! Ведь сегодня вы под крышей  дома  Тома
Бомбадила.
     Хоббиты удивленно смотрели на нее, она по очереди с улыбкой  оглядела
их.
     - Прекрасная леди Золотинка! - сказал наконец  Фродо,  чувствуя,  что
сердце его наполняется непонятной ему самому радостью. Он был очарован  ее
голосом.
     - Прекрасная  леди  Золотинка!  -  повторил  он.  -  Теперь  радость,
заключавшаяся в песнях, которые мы слышали, мне понятна.

              О тростинка стройная! Дочь Реки пречистой!
              Камышинка в озере! Трель струи речистой!
              О весна, весна и лето и сестрица света!
              О капель под звонким ветром и улыбка лета!

     Внезапно он остановился,  охваченный  удивлением  при  звуках  своего
голоса. Он поет такую песню! Но Золотинка засмеялась.
     - Добро пожаловать! - сказала они. - Я не знала, что народ Удела  так
сладкоязычен. Но я вижу, что ты друг эльфов: об этом говорит  блеск  твоих
глаз и звук твоего голоса. Счастливая встреча! Садитесь  и  ждите  хозяина
дома! Он скоро будет. Он заботится о ваших усталых лошадках.
     Хоббиты с готовностью сели рядышком на стулья с изогнутыми  спинками,
а Золотинка занялась столом: их глаза неотрывно следили за нею:  грация  и
красота ее движений заполняла их сердца восторгом.  Откуда-то  из-за  дома
донеслись звуки пения. Вновь и вновь улавливали они среди  множества  слов
"сыр-бор", "гол-лог", "сух-мох", повторяющиеся снова и снова.

              Молодчина Бомбадил - вовремя пришел ты к ним -
              В голубом камзоле, а ботинки желтые!

     - Прекрасная леди! - сказал спустя некоторое время  Фродо.  -  Ответь
нам, если мой вопрос не покажется тебе глупым, кто такой Том Бомбадил?
     - Он это он, - сказала Золотинка, прерывая свои  быстрые  движения  и
улыбаясь.
     Фродо вопросительно посмотрел на нее.
     - Он тот, кого вы видите, - сказала она в ответ на его взгляд.  -  Он
хозяин леса, воды и холма.
     - Значит, вся эта земля принадлежит ему?
     - Конечно, нет, - ответила она и улыбка  ее  увяла.  -  Это  было  бы
слишком тяжелой ношей, - добавила она как бы про  себя.  -  И  деревья,  и
травы, и все растущее или  живущее  здесь  принадлежит  только  себе.  Том
Бомбадил хозяин. Никто не видел старого Тома бродящим в лесу, идущим вброд
по воде, взбирающегося на вершину холма в  свете  и  тенях.  Он  не  знает
страха. Том Бомбадил - хозяин.
     Дверь отворилась и вошел Том Бомбадил. Теперь он был без шляпы и  его
густые каштановые волосы были увенчаны осенними листьями. Он засмеялся,  и
подойдя к Золотинка, взял ее за руку.
     - Это моя прекрасная леди! - сказал он, кланяясь хоббитам. - Это  моя
Золотинка, одетая в зелень и серебро с цветами у ног. Стол готов?  Я  вижу
хлеб и масло, мед и молоко, сыр и фрукты, и  ягоды  собраны.  Довольно  ли
этого для нас? Готов ли ужин?
     - Готов, - ответила Золотинка, - но, может быть, гости еще не готовы?
     Том хлопнул в ладоши и воскликнул.
     - Том! Том! Твои гости устали, а ты забыл об этом! Идемте мои веселые
друзья.  Том  освежит  вас.  Ваши  грязные  руки  станут   чистыми,   лица
освежаться: сбросьте свои плащи и положите узлы!
     Он открыл дверь, и они пошли за ним по короткому коридору и завернули
за угол... Тут была низкая  комната  с  наклонной  крышей  (казалось,  это
пристройка, находящаяся к  северу  от  дома).  Стены  каменные,  увешанные
зелеными и желтыми занавесями. Пол был  выслан  плитами  и  покрыт  свежим
зеленым тростником. На нем лежали четыре пышных матраса,  покрытых  белыми
одеялами. Матрасы лежали в ряд у стены.  У  противоположной  стены  стояла
длинная скамья с  широкими  глиняными  тазами,  рядом  со  скамьей  стояли
кувшины, полные воды, холодной и горячей. Стояли наготове у каждой постели
мягкие зеленые комнатные туфли.
     Вскоре умытые и посвежевшие, хоббиты сидели  за  столом,  по  двое  с
каждой стороны, а с противоположных концов сидели Золотинка и хозяин.  Это
был длинный и веселый ужин. Хоббиты ели так, как может есть уважающий себя
хоббит, в еде не было недостатка. Напитки  в  их  стаканах  казались  чище
родниковой холодной воды, однако действовали на них,  как  вино,  веселили
сердца и развязывали языки. Гости вдруг обнаружили, что весело  распевают,
как будто это легче и более естественнее, чем говорить.
     Наконец Том и Золотинка встали и быстро очистили стол. Гостям  велели
спокойно  сидеть  на  месте,  каждому  к  усталым  ногам  была  поставлена
скамеечка. В широком очаге перед ними горел огонь, от  которого  доносился
приятный запах, как будто горели стволы яблони. Когда все было приведено в
порядок, все огни в комнате погасли, за исключением  одной  лампы  и  пары
свечей с каждой стороны каминной полки. Золотинка подошла  и  остановилась
перед ними, держа в руке свечу. Она пожелала всем доброй ночи  и  крепкого
сна.
     - Отдыхайте в мире до утра! - сказала им она.  -  Не  бойтесь  ночных
звуков! Ничто не проникает в дверь и окна, кроме лунного и звездного света
и ветра с вершины холма. Доброй ночи!
     С шелестом и блеском прошла она по комнате. Звуки ее шагов  были  как
ручеек, легко падающий с пригорка на камень в ночной тиши.
     Том некоторое время сидел  рядом  с  ними  молча,  и  каждый  из  них
набирался храбрости, чтобы задать множество вопросов, пришедших  в  голову
за ужином. Наконец заговорил Фродо:
     - Вы услышали мой крик, мастер, или не просто случайность привела вас
к нам в такой момент?
     Том вздрогнул, как человек, пробудившийся от приятного сна.
     - Что? - спросил он. - Слышал ли я ваш крик? Нет, не слышал: я пел  в
это время. Простая  случайность  привела  меня,  если  это  можно  назвать
случайностью. Впрочем, я вас ждал. Мы  слышали  о  вас  и  знали,  что  вы
пускаетесь в странствия. Мы так и думали, что вы  придете  к  реке  -  все
дороги ведут сюда, к Витвиндл. Старик вяз, он  могучий  певец:  маленькому
народу трудно избежать его хитроумного колдовства.  Но  у  Тома  было  там
дело, которое нельзя было откладывать.
     Том кивнул, как будто сон вновь начал овладевать им, но он  продолжал
мягким певучим голосом:

              У меня там было дело - собирать кувшинки,
              Чтоб потом преподнести их милой Золотинке;
              Я всегда так делаю перед первым снегом,
              Чтоб они цвели у ней до начала лета -
              Собираю на лугу в чистом светлом озере,
              Чтоб ладони холодов их не заморозили.
              Я у этих берегов - давнею порою -
              И жену свою нашел - раннею весною:
              В камышах она звенела песней серебристой,
              А над нею распевал ветерок росистый.

     Он открыл глаза и блеснул на сидящих хоббитов синевой:

              Так что видите, друзья, я теперь не скоро
              У Ветлянки окажусь - может, лишь весною, -
              Да и с Вязом повидаюсь под конец распутицы,
              В дни, когда на нем листва весело распустится
              И когда моя жена в золотистом танце
              На реку отправится, чтобы искупаться.

     Он вновь замолчал, но Фродо не удержался и задал еще один вопрос,  на
который ему больше всего хотелось получить ответ.
     - Расскажите нам, мастер, о старике вязе, кто он такой! Я никогда  не
слышал о нем раньше.
     - Не нужно! - сказали вместе Мерри и Пин, внезапно распрямляясь. - Не
сейчас! Подождем до утра!
     - Правильно! - согласился старик. - Теперь  время  отдыха.  Некоторые
вещи опасно слушать, когда на землю падают тени. Спите до утра,  отдыхайте
на подушках! Не бойтесь ночных звуков! Не бойтесь старого вяза!
     С этими словами он задул огонь в лампе и, взяв в обе руки  по  свече,
повел хоббитов в их комнату.
     Матрацы и подушки были мягкими, и сделаны из белоснежной  шерсти.  Не
успев лечь и закрыть глаза, хоббиты уснули мертвым сном.
     Фродо спал. Ему приснился восход золотой луны: в ее свете  перед  ним
оказалась черная каменная стена, в которой была похожая на большие  ворота
темная арка. Фродо казалось, что он поднимается на стену и видит, что  это
кольцо холмов, а внутри кольца - равнина, а посредине равнины  возвышается
остроконечная каменная башня. На вершине  ее  видна  человеческая  фигура.
Восходящая луна, казалось, на мгновение повисла  над  головой  человека  и
сверкнула на его белых волосах, которые  шевелились  от  ветра.  С  темной
равнины снизу доносились странные голоса и вой множества волков.  Внезапно
тень в форме огромного крыла легла на луну. Человек на башне поднял  руку,
и из того предмета, что он держал в руке, сверкнул луч света. Могучий орел
слетел сверху и унес его. Голоса закричали, волки завыли.  Послышался  шум
как от сильного ветра, его покрыл топот копыт, приближавшийся  с  востока.
"Черный Всадник!" - Подумал Фродо,  пробуждаясь  и  все  еще  слыша  топот
копыт. Он подумал, хватит ли у него храбрости вновь покинуть  безопасность
этих каменных стен. Он лежал, неподвижно, прислушиваясь:  все  было  тихо,
наконец он повернулся и снова уснул, погрузившись в  сон,  от  которого  у
него не осталось воспоминаний.
     Рядом с ним спал Пин  и  видел  приятные  сны,  но  вот  в  его  снах
наступила перемена, он повернулся и застонал. Внезапно  он  проснулся  или
подумал, что проснулся. Он все еще слышал в  темноте  звук,  потревоживший
его сон, звук, похожий на трение друг  о  друга  ветвей  на  ветру,  скрип
деревянных пальцев о стену  и  стекло  окна  -  скрип,  скрип,  скрип.  Он
подумал, не растет ли рядом с домом вяз. Внезапно  его  охватила  пугающая
уверенность, что он не в обычном  доме,  а  внутри  вяза  и  снова  слышит
ужасные сухие голоса, смеющиеся над ним. Он сел, ощутил мягкую  постель  и
снова лег успокоенный. Ему показалось, что он слышит:  "Ничего  не  бойся!
Отдыхай! В мире до утра! Не бойся ночных звуков!" Он снова уснул.
     Мерри в своем спокойном сне  не  слыхал  шуршания  воды.  Вода  мягко
стекала вниз, заполняя все вокруг дома и превращая  местность  в  глубокий
бассейн. Она журчала у стен и поднималась медленно,  но  непреодолимо.  "Я
утону! - подумал он.  -  Вода  ворвется  в  дом,  и  тогда  я  утону".  Он
чувствовал, что лежит в мягком скользком иле. Подпрыгнув, он сел,  опустив
ноги на холодный камень. Тут он вспомнил, где находится, и снова  лег.  Он
вспомнил: "Ничто не проникнет в дверь и окна, кроме  лунного  и  звездного
света и ветра с вершины холма". Легкий порыв  воздуха  шевельнул  занавес.
Мерри глубоко вздохнул и снова уснул.
     Сэм,  насколько  он  мог  вспомнить,  проспал  всю  ночь  в  глубоком
удовлетворении, если только бревно может испытывать удовлетворение.
     Все четверо проснулись одновременно в свете  утра.  Том  двигался  по
комнате, насвистывая, как скворец. Услышав, что они шевелятся, он  хлопнул
в ладони и воскликнул:
     - Солнце встало поутру! Просыпайтесь, зайцы!
     Он отодвинул желтый занавес, и хоббиты увидели, что занавеси с  обеих
сторон комнаты закрывали окна, и одно из них выходило на восток, а  другое
- на запад.
     Они вскочили, чувствуя себя полностью отдохнувшими. Фродо подбежал  к
окну и увидел огород, серый от росы. Он смутно ожидал увидеть подходящий к
самым стопам дерн, покрытый следами копыт. На самом деле поле  зрения  ему
закрывал высокий частокол,  над  ним  далеко-далеко  на  фоне  восходящего
солнца  поднимались  вершины  холмов.  Утро  было  бледное,  на  восточном
горизонте лежали длинные узкие облака,  окрашенные  в  желтый  цвет.  Небо
говорило о приближении дождя. Быстро светало, и красные цветы бобов начали
сверкать на фоне влажных зеленых листьев.
     Пин смотрел в западное окно на океан тумана. Туман  совершенно  скрыл
лес. Было похоже на то, что смотришь сверху на сплошной  слой  облаков.  В
одном месте туман распадался на множество струек и волн - это была  долина
Витвиндл. Туман сбегал со склонов холмов и  исчезал  в  белых  тенях.  Под
окном был виден цветник и живая изгородь, увитая серебряными нитями, а  за
ней ровно скошенная трава с каплями росы. Никакого вяза не было видно.
     - Доброе утро, веселые  друзья!  -  воскликнул  Том,  шире  раскрывая
восточное окно. Холодный воздух ворвался в него, он пах дождем. - Я думаю,
солнце не часто будет показывать сегодня свое  лицо.  Я  еще  до  рассвета
походил вокруг, взбирался на  вершины  холмов,  прислушивался  к  ветру  и
погоде, к влажной траве  под  ногами  и  влажному  ветру  над  головой.  Я
разбудил Золотинку песней под ее  окном.  Но  ничего  не  могло  разбудить
хоббитов ранним утром. Ночью маленький народ пробуждался во тьме, а  утром
к нему пришел сон. Ринг о  динг  дилло!  Вставайте,  мои  веселые  друзья!
Забудьте ночные звуки! Ринг о динг дилло дол! Дерри дол! Мои дорогие! Если
придете вскоре, найдете завтрак на столе. Если опоздаете, получите траву и
дождевую воду!
     Нужно ли говорить, хотя угроза  Тома  звучала  шутливо,  что  хоббиты
пришли вскоре, но нескоро  оставили  стол,  только  тогда,  когда  он  уже
выглядел пустым. Ни Тома, ни Золотинки  не  было.  Том  чем-то  гремел  на
кухне, ходил вверх и вниз по лестнице, напевал то в доме, то снаружи. Окна
комнаты выходили на запад,  на  затянутую  туманом  поляну,  и  окно  было
раскрыто. С крутой тростниковой  крыши  капало.  Прежде  чем  они  кончили
завтрак, облако сбилось в непробиваемую крышу и начался сильный  проливной
дождь. За его занавесом лес был совсем невидим.
     Когда они смотрели в окно, до них донесся мягкий  чистый,  как  будто
падавший с неба вместе с  дождем  голос  Золотинки,  которая  пела  где-то
наверху над ними. Они разобрали всего несколько слов, но  им  стало  ясно,
что это дождевая песня. Хоббиты с восхищением слушали: и  Фродо  радовался
всем сердцем  и  благословлял  ненастную  погоду,  потому  что  из-за  нее
откладывался  их  отъезд.  С  самого  пробуждения  он  с  тоской  думал  о
необходимости уезжать, но сейчас решил, что в этот день они не уедут.
     Высоко вверху западный ветер гнал облака, чтобы они пролились  дождем
на голую поверхность склонов. Вокруг дома  ничего  не  было  видно,  кроме
падающего дождя. Фродо стоял у открытой двери и следил, как белая  меловая
тропинка превращается в молочную реку и, покрытая  пузырьками  от  капель,
устремляется вниз, в долину. Из-за угла дома  вышел  Том  Бомбадил,  махая
руками, словно бы разводя в стороны от себя дождь, и, действительно, когда
он поднялся на порог, он был совершенно сухим, исключая лишь  башмаки.  Их
он снял и поставил к очагу. Потом сел в самое большое кресло и подозвал  к
себе хоббитов.
     - Сегодня у Золотинки стиральный день, - сказал он, - осенью она  все
чистит. Слишком сыро  для  хоббитов,  пусть  они  пока  отдохнут!  Сегодня
хороший день для длинных рассказов, для вопросов и ответов, и поэтому  Том
начинает разговор.
     И  он  рассказал  им  много  занимательных  историй,  иногда  как  бы
обращаясь к самому себе, иногда поглядывая на  них  из-под  густых  бровей
яркими голубыми глазами.  Часто  он  начинал  петь,  вставая  с  кресла  и
пританцовывая. Он рассказал им сказки о пчелах и цветах, о жизни деревьев,
о  странных  созданиях  леса,   о   злых   и   добрых,   дружественных   и
недружественных, жестоких и приветливых существах, прячущихся  в  зарослях
ежевики.
     Слушая, они начинали понимать жизнь леса, где они  были  чужаками,  а
все остальные чувствовали себя так как дома. В  рассказах  тома  постоянно
фигурировал старик вяз, и Фродо многое узнал о нем,  слишком  многое,  ибо
это был не слишком уютный рассказ. Слова  Тома  обнажили  мысли  и  сердца
деревьев, которые часто были мрачными и необычными,  полными  ненависти  к
существам, которые свободно передвигаются по земле, грызут, кусают, рубят,
ломают, жгут - то есть разрушители и узурпаторы. Старый лес назывался  так
не без причин, он был действительно древним, остатками давно забытых лесов
прошлого: и в нем жили еще, старея не быстрее холмов, отцы отцов деревьев,
помнящие  времена,  когда  они  были  господами  мира.  Бесчисленные  года
наполнили их гордостью, мудростью и злобой. Но никто из  них  не  был  так
опасен, как великий  старик  вяз:  сердце  у  него  сгнило,  но  вот  сила
сохранилась у него  молодая,  и  он  был  хитер  и  коварен,  и  опытен  в
колдовстве, а песни его и мысли слышны были в лесу по  обе  стороны  реки.
Его жаждущая серая душа черпала  силу  из  земли,  далеко  простирая  свои
корни, выпуская в воздух невидимые пальцы, и держала в своей власти  почти
все деревья леса от высокой стены до самых склонов.
     Внезапно рассказ Тома ушел в сторону от леса и, как холодный ручей, с
журчащими  водопадами,  прыгающий  через   булыжники   и   обломки   скал,
извивающийся среди травы, повернул к склонам. Хоббиты  слышали  о  больших
курганах, о великих могильных насыпях, о каменных кругах  на  холмах  и  в
ущельях между холмами. На склонах холмов блеяли овцы в стадах. Возвышались
зеленые и белые стены. На возвышенностях стояли крепости. Короли маленьких
королевств воевали друг с другом, и молодое солнце, сияло  как  огонь,  на
красном металле их прожорливых  новых  мечей.  Были  победы  и  поражения:
падали башни, горели крепости, и пламя вздымалось к  небу.  Золото  грудой
насыпали на гробы королей и королев,  и  могилы  поглощали  все,  каменные
двери закрывались, и все зарастало травой. Вначале овцы бродили по  холмам
и щипали траву, но вскоре все опять опустело. Тень издалека пала на холмы,
и кости в могилах зашевелились. Духи курганов начали  бродить  в  ущельях,
звякая золотыми цепями и  кольцами  на  ледяных  пальцах.  Каменные  круги
выступили из земли, улыбаясь в лунном свете, как сломанные зубы.
     Хоббиты задрожали. Даже в Уделе  было  известно  о  духах  с  больших
курганов за лесом. Эти рассказы хоббиты не любили слушать, даже сидя  дома
у пылающего очага. Четверо хоббитов  внезапно  осознали  то,  что  изгнало
всякую радость из их сердец: дом Тома Бомбадила стоял как раз  над  самыми
этими смертоносными курганами. Они утратили нить его рассказа и  заерзали,
беспокойно поглядывая друг на друга.
     Когда они вновь вслушались в его слова, то обнаружили, что он  теперь
бродит в старых местах где-то в не их памяти  и  восприятии,  во  времени,
когда мир был шире, а море дальше. И Том пел  о  древних  временах,  когда
жили только эльфы. Внезапно он замолчал, и  они  увидели,  что  он  кивает
головой, как бы собираясь спать. Хоббиты сидел  молча,  как  зачарованные:
казалось от его слов утих  ветер,  рассеялись  облака,  тьма  наступала  с
востока и запада, а все небо было полно светом белых звезд.
     Было ли это утро или вечер,  много  ли  дней  прошло,  Фродо  не  мог
сказать. Он не чувствовал  ни  голода,  ни  усталости,  только  удивление.
Звезды посылали в окна свой свет, и небесная  тишина,  казалось,  окружала
его. От удивления и  внезапного  страха  перед  этой  тишиной  он  наконец
заговорил.
     - Кто вы, мастер? - спросил он.
     - Что? - спросил Том, и глаза его блеснули в полутьме. - Разве ты  не
знаешь моего имени? Это единственный ответ. Скажи мне, кто ты,  один,  сам
по себе, без имени своего? Но ты молод, а я стар. Старейший - вот  кто  я.
Запомните мои друзья, эти слова: Том был здесь раньше реки и деревьев. Том
помнит капли первого дождя и первый желудь. Он  прокладывал  тропы  раньше
высокого народа, он видел прибытие малого  народа.  Он  был  здесь  раньше
королей, раньше могил и духов курганов. Когда эльфы  двигались  на  запад,
Том тоже был здесь, и раньше, чем изогнулось море.  Он  знал  времена  без
страха под звездами, когда еще Господин Тьмы не пришел извне.
     Казалось,  темная  тень  легла  за  окнами,   и   хоббиты   торопливо
переглянулись. Когда они снова  посмотрели  вокруг,  в  дверях,  в  потоке
света, стояла Золотинка. В руке она держала  свечу,  заслоняя  ладонью  ее
пламя от сквозняка: сквозь ее пальцы пробивался свет,  как  солнце  сквозь
белую завесу.
     - До