их:  никакая  скорость  не  казалась  чрезмерной  для  этих
ужасных слуг Саурона. Путники съежились  и  прислушались.  Голоса  и  звон
оружия звучали теперь совсем близко. Фродо и Сэм  достали  свои  маленькие
мечи. Бегство было невозможно.
     Горлум медленно встал и как насекомое пополз к  краю  углубления.  Он
поднимался очень осторожно, дюйм за дюймом, пока не смог  взглянуть  через
щель между двумя камнями. Не двигаясь, не издавая  ни  звука,  он  смотрел
некоторое время. Вскоре голоса вновь начали удаляться и  медленно  затихли
вдали.  Где-то  далеко  в  укреплениях  Мораннона  прозвучал  рог.  Горлум
спокойно вернулся на дно углубления.
     - Много людей идет в Мордор, - сказал он  тихо.  -  Темные  люди.  Мы
никогда не видели таких людей раньше, нет. Смеагорл не  видел  их  раньше.
Они ужасны. У них черные глаза и длинные черные волосы, а  в  ушах  у  них
золотые кольца, да, много прекрасного  золота.  На  щеках  у  них  красная
краска, и плащи у них красные; и красные у них флаги и концы копий; у  них
круглые щиты, желтые и черные. Нехорошие,  очень  злые  и  жестокие  люди.
Такие же плохие, как орки, только больше ростом. Смеагорл думает, что  они
пришли с юга, из-за конца Великой  реки:  они  идут  по  южной  дороге.  И
передние уже прошли черные ворота, но за ними идут еще другие.
     - А были у них элефанты? - спросил Сэм, забывший о своем страхе  ради
любопытства.
     - Нет, не было элефантов. А кто такие элефанты? - спросил Горлум.
     Сэм встал, заложив руки за спину (как он всегда делал, читая стихи) и
начал:

              Я старый элефант, я серый как волк,
              Я вижу далеко, как башня, я высок,
              Мой рот с двумя рогами, мой нос висит как змей,
              Я хлопаю ушами, я больше всех зверей
              В моих слезах озера, живу на юге я,
              Я разрушаю горы, я царь всего зверья.
              И я живу здесь вечно, я смерти не боюсь
              И даже темной ночью на землю не ложусь.
              Я старый элефант, я самый старый зверь,
              Врагов я не боюсь - я всех зверей сильней
              И если никогда не видел ты меня,
              Ты примешь мой рассказ за сказку у огня.
              Но если встретишь ты меня в моем краю,
              Ты будешь вспоминать меня всю жизнь свою.

     - Это стихотворение, которое известно у нас в Уделе,  -  сказал  Сэм,
кончив читать. - Может быть,  чепуха,  а  может  быть,  нет.  У  нас  тоже
известны рассказы и новости с юга. В  старину  хоббиты  время  от  времени
пускались в путешествия. Немногие возвращались назад, и не все, о чем  они
рассказывали достойно доверия: новости из Пригорья или верно, как в Уделе,
- у нас так говорят. Но я слышал рассказы о  высоком  народе  в  солнечных
землях. Мы называем этот народ сбертингами. Рассказывают, что в  сражениях
они едут на элефантах. На спинах элефантов они  строят  дома  и  башни,  а
элефанты швыряют друг в друга скалы и деревья. Поэтому,  когда  ты  сказал
"люди с юга в красном и золотом", я спросил,  были  ли  с  ними  элефанты.
Потому что, если бы они были, я бы все равно взглянул на них, несмотря  на
риск. Но теперь я думаю, что никогда не увижу элефанта. Может быть, такого
зверя и нет на свете...
     Он вздохнул.
     - Нет, нет элефантов, - снова сказал Горлум. - Смеагорл не  слышал  о
них. Он не хочет их видеть. Он не хочет, чтобы они  были,  Смеагорл  хочет
уйти отсюда и спрятаться в более безопасном месте, Смеагорл  хочет,  чтобы
хозяин тоже ушел. Хороший хозяин, разве он не пойдет со Смеагорлом?
     Фродо встал. Он смеялся про  себя,  слушая,  как  Сэм  читает  старую
детскую сказку об элефантах, и смех развеял его сомнения.
     - Хотел бы я, чтобы у нас была тысяча элефантов, а впереди  на  белом
элефанте ехал бы Гэндальф, - сказал он. - Тогда мы, может быть,  пробились
бы в эту злую страну. Но у нас их нет, только наши усталые ноги, это  все.
Ну, Смеагорл, третий раз может оказаться лучшим. Я пойду с тобой.
     - Хороший хозяин, мудрый  хозяин!  -  радостно  воскликнул  Смеагорл,
хватаясь за колени  Фродо.  -  Хороший  хозяин!  Тогда  сейчас  отдыхайте,
хорошие хоббиты, в тени камней и прижимайтесь к ним.  Отдыхайте  и  лежите
тихо, пока не уйдет желтое лицо. Потом мы пойдем быстро.  Мы  должны  быть
быстрыми и тихими, как тени.



                        4. О ТРАВАХ И ТУШЕНОМ КРОЛИКЕ

     Оставшиеся несколько часов дневного света они отдыхали,  передвигаясь
в тень по мере движения  солнца,  пока  наконец  тень  западного  края  их
углубления не стала длинной и темнота не заполнила все их  убежище.  Тогда
они немного поели и попили. Горлум ничего не  ел,  но  с  радостью  принял
воду.
     - Скоро будет много воды, - сказал он, облизывая губы. - Хорошая вода
бежит в ручьях к великой реке,  хорошая  вода  в  землях,  куда  мы  идем.
Смеагорл тоже будет там иметь пищу. Он очень голоден, да, Горлум!
     Он положил две большие широкие ладони на  свой  сморщенный  живот,  и
бледный зеленый свет вспыхнул в его глазах.
     Уже было темно, когда они выбрались  из  углубления  и  затерялись  в
неровной местности у края дороги. Оставалось три ночи  до  полнолуния,  но
луна до полуночи не поднималась  из-за  гор,  и  начало  ночи  было  очень
темным. В одной из башен горел одинокий красный огонь, но больше  не  было
ни видно, ни слышно никаких признаков бессонной вахты в Моранноне.
     Через многие мили красный Глаз, казалось, следил за  ними,  бегущими,
спотыкаясь, через неровную каменистую страну. Они не осмеливались идти  по
дороге, но держались слева  от  нее,  следуя  вдоль  дороги  на  небольшом
расстоянии. Наконец, когда ночь подходила к концу и они  уже  так  устали,
что разрешили себе короткий отдых, Глаз превратился в  маленькую  огненную
точку, а потом исчез: они обогнули темный  северный  отрог  низких  гор  и
двинулись на юг.
     Они отдыхали со странно легкими сердцами, но недолго. Медленность  их
передвижения не устраивала Горлума. По его расчетам,  около  тридцати  лиг
отделяло мораннон от перекрестка дорог у осгилиата, и он надеялся  покрыть
это расстояние за четыре перехода. Поэтому они  снова  скоро  двинулись  в
путь и шли, пока не начался рассвет. К этому  времени  они  прошли  восемь
лиг, и хоббиты не могли идти дальше, если бы даже осмелились.
     Рассвет открыл перед  ними  местность,  гораздо  менее  обнаженную  и
разрушенную. Горы по прежнему зловеще маячили слева от них, но  поблизости
от себя они видели южную дорогу, теперь отвернувшую от  черного  основания
холмов и повернувшую в этом месте на запад. За ней пологие склоны  поросли
одиночными деревьями, подобными темным облакам, а между ними  расстилались
пустоши,  заросшие  вереском,  ракитником  и  кизилом,  а  также   другими
кустарниками, которых хоббиты не знали.  Хоббиты  несмотря  на  усталость,
немного приободрились: воздух был свеж и ароматен и напоминал  им  равнины
северного Удела. Приятно было сознавать, что эта земля лишь недавно попала
под власть Повелителя Тьмы и еще не успела прийти в полное запустение.  Но
они не забывали ни об опасности, ни об черных всадниках, все  еще  слишком
близких, хотя и скрытых за горами. Хоббиты принялись  за  поиски  убежища,
где можно было бы скрытно провести день.
     День  тянулся  бесконечно.  Путники  лежали  в  зарослях  и   считали
медленные часы, в которых, казалось,  ничего  не  менялось:  они  все  еще
находились поблизости от Эфел Дуата, и солнце было затянуто дымкой.  Фродо
часто засыпал и спал глубоко и мирно, то ли поверив Горлуму, то ли слишком
устав, чтобы беспокоится о чем-то. Но Сэм обнаружил, что  с  трудом  может
лишь дремать, даже когда  Горлум,  очевидно,  крепко  спал,  всхлипывая  и
дергаясь в своих темных снах. Голод, вероятно, больше,  чем  осторожность,
мешал Сэму спать:  он  тосковал  по  хорошей  домашней  пище,  чему-нибудь
горячему из кастрюли.
     Как  только  местность  потеряла   четкость   очертаний   в   серости
начавшегося вечера, они снова пошли. Некоторое  время  Горлум  вел  их  по
южной дороге; тут они шли быстрее, хотя опасность была  большей.  Они  все
время ожидали услышать топот копыт по дороге впереди или позади  себя.  Но
ночь прошла, а они не слышали ни всадника, ни пешехода.
     Дорога была проложена в давние времена, хотя на  протяжении  тридцати
миль от мораннона она была  недавно  подновлена.  Когда  они  продвинулись
дальше на юг, их поглотила дикая местность. Вокруг по прежнему видны  были
следы деятельности людей древности: дорога время от времени  проходила  по
искусственным углублениям  в  холмах  или  перепрыгивала  через  ручьи  на
каменных древних мостах; но постепенно эти  следы  становились  все  менее
заметными, лишь изредка из кустов виден  был  среди  мха  и  травы  старый
плоский камень мостовой. Деревья и кусты покрывали обочины  и  протягивали
свои ветви над поверхностью дороги. Наконец она  превратилась  в  сельскую
редко используемую дорогу, но  по  прежнему,  никуда  не  отклоняясь,  она
придерживалась того же направления и вела спутников кратчайшим путем.
     Так они оказались в северной части той земли,  которую  люди  некогда
называли Итилиен, - прекрасной страны лесистых холмов и быстрых рек.  Ночь
под  звездным  небом  и  круглой  луной  была  восхитительна,  и  хоббитам
казалось, что по мере того, как они идут  вперед,  воздух  становится  все
более ароматным. По фырканью и бормотанью Горлума  было  ясно,  что  и  он
заметил это, но ему это не нравится. При первых признаках  дня  они  снова
остановились. Они подошли к концу длинной выемки и оглянулись.
     Уже наступил день, и они увидели, что горы теперь гораздо  дальше  от
них, они виднелись  длинной  туманной  дугой  на  востоке,  исчезавшей  на
расстоянии. На запад от них терялись в мягкой дымке  пологие  склоны.  Они
поросли лесками смолистых деревьев: пихты, кедра, кипариса и других видов,
неизвестных в Уделе, с широкими полянами  между  ними.  Всюду  была  масса
приятно пахнущих трав и кустов. Долгое путешествие из раздола  привело  их
далеко на юг от их земли, но только здесь, в  защищенном  районе,  хоббиты
заметили  перемену  климата.  Вокруг  них  царила  весна:  молодые  побеги
папоротника пронзали мох и плесень, концы ветвей лиственниц позеленели,  в
траве видны были маленькие цветы, пели птицы. Итилиен, сад Гондора, теперь
заброшенный, сохранял и в дикости свою прелесть.
     На юг и запад этот район был открыт  теплому  воздуху  с  Андуина,  с
востока его прикрывал Эфел Дуат, в то же время  отделяя  от  тени  гор,  с
севера - Эмин Муил. Теплые влажные ветры с моря свободно  проникали  сюда,
здесь росло множество больших  деревьев,  посаженных  много  веков  назад;
повсюду виднелись  густые  заросли  тамариска  и  душистого  терпентинного
дерева, сливы  и  лавра;  можжевельник  и  лавр,  мирт,  чебрец,  растущий
кустами,  напоминал  гобелен,  наброшенный  на  камин;  шалфей   множества
разновидностей  выбрасывал  синие,  красные  и  бледно-зеленые  цветы;   и
майоран,  и  свежая  петрушка,  и  множество  трав,  не  известным  лучшим
травникам и  садоводам  Удела.  Гроты  и  скалистые  стены  густо  заросли
камнеломкой  и  другими  ползучими  растениями.  Среди   зарослей   лощины
проснулись примулы и анемоны; нарциссы и илин кивали своими  полуоткрытыми
головками в траве; у омутов, где быстрые  ручьи  отдыхали  в  прохладе  на
своем пути к Андуину, росла густая зеленая трава.
     Путешественники повернулись спиной к дороге и пошли вниз по  склонам.
Они шли и прокладывали себе путь среди трав и  кустов,  и  сладкий  аромат
разливался вокруг них. Горлум кашлял и  недовольно  бормотал,  но  хоббиты
дышали глубоко. Неожиданно  Сэм  захохотал,  не  от  шутки,  а  просто  от
легкости на сердце. Они шли по течению ручья, быстро бежавшего вниз  перед
ними. Вскоре он привел их к маленькому чистому озеру в неглубокой  лощине:
оно  лежало  среди  развалин  древнего  каменного  бассейна,  резные  края
которого почти совершенно поросли мхом и кустами роз, вокруг  него  рядами
стояли ирисы, а на темной, слегка  волнующейся  поверхности  воды  плавали
листья водных растений  лилий;  озеро  было  глубоким  и  свежим  и  мягко
плескалось о каменные берега.
     Здесь путники умылись и напились из впадавшего в озеро  ручья.  Затем
принялись искать убежище: хотя земля эта и  была  прекрасна,  все  же  она
принадлежала Врагу. И они недалеко  ушли  от  дороги,  но  даже  на  таком
небольшом расстоянии видны были следы старых  войн  и  более  новые  раны,
нанесенные орками и другими подлыми слугами Повелителя Тьмы:  ямы,  полные
грязи, бесцельно срубленные и оставленные гнить деревья с  вырезанными  на
их коре изображениями глаза.
     Сэм бродил у берега озера, нюхая и трогая незнакомые растения,  забыв
на время о Мордоре. Неожиданно действительность напомнила ему о постоянной
опасности. Он наткнулся на выжженный круг, посреди которого  лежала  груда
расколотых костей и черепов. Быстрая поросль шиповника и  розы  эглантерки
уже набросила покров на следы этого убийства и страшного  пира;  но  следы
эти не были древними. Сэм заторопился к  своим  спутникам,  но  ничего  не
сказал им: костям лучше лежать в покое, чтобы Горлум их не трогал.
     - Давайте отыщем место, где можно  полежать,  -  сказал  Сэм.  -  Мне
кажется, что лучше немного подняться.
     Немного  в  стороне  от  озера  они  нашли  толстый  коричневый  слой
прошлогоднего папоротника. Вокруг него была чаща  темнолиственных  лавров,
взбирающихся на крутой откос, увенчанный старыми кедрами. Здесь они решили
провести день, который обещал  быть  ясным  и  теплым.  Хороший  день  для
прогулки по рощам и долинам Итилиена; но хоть орки  и  стремятся  избегать
солнечного света, здесь оставалось  слишком  много  мест,  где  они  могли
лежать, затаившись, - да и другие злые глаза  были  настороже:  у  Саурона
множество слуг. Горлум во всяком случае  не  желал  двигаться  под  желтым
лицом. Вскоре оно поднимется над  темным  хребтом  Эфел  Дуата,  и  Горлум
лежал, укрываясь от света и тепла.
     Сэм  все  время  размышлял  о  еде.   Теперь,   когда   отчаяние   от
непроходимости Ворот ослабло, он не был склонен, подобно  своему  хозяину,
совсем не думать о пропитании после окончания их дела;  во  всяком  случае
ему казалось разумным, как можно дольше беречь путевой хлеб эльфов. Прошло
уже шесть дней с тех пор, как он подсчитал, что их  скудных  запасов  едва
хватит на три недели.
     - Если за это время мы  доберемся  до  Горы  Огня,  будет  хорошо,  -
подумал он. - Но после  этого  мы  захотим  вернуться  назад.  Обязательно
захотим!
     После окончания долгого ночного перехода, выкупавшись и напившись, он
чувствовал себя голоднее обычного. Ужин или завтрак, у огня в старой кухне
на Бэгшот-Роу - вот чего он действительно хотел. У него возникла  идея,  и
он повернулся к Горлуму. Горлум как раз в это время начал на  четвереньках
отползать куда-то.
     - Эй, Горлум! - сказал Сэм. - Куда ты? И послушай, старый  нюхальщик,
тебе не нравится наша пища, да и я не возражал бы  против  перемены.  Твое
новое  выражение  говорит:  "Горлум   всегда   помогает".   Можешь   найти
что-нибудь, пригодное для голодного хоббита?
     - Да, может быть, - сказал Горлум. - Смеагорл всегда  помогает,  если
его просят, если просят по-хорошему.
     - Верно! - сказал Сэм. - Я и прошу. А если это недостаточно хорошо, я
умоляю.
     Горлум  исчез.  Он  отсутствовал  некоторое  время,  и  Фродо   после
нескольких кусочков лембаса устроился поудобнее на коричневом  папоротнике
и уснул. Сэм смотрел на него. Утренний свет только начал  рассеивать  тень
под деревьями, но Сэм очень ясно видел лицо своего хозяина, видел его руки
неподвижно лежащие на земле. Сэм внезапно вспомнил, как  Фродо  лежал  без
памяти в доме Элронда после своей ужасной раны. Тогда,  дежуря  у  постели
хозяина, Сэм заметил, что временами в нем вспыхивал какой-то слабый  свет;
теперь же этот свет казался яснее и сильнее. Лицо Фродо было мирным, следы
страха и беспокойства исчезли; но он выглядел старым, старым и прекрасным,
как будто прошедшие годы обнажили скрытую ранее красоту, хотя черты лица и
не изменились. Сэм покачал головой и пробормотал:
     - Я люблю его. В нем что-то просвечивает насквозь, но все же я  люблю
его.
     Горлум скоро вернулся и тронул Сэма за плечо. Взглянув на  Фродо,  он
закрыл  глаза  и  беззвучно  отполз.  Спустя   несколько   мгновений   Сэм
присоединился к нему и обнаружил, что Горлум что-то жует  и  бормочет.  На
земле рядом с ним лежали два кролика, на которых он жадно поглядывал.
     - Смеагорл всегда помогает,  -  сказал  он.  -  Он  принес  кроликов,
хороших кроликов. Но хозяин уснул; может, Сэм  тоже  хочет  спать.  Он  не
хочет кроликов? Смеагорл старается  помочь,  но  он  не  может  за  минуту
поймать кроликов.
     Сэм, однако, не имел никаких  возражений  против  кроликов  и  так  и
сказал. Во всяком случае, против приготовленных  кроликов...  Все  хоббиты
умеют  готовить,  они  начинают  учиться  этому  искусству,  раньше,   чем
искусству чтения (которое, кстати, немногим и удается одолеть); но Сэм был
хорошим поваром даже по представлениям хоббитов и еще более  овладел  этим
искусством во время путешествия. Он все еще с надеждой носил в своем мешке
кухонную утварь: огниво и кремень, две  мелких  кастрюли  (меньшая  внутри
другой), в них лежала деревянная ложка, короткая вилка с двумя  зубцами  и
несколько небольших вертелов; а на самом  дне  мешка  лежало  в  маленьком
плоском деревянном ящичке главное сокровище -  соль.  Но  Сэму  нужен  был
огонь и кое-что еще. Но он немного подумал, потом вычистил и наточил  свой
нож и принялся потрошить кроликов. Он не собирался оставлять спящего Фродо
в одиночестве даже на несколько минут.
     - А теперь, Горлум, - сказал он. -  У  меня  есть  для  тебя  работа.
Наполни эти кастрюли водой и принеси сюда!
     - Смеагорл принесет воду, да, - ответил Горлум. - Но для чего хоббиту
нужна вода? Ведь он напился и умылся.
     - Не твое дело, - ответил Сэм. - Если не можешь догадаться, то  скоро
увидишь. И чем скорее ты принесешь воду, тем скорее узнаешь. Не сломай мои
кастрюли, иначе я превращу тебя в фарш.
     Пока Горлум ходил за водой,  Сэм  еще  раз  подошел  к  Фродо.  Фродо
по-прежнему спокойно спал, но на этот раз Сэм был поражен худобой его лица
и рук.
     - Слишком худой и  истощенный,  -  пробормотал  он.  -  Нехорошо  для
хоббита. Приготовив кролика, я его разбужу.
     Сэм набрал груду сухого папоротника, а потом на склонах лощины собрал
сухие ветви и кору, на  верху  охапки  лежала  упавшая  ветвь  кедра.  Сэм
вырезал несколько квадратов дерна  у  подножья  склона  на  краю  зарослей
папоротника и в  образовавшееся  углубление  уложил  дрова.  Затем  достал
огниво, и вскоре уже горел небольшой костер. Он почти не  давал  дыма,  но
зато распространял приятный запах. Сэм  как  раз  склонился  над  костром,
защищая его и подкладывая  большие  куски  дров,  когда  вернулся  Горлум,
осторожно неся кастрюли и что-то бормоча.
     Он поставил кастрюли и вдруг увидел, что делает Сэм. Горлум  испустил
резкий свистящий возглас и казался одновременно испуганным и рассерженным.
     - Ах! Ссс... Нет! - воскликнул он. - Нет! Глупый хоббит,  дурак,  да,
дурак! Он не должен делать так!
     - Что не должен делать? - удивленно поинтересовался Сэм.
     - Не делать эти отвратительные красные языки,  -  свистел  Горлум.  -
Огонь, огонь! Он опасен,  да,  опасен!  Он  обжигает,  он  убивает.  И  он
приведет врагов. Да, приведет.
     - Думаю, что нет, - сказал Сэм. - Разве что ты бросишь на него  сырую
траву и заставишь тлеть. Но я во всяком случае собираюсь рискнуть. И  хочу
тушить этих кроликов.
     - Тушить кроликов! - в отчаянии  взвыл  Горлум.  -  Сжечь  прекрасное
мясо, которое принес Смеагорл, бедный, голодный Смеагорл! И