нии с метеорами?
     - Можно было бы как следует защитить их. А они бы  защитили  то,  что
находится на борту.
     - Раз-другой. Потом астериты тоже вооружились бы. Нет, это не игра, -
Черч нахмурился. - И потом, я ненавижу убийство.
     - Убийство может быть необходимым. Если бы только  Земля  не  была...
Почему мы не можем принять контрмеры? Отказаться  доставлять  по  маршруту
корабли земной конструкции... это сразу ударило бы по корпорациям,  и  они
бросились бы с жалобами к правительству.
     - Несомненно, - согласился Черч. - Должен допустить, даже в мгновения
жадности, даже тогда, когда он диктует наиболее высокие цены, землянин все
равно остается близоруким. Но именно в этом конкретном случае - нет,  Марс
ничего от этого не выиграет. Мы только больше пострадаем.
     Движение трубки подтвердило его мысль.
     - Я просмотрел все документы и пришел к совершенно иному выводу,  чем
ваши предыдущие агенты, - сказал он. - Сегодняшняя  встреча  с  посольским
болтуном подтвердила его. Дело гораздо серьезнее, чем это принято считать.
     Добшинский застыл в тревожном ожидании.
     - На первый взгляд  кажется,  что  этот  последний  способ  пиратства
является крайней мерой, - сказал Черч. - Экономика  требует  крайних  мер,
полагаем мы.  Они  вынуждены  распространять  патрулирование  на  огромное
пространство.  Когда  их  радары  обнаруживают  корабль,   им   приходится
использовать  космическую  гравитацию  в  размерах,  которые  должны  быть
фантастическими для их жалких маленьких лодок. Им остается надеяться,  что
они сумеют подобрать соответствующее ускорение. Это не  всегда  легко  при
долгих переходах. Обычно корабль прибывает весь продырявленный. К тому же,
он покалечен, он и его груз могут оказаться испорченными настолько, что за
операцию не будет выплачено вознаграждение.
     Добшинский кивнул:
     - Одна из причин, по которой мы подписываем с вами контракт,  состоит
в том,  что  предыдущее  агентство  предсказало  на  этой  основе,  что  с
пиратством скоро будет покончено. Этого не случилось.
     - Верно. За всем этим стоит по крайней мере один  чрезвычайно  острый
ум, и действия его на удивление точны. - Трубка Черча  потухла.  Он  снова
набил ее табаком  и  продолжил:  -  Видите  ли,  до  сих  пор  было  точно
установлено, что мы имеем дело с пиратством. Но часто к тому времени,  как
груз появлялся  на  рынке,  следы  терялись,  хотя  оставалось  достаточно
фактов, чтобы можно было додумать остальное.
     Итак, каждый на Земле, кто покупал эти  вещи,  приобретал  ворованные
товары. Вы можете говорить о землянах все, что вам нравится, но хотя среди
них есть и воры, моральные устои  среднего  землянина  гораздо  выше,  чем
ваши, мои или соседа по улице. Землянин очень чувствителен к тому, к  чему
мы относимся как к само собой разумеющемуся. Это, конечно, одна из причин,
по  которой  ушли  наши  предки.  Но,  во  всяком  случае,  укрывательство
ворованного  марсианского  имущества   не   могло   бы   продолжаться   до
бесконечности. Это неизбежно должно было всплыть и вызвать слишком большой
общественный резонанс. Но ведь  астериты  заявляют,  что  они  лишь  берут
вознаграждение за спасение судов, потерпевших катастрофу.  И  все  с  этим
соглашаются.
     - Угу! - Добшинский энергично кивнул. - В последнее  время  метеориты
стали намного чаще  попадать  в  корабли.  Мы  проанализировали  несколько
случаев, взвесили отдельные части кораблей и обнаружили следы материала, к
которому явно приложил руки человек. Они были специально изготовлены,  эти
камни! Как же глуп должен быть землянин, принимающий все это на веру?
     - Не так уж и глуп, - сказал Черч. - Не забывайте,  что  в  науке  он
невежда. Пара уважаемых астрономов заявляет, что  последнюю  аварию  могли
вызвать обломки огромной кометы, которая вошла в Солнечную систему миллион
лет назад, или что-нибудь в этом роде. Химики добавляют, что  органические
вещества вполне могут присутствовать  в  космических  предметах,  угольные
хондриты например, а ваши находки лишь подтверждают древнее  предположение
о  том,  что  в  созвездиях   допланетного   происхождения   формировались
комплексные молекулы.
     Да-да, у обычного гражданина еще могут, конечно, возникнуть некоторые
подозрения, но он воспитан в вере властям.  Кроме  того,  он  не  способен
оспорить ни один из столь уверенно приводимых аргументов. Весьма возможно,
в его любимой религиозной программе говорят  о  том,  что  Бог  наказывает
своевольных марсиан. И чтобы укрепить его уверенность, часть из того,  что
мы вынуждены платить, тратится на его благо. Вот и не остается ничего, что
могло бы дольше тревожить гладкое существование его лицемерного организма.
     Это - одна из причин, по которой  я  верю,  что  за  этой  несчастной
системой стоит могущественный разум.
     - Но как долго может это продолжаться? - поинтересовался  Добшинский.
- Вы сказали, что последний способ неуклюж и дорогостоящ.
     - Да - для отдельного Шефа. Для каждого, кто получает богатый куш,  а
потом не получает ничего.  Но  если  бы  они  некоторым  образом  поделили
расходы... и если бы  земное  правительство  добавило  к  этому  субсидии,
возможно, только в форме баснословно высоких цен на товары со  "спасенных"
кораблей... дальше понятно?
     - Кажется, да, - кивнул Добшинский и глубоко затянулся сигаретой.
     - Я полагаю, вы могли бы кое-что попробовать. Скажем,  отказаться  от
эклиптических орбит для ваших кораблей, - предложил Черч.
     - На некоторое время, возможно, -  сказал  Добшинский.  -  В  длинных
переходах - нет. Слишком дорого. Оказавшись между необходимостью  посылать
наши корабли через Пояс с высокой мощностью и необходимостью  использовать
орбиты Хофманна для более прибыльной  торговли  с  Землей,  да  еще  теряя
несколько судов в год, мы можем быстро вылететь в трубу.
     Черч вздохнул: он ожидал этого, хотя бы потому, что  столь  очевидная
уловка еще не использовалась.
     Он посмотрел вдаль. Фруктовые  сады,  гордые  и  зеленые,  стояли  на
кромке пустыни. Песчаная буря двигалась вдоль горизонта, подобно какому-то
огромному хищному  животному,  темно-коричневому  на  фоне  неба.  "Да,  -
подумал он, - и бесплодные земли  тоже  прекрасны.  Здесь,  на  Марсе,  мы
построили нечто чрезвычайно ценное. Человек, когда он  хочет,  может  быть
свободным не только от  закона;  он  может  достичь  бесконечной  свободы,
просто живя в одиночестве среди дикости. Мои деды дали мне  это.  И  я  не
должен допустить, чтобы эта возможность ушла из рук моих еще не родившихся
внуков".
     Он кивнул сам себе, глядя прямо на Добшинского, и сказал:
     - Проблема, стоящая перед нами, я думаю,  заключается  в  том,  чтобы
поймать того, кто стоит за спинами Шефов, или договориться с ним.  У  меня
есть кое-какие наметки, с чего начинать разматывать этот клубок. Но прежде
всего нам необходимо найти этого человека.
     - В биллионах кубических миль космоса? - усмехнулся его собеседник.
     - Начало положено. Те двойные агенты на Марсе.
     - Кто они? - Добшинский пошевелился в своем кресле. - Конечно, и  это
нетрудно угадать. По крайней мере один  из  людей,  которые  программируют
автопилоты, должен быть виновным. Но их там добрых три дюжины.
     - Что вы сделали, кроме того, что бросали жребий?
     - Что еще мы могли сделать? Это же не Земля,  как  вам  известно!  О,
наши агенты следили за ними некоторое время. Но ничего подозрительного  не
обнаружили. В конце концов мы  подумали,  что  человек  не  мог  лгать  до
бесконечности и решил прекратить свою деятельность. Если б мы его поймали,
мы бы вытащили зуб.
     - Я не уверен, что его зуб все еще не на месте, - отозвался  Черч.  -
Собственно, на основе того, что последние способы пиратства  оплачиваются,
я подозреваю, что ему все же  удалось  от  нас  ускользнуть,  и  собираюсь
попытаться обнаружить его.



                                    5

     Когда-то давным-давно, до того, как человек ступил на  Марс,  двойные
близнецы  были  предметом  многих  романтических  устремлений.   Возможно,
остатки этой тоски и стали причиной  позднейших  попыток  извлечь  из  нее
какую-то  пользу.  Правда,  с  Земли  их   едва   можно   было   различить
невооруженным глазом,  и  предложение  совладать  с  альбедо,  защитив  их
алюминиевыми пластинками, никогда не ладило с инженерным делом. Но не один
прожектер потерял все, чем он располагал, пока все не уверовали в то,  что
ни Фобос, ни Деймос не являются ничем  иным,  как  бесполезными  каменными
глыбами протяженностью в десять миль.
     После Независимости марсианский флот собирался установить на одном из
них базу. Потом Конституция еще больше ослабила полномочия  правительства,
защита   перешла   в   руки   благотворительных   обществ,   и    лишенные
сентиментальности  счетные  машины  показали,  что  гораздо   выгоднее   и
безопаснее просто оставлять корабли на орбите.
     Синдикат развлечений построил на  Фобосе  шикарную  гостиницу  и  дом
веселья. Вид на Марс, гигантский с такого расстояния, был впечатляющим. Но
любое подобное заведение на самой планете могло бы достичь того же эффекта
с помощью видеостены. Некоторые так и сделали, и не  нужно  было  покупать
никаких билетов на корабль, чтобы увидеть это зрелище. Синдикат разорился.
     Немалый был шум и тогда, когда несколько университетов, объединившись
с научно-исследовательскими институтами, устроили обсерваторию на  дальней
стороне   Деймоса.   Внутренняя   луна   препятствовала    распространению
бесконечных радиоволн с Марса, солнечный ветер не был  настолько  сильным,
чтобы влиять на приборы, безумные  таинственные  указания  Находящихся  За
Пределами Понятного можно было  получить  за  полтора  часа,  и,  конечно,
зрелище, видимое невооруженным глазом, было великолепным. Некоторое  время
эта  обсерватория  весьма  привлекала  внимание  туристов,  что   помогало
оплачивать расходы.
     Но прошли годы, и этот  интерес  поблек.  И  ранчеру,  и  воднику,  и
антрепренеру, и рулевому, и домохозяйке  последние  новости  давали  много
другой  пищи  для  размышлений.  Финансовые  дела  обсерватории  несколько
пошатнулись. Правление было радо  принять  помощь  от  нескольких  богатых
учреждений Земли. Земные ученые, в свою очередь, хотели достичь  разумного
соглашения  с  персоналом  Деймоса.  Недавний  дипломатический  стресс  не
помешал им. Ученые были выше политики.
     Это  дело,  размышлял  Черч,  хорошо   отражало   сущность   среднего
марсианина. На  Поясе  никогда  не  было  империализма,  просто  пиратские
компании действовали здесь, делая для  себя  доллары.  Если  эти  компании
попадали в беду - что  ж,  не  повезло.  "Может  быть,  я  не  должен  так
категорично судить о близорукости землян,  -  подумал  он.  -  Сами-то  мы
немногим лучше. Да, мы озабочены экологией и  консервацией  домов,  потому
что должны это делать. Но лишь немногие  из  нас  способны  видеть  дальше
собственного носа. Ради устойчивого благополучия  всей  человеческой  расы
нужно  срочно  решить  проблему  астероидов,   пока   работы   стоят   еще
относительно недорого, прежде чем минеральные ресурсы на планетах иссякнут
и у нас не будет выбора, а цена к  тому  времени  будет  пугающей,  как  с
социальной, так и с экономической  точки  зрения.  Только  сможешь  ли  ты
убедить в этом кого-нибудь? Вот так-то!"
     Он с трудом погасил в себе миссионерский пыл. Первоочередные  вопросы
заставляли думать сейчас лишь о нескольких ближайших неделях.
     Грузовое судно вздрогнуло, коснувшись твердой поверхности. Рев мотора
умер в звенящем молчании. Черч отстегнулся и встал. Гравитация на  Деймосе
была такой слабой, что он подскочил вверх и ударился макушкой.  С  другого
конца длинной пустой каюты - Черч был единственным пассажиром  -  помощник
пилота повернулся к нему с улыбкой.
     - Я вас предупреждал, доктор Квист, - сказал он. -  Лучше  дайте  мне
руку.
     Черч вживался в свою роль. Под  живой  маской  вокализер  сделал  его
голос высоким и старческим; но язвительность была его личным  достижением,
и он весьма этим гордился.
     - Мне приходилось бывать здесь раньше, молодой человек!
     Прошли годы с тех пор, как он в последний раз изменял свою внешность.
Искусственная плоть,  облегающая  его  голову  и  руки,  скользила,  когда
микроминиатюрные  трансдукторы,  приспосабливающиеся  к  любым   движениям
мускулов, пытались добиться, чтобы она двигалась синхронно с ними, но  это
не всегда удавалось. Но отточенное  долгими  годами  умение  помогало  ему
сохранять  невозмутимость.  Лысый  и  сутулый  поплыл  он  по  проходу  со
впечатляющей неуверенностью.
     - Но это было очень давно, - отозвался помощник пилота. - А  уж  ваши
наземные цеплятели... честно, папаша, не обижайтесь, но чтобы  чувствовать
себя лучше, вам нужно поработать с этой вот рукояткой. Дайте вашу руку.
     - Вы сами астерит, не так ли? - спросил Черч.
     - Угу, с Джуно.  Не  могу  дождаться,  когда  вернусь  туда,  но  это
единственная работа, которую мне пока что удалось получить.  -  Долговязый
человек подплыл к нему.
     Черч не удивился. Эти астериты искренне считали, что все  марсианские
граждане имеют полное право находиться на  любой  территории,  которая  им
только нравится. Хороший принцип, конечно, даже если он упрощает шпионаж и
саботаж.
     Он издал несколько недовольных звуков, но помощь принял.  Выходя,  он
успел  окинуть  взглядом  окрестность:   космодром,   несколько   куполов,
несколько сооружений,  возвышающихся  над  близким  горизонтом,  черных  и
обглоданных на фоне неба. Потом он очутился в замкнутой трубе и поплыл  по
ней, как во сне, пока не прибыл к конечной цели путешествия.
     Темноволосый, с острыми чертами  лица  молодой  человек,  по-видимому
тоже житель астероида, ждал его.
     - Доктор Квист, - он протянул руку, улыбаясь  несколько  натянуто.  -
Добро пожаловать.
     - Благодарю вас за службу, - кивнул Черч. - Вы... э... Генри  Лоуренс
из радиоотдела?
     - Именно. Я подумал, что мне лучше  показать  вам  ваше  помещение  и
проследить за тем, как вы устроитесь.  С  тех  пор,  как  вы  были  тут  в
последний раз, кое-что могло измениться, появилось кое-что новое. Это весь
ваш багаж?
     Он принял у помощника пилота кофр, и Черча восхитило,  как  легко  он
поднял такую значительную массу. Вес мог быть и небольшим, но  инерция  не
потеряла ни унции. Лоуренс выглядел озабоченным.
     - Мы рады случаю принять у себя такого почетного гостя, - сказал  он.
- Но извините, если мы не так гостеприимны, как нам  хотелось  быть.  Наша
программа держит нас в  большом  напряжении  -  особенно  моя  собственная
секция. Честно говоря, я не понимаю, что вы можете узнать, приехав  лично,
сверх того, что вы могли бы получить в свое распоряжение в Университете.
     - Мне кажется, в  основном  я  вам  все  объяснил,  -  отрезал  Черч.
Вживаясь в образ Квиста, он старательно изучал астрономию. Старый хрыч  не
заботился о поддержании своей репутации: он был королем на своем поприще и
принимал  это  как  само  собой  разумеющееся.  -  Я   должен   посмотреть
оборудование в действии, прежде чем смогу представить на  ваше  обсуждение
удобоваримую программу. Статейки в  "Джорнал"  были  невыносимо  смутными,
сэр, невыносимо. Как же можно было принимать их всерьез?
     Лоуренс выдавил кислую усмешку:
     - Что ж, вы не слишком внимательно смотрите на  оболочку  дара.  Если
фондодержатели на Земле покупают вам большой новый микроволновый  скоп,  а
один из фондодержателей хочет добавить к своему списку публикаций еще один
отчет, то... вы понимаете?
     Черч что-то пробормотал. Они шли быстрым шагом по пустым коридорам. О
том, что где-то здесь есть  люди,  говорили  лишь  жужжание  вентиляторов,
запах  возможно  плохой  еды  и   слабая   вибрация   от   машин   системы
жизнеобеспечения.  Холодный  флюоросвет  отражался   в   капельках   пота,
выступивших на лбу  Лоуренса,  который  старался  не  смотреть  на  своего
спутника.
     "Он подозревает", - эта мысль толчком отозвалась в  сердце  Черча.  А
потом: "Может быть, это и  лучше.  Времени  на  разнюхивания,  пока  я  не
набреду на настоящее доказательство, мало. Но если я воспользуюсь  случаем
и смогу вынудить к ответным действиям..."
     - Вы сами-то давно здесь? - спросил Черч.
     - Год, - ответил Лоуренс, немного подумал и пояснил: -  Это  половина
марсианского года.
     - Значит, большую часть времени вы считаете по земному  календарю,  а
не по нашему, а? Однако вы уроженец астероидов. Гм... Совершенно  внезапно
новый скоп и новый персонал, который должен его обслуживать.  Что  делаете
здесь вы?
     Лоуренс остановился. Черч тоже сделал это, но с большим трудом.
     - Вы жалуетесь на мою программу, сэр? - резко бросил Лоуренс.
     - Нет, нет, нет, черт побери! - Черч пристукнул ногой, и это движение
заставило его слегка подскочить. - Просто интересуюсь. Я хочу  сказать,  с
людьми, подобными Арнольдо и Михайлову...
     - Если вы забыли, кто я такой,  -  холодно  произнес  Лоуренс,  -  то
справьтесь по "Кто есть кто в науке". До этого я занимал пост  на  Луне  в
Лей-институте.  Освободившись  от  лекций,  я  приехал   сюда   в   рамках
регулярного обмена программой. Сюда, пожалуйста, если вы не возражаете,  -
он снова двинулся вперед.
     "Вроде бы, все сходится, - подумал Черч. - Неуклюжий  обман  по  моим
меркам. Но марсиан нетрудно провести в этом.  Они  так  боятся  могущества
государства, что не позволяют  себе  враждебно  относиться  даже  к  самым
безобидным проявлениям власти. Впрочем, я могу ошибаться. Посмотрим на его
реакцию".
     - Никто никого не собирался обидеть, - сказал он  тоном,  характерным
для Квиста, то есть так, что было  ясно:  на  самом  деле  ему  совершенно
безразлично, обидел он кого-нибудь или нет. - Сейчас,  когда  восстания  и
пиратство стали обычным делом, каждый становится особенно  подозрительным.
У  меня  был  вложен  капитал  в  Трансюпитерианскую  компанию,  а   после
пиратского нападения на "Ио" я его потерял.
     Лоуренс остался невозмутимым:
     - Почему вы решили, что это действительно было  пиратское  нападение?
Прямо об этом не сообщалось.
     - Ну, ну, ну, ну. Она находилась прямо в центре действия того  маяка,
чьи программные сигналы были нарушены.  Но  может,  нам  лучше  перейти  к
обсуждению более приятных вопросов? Где вы проводили ваш отпуск?
     Лоуренс на это ничего не ответил.  Они  дошли  до  двери  гостиничной
секции, открыли ее, и Черч увидел маленькую убогую комнатку.
     - Ваше помещение, сэр!
     Надежды Черча померкли. Но когда оба они  оказались  внутри,  Лоуренс
закрыл дверь, прислонился к ней спиной, сжал кулаки и спросил:
     - Так что же все-таки вам нужно?
     У  Черча  перехватило  дыхание.  Он  сел  и  сунул  руку   в   карман
старомодного одеяния за трубкой.
     - Конфиденциальная беседа, - ответил он. - Не  присядете  ли,  миссер
Воган?  Я  полагаю,  вас   звали   именно   так,   когда   вы   занимались
программированием автопилотов.
     Молодой человек помедлил мгновение, прежде чем опуститься на скамью.
     - Кто вы? - спросил он наконец.
     - Вот моя карточка.
     Лоуренс-Воган прочитал и свистнул:
     - Вы - Черч, собственной персоной?
     - Да.
     - Но...
     - Почему я не  прислал  одного  из  моих  оперативников?  Безопаснее,
меньше подозрений... Он вынюхивает каждый след и в конце концов отбирает у
вас пистолет? - Черч рассмеялся. Несмотря на бурлившее в  нем  нетерпение,
он ощущал огромное и радостное облегчение. - Но, сынок,  я  никогда  и  не
рассчитывал на то, что вы настолько глупы, чтобы носить  при  себе  что-то
подобное.
     Лоуренс похлопал по коленям.
     - Что вы намерены сделать?
     - Я вам сказал. Мне нужна беседа. Простая  беседа.  Больше  ничего  я
сделать не могу, не так ли? Вы  виновны  в  преступлениях