родолжая размышлять.
     Снова и снова перед его глазами возникало худощавое лицо  Бродяжника,
склонившегося к темному  следу.  Но  что  может  разглядеть  даже  опытный
следопыт в общем следе отряда орков? Маленькие следы Пиппина и Мерри  были
затоптаны многочисленными подкованными железом сапогами.
     Они прошли около мили от утеса, и тут местность  стала  спускаться  в
глубокую низину, где почва была мягкой и  влажной...  Здесь  лежал  туман,
тускло  отражая  последние  лучи  луны.  Темные   фигуры   орков   впереди
расплывались и становились невидимыми.
     - Эй! Стойте! - закричал Углук сзади.
     Пиппину  неожиданно  пришла  в  голову  мысль,  и  он  тут  же  начал
действовать. Свернув вправо и увернувшись от рук охранников, он  нырнул  в
туман. Упав он распростерся на траве.
     - Стойте! - закричал Углук.
     На мгновение воцарилась суматоха. Пиппин вскочил и побежал.  Но  орки
гнались за ним. Неожиданно справа от него и немного впереди появились  еще
фигуры.
     "Убежать не удастся!  -  подумал  Пиппин.  -  Но  надеюсь  я  оставил
достаточно ясные следы на влажной земле".
     В него вцепились две большие руки, он упал, отцепляя брошь  с  плаща.
Тут же его схватили несколько длинных рук с жестокими когтями.
     "Здесь она будет лежать до конца времен, - подумал Пиппин, - не знаю,
зачем я сделал это. Если остальным удалось спастись, они, вероятно,  пошли
вслед за Фродо.
     Хлыст обернулся вокруг его ног, он с трудом сдержал крик.
     - Довольно! - крикнул Углук, подбегая. - Он еще  должен  идти.  Пусть
бегут оба. Используйте кнут только как напоминание... Но это еще не все, -
добавил он,  поворачиваясь  к  Пиппину.  -  Я  не  забуду.  Расплата  лишь
откладывается.
     Ни Мерри, ни Пиппин не могли  вспомнить  большей  части  путешествия.
Кошмары и  злая  реальность  смешались  в  их  представлении...  Они  шли,
стараясь не терять из виду темного следа,  время  от  времени  подгоняемые
хлыстами. Если они останавливались или спотыкались, их хватали и некоторое
время тащили.
     Тепло орочьего напитка исчезло. Пиппин снова  ощутил  холод  и  боль.
Неожиданно он упал лицом в траву. Жесткие руки с рвущими когтями  ухватили
и подняли его. Его снова понесли, как мешок, и тьма сомкнулась над ним: он
не мог сказать была ли это темнота второй ночи или тьма в его глазах.
     Смутно  слышал  он  многочисленные  голоса  орков:  по-видимому   они
требовали остановки. Что-то кричал Углук. Пиппин почувствовал,  что  летит
на землю; коснувшись ее, он почти тут же уснул. Но ненадолго спасся он  от
боли: вскоре он вновь почувствовал на себе жесткие руки. Его долго толкали
и трясли, наконец тьма отступила, он снова  оказался  в  реальном  мире  и
увидел, что уже утро. Выкрикивая приказы  орк  грубо  швырнул  Пиппина  на
траву.
     Пиппин полежал немного, борясь с отчаянием. Голова у него  кружилась:
по теплу в теле он предположил, что ему дали еще глоток орочьего  напитка.
Над ним наклонился орк и бросил ему кусок хлеба и полоску  сушеного  мяса.
Пиппин с жадностью свел черствый серый хлеб, но мяса не стал есть. Он  был
голоден, не не настолько, чтобы есть мясо, брошенное ему орком: он не смел
подумать, чье это может быть мясо.
     Он сел и огляделся.  Мерри  был  поблизости.  Они  сидели  на  берегу
быстрой узкой реки. Впереди виднелись горы;  высокий  пик  отражал  первые
лучи солнца. Перед горами виднелись темные леса.
     Слышалось множество  криков  и  споров:  и  казалось,  вот-вот  снова
вспыхнет ссора между северными и изенгардскими орками. Одни  указывали  на
юг, другие на восток.
     - Хорошо, - сказал  Углук.  -  Предоставьте  это  мне.  Пусть  боевые
урук-хей, как обычно, выполнят всю работу. Если боитесь белокожих, бегите!
Бегите! Вон леса! - Он указал  вперед.  -  Идите  туда!  Это  ваша  лучшая
надежда. Убирайтесь! И побыстрее, пока я не срубил  еще  несколько  голов,
чтобы добавить разума остальным.
     Было еще много споров, ругани и проклятий, после чего  большая  часть
северян бросилась вдоль реки по направлению к горам.  Хоббиты  остались  с
изенгардцами  -  угрюмыми  смуглыми  орками,  которых   было   не   меньше
восьмидесяти,  косоглазыми,  с  короткими  широколезвенными  мечами.  Лишь
несколько наиболее храбрых северян осталось с ними.
     - По крайней мере разделались с Гришнаком, - сказал Углук.
     Многие изенгардцы тоже с тревогой поглядывали на юг.
     - Я знаю, - ухмыльнулся Углук. - Проклятые лошадники учуяли нас.  Это
твоя вина, Снага. Тебе и другим разведчикам следовало бы отрубить уши.  Но
мы бойцы, мы поедим лошадиного мяса, а может, и чего-либо получше.
     В этот момент Пиппин увидел, что кто-то из орков указывает на восток.
С этого  направления  доносились  хриплые  крики.  И  вот  снова  появился
Гришнак, а за его  спиной  несколько  десятков  длинноруких  и  кривоногих
орков. На их щитах был нарисован красный глаз. Углук пошел им навстречу.
     - Значит вы вернулись? - спросил он. - Подумали немного?
     - Я  вернулся,  чтобы  проследить  за  выполнением  приказа  и  чтобы
пленники были в безопасности, - ответил Гришнак.
     - Неужели? - усмехнулся Углук. - Напрасные усилия. Я сам прослежу  за
выполнением приказа. А еще для чего ты вернулся?  И  ты  убежал  второпях.
Забыл что-нибудь.
     - Я забыл дурака, - фыркнул Гришнак. - Но с  ним  осталось  несколько
крепких парней, которых мне жаль. Я знал, он заведет их в беду.  Я  пришел
помочь им.
     - Великолепно! - засмеялся Углук. - Но если у тебя нет  мужества  для
борьбы,  ты  выбрал  неверный  путь.  Твоя  дорога  в  Лугбург.  Белокожие
приближаются. Что случилось с твоим  драгоценным  назгулом?  Или  под  ним
подстрелили другую лошадь? Если ты привел его с собой, это может оказаться
полезным. Или он ни на что ни способен?
     - Назгул, назгул, - сказал Гришнак, дрожа и облизывая губы, как будто
у этого слова был неприятный вкус. - Ты говоришь о том, чего не понимаешь,
Углук. Назгул! Ах! Однажды ты  пожалеешь,  что  сказал  это.  Обезьяна!  -
выпалил он. - Ты должен знать, что назгул - это зрачок великого  глаза.  А
крылатый назгул, пока еще нет. Он позволит им показаться  по  эту  сторону
реки, но не скоро. Они для войны - и для других целей.
     - Похоже ты много знаешь, - сказал Углук. - Больше,  чем  хорошо  для
тебя, я думаю. Но пусть в Лугбурге думают как да почему.  А  тем  временем
урук-хей, как всегда, выполнят грязную работу. Не дрожи здесь! Собери свою
толпу! Остальные свиньи убежали в лес. Тебе лучше последовать за ними.  Ты
не вернешься к Великой Реке живым.
     Изенгардцы схватили Мерри и Пиппина и потащили их  на  спинах.  Отряд
снова выступил. Они шли час за  часом,  останавливаясь  только  для  того,
чтобы передать хоббитов своим свежим носильщикам. То  ли  потому  что  они
были быстрее и сильнее, то ли  по  какому-то  плану  Гришнака,  изенгардцы
обогнали вскоре орков из Мордора, и отряд Гришнака сомкнулся сзади.  Скоро
они начали догонять и ранее ушедших северян. Лес приближался.
     Пиппин весь был в синяках,  одежда  его  изорвалась,  голова  болела;
рядом он видел грязные челюсти и волосатые уши  несшего  его  орка.  Прямо
перед ним были согнутые  спины,  крепкие  толстые  ноги,  поднимающиеся  и
опускающиеся: вверх-вниз, вверх-вниз, безостановочно, как будто  они  были
сделаны из проволоки и рога; они отбивали кошмарные  секунды  бесконечного
времени.
     В полдень отряд Углука догнал северян. Они  тащились  в  ярких  лучах
зимнего солнца светившего  с  бледного  холодного  неба;  их  головы  были
опущены, языки высунуты.
     - Личинки! -  насмехались  изенгардцы.  -  И  вас  сварят.  Белокожие
поймают вас и съедят. Они приближаются!
     Крик Гришнака показал, что это была не  просто  насмешка.  Показались
всадники, очень быстро приближавшиеся;  они  были  еще  очень  далеко,  но
быстро нагоняли орков, надвигаясь, как прилив на песчаный берег.
     Изенгардцы побежали  с  удвоенной  скоростью,  что  удивило  Пиппина,
который думал, что у них нет больше сил. Солнце садилось за туманные горы:
тени потянулись по земле. Солдаты Мордора подняли головы и то же прибавили
в скорости. Лес был темным и близким. Они уже миновали несколько одиночных
деревьев. Местность  начала  подниматься  все  более  круто,  но  орки  не
останавливались. Углук и Гришнак кричали, подгоняя их  и  выжимая  из  них
последние силы.
     - Они убегут, - подумал Пиппин. Он попытался повернуть голову,  чтобы
посмотреть  назад.  Всадники,  скакавшие  с  востока,  уже  почти  нагнали
последних орков. Солнце отражалось от их шлемов и  копий,  сверкало  в  их
светлых развевающихся волосах. Они окружили орков, не давая им  рассеяться
и тесня их вдоль линии реки.
     Пиппин не знал, к какому народу они принадлежат. Он  пожалел  теперь,
что слишком мало узнал в Раздоле, слишком мало внимания обращал на  карты;
но тогда казалось, что руководство путешествием находится в опытных руках;
он не думал, что когда-нибудь будет отрезан от Гэндальфа и от  Бродяжника,
и даже от Фродо. Все, что он мог припомнить о Рохане, было  то,  что  конь
Гэндальфа - Обгоняющий Тень  -  происходил  из  этой  земли.  Это  звучало
обнадеживающе.
     "Но откуда они узнают, что мы не орки? -  подумал  он.  -  Не  думаю,
чтобы  они  когда-нибудь  слышали  здесь  о  хоббитах.  Мне  следовало  бы
радоваться тому, что эти орки, по-видимому, будут уничтожены, но  я  хотел
бы спастись сам".
     Было весьма похоже, что он и  Мерри  будут  убиты  вместе  со  своими
похитителями, и люди Рохана даже не будут подозревать об  их  присутствии.
Некоторые  из  всадников  оказались  лучниками,  искусно  стрелявшими   со
скачущих лошадей. Они на ходу стреляли в орков, и те начали  падать.  Орки
начали яростно отстреливаться, не осмеливаясь  остановиться,  но  всадники
быстро ускакали за пределы досягаемости стрел орков. Так происходило много
раз, и однажды стрелы упали среди изенгардцев. Один из них, как раз  перед
Пиппином, упал и больше не поднялся.
     Ночь подошла, а всадники  не  приближались  для  битвы.  Много  орков
погибло, но оставалось не менее двух  сотен.  В  сумерках  они  подошли  к
холму. Окраины леса были совсем близко, не далее чем в полумиле, но они не
могли идти дальше. Всадники окружили их.  Небольшой  отряд  не  послушался
команды Углука и попытался убежать в лес; потом из всего отряда  вернулось
лишь трое.
     - Ну, вот мы и пришли, - насмехался Гришнак. - Отличное  руководство!
Надеюсь, что великий Углук поведет нас и дальше.
     - Посадите невысокликов! - приказал Углук,  не  обращая  внимания  на
Гришнака. - Ты, гагдаш, возьмешь еще двоих и будешь  их  охранять.  Их  не
должны убить, даже если грязные белокожие прорвутся внутрь. Понятно?  Пока
я жив, они мне нужны. Но они не должны кричать, и их не должны освободить.
свяжите им ноги.
     Последняя  часть  приказа  была  безжалостно  выполнена.  Но   Пиппин
обнаружил, что впервые он оказался рядом с Мерри.  Орки  издавали  сильный
шум, крича и лязгая оружием, и хоббиты умудрились немного пошептаться.
     - Мне это не нравится, - сказал Мерри. - Я вряд ли смог уползти, даже
если бы был свободен.
     - Лембас! - прошептал Пиппин. - Лембас. У  меня  есть  немного.  А  у
тебя? Мне кажется, что они отобрали у нас только мечи.
     - Да, у меня есть сверток в кармане, - ответил Мерри,  -  но  лембас,
должно быть, раскрошился на  крошки.  И  я  не  могу  дотянуться  ртом  до
кармана.
     - И не нужно. Я... - Но тут свирепый пинок убедил Пиппина в том,  что
их стражи начеку.
     Ночь была холодной и тихой. Вокруг холма, на котором находились орки,
горели сторожевые костры - их золотой блеск в темноте образовывал  кольцо.
Костры находились на пределе досягаемости выстрела из  большого  лука,  но
всадники не показывались на фоне огня, и орки потратили много  стрел  пока
Углук не остановил их. Всадники не подавали ни звука. Позже  ночью,  когда
луна вышла из дымки, их изредка можно было  увидеть  -  они  двигались  за
кострами в своем безостановочном патрулировании.
     - Они ждут солнца, будь они прокляты! - проворчал один из охранников.
- Почему бы не собраться вместе и не прорваться? Хотел бы я знать,  о  чем
думает этот старый Углук.
     - Сейчас  узнаешь!  -  выпалил  Углук,  выступая  из  темноты.  -  Ты
считаешь, что я вообще не думаю? Разрази тебя  гром!  Ты  хуже  всей  этой
толпы, хуже личинок и обезьян из Лугбурга. Ничего хорошего  не  выйдет  из
нападения на них. Их слишком много, они быстры и прикончат нас.
     Эти личинки способны лишь на одно: они видят в темноте, как кошки. Но
белокожие видят ночью лучше, чем другие люди, так я слышал.  И  не  забудь
про лошадей. Говорят, те могут разглядеть даже ночью воздух. Но одной вещи
эти всадники не знают: в лесу скрывается Маухур  со  своими  парнями  и  в
любое время они могут выйти оттуда.
     Слова Углука, по-видимому, удовлетворили изенгардцев, но другие  орки
были  испуганы  и  недовольны.  Они  поставили  нескольких   часовых,   но
большинство их лежало на земле, отдыхая в приятной  темноте.  Снова  стало
очень темно; луна на западе зашла за  толстое  облако,  и  Пиппин  не  мог
разглядеть ничего даже в нескольких футах от себя. Костры  не  отбрасывали
света на вершину  холма.  Всадники,  однако,  не  собирались  ограничиться
простым  ожиданием  рассвета,  они  не  хотели  давать  врагам  отдохнуть.
Внезапные крики  на  восточном  склоне  холма  показали,  что  там  что-то
случилось.  Несколько  человек  подъехали  ближе,  соскочили  с   лошадей,
подкрались к лагерю и, убив нескольких орков,  тут  же  исчезли.  Углук  с
трудом прекратил панику.
     Пиппин и Мерри сели. Их охранники - изенгардцы  ушли  с  Углуком.  Но
если у хоббитов и возникли мысли о бегстве, то они тут же угасли.  Длинные
волосатые руки схватили их обоих за шеи и свели  вместе.  В  полутьме  они
увидели большую голову и отвратительное лицо Гришнака; его гнилое  дыхание
коснулось их щек. Он начал их ощупывать. Пиппин задрожал,  когда  холодные
чужие пальцы скользнули по его спине.
     - Ну, мои мальчики! - прошептал Гришнак. - Наслаждаетесь отдыхом? Или
нет? Немного неудачное место, может быть: с одной стороны мечи и хлысты, с
другой - копья! Маленький  народец  не  должен  был  вмешиваться  в  дела,
которые слишком велики для него, - его пальцы продолжали шарить. Глаза его
горели.
     Пиппин внезапно догадался: Гришнак знает о Кольце. Он ищет его,  пока
Углук занят. Вероятно хочет взять его себе. Холодный страх охватил  сердце
Пиппина; в тоже время он лихорадочно соображал, как же можно  использовать
желание Гришнака.
     - Не думаю, чтобы вы нашли его так, - прошептал он. -  Его  не  легко
найти.
     - Найти его? - повторил Гришнак, и  его  пальцы  перестали  шарить  и
ухватили Пиппина за плечо. - Что найти? О чем это ты говоришь, малыш?
     Несколько  мгновений  Пиппин  молчал.  Потом  из  глубины  его  горла
вырвалось: "Горлум, Горлум".
     - Ничего, моя прелесть, - добавил он.
     Хоббиты  почувствовали,  как  сжались  пальцы  Гришнака.   Орк   тихо
присвистнул.
     - Вот он что имел в виду? Очень, очень опасно, мои малыши!
     - Возможно, - сказал Мерри, угадавший замысел Пиппина. - Возможно,  и
не только для нас. Но вы лучше знаете свои дела. Хотите получить  его  или
нет? И что вы нам за него дадите?
     - Хочу ли я? Хочу ли я? - как бы в удивлении повторял Гришнак. -  Что
я дам за него? Что вы имеете в виду?
     - Мы имеем в виду, - сказал Пиппин, осторожно выбирая  слова,  -  что
обыск во тьме ничего хорошего не  даст.  Мы  можем  сберечь  вам  время  и
избавить от беспокойства... Но вначале вы должны развязать нам  ноги,  или
мы ничего не сделаем и не скажем.
     - Мои дорогие маленькие глупцы, - просвистел Гришнак, - все,  что  вы
имеете и знаете, будет у вас взято в должное  время  -  все!  Вы  захотите
знать как можно больше, чтобы удовлетворить спрашивающего, и весьма скоро.
Не будем торопиться на допрос. О, не будем! Как вы думаете, для  чего  вам
сохранили жизнь. Пожалуйста, дорогие малыши, поверьте мне: мы это  сделали
не из-за доброты. Это даже не ошибка Углука.
     - Этому легко поверить, - сказал Мерри. -  Но  вы  еще  не  доставили
добычу домой. И учитывая происходящее, не  похоже,  чтобы  вам  это  легко
удалось. И если мы придем в Изенгард, великий Гришнак не  получит  ничего:
Саруман возьмет все, что найдет. Если  вы  хотите  получить  что-либо  для
себя, сейчас время действовать.
     Гришнак начал терять спокойствие. Имя  Сарумана,  казалось,  особенно
разгневало его. Время проходило, и суматоха в  лагере  затихала.  Углук  и
изенгардцы могли вернуться каждую минуту.
     - У вас есть оно? - выпалил Гришнак.
     - Горлум, Горлум! - сказал Пиппин.
     - Развяжите мне ноги, - сказал Мерри.
     Они чувствовали, что орк дрожит от сдерживаемой ярости.
     -  Будь  вы  прокляты,  грязные  маленькие  паразиты!  -  со  свистом
прошептал он. - Развязать вам ноги? Я развяжу все суставы в  ваших  телах.
Думаете, я не смогу обыскать вас до костей? Я  разрублю  вас  на  дрожащие
куски. Мне не нужна помощь ваших ног, чтобы увести вас  -  и  забрать  вас
себе.
     Неожиданно он схватил их. Сила его для иных рук была ужасна: он  сжал
хоббитов под мышками, зажав в то же время их рты  ладонями.  Потом,  низко
наклонившись, двинулся вперед. Он шел быстро и тихо, пока не  добрался  до
края холма. Здесь, выбрав  щель  между  осаждающими,  он,  как  злая  тень
скользнул в ночь вниз по склону, направляясь к вытекающей из леса реке.  В
этом направлении было широкое пространство с одним костром.
     Пройдя дюжину ярдов,  он  остановился,  всматриваясь  и  вслушиваясь.
Ничего не было видно и слышно.  Он  продолжал  медленно  идти,  согнувшись
почти вдвое. Потом снова остановился, как бы собираясь  сделать  рывок.  В
этот момент справа от него появилась темная фигура  всадника,  и  фыркнула
лошадь. Человек крикнул.
     Гришнак  упал,  прикрыв  собой  хоббитов;  потом  вытащил  свой  меч.
Несомненно, он хотел убить своих пленников, чтоб не  дать  их  освободить.
Меч его сверкнул во тьме. Но тут же из тьмы со свистом  прилетела  стрела;
направленная искусным лучником или судьбой, она пробила правую руку  орка.
Он выронил меч и закричал. Послышался топот  копыт.  Гришнак  побежал,  но
копье догнало его и пробило насквозь.  Он  издал  отвратительный  дрожащий
крик и замер.
     Хоббиты прижимались к земле так, где их оставил  Гришнак.  На  помощь
товарищу прискакал другой всадник. То ли из-за особой остроты  зрения,  то
ли из-за другого чувства его лошадь легко перепрыгнула через хоббитов,  но
сам всадник не  заметил  их,  лежащих  в  эльфийских  плащах  и  боявшихся
пошевелиться.
     Наконец Мерри шевельнулся и тихо прошептал:
     - Чем дальше тем лучше, но как нам избежать копья?
     Ответ пришел почти немедленно. Крики Гришнака встревожили  орков.  По
воплям и проклятьям на вершине хоббиты  догадались,  что  их  исчезновение
обнаружено: Углук, вероятно, разбил еще несколько голов. Неожиданно справа
из-за кольца костров от леса,  донеслись  крики  орков.  Очевидно,  Маухур
напал  на  осаждающих.  Слышался  топот  копыт.  Всадники  приблизились  к
вершине, рискуя получить орочью стрелу, но  желая  предотвратить  вылазку;
часть отряда поскакала навстречу вышедшим из леса оркам. Неожиданно  Мерри
и Пиппин поняли, что находятся за пределами кольца костров - между ними  и
спасеньем ничего не стояло.
     - Если бы наши руки и ноги были свободны, мы могли бы уйти, -  сказал
Мерри. - Но я не могу дотянуться до узлов и перекусить их зубами.
     - И не старайся, - ответил Пиппин. - Я все пытаюсь сказать тебе:  мои
руки не связаны, петли - одна видимость. Но вначале нужно  съесть  немного
лембаса.
     Он сбросил веревку с рук и вытащил сверток. Лепешки были разбиты, но,
к счастью, оставались в завертке из листьев. Каждый из  хоббитов  съел  по