ый
Голлумом, бежал.
     - Бежал! - воскликнул Арагорн. - Действительно,  новость!  Боюсь,  мы
все о ней горько пожалеем. Как же народ Трандуила мог так оплошать?
     - Не из-за недостатка бдительности, - ответил Леголас,  -  но,  может
быть, из-за нашей излишней доброты.  И  мы  боимся,  что  пленник  получил
помощь от других и что о наших делах известно больше, чем мы бы хотели. Мы
сторожили это создание днем и ночью,  как  просил  Гэндальф.  Но  Гэндальф
просил нас заботиться о нем, и у нас не хватило духу держать его в темнице
под землей, где его охватили бы черные мысли.
     - Вы были менее добры ко мне, - сказал  Глоин  с  блеском  в  глазах,
вспомнив о своем давнем заключении в глубоких залах королевства эльфов.
     - Продолжайте! - сказал Гэндальф.  -  Пожалуйста,  не  прерывай,  мой
добрый Глоин. Это было печальное  недоразумение,  давно  уже  разрешенное.
Если начать вспоминать все взаимные обиды эльфов и гномов, лучше уж просто
отказаться от Совета.
     Глоин встал и поклонился, а Леголас продолжал.
     - В хорошую погоду мы выводили Голлума в лес, там было  одно  высокое
дерево в стороне от остальных, и он любил на  него  взбираться.  Мы  часто
разрешали ему подниматься до самых высоких ветвей,  где  он  ловил  свежий
ветер, но у подножья дерева мы  оставляли  стражу.  Однажды  он  отказался
спуститься, а стража не подумала взбираться за ним: он умел взбираться  по
ветвям при помощи рук и ног. Стражники просто сидели  у  дерева  до  самой
темноты.
     В эту самую летнюю ночь, темную  и  беззвездную,  на  нас  неожиданно
напали орки. Через некоторое время мы отогнали их: было их  много,  и  они
были полны ярости, но пришли они с гор и были непривычны  к  нашим  лесам.
Когда битва окончилась, мы обнаружили, что  Голлум  исчез,  а  его  охрана
перебита или захвачена в плен. Нам казалось очевидным, что нападение  было
организовано для освобождения Голлума и что он заранее знал об этом. Мы не
можем догадаться как это было сделано, но Голлум хитер, а у врага  имеется
множество шпионов. Темные  существа,  изгнанные  в  год  падения  дракона,
вернулись назад в еще большем количестве, и Лихолесье - теперь злое место,
за исключением только нашего королевства.
     Мы не смогли вновь захватить Голлума. Мы обнаружили  его  след  среди
множества следов орков, он уходил в глубь леса и  поворачивал  на  юг.  Но
здесь он исчез, а мы не смели продолжать преследование: мы дошли почти  до
Дол Гулдура, а это по-прежнему злое место. Мы не ходим тем путем.
     - Ну, что ж, он бежал, -  сказал  Гэндальф  спокойно.  -  У  нас  нет
времени снова искать его.  Но  он  может  еще  сыграть  роль,  которую  не
предвидели ни он, ни Саурон.
     А теперь я отвечу на другой вопрос Гилдора. Что  с  Саруманом?  Каков
будет его совет нам в  этом  положении?  Эти  события  я  должен  изложить
полностью. До сих пор их слышал только Элронд, да и  то  вкратце,  но  они
касаются нас всех, и все мы должны принять  решение.  Это  пока  последняя
глава в сказании о Кольце.
     - В конце июня я находился в Уделе, но облако беспокойства  лежало  у
меня на сердце, и я отправился к южным границам этой  маленькой  земли.  Я
предчувствовал опасность, еще скрытую от меня, но становящуюся все  ближе.
Здесь до меня дошли новости о войне и поражения Гондора, а когда я услышал
о черной тени, холод охватил мое сердце.  Но  я  не  нашел  ничего,  кроме
нескольких беженцев с юга: мне показалось, что они чего-то боятся,  но  не
хотят говорить о причине своего страха. Тогда я повернул на восток и север
и поехал вдоль Неторного Пути. Неподалеку от Пригорья  я  увидел  путника,
сидящего на пригорке у дороги, около него паслась лошадь. Это был Радагаст
Карий, который одно время жил в Росгобеле у границ Лихолесья. Он из нашего
клана, но я много лет не видел его.
     Он воскликнул: "Гэндальф! Я искал вас. Но я чужеземец в этих  местах.
Все, что я узнал, это что вас можно найти в дикой  местности  со  странным
названием Удел."
     "Ваши сведения верны,  -  сказал  я.  -  Но  не  говорите  так,  если
встретите кого-нибудь из местных жителей. Вы теперь вблизи  границ  Удела.
Что же вы хотите от меня? Должно быть, у вас дело важное.  Вы  никогда  не
пускались в путь, разве что из-за неотложного дела."
     "У меня срочное поручение, -  сказал  он.  -  Плохие  новости.  -  Он
оглянулся, как будто обочины дороги могли иметь  уши.  -  Назгулы.  Девять
опять бродят, - прошептал он. - Они тайно пересекли реку  и  двинулись  на
запад. Они приняли облик всадников в черном."
     Я понял, чего я опасался, еще не зная об опасности.
     "У врага, должно быть,  большая  необходимость  или  цель,  -  сказал
Радагаст, - но я не могу  догадаться,  что  они  ищут  в  этих  отдаленных
безлюдных местах?"
     "Что вы имеете в виду?" - спросил я.
     "Я слышал, что всадники всех  расспрашивают  о  земле  под  названием
Удел."
     "Удел, - повторил я, сердце у меня  сжалось.  Даже  мудрые  опасаются
противостоять девяти, когда те собираются вместе  под  главенством  своего
вождя. Он был великим королем  и  колдуном  древности,  а  сейчас  внушает
смертельный страх. - Кто сказал вам это и кто вас послал?" - спросил я.
     "Саруман Белый, - ответил Радагаст. - Он велел мне передать, что если
вы нуждаетесь в помощи, он вам поможет, но вы должны немедленно обратиться
к нему за помощью - иначе будет слишком поздно."
     Эта весть вселила в меня надежду. Ведь Саруман  Белый  величайший  из
нашего клана. Конечно, Радагаст - умелый волшебник, мастер изменения формы
и цвета. Но Саруман долго изучал искусство  самого  Врага,  и  поэтому  мы
часто могли предугадать его действия. Благодаря изобретательности Сарумана
мы сумели изгнать врага из Дол Гулдура. Может быть, он сумел найти оружие,
которое сможет отогнать девятерых?
     "Я иду к Саруману", - сказал я.
     "Тогда вы должны отправляться немедленно,  -  сказал  Радагаст,  -  я
потратил много времени на поиски вас, а дни бегут быстро. Мне было сказано
отыскать вас до середины лета, а этот день  уже  наступил.  Даже  если  вы
отправитесь немедленно, вы вряд ли успеете добраться до  Сарумана  раньше,
чем девять отыщут землю, которая им нужна.  Я  же  немедленно  возвращаюсь
назад."
     С этими словами он сел на свою лошадь и уже готов был ускакать.
     "Постойте! - сказал я. - Нам потребуется ваша помощь и  помощь  ваших
живых  существ.  Пошлите  вести  всем  зверям  и  птицам,  вашим  друзьям.
Попросите их приносить все новости, касающиеся этого  дела,  Саруману  или
Гэндальфу. Пусть шлют вести в Ортханк."
     "Я сделаю это", - сказал он и  поскакал  от  меня  прочь,  будто  все
девять гнались за ним.
     Я не мог сразу последовать за ним. Весь день я провел в седле и очень
устал, так же как и моя лошадь. К тому же  мне  было  необходимо  обдумать
положение. Я остановился на ночь в  Пригорье  и  решил,  что  у  меня  нет
времени возвращаться в Удел. Никогда я не делал большей ошибки.
     Однако я написал письмо Фродо и доверил его своему  другу,  владельцу
гостиницы, с уговором, что тот перешлет  письмо.  Я  выехал  на  рассвете,
после долгого пути я добрался до жилища Сарумана.  Это  далеко  на  юге  в
Изенгарде, в конце туманных гор, недалеко от прохода Рохан. Боромир  может
рассказать вам, что это большая открытая долина, лежащая  между  туманными
горами и северными подножьями Эред Нимраса, белых гор его дома. Изенгард -
это пояс крутых скал,  стеной  окружающих  долину,  а  в  середине  долины
находится каменная башня, называемая Ортханк. Она построена не  Саруманом,
а давным-давно людьми Нуменора, и она очень высока и полна тайн. Ее нельзя
достичь, иначе, как преодолев кольцо  Изенгарда:  а  в  этом  кольце  есть
единственные ворота.
     Поздно вечером подъехал я к этим воротам, подобным  огромной  арке  в
скальной стене, они всегда строго охраняются. Но охрана ворот ждала  меня.
Мне было сказано что и Саруман меня ждет. Я  въехал  под  арку,  и  ворота
молча закрылись за мной. Внезапно я почувствовал страх, хотя  его  причина
мне была неясна.
     Я подъехал к подножью Ортханка, на лестнице меня встретил  Саруман  и
отвел меня в свой высокий кабинет. На пальце у него было кольцо.
     "Наконец-то вы пришли, Гэндальф", - сказал он серьезно, но  в  глазах
его, казалось, был белый свет, как будто он скрывал смех в сердце своем.
     "Да, я пришел, - сказал я, - я прошу вас о помощи, Саруман Белый."
     Этот титул, казалось, разгневал его.
     "Неужели, Гэндальф _С_е_р_ы_й_? - фыркнул он. - О помощи? Редко  кому
приходилось слышать, чтобы просил  о  помощи  мудрый  и  хитрый  Гэндальф,
который бродит по миру и занимается всеми делами,  касаются  они  его  или
нет."
     Я посмотрел на него в изумлении.
     "Но если я не ошибаюсь, - сказал я, - положение  сейчас  таково,  что
требуется объединение всех наших сил."
     "Может быть, и так, - сказал он,  -  хотя  эта  мысль  пришла  к  вам
поздно. Как долго, хотелось бы мне  знать,  скрывали  вы  от  меня,  главы
Совета, дело величайшей важности? Что привело вас сюда из вашего укрытия в
Уделе?"
     "Девять снова в пути, - ответил я. -  Они  пересекли  реку.  Так  мне
сказал Радагаст."
     "Радагаст Карий! - засмеялся Саруман, более не в силах скрывать  свое
презрение. - Радагаст, птичий вождь! Радагаст простак! Радагаст глупец! Но
у него хватило ума сыграть предназначенную ему роль. Ибо вы  пришли,  а  в
этом была цель моего послания. И вот вы стоите здесь,  Гэндальф  Серый,  и
отдыхаете от путешествий. Ибо я, Саруман мудрый, Саруман Создатель Кольца,
Саруман многоцветный!"
     Я поглядел на него и увидел, что его  одежда,  казавшаяся  белой,  на
самом деле и не белая, но разноцветная, и когда он  двигался,  его  одежда
сверкала и изменяла оттенки.
     "Мне больше нравится белый цвет", - сказал я.
     "Белый! - фыркнул он. - Он служил только началом. Белую одежду  можно
перекрасить.   Белую  страницу  можно  переписать,   а  белый  свет  можно
погасить."
     "В таком случае он больше не будет белым, -  сказал  я.  А  тот,  кто
ломает вещь, чтобы посмотреть, что получится, оставляет тропу мудрости."
     "Можете не говорить со мной, как с одним из тех глупцов,  которых  вы
называете своими друзьями, - сказал он. - Я призвал вас сюда не для  того,
чтобы выслушивать ваши указания, а для того, чтобы вы сделали выбор."
     Он  встал  и  начал  декламировать,  как  будто  произносил   заранее
подготовленную для меня речь.
     "Древние дни прошли. Средние дни проходят.  Начинаются  молодые  дни.
Время эльфов кончилось, теперь начинается наше время: мир  людей,  которым
мы должны править. Но у нас должна  быть  власть  и  сила,  чтобы  навести
порядок, какой нужен нам, ибо только мудрые могут предвидеть добро.
     И слушайте, Гэндальф, мой  старый  друг  и  помощник!  -  сказал  он,
подходя ближе и говоря теперь более мягким голосом. - Я говорю мы, ибо так
и будет, если вы присоединитесь ко мне. Встает новая власть. Старые  союзы
и старая политика для нас теперь бесполезны. Никакой надежды на эльфов или
умершего Нуменора. Остается только один выход. Мы можем  присоединиться  к
власти. Это будет мудро, Гэндальф! В этом наша надежда. Победа ее  близка,
и те, кто помог ей, будут богато  вознаграждены.  С  ростом  власти  будут
расти и ее верные друзья, и мы, мудрые, такие, как вы и я, своим терпением
добьемся такого положения, чтобы управлять ею, контролировать ее. Мы будем
ждать благоприятного случая, мы скроем свои  мысли,  мы  будем,  возможно,
совершать злые дела, преследуя высокую цель - знания, право, порядок: все,
чего мы напрасно старались достичь, а наши слабые и ленивые друзья служили
нам скорее помехой, чем поддержкой. Так больше не должно быть, так  больше
не будет, произойдет решительное изменение в  наших  средствах,  но  не  в
наших целях."
     "Саруман, - сказал я, - я слышал такие речи и раньше,  но  только  из
уст посланников Мордора. Не  могу  поверить,  что  вы  призвали  меня  так
далеко, только чтобы утомить мои уши."
     Он искоса поглядел на меня и замолчал, задумавшись.
     "Что ж, я вижу, этот путь вас не устраивает, - сказал он наконец. - А
если я вам предложу лучший план?"
     Он подошел и положил руку мне на плечо.
     "А почему нет, Гэндальф? - прошептал он тихо.  -  Почему  бы  и  нет?
Правящее Кольцо. Если мы  овладеем  им,  власть  перейдет  к  нам.  Именно
поэтому я и призвал вас сюда. У меня на службе много глаз, и я  думал,  вы
знаете, где находится эта драгоценная вещица. Разве не так? Иначе зачем же
Девять расспрашивали об Уделе, и какие дела там у вас?"
     И он не смог скрыть внезапного блеска глаз.
     "Саруман, - сказал я, отстраняясь, - только одна рука  может  владеть
Кольцом, и вы отлично знаете это, так что не трудитесь говорить мы!  Но  я
не дам вам его, нет, я не сообщу вам о нем ничего, теперь, когда я  понял,
что у вас на уме. Вы были главой Совета,  но  вы  не  смогли  скрыть  свою
сущность. Итак, выбор, по-видимому, заключается в том,  чтобы  подчиниться
либо Саурону, либо вам. Я не сделаю ни того, ни другого.  Есть  ли  у  вас
другое предложение про запас?"
     Теперь он был холоден и спокоен.
     "Да, - сказал он, - я и не ожидал, что вы проявите мудрость. Но я дам
вам возможность присоединиться ко мне добровольно  и  тем  самым  избавить
себя от многих беспокойств и страданий. Третья  возможность  -  оставаться
здесь до конца."
     "До какого конца?"
     "Пока вы не откроете мне, как  найти  кольцо.  У  меня  есть  способы
убедить вас. Или пока оно не будет найдено вопреки вам и правитель  найдет
время  заняться  вами,   скажем,   для   того,   чтобы   найти   достойное
вознаграждение за помехи и дерзость Гэндальфа Серого."
     "Это может оказаться нелегким делом", - заметил я.
     Он засмеялся: мои слова были пустой угрозой, и он знал это.
     Они поместили меня одного в башне Ортханка, в месте,  откуда  Саруман
обычно наблюдал звезды: спуститься  оттуда  можно  было  только  по  узкой
лесенке из многих тысяч ступеней, и долина  оттуда  кажется  расположенной
далеко внизу. Я взглянул на нее и увидел, что если раньше она была зеленой
и прекрасной,  то  теперь  покрылась  ямами  и  кузницами.  Волки  и  орки
поселились  в  Изенгарде,  ибо  Саруман  собрал   огромные   силы,   чтобы
соперничать с Сауроном. Над всей долиной висел темный дым, окутывая  стены
Ортханка. Я одиноко стоял на острове в облаках. У меня не было возможности
бежать, и дни мои были горькими. Я страдал от холода, к тому же  там  было
немного места, где бы я мог бродить взад и вперед, размышляя  о  всадниках
на севере.
     Я был уверен в том, что всадники действительно возникли  вновь,  хотя
слова Сарумана могли оказаться  ложью.  Задолго  до  прибытия  в  Изенгард
слышал я новости, в значении которых невозможно было ошибиться.  Страх  за
друзей в Уделе поселился в  моем  сердце,  но  я  продолжал  надеяться.  Я
надеялся, что Фродо, получив мое письмо, немедленно пуститься  в  путь,  и
достигнет Раздола раньше, чем начнется смертоносное преследование.  Однако
и мой страх, и моя надежда оказались напрасными. Надежда моя  основывалась
на толстяке из Пригорья, а страх - на хитрости  и  коварстве  Саурона.  Но
толстяк, продающий эль, имел слишком много забот, а сила Саурона  все  еще
меньше, чем кажется. Но в кольце Изенгарда мне,  пойманному  в  ловушку  и
одинокому, было трудно представить себе, что охотники, перед которыми  все
бежит или сдается, потерпят неудачу в Уделе.
     - Я видел вас! - воскликнул Фродо. - Вы ходили взад  и  вперед.  Луна
отражалась в ваших волосах.
     Гэндальф удивленно замолчал и посмотрел на него.
     - Это был только сон, - объяснил Фродо, - но сейчас я вдруг  вспомнил
о нем. Я почти забыл его. Это было некоторое время  назад,  я  думаю,  уже
после того, как я покинул Удел.
     - Тогда сон твой пришел поздно, - сказал Гэндальф, - как ты  увидишь.
Я был в трудном положении. Те, кто хорошо меня знает,  согласятся,  что  я
редко бывал в таком затруднении и  не  привык  переносить  такие  неудачи.
Гэндальф Серый пойман, как муха, предательской сетью паука! Но даже  самый
хитрый паук может изготовить недостаточно прочную нить.
     Вначале я опасался - и на это, несомненно, надеялся  Саруман,  -  что
Радагаст также пал. Однако я не уловил ни намека на  что-либо  неладное  в
его голосе или виде  во  время  нашей  встречи.  Если  бы  я  уловил  хоть
что-нибудь, я не  отправился  бы  в  Изенгард  или  сделал  бы  это  более
осторожно. Так подумал и  Саруман,  поэтому  он  скрыл  свое  намерение  и
обманул своего посланника. Было бы бесполезно пытаться  склонить  честного
Радагаста к предательству. Но он сам верил в свои слова и поэтому убедил и
меня.
     Но в этом заключалась и слабость  плана  Сарумана.  Ибо  Радагаст  не
видел причин, почему бы ему не выполнить  мою  просьбу.  Он  отправился  в
Лихолесье, где у  него  было  много  старых  друзей.  И  орлы  гор  далеко
разлетелись во все стороны  и  увидели  собирающихся  волков  и  орков,  и
увидели девять всадников, разъезжающих туда и сюда, и услышали  новость  о
побеге Голлума. И они послали вестника, чтобы сообщить эти новости мне.
     Поэтому однажды  в  лунную  ночь  на  исходе  лета  Гвайхир  крылатый
владыка, самый быстрый из великих орлов, никем не замеченный,  подлетел  к
Ортханку. Он нашел меня на вершине башни. Я заговорил с  ним,  и  он  унес
меня, прежде чем Саруман узнал об этом. Я был  уже  далеко  от  Изенгарда,
когда волки и орки вышли из ворот и пустились в погоню.
     "Далеко ли ты можешь нести меня?" - задал я вопрос Гвайхиру.
     "Много лиг, - ответил он, - но не до  конца  земли.  Я  послан  нести
новости, а не груз."
     "Тогда мне нужен на земле конь, - сказал я, - и конь  очень  быстрый:
никогда раньше я так не торопился."
     "Я отнесу тебя в Эдорас, где в своих залах обитает владыка Рохана,  -
сказал он, - это не очень далеко отсюда."
     Я обрадовался, потому что в Риддермарке, в Рохане,  живут  рохирримы,
повелители коней, и лошади, выращенные здесь, высоко ценятся повсюду между
Туманными и Белыми горами.
     "Как ты думаешь, можно  ли  по-прежнему  доверять  людям  Рохана?"  -
спросил я у Гвайхира, потому что измена  Сарумана  подорвала  мою  веру  в
людей.
     "Они платят ежегодную дань лошадьми, отсылая их в Мордор,  -  ответил
он. - Но они еще не в рабстве. Однако,  если,  как  ты  говоришь,  Саруман
перешел на сторону зла, их судьба решена."
     Незадолго до рассвета он посадил меня  в  земле  Рохан.  Мой  рассказ
приближается к концу. Осталось рассказать совсем  немного.  В  Рохане  уже
действовала ложь Сарумана,  и  король  этой  земли  не  стал  слушать  мои
предупреждения.  Он  просил  меня  взять  коня   и   уходить.   Я   выбрал
понравившегося мне коня, чем он был очень недоволен. Я взял лучшую  в  его
земле лошадь, никогда раньше не попадался мне лучший конь.
     - Тогда это должно быть действительно благородное животное, -  сказал
Арагорн, - но это больше всех  новостей  огорчает  меня:  вот  какую  дань
получает Саурон. Совсем не так было, когда я находился на той земле.
     - Готов поклясться, что и сейчас не так там, - сказал Боромир. -  Это
ложь, которая идет  от  врага.  Я  знаю  людей  Рохана,  наших  союзников,
правдивых и смелых, до сих пор живущих в землях, которые  мы  давным-давно
отдали им.
     - Тень Мордора лежит на самых отдаленных землях, - ответил Арагорн. -
Саруман оказался во власти этой тени. Рохан окружен.  Кто  знает,  что  вы
найдете там, вернувшись?
     - Но они не  будут  покупать  свою  жизнь  ценой  лошадей,  -  сказал
Боромир. - Они любят своих лошадей, как  детей.  И  не  без  причины,  ибо
лошади Риддермарки пришли с полей севера, далеко от тени, их раса, так  же
как раса их хозяев, ведет свое происхождение от свободных дней древности.
     - Это верно! - сказал Гэндальф. - И один из