!
     И когда Арагорн встал, все с удивлением  и  в  молчании  смотрели  на
него, как будто увидели впервые. Высокий, как  морские  короли  древности,
стоял он над всеми: древним  казался  он  и  в  то  же  время  в  расцвете
мужества; мудрость сияла у него во лбу, сила и исцеление были в его руках,
и свет исходил от него. И Фарамир воскликнул:
     - Смотрите! Вот наш король!
     Загремели трубы, и король Элессар подошел к барьеру,  а  Хурин  отвел
его в сторону, и среди музыки арф, виол  и  флейт  и  среди  пения  чистых
голосов король прошел по украшенным цветами улицам и вошел в цитадель.  На
башне было поднято знамя с деревом и звездами, и началось правление короля
Элессара, о котором сложено много песен.
     При нем  город  стал  прекраснее,  чем  даже  в  дни  своего  первого
расцвета; он был наполнен деревьями и фонтанами, а ворота были сделаны  из
митрила и стали, а улицы вымощены белым мрамором. И народ горы  работал  в
городе, и народ леса часто приходил сюда; и все были здоровы и  веселы;  и
дома были полны мужчин, женщин и детского смеха, и ни одно  окно  не  было
слепым, и ни один двор  пустым;  и  когда  кончилась  третья  эра  мира  и
началась новая, в ней сохранилось воспоминание о славе ушедших дней.
     В последующие за коронованием  дни  король  сидел  на  троне  в  зале
королей и отправлял свое правосудие. От множества земель и народов прибыли
послы: с востока и юга, от границ чернолесья и из Дунленда  на  западе.  И
король простил жителей востока, предоставил их себе и отпустил на  свободу
и заключил мир с Харадом; рабов Мордора он освободил и отдал им все  земли
вокруг озера Нурпен. И многих призывали к нему за  получением  награды  за
доблесть; и наконец капитан гвардии привел к нему для суда Берегонда.
     И король сказал Берегонду:
     - Берегонд, от твоего меча кровь пролилась  в  святом  месте,  а  это
запрещено. Ты также  оставил  пост  свой  без  позволения  повелителя  или
капитана: за это - смерть. И я объявляю свой приговор.
     Своей доблестью в битве ты заслужил отмену наказания,  но  ты  сделал
еще многое из любви к Фарамиру. Тем не менее  ты  должен  будешь  уйти  из
гвардии цитадели и из Минас Тирита.
     Кровь отхлынула от лица Берегонда, он схватился за сердце  и  опустил
голову. Но король продолжал:
     - Ты назначаешься в белый отряд, в гвардию Фарамира, принца Итилиена,
и будешь жить в Эмин Арнене в чести и в мире  и  служить  тому,  кого  ты,
рискуя всем, спас от смерти.
     И тогда Берегонд, поняв милость и справедливость короля, возрадовался
и, поклонившись, поцеловал его руку и ушел, радостный  и  удовлетворенный.
Арагорн отдал Фарамиру Итилиен и просил его жить в холмах Эмин Арнена  вне
пределов видимости из города.
     - Ибо, - сказал он, - Минас Итил в долине  Моргула  будет  совершенно
уничтожен, и хотя со временем долина может очистится, еще много лет в  ней
не сможет жить ни один человек.
     Последним Арагорн приветствовал Эомера Роханского, и они  обнялись  и
Арагорн сказал:
     - Между нами не может быть слов о награде, о том, что давать и  брать
- мы братья. В счастливый час приехал с севера Эорл, и  никогда  не  будет
столь благословенен  союз  людей.  Как  вы  знаете,  мы  положили  Теодена
прославленного в могиле в святыне Гондора, и здесь он может  лежать,  пока
правят короли Гондора, если вы сами пожелаете. А если хотите, мы  прибудем
в Рохан и привезем его, чтобы он покоился среди своего народа.
     И Эомер ответил:
     - С того дня, как вы встали передо мной у зеленой  травы,  я  полюбил
вас, и любовь эта никогда не ослабеет. Но теперь я должен вернуться в свое
королевство, где нужно многое привести в порядок  и  исцелить.  Когда  все
будет готово, мы вернемся за павшим: пока же пусть он спит здесь.
     И Эовин сказала Фарамиру:
     - Я должна вернуться в свою землю и помочь брату  в  его  работе.  Но
когда тот, кого я любила, как отца, будет положен отдыхать, я вернусь.
     Так проходили радостные дни; и восьмого мая всадники Рохана двинулись
северным путем, и с ними ехали сыновья Элронда. По сторонам дороги  стояли
люди и выкрикивали приветствия - от самых ворот города до стен  пеленнора.
Потом все, что жили в других областях, отправились по домам;  а  в  городе
начались большие работы по восстановлению разрушенного и уничтожению  всех
следов войны и воспоминаний о тьме.
     Хоббиты остались в Минас Тирите с Леголасом и Гимли: Арагорн не желал
расставаться с товарищами.
     - В конце концов все должно кончиться, - сказал  он,  -  но  я  хочу,
чтобы мы прожили вместе подольше: не настал еще час  конца  наших  деяний.
Приближается день, которого я ждал всю жизнь, и в этот день я хочу,  чтобы
рядом со мной были мои друзья...
     Но что это за день, он не сказал.
     Товарищи в эти дни жили в  прекрасном  доме  вместе  с  Гэндальфом  и
ходили гулять повсюду. И Фродо спросил Гэндальфа:
     - О каком это дне говорил Арагорн? Мы счастливы здесь, и  я  не  хочу
уходить, но дни бегут быстро, а Бильбо ждет. И мой дом в уделе.
     - Что касается Бильбо, - ответил ему Гэндальф,  -  то  он  тоже  ждет
этого дня и знает о том, что удерживает вас здесь. А что  касается  самого
дня, то сейчас еще май и лето не наступило; и хотя кажется, что  весь  мир
изменился, для деревьев и трав не  прошло  еще  и  года  с  начала  нашего
путешествия.
     - Пиппин, - сказал Фродо, - разве ты не говорил,  что  Гэндальф  стал
менее скрытен, чем раньше? Теперь, я думаю, он устал от этого и вернулся к
прежним привычкам.
     И Гэндальф сказал:
     - Многие хотели бы заранее знать, что поставят на стол;  но  те,  кто
готовит пир, любят держать это в тайне:  удивление  делает  слова  похвалы
громче. И Арагорн сам ждет знака.
     Настал день, когда Гэндальфа нигде  нельзя  было  найти,  и  товарищи
гадали, что происходит. Но Гэндальф  ночью  вывел  Арагорна  из  города  и
привел к южному подножию горы Миндолуин; здесь они нашли древнюю тропу, на
которую мало кто осмеливался вступать. Она вела на гору к  святилищу,  где
раньше бывали лишь короли. И Арагорн  с  Гэндальфом  поднялись  по  крутой
тропе и пришли на высокое  поле  ниже  вечных  снегов,  одевающих  высокую
вершину, и сверху взглянули на город. Стоя здесь  они  осматривали  землю,
потому что наступило утро. И они увидели далеко внизу  башни  города,  как
белые карандаши, тронутые солнцем, и вся долина андуина была, как  сад,  и
горы тени были затянуты золотистой дымкой.  С  одной  стороны  они  видели
серый эмин муил и далеко, как звезда мерцал раурос; с другой  стороны  они
видели реку,  извивающуюся,  как  лента,  вниз  к  Пеларгиру,  а  на  краю
горизонта виднелся свет, говорящий о море.
     И Гэндальф сказал:
     -  Это  ваше  королевство,  и  оно  должно  стать  сердцем   великого
государства. Третья эра мира  кончилась,  и  начинается  новый  век;  ваша
задача организовать его начало и сохранить то, что  можно  сохранить.  Ибо
хотя и многое спасено, гораздо больше уйдет навсегда. Кончилась  и  власть
трех колец. И все земли, что вы видите,  и  все,  что  лежит  вокруг  них,
отныне будет жилищем людей. Наступает время господства  людей,  и  старшие
королевства зачахнут или переместятся.
     - Я хорошо это знаю, дорогой  друг,  -  ответил  Арагорн,  -  но  мне
по-прежнему нужны ваши советы.
     - Уже ненадолго, - сказал Гэндальф. - Эта третья эра - мой век. Я был
врагом Саурона; и моя работа окончена. Скоро я уйду. Ноша теперь ляжет  на
вас и на ваш народ.
     - Но я умру, - сказал  Арагорн.  -  Я  смертный  человек,  и  хотя  я
происхожу по прямой линии от людей запада и жизнь моя дольше, чем у других
людей, но ненамного. И когда родятся и состарятся те, кто сейчас  в  чреве
женщин, я тоже буду стар. И кто тогда будет править Гондором и  теми,  кто
считает город своим центром, если мое желание  не  исполнится?  Дерево  во
дворе фонтана все еще мертво. Когда же я увижу знак, что будет иначе?
     - Отверните лицо от зеленой земли и посмотрите туда, где все  кажется
голым и холодным! - сказал Гэндальф.
     Арагорн обернулся. За ним от кромки вечных снегов спускался  каменный
склон. Посмотрев туда, он увидел какое-то растение. Поднявшись, Арагорн  у
самого снега увидел деревце не более трех футов высотой.  Однако  оно  уже
выпустило молодые листья, темные по краям и серебряные  внутри,  и  в  его
хрупкой кроне распустился маленький цветок, чьи белые  лепестки  сверкали,
как освещенный солнцем снег.
     И Арагорн воскликнул:
     - Утувиениес! Я нашел его! Вот потомок старейшего из деревьев! Но как
он попал сюда? Ему не больше семи лет.
     Гэндальф, подойдя, посмотрел и сказал:
     - Вероятно, это отросток Нимлота Прекрасного, Галатилиона, Телпериона
- старейшего из деревьев, которое носит много имен.  Кто  скажет,  как  он
пришел сюда в назначенный час? Но это древнее святилище  и  до  того,  как
короли исчезли, а дерево во дворе засохло, здесь было посажено  семя.  Ибо
сказано, что хотя плоды дерева созревают редко, зато  жизнь  в  них  может
сохранятся долгие годы, и никто не  может  предсказать,  когда  эта  жизнь
проснется. И здесь лежало это семя, скрытое  на  горе,  как  род  Элендила
скрытно жил в пустынях севера. Но линия Имлота гораздо старше,  чем  ваша,
король Элессар.
     Тогда Арагорн осторожно взял растение в руки, и  смотрите!  Оно  лишь
слегка касалось земли и безо всякого вреда было поднято; и  Арагорн  отнес
его в цитадель. Высохшее дерево было с почетом выкопано; и его не  сожгли,
но положили в тишине рат динона. И Арагорн посадил новое дерево во дворе у
фонтана, и оно принялось и быстро начало расти. И когда наступил июнь, оно
все было покрыто цветами.
     - Знак дан, - сказал Арагорн, - и день уже близок.
     И он расставил наблюдателей по стенам.
     В день накануне середины лета от Амон Дина в город прибыли вестники и
сообщили, что едет прекрасный народ с севера и что приезжие приближаются к
стенам Пеленнора. И король сказал:
     - Наконец они пришли. Пусть весь город будет готов!
     И вот в самый канун середины лета, когда небо сияет,  как  сапфир,  и
белые звезды восходят на востоке, а запад остается золотым,  когда  воздух
прохладен и ароматен, по северному пути к  воротам  Минас  Тирита  прибыли
всадники. Первыми ехали Элрогир и Элладан с серебряным знаменем, а за ними
Глорфиндель  и  Эрестор  и  все  прочие  жители  Раздола,  затем   госпожа
Галадриэль и Келеборн, господин Лотлориена, на  белых  конях,  а  за  ними
множество эльфов из их земель, в серых плащах и  с  белыми  жемчужинами  в
волосах. Последним ехал мастер Элронд, могущественнейший  среди  эльфов  и
людей, и нес скипетр Аннуминаса, и рядом с ним на серой кобыле  ехала  его
дочь, вечерняя звезда, Арвен.
     И Фродо, увидев ее, сверкающую в вечерних лучах, со звездами на лбу и
с ароматом вокруг себя, был сильно удивлен и сказал Гэндальфу:
     - Теперь я понимаю, чего мы ждали! Это конец! Не только  день  теперь
будет любим, но и ночь прекрасна и благословенна, и все страхи рассеются!
     Король приветствовал  гостей,  и  они  спешились.  И  Элронд  передал
скипетр и вложил руку своей дочери в руку короля, и  вместе  они  вошли  в
город, и в небе сияли звезды. И король Элессар женился на Арвен  Ундомиель
в городе королей в день середины лета и сказание о их  долгом  ожидании  и
труде подошло к концу.



                             6. МНОГО РАССТАВАНИЙ

     Когда дни веселья кончились, товарищество начало думать о возвращении
к своим домам. И Фродо отправился к королю. Король сидел с королевой Арвен
у фонтана, она пела песню Валинора, а дерево росло и  цвело.  Они  встали,
приветствуя Фродо, и Арагорн сказал:
     - Я знаю, зачем вы пришли, Фродо: вы хотите вернуться домой.  Что  ж,
дорогой друг, дерево лучше всего растет в земле своих отцов.  Но  для  вас
теперь во всех  землях  запада  дом.  И  хотя  вашему  народу  мало  места
уделяется в легендах старины, теперь у него большая слава, чем  у  многих,
больше не существующих обширных королевств.
     - Правда, я хочу вернутся в удел, - сказал  Фродо,  -  но  сначала  я
должен побывать  в  раздоле.  Ибо  если  мне  чего  и  не  хватало  в  это
благословенное время, так это Бильбо. Я очень  опечалился,  когда  увидел,
что он не прибыл с Элрондом.
     - Вы удивляетесь этому, Хранитель Кольца?  -  спросила  Арвен.  -  Вы
знаете власть вещи, которая уничтожена; и все, что сделано  этой  властью,
теперь ушло. Ваш родственник обладал этой  вещью  дольше  вас.  Он  сейчас
очень стар и ждет вас; он не будет больше  совершать  долгие  переезды  за
одним исключением.
     - Тогда я прошу разрешения уехать поскорее, - сказал Фродо.
     - Через семь дней мы отправимся, - сказал Арагорн. - Мы долго будем с
вами попутчиками, потому что поедем в рохан. Через три дня вернется Эомер,
чтобы увести Теодена в марку, и мы поедем с ним, чтобы почтить павшего.  А
теперь, прежде чем вы уйдете, я  хочу  подтвердить  слово,  сказанное  вам
Фарамиром, и заявить,  что  вы  свободны  в  королевстве  гондор;  и  ваши
товарищи тоже. И если бы был дар, соответствующий вашим деяниям, я дал  бы
его вам; но все, что вы желаете, будет вам дано, и вы поедете с почестями,
как принц этой земли.
     Но королева Арвен сказала:
     - Я вам дам дар. Ибо я дочь Элронда. Я  не  пойду  с  ним,  когда  он
отправится в серый приют: я избрала  долю  Лютиен,  и  сладкую  и  горькую
одновременно. Но вместо меня пойдете вы, Хранитель Кольца, когда  наступит
время и если вы пожелаете. Если ваши раны  мучают  вас  и  воспоминания  о
вашей ноше тяжелы, вы должны будете уйти на запад, где залечатся ваши раны
и минует усталость. А это носите в память об эльфийском камне  и  вечерней
звезде, с жизнью которых переплелась ваша жизнь.
     И они сняла подобную звезде белую жемчужину, висевшую на цепи  у  нее
на груди и повесила цепь на шею Фродо.
     - Когда воспоминание, и страх, и тьма долго будут  одолевать  вас,  -
сказала она, - это принесет вам облегчение.
     Через три дня, как и ожидал король, в город прибыл Эомер Роханский  и
с ним Эорд лучших рыцарей Марки. Его встретили с почестями;  и  когда  они
сидели за столом в Мерготронде, большом  зале  пиров,  он  увидел  красоту
женщин и переполнился удивлением. И прежде чем  отправиться  отдыхать,  он
послал за гномом Гимли и сказал ему:
     - Гимли, сын Глоина, готов ли ваш топор?
     - Нет, лорд, - ответил Гимли, - но я  могу  подготовить  топор,  если
нужно.
     - Суди сам, - сказал Эомер. - Ибо между нами  все  еще  стоят  слова,
касающиеся госпожи золотого  леса.  А  теперь  я  увидел  ее  собственными
глазами.
     - И что же вы теперь скажете, лорд?
     - Увы! - воскликнул Эомер. - Я не скажу,  что  она  прекраснейшая  из
всех живущих женщин.
     - Тогда я иду за топором, - сказал Гимли.
     - Но вначале я должен попросить извинения, -  перебил  его  Эомер.  -
Если бы я видел ее в другом обществе, я сказал бы то, что  вы  хотите.  Но
теперь я ставлю на первое место Королеву Вечернюю Звезду и готов сражаться
со всеми, кто не согласен со мной. Идти ли мне за мечом?
     Гимли низко поклонился.
     - Нет, теперь я прощаю вас, лорд,  -  проговорил  он.  -  Вы  избрали
вечер, а моя любовь отдана утру. И сердце мое говорит, что скоро оно уйдет
навсегда.
     Наконец пришел день отъезда, и большой отряд готов был отправиться на
север от города. Тогда короли Гондора и рохана отправились в  святилище  и
пришли к могилам на Рат Динон и вынесли тело  короля  Теодена  на  золотых
носилках и прошли по городу в молчании.  И  положили  носилки  на  большую
повозку в окружении всадников Рохана и со знаменем впереди; и  мерри,  как
оруженосец Теодена, ехал в повозке и держал оружие короля.
     Остальным товарищам были подготовлены  в  соответствии  с  их  ростом
лошади; и Фродо,  и  Сэмвайс  ехали  рядом  с  Арагорном,  Гэндальф  -  на
обгоняющем тень, а Пиппин - среди рыцарей Гондора; а Леголас и Гимли,  как
и раньше ехали верхом на арод.
     В поездке участвовали и королева Арвен, и Галадриэль, и Келеборн с их
народом, и Элронд со своими сыновьями, и принцы Дол Амрота и  Итилиена,  и
многие капитаны и рыцари. Никогда не передвигался по  марке  такой  отряд,
какой сопровождал возвращение домой Теодена, сына Тенгела.
     Неторопливо и мирно проехали они анориен и прибыли к серому лесу  под
Амон Дином и здесь услышали они в холмах гром барабанов,  хотя  никого  не
было видно. Тогда Арагорн приказал трубить в трубы. И герольды прокричали:
     -  Смотрите,   едет   король   Элессар!   Лес   Друидан   он   отдает
Гхан-Бури-Гхану и его народу в собственность навсегда; и отныне  никто  не
смеет войти в него без их разрешения!
     Барабаны громко зарокотали, и наступило молчание.
     После пятнадцати дней путешествия повозка короля  Теодена  прошла  по
зеленым полям Рохана и прибыла в эдорас. Здесь все отдохнули. Золотой  зал
был  увешан  прекрасными   занавесами   и   полон   света,   и   был   дан
величественнейший пир, которого не видели со времен  постройки  дворца.  В
течении трех дней люди Марки готовились к погребению Теодена; его положили
в каменном доме со всем оружием и многими прекрасными вещами, которыми  он
владел, и над ним была насыпана большая насыпь,  которую  закрыли  зеленым
дерном. И теперь с восточной стороны поля курганов было  восемь  могильных
насыпей.
     И всадники королевского дома  на  белых  лошадях  объехали  насыпь  с
песней о Теодене, сыне Тенгела, сочиненной его  менестрелем  Глеовином,  и
после этого он не писал  никаких  песен.  Торжественные  голоса  всадников
трогали даже сердца тех, кто не понимал их речи; слова этой песни зажигали
огонь в глазах народа Марки; и люди Марки  снова  слышали  топот  копыт  с
севера и голос Эорла в битве  на  поле  Келебранта;  и  катилась  песня  о
короле, и громко пел рог хэлма в горах, пока  не  настала  тьма  и  король
Теоден не восстал и не поехал сквозь тень в огонь, и умер в великолепии до
того, как солнце сверкнуло утром над Миндолуином.

              Минуя тьму, минуя сомнение, к началу дня
              Ехал он и пел песню, обнажив свой меч.
              Он оживлял надежду и с надеждой погиб.
              И над смертью, над ужасом, над судьбой
              Поднялся к великой славе.

     Мерри стоял у  подножья  зеленой  могилы  и  плакал,  а  когда  песня
кончилась, он воскликнул:
     - Король Теоден! Король Теоден! Прощай! Ты был мне как отец,  хотя  и
не надолго... Прощай!
     Когда погребение окончилось, стих плач женщин и король Теоден остался
один в своей могиле, все собрались  в  золотом  зале  для  великого  пира,
отбросив все печали - Теоден прожил долгую жизнь и закончил ее  с  честью,
не меньшей, чем величайшие его предшественники. И когда наступило время во
по обычаю Марки выпить в память  королей,  вперед  выступила  Эовин,  леди
Рохана, золотая, как солнце, и белая, как снег, и поднесла  Эомеру  полную
чашу.
     Тогда  встали  менестрель  и  сказитель  и  произнесли   имена   всех
повелителей Марки по порядку; Эорл юный;  Браго,  Строитель  Зала;  Алдор,
брат несчастного Балдора; Фреа;  Френвайн;  Голдвайн;  Деор;  Грам;  Хэлм,
лежащий в пропасти Хэлма. Так кончились девять могил с  западной  стороны,
ибо здесь линия была прервана. А затем пошли могилы с  восточной  стороны:
Фреалаф, племянник Хэлма; Леофа; Бедда; Фолка; Фолквайн; Фонгел; Тенгел; и
последний - Теоден. И когда произнесли имя  Теодена,  Эомер  осушил  чашу.
Тогда Эовин попросила наполнить чаши, и все собравшиеся встали и выпили за
нового короля, восклицая:
     - Привет тебе, Эомер, король Марки!
     И когда пир подходил к концу, Эомер встал и сказал:
     - Сейчас поминальный пир в честь короля Теодена; но я скажу радостную
новость, и король не будет недоволен этим, потому что он был как отец моей
сестре Эовин. Слушайте, мои гости, прекрасный народ разных  земель,  какой
н