расный день люди снова  начнут  задавать
вопросы.
     Когда Кенри приземлился в Лэндфолле, шел дождь. Он добрел  по  душной
мокрой улочке до отеля и испытал потрясение, узнав,  что  его  пассажиркой
будет молодая и  прекрасная  девушка.  Он  поклонился  ей,  скрестив,  как
положено, руки на груди, и почувствовал скованность и  разочарование.  Кто
он рядом с ней? Низкорожденный, грязный, космический бродяга...  А  она  -
одна из владык Земли.
     -  Надеюсь,  на  шлюпке  вы  не  испытаете  неудобств,   фриледи,   -
пробормотал он, ненавидя себя за подобострастный тон. На  самом  деле  ему
хотелось крикнуть:  "Ты,  безмозглая  бесполезная  сучка!  Это  мой  народ
поддерживает жизнь на Земле! Не я, а ты в благодарности должна  преклонять
предо мной колени!" Но вместо этого он снова поклонился и, подав ей  руку,
помог подняться по трапу на борт.
     - Да здесь просто чудесно,  -  рассмеялась  она.  Наверное,  она  еще
слишком молода, подумал он, и еще не успела перенять всех привычек  своего
класса. Иштарский туман каплями осел  на  ее  волосах  и  капли  сверкали,
словно маленькие бриллианты. Голубые глаза вполне дружелюбно всматривались
в его смуглое лицо с острыми чертами. Он рассчитал орбиту для  возвращения
на Мардук.
     - Дорога займет около четырех дней, фриледи.  Надеюсь,  вы  не  очень
торопитесь?
     - О, нет! - ответила она. - Я просто хотела заодно  посмотреть  и  ту
планету, перед тем, как вернуться на Землю.
     Кенри прикинул - сколько это должно стоить, и почувствовал,  как  его
охватывает ярость от того, что кто-то может себе позволить выбросить такую
кучу денег на обычное туристическое путешествие. Но он только кивнул.


     Вскоре они были в космосе. Поспав несколько часов, Кенри  поднялся  с
койки и обнаружил, что девушка тоже встала и перелистывает Муринна.
     - Ни слова не понимаю, -  сказала  она.  -  А  он  всегда  использует
шестисложные слова вместо односложных?
     - Он всегда изумительно точен,  фриледи,  -  ответил  Кенри,  начиная
готовить завтрак. Затем порывисто добавил: - Я хотел  бы  познакомиться  с
ним.
     Она пробежала взглядом  по  небольшой  библиотечке:  всего  несколько
полок - микрокниги и обычные переплетенные тома.
     - Вы, видно, много читаете, да?
     -  А  что  еще  делать  в  долгом  полете,  фриледи?  Конечно,  можно
что-нибудь мастерить или готовить товары к продаже, но все равно время для
чтения остается.
     - Меня удивляет, что у вас такие большие экипажи, -  сказала  она.  -
Ведь наверняка, чтобы управлять кораблем, не нужно столько людей.
     - Конечно нет,  фриледи,  -  ответил  Кенри.  -  Ведь  в  межзвездном
пространстве корабль движется сам по  себе.  Но  вот  когда  мы  достигаем
планеты, тут требуется очень много народу.
     - И ради компании, да? Ведь с вами и жены, и дети, и друзья...
     - Да, фриледи, - холодно ответил он. Какое ей дело!?
     - Мне нравится ваш Кит-таун, - сказала она. - Я часто бывала там.  Он
такой... необычный, старомодный, что ли? Он  похож  на  кусочек  прошлого,
сохранившийся несмотря на все минувшие столетия.
     Это уж точно, хотелось ему сказать, конечно, такие как ты  все  время
таскаются к нам поглазеть, как мы живем. Вы являетесь чуть  ли  не  в  дым
пьяные и заглядываете к нам в дома, а когда мимо проходит пожилой человек,
вы, даже не  удосуживаясь  говорить  потише,  замечаете,  какой,  мол,  он
смешной старый гусь. А когда вы торгуетесь  с  продавцом  и  он  старается
получить с вас побольше, вы тут же делаете вывод,  что  все  томми  только
деньгами и интересуются. О да, мы очень рады, когда вы навещаете нас.
     - Да, фриледи.
     Казалось, она обиделась, и оба надолго замолчали. Потом она  ушла  на
свою половину, за специально оборудованную загородку, и он  услышал  звуки
скрипки. Мелодия была очень древняя, наверное, написанная  еще  до  выхода
человечества в космос, но несмотря  на  это,  все  еще  свежая,  нежная  и
доверительная, и в ней было все,  что  дает  человеку  почувствовать  себя
человеком.
     Через некоторое время она перестала играть. Он  достал  свою  гитару,
взял на пробу несколько аккордов и задумался на мгновение.  У  китян  были
свои собственные мелодии.
     Потом он запел.
     Он почувствовал, как она тихо подошла и стоит позади него, но  сделал
вид, что не заметил. Голос его  метался  между  стен  каюты,  а  в  глазах
отражались холодные звезды и приближающийся Мардук.
     Он закончил песню резким ударом по струнам, оглянулся и встал,  чтобы
поклониться.
     - Нет, нет... сиди, - сказала она. - Но это была не земная песня. Что
это?
     - Джерри Лоусон, фриледи, - ответил он. - Она  очень  старая.  Первых
лет покорения космоса. Я пел ее перевод с английского оригинала.
     Свободные Звезды все поголовно интеллектуалы, равно как и  эстеты.  И
он ждал, что сейчас она заметит,  что  кому-нибудь  следовало  бы  собрать
народные песни Кита и издать их книгой.
     - Мне понравилась песня, - сказала она. - Она мне очень понравилась.
     Кенри отвернулся.
     - Благодарю вас, фриледи, - произнес он. - Осмелюсь спросить вас, как
называется то, что играли вы?
     - О, та мелодия еще более древняя, - сказала она. -  Это  "Крейцерова
соната". Я просто обожаю ее. - Она медленно улыбнулась. - Мне кажется, что
я хотела бы познакомиться с Бетховеном.
     Их  взгляды  встретились,  и  они  смотрели  друг   другу   в   глаза
долго-предолго.


     Городок кончился сразу, будто его обрезали ножом. Он  был  таким  уже
три тысячи лет - убежище времени: иногда он стоял  в  одиночестве  посреди
ветреных равнин, и кроме  обломков  древних  стен  вокруг  не  было  видно
никаких  следов  человеческого  жилья;  иногда  он  оказывался   полностью
поглощенным чудовищным мегаполисом, а иногда - как сейчас - на  окраине...
Но всегда он оставался Городком, неизменным и неприкасаемым.
     Впрочем,  нет.  Не  совсем  так.  Бывали  времена,  когда   над   ним
проносилась война, оставляя оспины на стенах, дыры  в  крышах  и  наполняя
улицы трупами; иногда его  осаждали  безумствующие  толпы,  желавшие  лишь
одного -  линчевать  какого-нибудь  томми;  являлись  надменные  чванливые
чиновники - объявить об очередном ущемлении прав обитателей.  Эти  времена
могут вернуться, они обязательно вернутся, подумал Кенри. Он поежился  под
пронизывающим осенним ветром и двинулся к ближайшей улице. По соседству  с
Городком  теперь   раскинулись   районы   трущоб,   застроенные   мрачными
многоквартирными домами. По  безликим  улицам  бесцельно  слонялись  толпы
людей. Они носили костюмы и юбки грязно-серого  цвета,  и  от  них  пахло.
Большинство из них были Нормами, формально свободными  гражданами,  -  что
означало свободу  голодать,  когда  не  было  работы.  Значительную  часть
составляли Нормы-Д, занимавшиеся физическим трудом. Тупые тяжелые  лица...
Но там и тут то и дело попадались более живые лица Нормов-С, а иногда даже
Норма-В. Когда сквозь толпу проталкивался Стандарт,  довольный  собой  или
своим мундиром с эмблемой владельца или государства, что-то мелькало в  их
глазах. Растущее понимание, ощущение неправильности  жизни,  раз  уж  рабы
оказываются выше свободных людей. Кенри и раньше замечал эти  взгляды.  Он
знал, что следует за ними - слепая жажда разрушения. А ведь  повсюду  жили
еще люди с Марса,  с  Венеры,  с  лун  Юпитера,  да,  а  как  же,  ведь  у
Блистательных  с  Юпитера  тоже  имеются  амбиции,  а  Земля  до  сих  пор
оставалась самой богатой планетой. Нет, подумал он, Звездная Империя долго
не протянет. Но она просто обязана просуществовать до конца  жизни  его  и
Дорти, а они уж позаботятся о том, чтобы обеспечить будущее своих детей.
     Чей-то локоть впился ему под ребро.
     - Прочь с дороги, томми!
     Он сжал кулаки, вспоминая о том, что ему приходилось совершать там, в
глубинах неба, и представляя, что он мог бы  сделать  сейчас...  Молча  он
уступил дорогу. Какая-то толстая тетка свесилась из окна  и,  засмеявшись,
плюнула в него... Плевок он стер, но никак не мог  стереть  смех,  который
преследовал его по пятам.
     Они ненавидят нас, подумал он. Они не решатся свергнуть своих  господ
и потому выплескивают свою ненависть на нас. Что ж, потерпим.  Лет  двести
осталось не больше.
     Тем не менее, внутри у него все дрожало. Он чувствовал, как напряжены
нервы, мышцы живота, а шея болит от постоянных почтительных поклонов.
     Нужно выпить, подумал Кенри.  А  Дорти  подождет,  никуда  из  своего
розового сада не  денется.  Заметив  подмигивающую  неоновую  бутылку,  он
свернул к таверне.
     За   столиками   расположились   несколько   угрюмых   мужчин,   тупо
уставившихся  в  настенный   экран   с   прыгающим   изображением.   Этому
анахронизму, наверное, было лет  сто  от  роду,  В  зале  также  сидели  с
полдюжины  девиц  Стандартов-Д,  усталых  и  затасканных.  Одна   из   них
машинально улыбнулась Кенри,  но  когда  разглядела  его  лицо,  костюм  и
эмблему, фыркнула и отвернулась.
     Он подошел к стойке. Бармен встретил его ледяным взглядом.
     - Один "Водзан", - сказал Кенри. - Впрочем, лучше двойной.
     - Мы не обслуживаем всяких томми, - ответил бармен. Костяшки  пальцев
Кенри побелели. Он повернулся и собрался уходить, но тут кто-то дотронулся
до его локтя.
     - Минутку, космонавт. - Потом бармену: - Один двойной "Водзан".
     - Я ведь уже сказал...
     - Это для меня, Уилм. А уж я волен распоряжаться выпивкой как захочу.
Могу хоть на пол выплеснуть. - В этом голосе  было  что-то  такое,  отчего
бармен тут же потянулся за бутылками. Кенри взглянул на  белое  безволосое
лицо с налетом распущенности. Тощий, затянутый в серое, человек  навалился
на стойку, одной рукой бесцельно перекатывая кости  в  стаканчике.  Пальцы
казались совершенно бескостными, они скорее походили на  маленькие  нежные
щупальца. Глаза у него были маленькие и красные.
     - Благодарю вас, - сказал Кенри. - Я, с вашего позволения, заплачу...
     - Нет, ставлю я. - Его собеседник принял стакан и  передал  Кенри.  -
Давай!
     - Ваше здоровье, сер! - Кенри поднял стакан и выпил.  Напиток  жидким
пламенем обжег внутренности.
     - Будем надеяться, - безразлично заметил человек. - Впрочем, мне  это
ничего не стоило. Обычно то, что я говорю здесь - закон.


     У этого странного типа было столь же странное телосложение. Наверное,
подумал Кенри, он -  так  называемый  Специал-Х,  созданный  по  заказу  в
какой-нибудь генетической лаборатории потехи ради. Владелец,  пресытившись
шутом, отпустил его на волю, и у того остался один лишь путь - в  трущобы.
И скорее всего, сейчас это просто мелкий вор, хотя с  тем  же  успехом  он
может быть членом запрещенной и объявленной вне закона Гильдии Убийц.
     - Долго летал? - спросил тип, глядя на кости.
     - Около двадцати трех лет, - ответил Кенри. - К Сириусу.
     - Многое изменилось, - сказал Х. - Антикитизм  снова  вошел  в  силу.
Будь осторожен, а то тебя просто прихлопнут или, в лучшем случае, ограбят,
а ты, даже не сможешь позвать патруль.
     - Я очень благодарен вам...
     - Не за что. - Гибкие пальцы снова собрали  кости  и  положили  их  в
стаканчик. - Мне нравится чувствовать свое превосходство.
     - Ах вот как! - Кенри поставил  стакан.  На  мгновение  все  померкло
перед глазами. - Понимаю. Что ж...
     - Нет, не уходи. - Рубиновые глазки встретились с его глазами и Кенри
увидел, что они полны слез. - Прости. Не суди меня за то, что я так жесток
к тебе. Однажды я сам пытался наняться на корабль, но меня не взяли.
     Кенри промолчал.
     - Я бы отдал левую ногу до самой задницы, чтобы попасть хоть  в  один
рейс, - тоскливо проговорил Х. - Думаешь, если мы земляне, то  мы  никогда
ни о чем не мечтаем? Дудки! Хотя, по  правде  говоря,  пользы  от  меня  в
космосе не было бы никакой. Для этого нужно там родиться. К тому  же,  моя
проклятая внешность... Видишь, даже отверженные в этом мире не могут между
собой договориться.
     - Так было всегда, сэр, - заметил Кенри.
     - Наверное, ты прав. Ты ведь на своем веку  повидал  намного  больше,
чем мне когда-либо доведется. Я торчу здесь,  никому  не  нужный,  кое-как
добываю себе пропитание, но иногда я задумываюсь - а кому все  это  нужно?
Когда у человека нет ничего за душой, то ему, пожалуй, и жить-то не стоит.
А, ладно... - Х снова выбросил кости. - Девять. Теряю навык.  -  Он  снова
поднял глаза. - Я знаю одно местечко, там никому нет дела, откуда человек,
если у него есть деньги.
     - Благодарю вас, сэр, но у меня важная встреча, - осторожно отказался
Кенри.
     - Я так и думал. Что ж, иди. - Х отвернулся.
     - Спасибо вам за выпивку, сэр.
     - Не за что. Приходи, когда захочешь. Обычно я торчу здесь. Но только
никогда не распространяйся при мне о планетах. Слышать  о  них  ничего  не
желаю.
     - До свидания, - сказал Кенри.
     Выходя из бара, он услышал, как по стойке снова брякнули кости.


     Дорти хотела немного  попутешествовать  по  Мардуку,  ознакомиться  с
планетой. Она могла бы выбрать в сопровождающие  кого  угодно  из  жителей
колонии на выбор, но предпочла Кенри. Звезде не говорят "нет", поэтому  он
прервал  весьма  многообещающие  переговоры  насчет  пушнины   с   местным
старостой, нанял машину, и в назначенное время они отправились в путь.
     Некоторое время они ехали быстро и почти в полном  молчании.  Поселок
скрылся из вида и кругом простиралась каменистая  пустыня,  окрашенная  во
все цвета радуги,  утыканная  отвесными  скалами,  железистыми  холмами  и
пыльными колючими деревьями, четко видимыми в чистом разреженном  воздухе.
Над головами висело роскошное синее небо, в котором сверкал,  заливая  все
вокруг ослепительным светом  Сириус-В,  а  рядом  висел  бледноватый  диск
Сириуса-А.
     - Очаровательный мир, - в конце-концов сказала Дорти.  В  разреженном
воздухе слова ее звучали приглушенно. - Здесь мне гораздо больше нравится,
чем на Иштаре.
     - Большинству людей он не по душе, фриледи, - ответил  Кенри.  -  Его
считают унылым, холодным и сухим.
     -  Кто  так  говорит,  просто  ничего  не  понимает.  -  Она   сидела
отвернувшись от него и смотрела в  окно  на  фантастические  нагромождения
окружающего пейзажа, уродливые  скалы  и  колючий  кустарник.  Тут  и  там
монотонные цвета склонов прошивали разноцветные жилы минералов.
     - Завидую я тебе, Кенри Шаун, - сказала Дорти. -  Я  не  очень  много
повидала на своем веку, и не так уж много прочитала книг - только то,  что
попалось  под  руку.  Когда  я  думаю  о  том,  сколько  всего  странного,
прекрасного и удивительного повидал ты, я завидую тебе.
     Он осмелился задать вопрос:
     - Не поэтому ли вы отправились к Сириусу, фриледи?
     - Отчасти. Когда умер отец, потребовалось, чтобы кто-нибудь  проверил
состояние дел в наших владениях на  Иштаре.  Все  думали,  что  мы  просто
пошлем агента, но я настояла, чтобы лететь самой  и  заказала  билет.  Все
решили, что я сошла с ума. Еще бы, ведь когда я вернусь, будут новые моды,
новый жаргон, новые люди... все мои друзья к тому  времени  станут  людьми
средних лет.  А  я  стану  просто  ходячим  анахронизмом...  в  общем,  ты
понимаешь, - она вздохнула.
     - Но путешествие стоило того.
     Он  подумал  о  своей  собственной  жизни:  утомительное  однообразие
полетов, когда недели сливаются  в  месяцы  и  годы  внутри  металлической
скорлупы; множество посадок на чужие, враждебные планеты - он  видел,  как
его друзья гибли под  оползнями,  выплевывали  собственные  легкие,  когда
шлемы их лопались в безвоздушном  пространстве,  заживо  гнили,  подхватив
неизвестные болезни. Он прощался с ними, провожая в небытие,  из  которого
никогда не возвращаются назад. А на  Земле  он  сам  был  словно  призрак,
постоянно  плывущий  над  великой  рекой  времени.  На  Земле  он   всегда
чувствовал себя каким-то ненастоящим.
     - Да, фриледи. - сказал Кенри.
     - Ничего, я привыкну, - она рассмеялась.
     Машина переваливала через высокие дюны, пересекала  овраги,  оставляя
за  собой  в  пыли  след,  который  тут  же  заносил  ветер.  Вечером  они
остановились на  ночлег  возле  развалин  заброшенного  города,  в  месте,
которое когда-то, видно, было сущим райским уголком. Кенри  установил  две
палатки и начал готовить ужин, а она все наблюдала за ним.  Один  раз  она
предложила:
     - Давай, я помогу.
     - Не стоит, фриледи, - отозвался он. - Вы не привыкли к таким вещам и
только испортите ужин, а мои руки привычны к походной стряпне.
     Красный свет плитки бросал на  их  лица  багровые  отблески,  с  неба
холодно сверкали звезды.
     Она взглянула на аппетитное блюдо.
     - А я всегда думала, что вы... что  люди  никогда  не  едят  рыбу,  -
прошептала она.
     -  Некоторые  едят,  некоторые  нет,  фриледи,  -   отозвался   Кенри
равнодушно.  Здесь,  вдали  от  людей,  невозможно   было   обижаться   на
разделявшую их пропасть.
     - Когда-то рыба на кораблях была запрещена. Это было давно, тогда  на
борту было слишком мало места для выращивания пищи плюс  дефицит  энергии.
Только богатый человек мог бы позволить  себе  иметь  на  борту  аквариум,
понимаете, а в тесно сплоченной группе космических кочевников  недопустимы
никакие различия в питании, иначе разлад в моральном климате неизбежен.  А
сейчас, когда исчезли экономические препятствия, только самые пожилые  еще
соблюдают табу.
     Принимая из его рук тарелку с едой, она улыбнулась.
     - Забавно, - сказала она. - Никогда не думала, что у  вас  есть  своя
история. Ведь вы сами - история.
     - О,  у  нас  очень  богатая  история,   фриледи,   у  нас  множество
традиций... наверное больше, чем у всего остального человечества.
     Где-то в ночи вскрикнул охотящийся маркот. Она вздрогнула:
     - Что это?
     - Местный хищник, фриледи. Не тревожьтесь. - Кенри похлопал по своему
карабину,   в  глубине   довольный  тем,   что  представилась  возможность
проявить... что? Мужественность? - Вооруженный человек  может  не  бояться
никаких животных. Бояться нужно совсем другого - болезней,  холода,  жары,
ядовитых газов, вакуума... Вселенная может преподнести что угодно.
     Он улыбнулся и на смуглом лице блеснула полоска белоснежных зубов.
     - Даже если он и сожрет нас, то погибнет сам.  Мы  для  него  так  же
ядовиты, как и он для нас.
     - Разные биохимия и экология, - понимающе кивнула  она.  -  Миллиарды
лет независимой эволюции. Ведь правда, было бы странно, если бы на  разных
планетах возникла  жизнь  настолько  близкая  к  земной,  чтобы  мы  могли
употреблять в пищу  тамошних  животных.  Наверное,  именно  поэтому  и  не
осуществилась настоящая космическая колонизация.  Несколько  поселений,  в
которых занимаются торговлей и добывают руду, - не в счет...
     - Это лишь отчасти верно, фриледи, - сказал он. - Тут дело  еще  и  в
экономике. Ведь гораздо проще, а с  финансовой  точке  зрения  -  дешевле,
чтобы люди оставались дома. К тому же, на другие планеты все равно  попали
бы немногие - слишком  быстрым  был  прирост  населения  и  слишком  слабы
эмиграционные возможности.
     Она пристально посмотрела на него, а когда заговорила, голос  ее  был
мягок:
     - Вы, китяне, довольно неглупый народ, а?
     Он-то знал, что это сущая правда, но, естественно, стал возражать.
     - Нет, нет, - сказала она.  -  Я  кое-что  читала  о  вашей  истории.
Поправь меня, если я ошибусь, но в самые первые годы  космических  полетов
отбор был очень жестким. Космонавт обязательно должен был  обладать  живым
умом, физической силой, отличной  реакцией  и  спокойным  характером.  Ему
нельзя было иметь большой рост и вес, кроме того, предпочтение  отдавалось
людям со смуглой кожей - это могло помочь в случае  солнечного  ожога  или
облучения... Да, так оно и было. И сейчас все  это  так.  Когда  в  космос
стали отправляться и  женщины,  ремесло  стало  сем