ет Человек - каждый раз. Человек-Завоеватель.
   Дэвидсон широким шагом пошел по поселку, залитому солнечным светом. В
теплом воздухе приятно пахло опилками и древесным дымом. Обычный  лагерь
лесорубов, а выглядит очень аккуратно.  За  какие-нибудь  три  земмесяца
двести человек привели в порядок приличный участок дикого  леса.  Лагерь
Смита - два купола из коррупласта, сорок бревенчатых хижин,  построенных
пискунами, лесопильня, печь для сжигания мусора и голубой  дым,  висящий
над бесконечными штабелями бревен и досок, а выше, на холме, -  аэродром
и большой сборный ангар для вертолетов и машин. Вот и все. Но когда  они
сюда явились, тут вообще ничего не было. Только деревья - темная, дрему-
чая, непроходимая чащоба, бесконечная, никому  не  нужная.  Медлительная
река, еле текущая в туннеле из стволов и ветвей,  несколько  запрятанных
среди деревьев пискуньих нор, солнечные олени, волосатые обезьяны,  пти-
цы. И деревья. Корни, стволы, сучья, ветки, листья - листья над головой,
листья под ногами, всюду листья, листья, листья, бесчисленные листья  на
бесчисленных деревьях.
   Новое Таити - это мир воды, теплых мелких  морей,  кое-где  омывающих
рифы, островки, архипелаги, а на северо-западе дугой в две  с  половиной
тысячи километров протянулись пять Больших островов. И все эти крошки  и
кусочки суши покрыты деревьями. Океан и лес. Другого выбора на Новом Та-
ити нет: либо вода и солнечный свет, либо сумрак и листья.
   Но теперь тут обосновались люди, чтобы покончить с сумраком и превра-
тить лесную чащу в звонкие светлые доски, которые на Земле ценятся доро-
же золота. В буквальном смысле слова, потому что золото  можно  добывать
из морской воды и из-под антарктического льда, а доски добывать  неотку-
да, доски дает только лес. Земля нуждается в древесине, давно уже  став-
шей предметом первой необходимости и роскошью. И вот  инопланетные  леса
превращаются в древесину. Двести человек с роботопилами и робото-трейле-
рами за три месяца проложили на острове Смита восемь просек  шириной  по
полтора километра. Пни на ближайшей к лагерю просеке уже стали серыми  и
трухлявыми. Их обработали химикалиями, и к  тому  времени  когда  остров
Смита начнут заселять настоящие колонисты  -  фермеры,  они  рассыплются
плодородной золой. Фермерам останется только посеять семена и  смотреть,
как они прорастают.
   Все это один раз уже было проделано. Странно, как подумаешь, но  ведь
это - явное доказательство, что Новое Таити с самого начала предназнача-
лось для человеческого обитания. Все тут завезено с Земли около миллиона
лет назад, и эволюция шла настолько сходными путями, что  сразу  узнаешь
старых знакомых - сосну, каштан, дуб,  ель,  остролист,  яблоню,  ясень,
оленя, мышь, кошку, белку, обезьяну. Гуманоиды на Хайне-Давенанте, ясное
дело, утверждают, будто это они все тут устроили - тогда же, когда коло-
низировали Землю, но если послушать этих инопланетян, так окажется,  что
они заселили все планеты в Галактике и изобрели вообще  все,  начиная  с
баб и кончая скрепками для бумаг. Теории насчет Атлантиды куда правдопо-
добнее, и вполне возможно, что тут когда-то была  колония  атлантов.  Но
люди вымерли, а на смену им из обезьян  развились  пискуны  -  ростом  в
метр, обросшие зеленым мехом. Как инопланетяне они еще так-сяк,  но  как
люди? Куда им! Недотянули, и все тут. Дать бы им еще миллиончик лет, мо-
жет, у них что и получилось бы. Но Человек-Завоеватель явился раньше.  И
эволюция теперь не тащится со скоростью одной случайной мутации в тысячу
лет, а мчится, как звездные корабли космофлота землян.
   - Э-эй! Капитан!
   Дэвидсон обернулся, опоздав лишь на тысячную долю секунды, но и такое
снижение реакции его рассердило. У, чертова планета!  Золотой  солнечный
свет, дымка в небе, ветерок, пахнущий прелыми листьями и пыльцой, -  все
это убаюкивает тебя прямо на ходу. Размышляешь о завоевателях,  о  пред-
назначениях, о судьбах и уже еле ноги волочишь, обалдев, точно пискун.
   - Привет, Ок, - коротко поздоровался он с десятником.
   Черный, жилистый и крепкий,  как  проволочный  канат,  Окнанави  Набо
внешне был полной противоположностью Кеесу, но вид у него был  не  менее
озабоченный.
   - Найдется у вас полминуты?
   - Конечно. Что тебя грызет, Ок?
   - Да мелюзга чертова!
   Они прислонились к жердяной изгороди, и Дэвидсон закурил первую сига-
рету с марихуаной за день. Подсиненные дымом солнечные лучи косо  проре-
зали теплый воздух. Лес за лагерем - антиэрозийная полоса в полкилометра
шириной - был полон тех же тихих, неумолчных, шуршащих, шелестящих, жуж-
жащих, звенящих, серебристых звуков, какими по утрам полны все леса. Эта
вырубка могла бы находиться в Айдахо 1950 года. Или в Кентукки 1830  го-
да. Или в Галлии 50 года до нашей эры. "Тью-уит", - свистнула в  отдале-
нии какая-то пичуга.
   - Я бы предпочел избавиться от них, капитан.
   - От пискунов? Ты, собственно, что имеешь в виду, Ок?
   - Отпустить их, и все. На лесопилке от них все равно никакого  проку.
Даже свою жратву не отрабатывают. Они у меня вот где сидят. Не работают,
и все тут.
   - Надо уметь их заставить! Лагерь-то они построили. Эбеновое лицо Ок-
нанави насупилось.
   - Ну, у вас к ним подход есть, не спорю. А у меня нет. - Он помолчал.
- Когда я проходил обучение для работы в космосе, читали нам курс  прак-
тической истории. Так там говорилось, что от рабства  никогда  толку  не
было. Экономически невыгодно.
   - Верно! Только какое же это рабство, Ок, детка? Рабы ведь люди. Ког-
да коров разводишь, это что - рабство? Нет. А толку очень даже много.
   Десятник безразлично кивнул, а потом добавил:
   - Это же такая мелюзга! Я самых упрямых пытался  голодом  пронять,  а
они сидят себе, ждут голодной смерти и все равно ни черта не делают.
   - Ростом они, конечно, не вышли, Ок, только ты на эту удочку не попа-
дайся. Они жутко крепкие и выносливые, а к боли нечувствительнее  людей.
Вот ты о чем забываешь, Ок. Тебе кажется,  что  ударить  пискуна  -  это
словно ребенка ударить. А на самом деле это как робота  ударить,  можешь
мне поверить. Послушай, ты ведь наверняка попробовал их  самок,  значит,
заметил, что все они - колоды бесчувственные. Наверное, у них нервы  не-
доразвиты по сравнению с человеком, ну как у рыб. Вот послушай. Когда  я
еще был на Центральном, до того как меня сюда послали, один  прирученный
самец вдруг на меня кинулся. Специалы, конечно, говорят, будто  они  ни-
когда не дерутся, но этот совсем спятил, взбесился. Хорошо  еще,  что  у
него не было оружия, не то бы он меня прикончил. И, чтобы он угомонился,
мне пришлось его почти до смерти измордовать. Все бросался и бросался на
меня. Я его под орех разделал, а он даже не почувствовал ничего - просто
поразительно. Ну словно жук, которого бьешь каблуком, а он не желает за-
мечать, что уже раздавлен. Вот погляди! - Дэвидсон наклонил коротко ост-
риженную голову и показал бесформенную шишку за ухом. -.Чуть меня не ог-
лушил. И ведь я ему уже руку сломал, а из морды  сделал  клюквенный  ки-
сель. Упадет - и опять кинется, упадет - и опять кинется.  Дело  в  том,
Ок, что пискуны ленивы, глупы, коварны и не способны  чувствовать  боль.
Их надо держать в кулаке и кулака не разжимать.
   - Да не стоят они того, капитан. Мелюзга зеленая! Драться  не  хотят,
работать не хотят, ничего не хотят. Только одно и могут - душу  из  меня
выматывать.
   Ругался Окнанави без всякой злобы, но под его добродушным тоном  кры-
лась упрямая решимость. Бить пискунов он не будет - слишком уж  они  ма-
ленькие. Это он знал твердо, а теперь это понял и Дэвидсон. Капитан сра-
зу переменил тактику - он умел обращаться со своими подчиненными.
   - Послушай, Ок, попробуй вот что.  Выбери  зачинщиков  и  скажи,  что
впрыснешь им галлюциноген. Назови какой хочешь, они все равно в  них  не
разбираются. Зато боятся их до смерти. Только не слишком перегибай  пал-
ку, и все будет в порядке. Ручаюсь.
   - А почему они их боятся? - с любопытством спросил десятник.
   - Откуда я знаю? Почему женщины боятся мышей? Здравого  смысла  ни  у
женщин, ни у пискунов искать нечего, Ок! Да,  кстати,  я  сегодня  думаю
слетать на Центральный, так не приглядеть ли для тебя девочку?
   - Нет уж! Лучше до моего отпуска поглядите в другую сторону, -  отве-
тил Ок, ухмыльнувшись.
   Мимо понуро прошли пискуны, таща длинное толстое  бревно  для  клуба,
который строился у реки. Медлительные, неуклюжие, маленькие, они  вцепи-
лись в бревно, словно муравьи, волочащие мертвую гусеницу. Окнанави про-
водил их взглядом и сказал:
   - По правде, капитан, меня от них жуть берет.
   Такой крепкий, спокойный парень, как Ок, и на тебе!
   - В общем-то я с тобой согласен, Ок, - не стоят они ни возни, ни рис-
ка. Если бы тут не болтался этот трепло Любов, а полковник Донг поменьше
молился бы на Кодекс, так, не спорю, куда легче было бы  просто  очищать
районы, предназначенные для заселения, вместо того чтобы тянуть  волынку
с этим их "использованием добровольного труда". Ведь все равно рано  или
поздно от пискунов мокрого места не останется, так чего зря откладывать?
Таков уж закон природы. Первобытные расы всегда уступают место цивилизо-
ванным. Или ассимилируются. Но не ассимилировать  же  нам  кучу  зеленых
обезьян! И ты верно заметил: у них мозгов хватает как раз на  то,  чтобы
им нельзя было доверять. Ну вроде тех больших  обезьян,  которые  прежде
водились в Африке, как они назывались?
   - Гориллы?
   - Верно. И мы бы прекрасно обошлись тут без пискунов,  как  прекрасно
обходимся без горилл в Африке. Только под ногами путаются. Но  полковник
Динг-Донг требует: используйте добровольный труд пискунов, вот мы и  ис-
пользуем труд пискунов. До поры до времени. Ясно? Ну до вечера, Ок.
   - Ясно, капитан.
   Дэвидсон зашел в штаб Лагеря Смита, записать, что он берет  вертолет.
В дощатой четырехметровой кубической комнате штаба, где стояли два стола
и водоохладитель, лейтенант Бирно чинил радиотелефон.
   - Присмотри, чтобы лагерь не сгорел, Бирно.
   - Привезите мне блондиночку, капитан. Размер эдак  восемьдесят  пять,
пятьдесят пять, девяносто.
   - Всего-навсего?
   - Я предпочитаю поподжаристей. - И Бирно выразительным жестом  начер-
тил в воздухе свой идеал.
   Все еще ухмыляясь, Дэвидсон поднялся по холму к ангару. С воздуха  он
снова увидел лагерь - детские кубики, ленточки троп, длинные  просеки  с
кружочками пней. Все это быстро проваливалось вниз, и впереди  уже  раз-
вертывалась темная зелень нетронутых лесов большого острова,  а  дальше,
до самого горизонта, простиралась бледная зелень  океана.  Лагерь  Смита
казался теперь желтым пятнышком, пылинкой на огромном зеленом ковре.
   Вертолет проплыл над проливом Смита, над  лесистыми  крутыми  грядами
холмов на севере Центрального острова и в полдень  пошел  на  посадку  в
Центрвилле. Ну чем не город! Во всяком случае, после трех месяцев в  ле-
су. Настоящие улицы, настоящие дома - ведь его начали строить четыре го-
да назад, сразу же, как началась колонизация планеты. Смотришь и не  за-
мечаешь, что, в сущности, это только паршивый поселок первопроходцев,  а
потом взглянешь на юг - и увидишь