в, он понял,  что  и  пехота
уже недалеко.
     По лестнице взбежал Спейер в сопровождении сержанта инженерных  войск
и нескольких рядовых.
     - Все в порядке, Джимбо? Вы не ранены?
     - Пустяки. Царапина... Действительно, царапина. Не стоит говорить.
     - Да, похоже, вы живы. Ладно, ребята, попробуйте открыть эту дверь.
     Солдаты принесли саперные инструменты и занялись замком  со  рвением,
порожденным, очевидно, в значительной мере страхом.
     - Как это вы появились здесь так быстро? - спросил Маккензи.
     - Я чествовал, что без неприятностей не обойдется, - ответил  Спейер.
- Услышав выстрелы, я выпрыгнул в окно и бросился к  коню  -  примерно  за
минуту до того, как на вас напали эти косцы. Я видел толпу, когда поскакал
с площади. Наша кавалерия сразу же двинулась за мной, а следом и пехота.
     - Кто-нибудь сопротивлялся?
     - Нет, но мы сделали для острастки несколько выстрелов  в  воздух.  -
Спейер выглянул из окна. - Все тихо.
     Наконец замок сдался и  сержант  распахнул  дверь.  Офицеры  вошли  в
большую комнату под куполом. Они молча двигались вдоль стен,  рассматривая
странной  формы  металлические  предметы,  назначение  которых   даже   не
угадывалось - настолько все  было  странным.  Маккензи  остановился  перед
спиралью, выходившей из прозрачного куба, в глубине которого  переливалось
нечто бесформенное, вспыхивавшее иногда яркими искрами.
     - Я-то думал, что, может быть, Эсперы нашли  склад  древнего  оружия,
сохранившегося со времен до бомбы Дьявола, - негромко заметил полковник. -
Сверхсекретного оружия, которое так никогда и  не  было  использовано.  Но
что-то не похоже, а?
     - По-моему, - медленно проговорил Спейер, -  все  это  выглядит  так,
словно вообще сделано не человеческими руками.


     - Неужели ты не понимаешь? Они заняли поселение!  Это  покажет  всему
миру, что Эсперы уязвимы! И в довершение катастрофы захвачен арсенал.
     -  Из-за  этого  не  беспокойся.  Ни  один  непосвященный  не  сможет
активировать  наши  инструменты.  Обмотки  предохранителей  пропустят  ток
только в присутствии  индивидуума  с  определенным  ритмом  энцефалограмм.
Кстати, именно поэтому посвященные  не  могут  передать  секрет  даже  под
пытками.
     -  Дело  не  в  этом.  Меня  пугает  разоблачение.  Все  узнают,  что
посвященные Эсперы вовсе не достигли непостижимых глубин психики, а просто
получили доступ к передовым научным  знаниям.  Это  не  только  воодушевит
повстанцев, но возможно, подтолкнет многих  разочарованных  членов  Ордена
выйти из него.
     - Не сразу. В их обществе новости распространяются медленно. А потом,
Мюир, ты  недооцениваешь  способность  человеческого  разума  пренебрегать
любыми фактами, если они противоречат привычным верованиям.
     - Однако...
     - Давай предположим худшее. Допустим, вера утрачена и Орден распался.
Это большая  неудача  для  нашего  плана  -  но  не  фатальная.  Псионика,
пси-взрывы - только малая частица фольклора, которую мы сочли полезной для
мотивации перехода на  новые  ценности.  Есть  ведь  и  другие,  например,
глубоко укоренившаяся вера в таинственное среди плохо  образованных  слоев
населения. Если нужно,  мы  начнем  сначала,  только  на  какой-то  другой
основе. Точная форма вероучения несущественна, это всего лишь  каркас  для
реальной  структуры.  В  конечном  счете  будущая  культура  изживет   все
предрассудки, которые дали ей первоначальный импульс.
     - Мы опоздали на столетие.
     - Верно.  Внедрить  радикальный  посторонний  элемент  теперь,  когда
общество уже развило собственные институты, намного  труднее.  Но  я  хочу
убедить тебя, что задача в принципе осуществима. Кроме того, Эсперы  могут
быть спасены.
     - Как?
     - Нашим непосредственным вмешательством.
     ~ Компьютер просчитал, что это неизбежно?
     - Да, ответ получен недвусмысленный. Он нравится  мне  не  более  чем
тебе, но  прямое  действие  вообще  приходится  применять  чаще,  чем  нам
хотелось бы... Конечно, было бы лучше создать такие естественные  условия,
чтобы искомый результат пришел дорогой эволюции. Это избавило  бы  нас  от
неизбежного комплекса вины из-за пролитой крови. Но, к сожалению.  Великая
Наука не снисходит до каждодневных подробностей практической жизни. Сейчас
нам предстоит убрать с дороги реакционные силы. Укрепившаяся власть  будет
действовать против побежденных с такой жестокостью, что немногие  из  тех,
кто знает, что произошло в Сент-Хелен, выживут, чтобы рассказать об  этом.
Остальные... доверие к ним будет подорвано их поражением. Предположим, эта
история просуществует в течение жизни одного  поколения,  предположим,  ее
будут шепотом рассказывать здесь и там... И что? Те, кто верят в Развитие,
только укрепятся в своей вере, отметая такие мерзкие слухи. По  мере  того
как все больше простых граждан  и  Эсперов  будут  принимать  материализм,
легенда станет казаться все более и более фантастической:  так,  придумали
предки  сказочку,  чтобы  объяснить  себе  вещи,  бывшие  недоступными  их
пониманию.
     - Вот оно что...
     - Ты несчастлив здесь, Мюир?
     - Сам не пойму. Все так искажено.
     - Скажи спасибо,  что  тебя  не  послали  на  одну  из  действительно
враждебных планет.
     - Я предпочел бы именно такую. Можно было бы забыть, как далеко я  от
дома.
     - Три корабельных года.
     - Ты так легко говоришь об этом! Словно три года в корабле  не  равны
пятидесяти годам космического  времени.  Словно  мы  можем  ожидать  смену
каждый день, а не раз в столетие. И словно исследованный нами район  -  не
малая песчинка мироздания.
     - Эта песчинка будет расти, пока не займет всю галактику.
     - Знаю, знаю. Почему, по-твоему,  я  стал  психодинамиком?  Почему  я
пытаюсь вмешиваться в судьбу мира, к которому не принадлежу? "Создать союз
разумных существ, который стремится к овладению  тайны  жизни  Вселенной".
Смелый лозунг! Но на практике, похоже, лишь немногие избранные виды смогут
воспользоваться свободой в этой вселенной.
     - Ты не прав, Мюир. Подумай о тех, в чьи дела мы,  по  твоим  словам,
вмешиваемся. Подумай, какое применение они нашли  ядерной  энергии,  когда
овладели ей. При нынешнем темпе развития они  вновь  придут  к  ней  через
столетие или два. А вскоре после этого смогут строить космические корабли.
Хотел бы ты, чтобы такая стая хищников оказалась на  просторах  галактики?
Нет, пусть они внутренне цивилизуют себя, тогда мы  увидим,  можно  ли  им
доверять. Если нет - они, по крайней мере, смогут  оставаться  счастливыми
на своей планете, в рамках образа жизни, установленного  для  них  Великой
Наукой. Вспомни, с незапамятных времен они мечтали о мире на земле; однако
им никогда не обрести его в одиночку. Я не превозношу себя до небес, Мюир.
Но работа, которую мы  здесь  делаем,  дает  мне  право  чувствовать  себя
небесполезным в космосе.


     Повышения быстро следовали в этом году - потери были велики. Капитана
Томаса Даниэлиса произвели в майоры  за  участие  в  подавлении  восстания
жителей Лос-Анджелеса. После битвы у Марикопы, где лоялисты,  несмотря  на
пугающие жертвы,  не  сумели  взять  опорный  пункт  повстанцев  в  долине
Сан-Иоахим, он стал подполковником.  Армии  было  приказано  двигаться  на
север вдоль прибрежных холмов, что она  и  делала,  не  особенно  опасаясь
нападения  с  востока.  Сторонники  Бродского,   казалось,   были   заняты
закреплением  своих  последних  успехов.  Больше  всего   лоялистов   пока
беспокоили партизанские стычки с отрядами кланов. После одного такого  боя
армия остановилась для передышки.
     Даниэлис шел по лагерю. Среди тесных рядов палаток отдыхали  солдаты:
дремали, болтали, играли в карты. В душном  воздухе  царили  запахи  пота,
лошадей, готовящейся на кострах еды. Зелень окрестных холмов уже  потеряла
свежесть и обрела летний темно-зеленый цвет.
     Даниэлис был  свободен  от  дел  вплоть  до  совещания,  назначенного
генералом, но одна мысль не давала ему покоя. "Я стал отцом, -  неотступно
думал он, - и еще не  видел  своего  ребенка.  А  может,  так  лучше?"  Он
вспомнил майора Якобсена, умершего у него на руках под  Марикопой.  Трудно
было поверить, что в человеке столько крови. Если, конечно, можно  назвать
человеком существо, дрожавшее от боли и страха накатывающейся темноты.
     "Война казалась мне делом чести  и  славы.  Нет,  это  голод,  жажда,
усталость, страх, смерть. Я сыт  этим  по  горло.  Когда  все  закончится,
займусь бизнесом. Неизбежная экономическая  интеграция  даст  простор  для
людей с деловой жилкой - можно будет продвинуться и без оружия  в  руках".
Эти мысли приходили к Даниэлису уже не первый месяц.
     На его пути стояла  палатка,  где  обычно  допрашивали  пленных.  Два
конвоира как раз ввели в нее молодого, плотно сложенного  угрюмого  парня.
На рубашке у него были сержантские нашивки и знак Уордена Эчеварри,  главы
клана, доминировавшего в этой части прибрежных гор.
     Повинуясь внезапному импульсу, Даниэлис  вошел  следом.  За  походным
раздвижным столом  горбился  капитан  Ламберт,  готовивший  необходимые  в
подобных случаях бумаги.
     Увидев перед собой Даниэлиса, офицер разведки встал.
     - Да, сэр?
     - Вольно. Я просто решил послушать.
     - Хорошо. Постараюсь, чтобы  вам  было  интересно.  -  Ламберт  снова
уселся и посмотрел  на  пленного,  стоявшего  с  опущенной  головой  между
конвойных. - Мы хотели бы, сержант, узнать кое-что.
     - Я не скажу ничего, кроме имени, звания и места жительства, -  глухо
произнес пленный.
     - Это мы еще посмотрим. Ты не иностранный солдат. Ты бунтовщик против
правительства собственной страны.
     - Ничуть! Я человек Эчеварри.
     - И что из того?
     - А то, что для меня Судья тот, кого назовет Эчеварри.  Он  сказал  -
Бродский. Значит, бунтовщики вы.
     - Закон изменен.
     - Вы шутите. Фэллон не имел права менять  закон.  Я  не  деревенщина,
капитан, я ходил в школу. И каждый год вождь читает нам Конституцию.
     - Я не намерен спорить с тобой! - рявкнул Ламберт. - Сколько винтовок
и сколько луков в твоем отряде?
     Молчание.
     - Давай поступим проще. Я не требую от тебя предательства.  Я  только
хочу, чтобы ты подтвердил информацию, которой мы уже располагаем.
     Пленный отрицательно покачал головой. Капитан сделал жест  в  сторону
конвоя. Один из солдат, схватив пленного за руку,  слегка  выкрутил  ее  в
локте.
     - Эчеварри не  поступил  бы  так,  -  выговорил  пленный  побелевшими
губами.
     Ламберт снова сделал жест, и конвойный сильнее заломил руку пленного.
     - Прекратите, - вмешался Даниэлис. - Хватит!
     Солдат отпустил пленного, обескураженно глядя на начальство.
     -  Я  поражен,  капитан  Ламберт.  -  Лицо  Даниэлиса  покраснело  от
бешенства. - Если это обычная практика, вы будете преданы  военно-полевому
суду.
     - Нет, сэр, - сказал Ламберт слабым голосом. - Честно...  Просто  они
отказываются говорить. Что же мне делать?
     - Следовать правилам войны.
     - С бунтовщиками?
     - Уведите этого человека,  -  приказал  Даниэлис.  Конвоиры  поспешно
вышли из палатки.
     - Простите сэр. Дело в том, что я потерял  много  людей.  И  не  хочу
потерять еще из-за отсутствия информации.
     - Я тоже. - В Даниэлисе проснулось  сочувствие.  Он  присел  на  край
стола и начал скручивать сигарету. - Но  видите  ли,  мы  ведем  необычную
войну. И парадоксальным образом  именно  поэтому  должны  особенно  строго
придерживаться конвенций.
     - Я не совсем понимаю, сэр.
     Даниэлис сделал сигарету и протянул ее Ламберту  -  словно  оливковую
ветвь.
     - Повстанцы не выглядят таковыми  в  своих  собственных  глазах.  Они
остаются верными традиции, которую мы хотим разрушить.  Давайте  признаем:
средний вождь клана - как правило, неплохой лидер. Вполне возможно, что он
захватил власть сильной рукой  во  времена  хаоса.  Но  теперь  его  семья
интегрирована с регионом, которым она управляет. Вождь хорошо  знает  свои
места,  людей,  живущих  вокруг;  он  становится   символом   общины,   ее
независимости, достижений и обычаев. Если у вас беда или просьба, вам  нет
нужды пробираться сквозь дебри безликой бюрократии - идите прямо к  вождю.
Его обязанности очерчены так же ясно, как ваши собственные, и  они  вполне
оправдывают  его  привилегии.  Он  ведет  своих  людей  на  битвы   и   на
торжественные церемонии, придает цвет и значение жизни. Его и ваши  предки
росли вместе на этой земле две или три сотни лет.  Он  и  вы  принадлежите
этой земле.
     Мы должны смести этот порядок, чтобы не застыть в своем развитии.  Но
нам этого не сделать, если все будут  настроены  враждебно.  Мы  не  армия
вторжения,  мы,  скорее,  нечто  вроде  Национальной  гвардии,  пытающейся
подавить локальные  беспорядки.  Оппозиция  -  неотъемлемая  часть  нашего
общества.
     Ламберт зажег ему спичку. Даниэлис затянулся и закончил:
     - Поймите, капитан, что армии и Фэллона, и  Бродского  сами  по  себе
невелики. Мы -  компания  младших  сыновей,  бедных  горожан,  неудачливых
фермеров, авантюристов, людей, которым кажется, что на военной службе  они
обрели не найденную ими в гражданской жизни семью.
     - Боюсь, это для меня слишком сложно, сэр, - сказал Ламберт.
     - Неважно. Просто помните,  что  в  войне  участвует  гораздо  больше
людей, чем в армиях. И если вождям  кланов  удастся  создать  объединенное
командование, это будет означать конец правительства Фэллона.  К  счастью,
их разделяют география  и  собственная  провинциальная  гордыня.  Не  надо
только доводить их до белого каления.  Нужно,  чтобы  свободный  фермер  и
вождь клана думали: "Ну что же, эти фэллониты не так уж плохи. Если занять
по отношению к ним правильную позицию, я не только ничего не  потеряю,  но
могу кое-что и выиграть". Понимаете?
     - Кажется, да.
     - Вы неглупый  парень,  Ламберт.  Не  нужно  выбивать  информацию  из
пленных. Выманивайте ее.
     - Я попробую, сэр.
     - Хорошо, - Даниэлис посмотрел на часы, которые вместе  с  пистолетом
были ему вручены при производстве в первый офицерский  чин.  -  Мне  пора.
Увидимся.
     Он вышел из  палатки  в  приподнятом  настроении.  "Нет  сомнений,  я
прирожденный проповедник и могу неплохо развивать идеи,  которые  приходят
мне в голову". Он услышал мелодию: под деревом собралась группа солдат,  в
руках одного из них было банджо. Даниэлис начал насвистывать. Хорошо,  что
после поражения у Марикопы и этого марша  на  север,  смысл  которого  был
неясен, боевой дух армии оставался на высоте.
     Возле палатки командующего стояли часовые. Даниэлис пришел  одним  из
последних и занял место в конце стола напротив бригадного генерала Переса.
В  воздухе  клубился   табачный   дым,   присутствующие   переговаривались
вполголоса. Лица казались напряженными.
     Разговоры смолкли, когда появилась фигура в синем одеянии  со  знаком
Янь и Инь на груди. Даниэлис с удивлением узнал в нем Философа Вудворта. В
последний раз он встречал  Вудворта  в  Лос-Анджелесе  и  думал,  что  тот
остался в городе в центре Эспера. Может быть. Философ  прибыл  в  связи  с
каким-то особым поручением...
     Перес представил его.
     - У меня есть важные  новости,  господа,  -  произнес  генерал  очень
спокойно. - Каждый может считать  честью  для  себя  присутствовать  здесь
сегодня. Это означает, во-первых, что вы пользуетесь абсолютным доверием и
умеете хранить тайну, а во-вторых, что вы  призваны  осуществить  операцию
исключительной важности и трудности.
     Только сейчас Даниэлис сообразил, что  на  совещании  нет  нескольких
офицеров, которым полагалось бы по рангу сидеть за этим столом.
     - Повторяю, - сказал Перес, - любая утечка - и  наш  план  рухнет.  В
этом случае война продлится еще многие месяцы, а может быть,  и  годы.  Вы
знаете, насколько сложно наше положение.  Оно  еще  более  ухудшится,  как
только мы израсходуем наши запасы,  поскольку  противник  перерезал  линии
снабжения. Мы даже можем быть разбиты. Я не пораженец, нет. Я реалист.  Мы
даже можем проиграть войну. Но если наш  план  сработает,  мы  покончим  с
противником еще в этом месяце.
     Он сделал паузу, чтобы все усвоили сказанное, и продолжил:
     - План разработан  Главным  Командованием  совместно  с  руководством
Эсперов в Сан-Франциско несколько недель назад. - Перес глубоко  вздохнул.
- Вы знаете, что Орден нейтрален в политических конфликтах.  Но  вы  также
знаете, что он защищает  себя,  когда  подвергается  нападению.  Повстанцы
такое нападение совершили. Они взяли поселение Ордена  в  долине  Напа,  к
тому же начали после этого распространять об Эсперах  злостные  слухи.  Вы
хотите что-нибудь добавить к этому. Философ Вудворт?
     Человек в синем кивнул.
     -   У   нас   есть   собственные   методы    получения    информации,
разведывательная служба, как вы сказали бы, так что  я  готов  познакомить
вас с фактами.  Сент-Хелен  захватили  в  тот  момент,  когда  большинство
посвященных  находились  в  Монтане,  где  они  помогали  основать   новое
поселение.
     "Каким образом они так быстро передвигаются? -  подумал  Даниэлис.  -
Телепортация или что-нибудь другое?"
     - Я не знаю, был ли  противник  информирован  об  этом  или  то  была
простая удача повстанцев. Словом, когда два или три посвященных  пришли  и
попросили бунтовщиков удалиться,  произошла  стычка,  и  посвященные  были
убиты прежде чем смогли действовать... Сент-Хелен сейчас оккупирована.  Мы
не планируем немедленных мер к ее освобождению, потому что в таком  случае
пострадают невинные.
     Что   касается   слухов,    которые    распространяет    командование
противника... Что ж, на их месте я делал бы то же  самое.  Всем  известно:
наши  посвященные  способны  на  то,  что  недоступно   другим.   Солдаты,
причинившие ущерб Ордену, могут опасаться сверхъестественного  мщения.  Вы
образованные   люди   и   знаете,   что   у   посвященных    нет    ничего
сверхъестественного; просто они умеют использовать скрытые силы,  таящиеся
в каждом из нас. Вы знаете также, что Орден не признает мести. Но  простые
солдаты погрязли в  невежестве,  и  офицеры,  естественно,  должны  как-то
поднять их дух. Они решили фальсифицировать какие-то  машины  и  объяснить
солдатам, что это и есть оружие, которым  пользуются  посвященные.  Оружие
мощное, но, как и любую другую технику, его, мол, можно вывести из строя.
     Все это представляет  определенную  угрозу  Ордену,  и  мы  не  можем
оставить безнаказанным нападение на наших людей.  Вот  почему  руководство
решило помочь вашей стороне в конфликте. Чем скорее кончится эта  война  -
тем лучше для всех.
     Раздалось несколько ликующих восклицаний. Персе поднял руку:
     - Не торопитесь. Посвященные не будут  воевать  за  вас,  поднимая  в
воздух наших противников. Для них вообще  было  непросто  принять  решение
встать на нашу сторону. Насколько я понимаю, внутреннее  развитие  каждого
Эспера будет отброшено назад применением  насилия.  Они  приносят  большую
жертву. По букве своей хартии, они могут применять пси-взрывы  только  для
защиты своих поселений. Нападение на  Сан-Франциско,  где  расположена  их
штаб-квартира, будет расценено именно таким образом.
     Осознание того, что здесь готовится, оглушило Даниэлиса. Он с  трудом
различал следующие слова Переса.
     -  Давайте  рассмотрим  стратегическую  ситуацию.  Сейчас   противник
удерживает  половину  Калифорнии,  Орегон,  Айдахо  и  значительную  часть
Вашингтона.  Мы  используем  последний  небольшой  сухопутный   проход   к
Сан-Франциско, пока противник не попытался перерезать и его, потому что он
развивает свой успех на побережье и потому что мы создали сильный гарнизон
в городе, угрожающий ему с тыла.
     Их шансы на взятие города крайне невелики. Мы по-прежнему  удерживаем
все порты южной Калифорнии. Наши морские силы намного пре