лучшее
время.
     - Я сказал, что выбор будет труден, - заметил Арагорн. -  Как  же  мы
кончим наш спор?
     - Вы наш предводитель, - сказал Гимли, - и вы опытны в преследовании.
Вы и должны выбирать.
     - Сердце мое велит идти дальше, - сказал  Леголас.  -  Но  мы  должны
держаться вместе. Я соглашусь с вашим решением.
     - Вы предоставляете  делать  выбор  неудачному  выборщику,  -  сказал
Арагорн. - С тех пор, как мы прошли Аргонат, я делаю один  неверный  выбор
за другим. - Он замолчал, глядя на север и запад в надвигающуюся  ночь.  -
Мы не пойдем в темноте, - сказал он наконец. - Опасность потерять след или
пропустить что-то важное кажется мне большой. Если  луна  даст  достаточно
света, мы используем его, но увы! Луна рано заходит, и она еще  молодая  и
бледная.
     - И сегодня ночью она еще завернута в саван, - пробормотал  Гимли.  -
Если бы госпожа подарила нам свет, который она дала Фродо.
     - Этот подарок  более  необходим  тому,  кому  он  сделан,  -  сказал
Арагорн.  -  Перед  ним  лежит  истинный  поиск.  Наш  же  -  всего   лишь
незначительное дело в великих деяниях времени. Может  быть,  преследование
напрасно с самого начала, и  мы  не  в  силах  ни  ухудшить,  ни  улучшить
положение. Ну, я сделал выбор. Давайте получше используем время!
     Он лег на  землю  и  тут  же  уснул,  потому  что  не  спал  с  ночи,
проведенной в тени Тол-Брандира. Незадолго  до  рассвета  он  проснулся  и
встал. Гимли продолжал спать, но Леголас стоял, глядя на  север  во  тьму,
задумчиво и молчаливо, как молодое дерево в безветренную ночь.
     - Они далеко, - печально сказал он, оборачиваясь к Арагорну. - Сердце
мое чувствует, что они не отдыхали этой ночью. Только орел смог бы догнать
их теперь.
     - И все же мы должны идти за ними, - сказал Арагорн. Наклонившись, он
разбудил гнома. - Пора! Мы должны идти, - сказал он ему. - След остывает!
     - Но все еще темно, - сказал Гимли. - Даже Леголас с вершины холма не
сумеет разглядеть их до восхода солнца.
     - Боюсь, я не увижу их ни с холма, ни с равнины, ни под луной, ни под
солнцем, - сказал Леголас.
     - Там где  бессильно  зрение,  может  помочь  звук  земли,  -  сказал
Арагорн.  -  Земля  должна  стонать  под  их  тяжелыми   ногами.   -   Он,
растянувшись, прижался ухом к дерну. Он лежал неподвижно  так  долго,  что
Гимли решил, что он потерял сознание, либо снова уснул. Наступил  рассвет,
вокруг них медленно разливался серый свет. Наконец Арагорн встал, и теперь
друзья смогли разглядеть его лицо; оно было бледным и мрачным. Взгляд  его
выражал беспокойство.
     - Голос земли непонятен и слаб, - пояснил он. - На много миль  вокруг
нас никто не идет по земле. Слаб и  далек  звук  шагов  наших  врагов.  Но
громко слышен цокот копыт лошадей. Я понял, что слышал их даже  во  сне  и
они тревожили мои сновидения - лошади, скачущие на запад.  Но  теперь  они
еще дальше от нас и направляются на север. Что там случилось?
     - Идемте! - воскликнул Леголас.
     Так начался третий день преследования. На протяжении всех его  долгих
часов они то шли, то бежали под облаками и под солнцем, как будто  никакая
усталость не могла загасить жегший их огонь. Они мало  разговаривали.  Они
проходили по пустынным местам, совершенно не различимые в своих эльфийских
плащах на фоне серо-зеленых полей; даже в самый полдень вряд ли чей-нибудь
глаз, кроме глаза эльфов, мог заметить их, пока они не оказывались  совсем
рядом. Часто про себя благодарили они госпожу Лориена за подарок - лембас,
потому что они могли есть и черпать новые силы даже во время бега.
     Весь день след  их  врагов  вел  прямо  на  северо-запад  без  всяких
поворотов и перерывов. В конце дня перед  ними  начался  длинный  безлесый
подъем, заканчивающийся рядом низких  горбатых  холмов.  След  орков  стал
менее отчетлив, когда свернул на север, к этим холмам,  потому  что  земля
стала тверже, а трава короче. Далеко слева  серебряной  нитью  на  зеленом
фоне  извивалась  река  Энтвош.  Ничто  не  двигалось,  и  Арагорн   часто
удивлялся, почему они  не  видят  ни  следа  зверя  или  человека.  жилища
Рохиррима большей частью находились далеко на юге, в  лесистых  предгорьях
белых гор, теперь скрытых туманом и  облаками;  однако  раньше  повелители
лошадей пасли здесь, в северо-восточной части своего королевства,  большие
стада, и здесь часто встречались пастухи, живущие в палатках  даже  зимой.
Но теперь местность была пустой, повсюду царило молчание,  не  вызывающее,
однако, мыслей о мире.
     В сумерках они снова остановились. Теперь дважды  по  двенадцать  лиг
прошли они по равнинам Рохана, и стена Эмин Муила потерялась  в  дымке  на
востоке. Молодая луна блестела в туманном небе, но давала  мало  света,  а
звезд не было видно.
     - Теперь я еще больше недоволен остановкой в нашей  охоте,  -  сказал
Леголас. - Орки бежали перед нами, как будто сам Саурон  со  всеми  своими
хлыстами гнался за ними. Боюсь, они уже достигли леса и  темных  холмов  и
уже идут в тени деревьев.
     - Это горький конец нашим надеждам и  всей  нашей  работе,  -  сказал
Гимли.
     - Надежде может быть, но не работе,  -  возразил  Арагорн.  -  Мы  не
повернем назад... Но я устал. - Он взглянул на пройденный путь.  -  Что-то
непонятное в этой земле, я не доверяю тишине. Я не  доверяю  даже  бледной
луне. Звезды не видны; я устал, и устал так, как никогда в жизни,  как  ни
одни скиталец не устает, идя по следу. Чья-то злая воля  придает  скорость
нашим врагам, ставит меж нами невидимый барьер - усталость, которая больше
в сердце, чем в членах.
     - Верно! - сказал Леголас. - Я  это  знаю  с  того  момента,  как  мы
спустились со стены Эмин Муила. Эта воля перед нами, а не сзади.  -  И  он
указал на равнины Рохана на темнеющем западе под полумесяцем луны.
     - Саруман! - пробормотал Арагорн. - Но он  не  сможет  повернуть  нас
назад! Нам придется еще раз остановиться. смотрите:  даже  луна  зашла  за
облако. Но когда вернется день, наша дорога поведет на север.
     Как и раньше, первым встал Леголас, если он вообще спал.
     - Проснитесь! Проснитесь! - восклицал он. - Красный рассвет! Странные
события ждут нас на краю леса. Добрые или злые, я  не  знаю,  но  нас  там
ждут. Вставайте!
     Остальные вскочили и  почти  немедленно  двинулись  дальше.  Медленно
приближался спуск с холмов.  Оставался  еще  час  до  полудня,  когда  они
достигли его. Зеленые склоны убегали от них прямо на север. Под их  ногами
земля была сухой, а трава короткой, полоса земли шириной примерно в десять
миль лежала между ними и рекой, слабо просвечивающей сквозь густые заросли
тростников и камыша. Прямо на запад  от  самого  горизонта  южного  склона
располагался большой круг, где трава была  вытоптана  множеством  ног.  От
него снова уходил след орков, поворачивая на север  вдоль  сухих  подножий
холмов. Арагорн остановился и внимательно осмотрел следы.
     - Они здесь немного отдохнули, - сказал он, - но  даже  дальний  след
очень стар. Боюсь, Леголас, ваше сердце говорило правду: прошло трижды  по
двенадцать часов с тех пор, как на этом месте стояли орки. Если они дальше
шли с такой скоростью, то они вчера на закате достигли границ Фэнгорна.
     - Я ничего не вижу на севере или на западе, только трава,  тонущая  в
дымке, - сказал Гимли. - Увидим ли мы лес, если взберемся на холмы?
     - Он еще  очень  далеко,  -  ответил  Арагорн.  -  Если  я  правильно
запомнил, эти склоны тянутся на восемь или больше лиг  к  северу  и  потом
сворачивают на северо-запад,  к  Энтвошу,  а  дальше  еще  остается  около
пятнадцати лиг.
     - Что ж, идемте, - сказал Гимли. - Мои ноги должны  забыть  мили.  Но
они шли бы легче, если бы на сердце было легко.
     Солнце уже садилось, когда они подошли к концу склонов.  Много  часов
шли  они  без  отдыха.  Теперь  они  двигались  медленно,  и  спина  Гимли
согнулась. Тверды, как камень, гномы в работе и  в  пути,  но  бесконечная
охота начала сказываться и на нем,  когда  надежда  покинула  его  сердце.
Арагорн шел за ним угрюмый  и  молчаливый,  снова  и  снова  наклоняясь  и
осматривая след или знак  на  земле.  Только  Леголас  ступал  легко,  как
всегда: ноги его, казалось, едва касались земли, не оставляя даже  следов;
все, что ему было необходимо, он находил в хлебе эльфов, а спал  он,  если
это можно назвать сном, давая своему мозгу отдохнуть, блуждая с  открытыми
глазами при свете дня в причудливом мире эльфийских сновидений.
     - Пойдемте на тот зеленый холм! - сказал он.
     Устало следовали они за ним, поднимаясь по длинному склону,  пока  не
оказались на вершине. Этот холм,  круглый,  гладкий  и  обнаженный,  стоял
обособленно у самого северного конца скал.  Солнце  садилось,  и  вечерние
тени надвигались, как занавес. Путники  были  одни  в  сером  бесформенном
мире. Только далеко на северо-западе на фоне света  угасающего  дня  видна
была более густая тьма - туманные горы и лес у их подножья.
     - Ничего не видно, что могло бы помочь нам в  выборе  направления,  -
сказал Гимли. - Придется снова остановиться и переждать  ночь.  Становится
холодно!
     - Ветер северный, от снегов, - сказал Арагорн.
     - А утром он был восточным, - заметил Леголас. - Но  отдыхайте,  если
можете. Но не  отбрасывайте  прочь  всю  надежду.  неизвестно,  что  будет
завтра. Выход часто находят на восходе солнца.
     - Солнце трижды взошло со времени начала охоты и не принесло никакого
решения, - сказал Гимли.
     Ночь была холодной. Арагорн и Гимли спали беспокойно; просыпаясь, они
видели Леголаса, стоящего рядом  с  ними  или  бродящего  взад  и  вперед,
тихонько напевающего что-то  на  своем  языке.  Так  прошла  ночь.  Вместе
смотрели они, как медленно занимался  рассвет  в  небе,  теперь  чистом  и
безоблачном, пока не взошло солнце. Ветер дул с востока и унес весь туман;
в резком свете перед ними открылась мрачная обнаженная местность.
     Впереди и на востоке видели они ветреные нагорья Рохана, которые  уже
мелькнули перед ними много дней назад  с  великой  реки.  К  северо-западу
простирался темный лес Фэнгорна, все еще в  десяти  лигах  начинались  его
тенистые окраины, а дальше он терялся в голубоватой дымке. Еще дальше  как
бы плавая в сером облаке, видна была высокая вершина Мородраса, последнего
пика Туманных гор. Из лесу на встречу им выбегал Энтвош; здесь его течение
было быстрым и узким, а  берега  густо  заросли  кустарником.  След  орков
поворачивал от склонов к реке.
     Проведя взглядом по этому следу к реке, а от  реки  к  лесу,  Арагорн
увидел на зеленом фоне быстро движущиеся темное пятно. Он упал на землю  и
внимательно прислушался. Леголас стоящий рядом с ним, прикрыл  свои  яркие
эльфийские глаза тонкой рукой; он увидел не пятно, не  тень,  а  маленькие
фигурки всадников, и блеск утра на остриях их  копий  был  подобен  блеску
слабых звезд, который не различает взгляд смертных. Далеко за ними  темный
столб дыма поднимался тонкими извивающимися прядями.
     Было тихо, и Гимли мог слышать, как шуршит травой ветер.
     - Всадники! - воскликнул Арагорн,  вскакивая  на  ноги.  -  Множество
всадников на быстрых конях приближаются к нам.
     - Да, - сказал Леголас, - их больше  ста.  Желты  их  волосы  и  ярки
копья. Их предводитель очень высок.
     Арагорн улыбнулся.
     - Остры глаза эльфов, - сказал он.
     - Нет? До них не больше пяти лиг, - сказал Леголас.
     - Пять лиг или одна, - сказал Гимли, - мы не можем спрятаться от  них
на этой голой равнине. Будем ли мы ждать их или продолжим путь?
     - Мы будем ждать, - сказал Арагорн.  -  Я  устал,  а  охота  наша  не
удалась. Или же по-крайней мере другие легко опередили нас:  эти  всадники
возвращаются по следу орков. Мы можем получить от них новости.
     - Или копья, - заметил Гимли.
     - У них три лошади без всадников, но хоббитов среди них я не вижу,  -
сказал Леголас.
     - Я не сказал, что мы узнаем хорошие новости, - заметил Арагорн. - Но
хорошие они или дурные, мы будем ждать их здесь...
     Три товарища оставили вершину холма, где их легко  было  заметить  на
фоне бледного неба. Немного спустившись они остановились и  закутавшись  в
плащи, сели рядом на траве. Время тянулось медленно и тяжело.  Дул  резкий
пронзительный ветер. Гимли чувствовал беспокойство.
     - Что вы знаете об этих всадниках, Арагорн? - спросил он. -  Не  ждем
ли мы здесь внезапной смерти?
     - Я бывал среди них, - ответил Арагорн. -  Они  горды  и  упрямы,  но
сердце у них правдивое; они щедрые на  мысли  и  деяния;  храбрые,  но  не
грубые, мудрые но не образованные; они не пишут книг, но поют много песен,
как пели дети детей до темных лет. Но  я  не  знаю,  что  произошло  здесь
позже, не знаю, как ведут  себя  рохиррим  между  предателем  Саруманом  и
угрозой Саурона... Они давно были друзьями людей Гондора, хотя и не похожи
на них. Давным-давно, в забытые годы, их привел с севера Эорл Юный, и  они
скорее родичи людей Берда из Дейла и Беорнингов из леса;  среди  них  тоже
можно увидеть много высоких и красивых людей, как всадники Рохана.  И  они
не любят орков.
     - Но Гэндальф говорил о слухе,  будто  они  платят  дань  Мордору,  -
сказал Гимли.
     - Я верю в это не больше, чем Боромир, - ответил Арагорн.
     - Скоро мы узнаем правду, - заметил Леголас. - Они приближаются.
     Наконец даже Гимли услышал отдаленный топот копыт. Всадники  двигаясь
по следу, свернули от реки и скакали к склонам. Они неслись как ветер.
     До путников доносились возгласы чистых сильных голосов. Вот  всадники
приблизились с шумом, подобным грому,  и  передний  промчался  у  подножья
холма, ведя отряд на юг по западному краю склонов. За ним скакали они  все
- длинная линия одетых в кольчуги мужчин, быстрых, сияющих, прекрасных  на
взгляд.
     Их лошади были большого роста, сильные и породистые; их серая  шерсть
блестела, а длинные хвосты развевались в воздухе, гривы были заплетены  на
гордых шеях. Всадники соответствовали им: они  были  высокие,  с  длинными
ногами и руками; их волосы, бледно-желтые, выбивались из-под легких шлемов
и были заплетены сзади; лица их  были  строги  и  серьезны.  В  руках  они
держали длинные копья из ясеня, раскрашенные плащи и щиты  были  заброшены
за спины, длинные мечи висели на поясе кольчуги, спускаясь ниже колен.
     Парами скакали они мимо, и хотя время от времени  кто-нибудь  из  них
поднимался в  стременах  и  всматривался  вперед  или  по  сторонам,  они,
казалось, не замечали троих странников,  сидевших  молча  и  следивших  за
ними. Отряд уже почти проскакал  мимо,  когда  Арагорн  внезапно  встал  и
громко воскликнул:
     - Какие новости с севера, всадники Рохана?
     С поразительной скоростью и искусством всадники остановили лошадей  и
повернули, рассыпавшись. Вскоре три товарища обнаружили,  что  вокруг  них
смыкается кольцо; всадники были перед ними, по сторонам и  сзади.  Арагорн
стоял молча, а остальные двое сидели не двигаясь и гадали, как  повернутся
события.
     Без слов, без крика всадники неожиданно остановились. Лес  копий  был
направлен на незнакомцев; некоторые  всадники  держали  в  руках  луки,  и
стрелы уже лежали на тетивах. Потом один из них, высокий человек,  гораздо
выше остальных, выехал вперед; с макушки его шлема свисал  конский  хвост.
Он приблизился, пока острие  его  копья  не  оказалось  в  футе  от  груди
Арагорна. Арагорн не шевельнулся.
     - Кто вы и что вы делаете в этой земле? - спросил всадник,  используя
общий язык запада; речь его по манере и  тону  напоминала  речь  Боромира,
уроженца Гондора.
     - Меня зовут Бродяжник, - ответил Арагорн. - Я приехал  с  севера.  Я
преследую орков.
     Всадник наклонился с лошади. Отдав коня  другому,  который  подъехал,
спешился рядом с ним, он извлек меч и стоял  лицом  к  лицу  с  Арагорном,
пристально и не без удивления разглядывая его. Наконец он заговорил снова.
     - Вначале я подумал, что вы сами орки, - сказал он,  -  но  теперь  я
вижу, что это не так. Вы плохо знаете орков,  если  преследуете  их  таким
образом. Они быстры и хорошо вооружены, и их много.  Вместо  охотников  вы
стали бы добычей, даже если сумели бы догнать их. Но  в  вас  есть  что-то
странное, Бродяжник. - Он снова оглядел своими острыми глазами  следопыта.
- Это не имя человека. И одежда ваша слишком странная.  Вы  выпрыгнули  из
травы? Как вы скрылись от нашего взгляда? Вы эльфы?
     - Нет, - ответил Арагорн. - Только один из  нас  эльф  -  Леголас  из
лесного королевства в  отдаленном  Чернолесье.  Но  мы  пришли  через  Лот
Лориен, доброта и подарки госпожи пришли с нами.
     Всадник оглядел их с новым удивлением, но в глазах  его  промелькнуло
жестокое выражение.
     - Значит, это госпожа золотого леса, о  которой  говорится  в  старых
сказках! - сказал он. - Говорят мало кто может избежать ее  чар.  Странные
времена настали! Но если вы пользовались ее расположением, значит вы  тоже
колдуны и чародеи, может быть. -  Он  повернулся  и  холодно  взглянул  на
Леголаса и Гимли. - Почему вы молчите? - спросил он их.
     Гимли встал и прочно расставил ноги,  а  руки  его  ухватили  рукоять
топора, глаза блеснули.
     - Скажите мне свое имя, хозяин лошадей, и я скажу вам свое, - ответил
он.
     - Что касается этого, - сказал всадник  и  поглядел  сверху  вниз  на
гнома, - чужестранец должен назвать себя первым. Но  ладно  -  меня  зовут
Эомер, сын Эомунда, я третий маршал Риддермарка.
     - Тогда, Эомер, сын Эомунда, третий маршал Риддермарка, Гимли,  гном,
сын Глойна, должен предостеречь вас от глупых слов. Вы  дурно  говорите  о
той, чья красота превышает ваше  понимание,  и  лишь  слабый  разум  может
извинить ваши слова.
     Глаза Эомера сверкнули, люди Рохана гневно заговорили друг с другом и
придвинулись ближе, направив копья.
     - Я срубил бы вашу голову вместе с бородой, мастер гном, если бы  она
не была так низко от земли, - сказал Эомер.
     - Он не один, - сказал Леголас, движением, более быстрым, чем взгляд,
натягивая лук и накладывая стрелу на  тетиву.  -  Вы  умрете  прежде,  чем
успеете нанести удар.
     Эомер поднял меч, и все могло бы окончиться плохо, но Арагорн прыгнул
между ними и поднял руку.
     - Прошу прощения, Эомер! - воскликнул он. -  Когда  вы  будете  знать
больше, чем сейчас, вы поймете, почему вы разгневали моих товарищей...  Мы
не несем зла Рохану и его населению, ни людям, ни лошадям.  Не  выслушаете
ли вы наш рассказ, прежде чем ударить.
     - Выслушаю, - сказал Эомер, опуская меч. - Но чужеземцы в Риддермарке
проявили бы мудрость, если бы  в  наши  сомнительные  времена  были  менее
высокомерны. Вначале скажите мне ваше истинное имя.
     - Вначале скажите мне, кому вы служите?  -  возразил  Арагорн.  -  Вы
друзья или враги Саурона, Повелителя Тьмы из Мордора?
     - Я служу только повелителю Марки, королю Теодену,  сыну  Тенгела,  -
ответил Эомер. - Мы не служим власти черной земли, но мы и не  в  открытой
войне с ней; и если вы убегаете от нее, то лучше вам оставить  эту  землю.
На всех наших границах неспокойно, но мы под угрозой, хотя мы хотим только
свободы, хотим жить, как жили раньше,  оставаясь  самим  собой,  не  служа
иноземцам, добрым или злым. В  лучшие  времена  мы  с  радостью  встречали
гостей, но сейчас непрошенный чужеземец увидит, что мы быстры  и  жестоки.
Давайте! Кто вы? Кому вы служите? По чьему приказу вы охотитесь за  орками
в нашей земле?
     - Я не служу человеку, - ответил Арагорн Эомеру, - но слуг Саурона  я
преследую в любых землях. Мало кто из  смертных  знает  больше  об  орках.
Орки, которых мы преследуем,  захватили  двух  наших  товарищей.  В  таком
крайнем случае человек, у которого нет лошади, пойдет пешком  и  не  будет
просить разрешения идти по следу. Не  будет  он  считать  и  головы  своих
врагов, разве что мечом. Я не безоружен.
     Арагорн распахнул плащ. Эльфийская оде