были  темны.  За   ними   присматривала
автоматика, пока хозяева блуждали среди  звезд.  Кенри  прошел  мимо  дома
своего друга Джонга Эррифранса,  подумав  с  грустью  -  увидятся  ли  они
когда-нибудь? "Золотой Летун" вернется с Бетельгейзе не раньше, чем  через
столетие, а к тому времени "Крылья" - его корабль - еще не возвратится  из
следующего рейса.
     "Нет, постой-ка. Я ведь остаюсь. Я буду уже глубоким стариком,  когда
вернется Джонг, по-прежнему молодой и веселый, с гитарой  за  спиной  и  с
улыбкой на губах".
     В городке было всего-навсего несколько тысяч домиков и большинство их
обитателей постоянно отсутствовало. Сейчас вокруг  Солнца  кружили  только
"Крылья", "Летящее облако", "Могучий Варвар",  "Богоматерь"  и  "Принцесса
Карен" - их команды в общей сложности, включая  и  детей,  насчитывали  не
более 1200 человек. Он еще  раз  прошептал  тихонько  архаичные,  чудесные
названия, смакуя на губах их волнующий привкус. Кит-таун и  его  обитатели
были неизменны - иначе и быть не могло. Ведь если человек перемещается  со
скоростью света, то время для него идет так, что за десять лет  отсутствия
на Земле пролетает век...  А  здесь  был  дом,  здесь  человек  был  среди
подобных себе,  а  не  каким-то  томми,  который  вынужден  подобострастно
кланяться и заискивать перед  могущественными  людьми  Солнечной  системы.
Здесь человек оставался человеком и мог ходить с гордо поднятой головой. И
неправда, хотя так  говорят  на  Земле,  будто  они  безродные,  люди  без
собственной планеты, истории и  привязанностей.  Они  были  детьми  родной
планеты в большей степени, чем те, кто пережил ее лихорадочный расцвет,  и
войны, и закат...
     - Добрый вечер, Кенри Шаун.
     Он остановился, вырванный из  задумчивости,  и  взглянул  на  молодую
женщину. По ее длинным темным волосам и стройной фигуре  струился  бледный
свет уличного фонаря.
     - О... - спохватился он и  поклонился.  -  Добрый  вечер  тебе,  Тейя
Баринн. Долго же мы не виделись. Года два, наверное, не меньше, а?
     - Для меня время пролетело быстро, - ответила она. - "Могучий Варвар"
прошлый раз летал к Веге. И мы крутимся  на  орбите  уже  целый  месяц.  А
"Крылья", кажется, вернулись недели две назад, да?
     Почему она не решается говорить прямо, без  недомолвок?  Кенри  знал,
что время прибытия его огромного корабля известно ей с точностью до часа.
     - Да, - ответил  он.  -  Но  у  нас  вышел  из  строя  астрогационный
компьютер, и мы, несколько человек, задержались на борту,  чтобы  привести
его в порядок.
     - Я знаю, - тихо ответила она. - Я интересовалась у  твоих  родителей
почему тебя не видно в городе. А разве тебе самому не хотелось на Землю?
     - Еще бы! - произнес он и голос его дрогнул. Он не мог рассказать  ей
о лихорадочном желании сбежать с судна, попасть на Землю и увидеть  Дорти,
которая ждала его среди роз. Это желание буквально  жгло  его,  не  давало
покоя ни на миг. - Конечно, но ты же знаешь, что корабль - самое  главное,
я же самый опытный специалист по компьютерам. А мою долю груза  продал  за
меня отец. Я никогда не любил заниматься торговлей.
     Перекидываемся тут ничего не значащими словами, думал он про себя,  а
встреча с Дорти все отдаляется и отдаляется. Но он не мог оборвать  ее  на
полуслове и уйти. Ведь Тейя была настоящим другом. Когда-то он даже думал,
что она станет для него еще ближе, но это было до того,  как  он  встретил
Дорти.
     - С тех пор, как мы улетели, мало что изменилось, - заметила она. - И
это за целые двадцать пять земных лет! Все та же Звездная Империя с тем же
языком и генетической иерархией, правда, немного более  обширная.  Правда,
недовольства и волнений побольше, а значит, все ближе восстание  и  конец.
Мне кажется, это очень напоминает Африканцев поколения за два  до  падения
их Империи.
     - Точно, - сказал Кенри. - И другие тоже. И в  будущем  будет  то  же
самое. Кстати, я слышал, что Звезды опять стараются прижать нас.
     - Да. - Она говорила почти  шепотом.  -  Теперь  нам  нужно  покупать
специальные эмблемы по совершенно немыслимой цене, и носить  их  всюду  за
пределами Кит-тауна. Все может стать  еще  хуже,  и  я  думаю,  станет  со
временем.


     Он заметил, что ее губы дрожат  под  резко  очерченными  ноздрями,  а
глаза, встретившись с его глазами, вдруг блеснули от внезапно  выступивших
слез.
     - Кенри... а это правда, что говорят о тебе?
     - Что правда? - сам того не желая, он почти выкрикнул это.
     - Что ты собираешься  бросить  космос.  И...  оставить  Кит...  стать
землянином?
     - Мы поговорим об этом в другой раз. - В горле у него было невыносимо
сухо. - Сейчас я очень спешу.
     - Но, Кенри... - Она глубоко вздохнула.
     - Спокойной ночи, Тейя. До встречи. А сейчас  я  действительно  очень
спешу.
     Он поклонился и ушел - быстро, не оборачиваясь.  Он  удалялся,  а  по
спине его скользили попеременно узкие полосы света и тени.
     Дорти ждала его, и он обязательно должен увидеться с ней  сегодня  же
вечером. Но почему-то он уже не думал об этом с такой радостью. На душе  у
него было муторно...


     Она стояла у  иллюминатора,  глядя  во  тьму,  бесконечность  которой
ощущалась  невероятно  чуждой,  и  белые  отсветы  корабельных   переборок
прохладно отражались в ее волосах. Мягко ступая, он  приблизился  сзади  и
опять, уже в который раз, поразился, как  она  красива.  Даже  тысячу  лет
назад такие высокие, чудесно сложенные блондинки были на Земле  редкостью,
и хотя селекционеры человеческих тел Звездной Империи вряд ли останутся  в
памяти человеческой, их следовало бы помнить вечно  уже  за  то,  что  они
создали такой тип женщины.
     Она    быстро    обернулась,    почувствовав     его     приближение.
Серебристо-голубые широко раскрытые глаза воззрились на него, губы  слегка
разошлись, полуприкрытые изящной рукой.  Какое  все-таки  чудо  -  женская
рука, подумал он.
     - Ты напугал меня, Кенри Шаун.
     - Прошу прощения, фриледи, - удрученно сказал он.
     - Ничего... - она улыбнулась, немного неуверенно. - Ничего страшного.
Видимо, меня нервирует межзвездное пространство.
     - Да, оно вполне может вызывать...  беспокойство,  особенно,  если  к
нему не привык, фриледи, - сказал он. - Сам я был рожден среди звезд.
     Она слегка вздрогнула.
     - Космос слишком велик, - произнесла она. -  Слишком  велик  и  чужд,
Кенри Шаун. Я и  раньше  предполагала,  что  путешествия  между  планетами
выходят за рамки человеческого понимания, но это... -  ее  рука  коснулась
его руки, пальцы сомкнулись вокруг его ладони, и он тоже невольно, вопреки
желанию, сжал ее хрупкую кисть. - ...Этого я никогда  бы  не  смогла  себе
представить.
     - Когда летишь со скоростью света,  -  заметил  он,  стараясь  скрыть
смущение под маской опытного космонавта, - кое-что  изменяется.  Аберрация
смещает звезды, а эффект Допплера смещает цвета. Вот и все, фриледи.
     Корабль вокруг них негромко шумел, словно разговаривая сам с собою на
разные голоса. Дорти однажды поинтересовалась, о  чем  думает  электронный
мозг корабля: каково это - чувствовать себя  космическим  кораблем,  вечно
скитающимся среди чужих звезд.  Он  тогда  сказал  ей,  что  компьютер  не
обладает сознанием, но с тех пор эти ее слова буквально преследовали  его.
Может быть, просто потому, что это были ЕЕ слова.
     - Но больше всего меня  пугает  отставание  во  времени.  -  Ее  рука
оставалась в его руке, и  тонкие  пальцы  сжимались  все  сильнее.  И  его
буквально пьянил легкий аромат духов. - Я никак не могу осознать того, что
ты родился тысячу  лет  назад,  Кенри  Шаун.  И  того,  что  когда  я  уже
рассыплюсь прахом, ты все так же будешь путешествовать среди звезд.
     В ответ уместно было бы  сказать  какой-нибудь  комплимент,  но  язык
перестал ему повиноваться. Ведь он был космическим  скитальцем,  уроженцем
Кита, грязным, вонючим томми, а она была Свободной Звездой,  универсальным
гением, прекраснейшим цветком генетической иерархии Империи.
     - Тут нет ничего странного, - только и смог он вымолвить. -  По  мере
того, как относительная скорость приближается к скорости света, измеряемый
промежуток времени сокращается, а масса растет. Но  это  для  постороннего
наблюдателя. Обе системы  отсчета  одинаково  реальны.  В  этом  рейсе  мы
движемся с тау-фактором, равным приблизительно 33, это означает,  что  нам
потребуется около четырех месяцев, чтобы долететь от Сириуса до Солнца, но
для наблюдателя, будь он у той или другой звезды, наш  путь  займет  почти
одиннадцать лет. - Рот свело, но он с усилием изобразил улыбку. -  Это  не
так уж много, фриледи. Вы будете отсутствовать, давайте прикинем, два раза
по одиннадцать, да еще год в системе Сириуса, - двадцать четыре года. Ваши
владения будут целы и невредимы.
     - Но разве для  таких  перелетов  не  требуется  огромное  количество
горючего? - спросила она. Она слегка нахмурилась  и  ее  прелестный  лобик
пересекла тонкая морщинка. Она действительно старалась разобраться во всем
этом.
     - Нет, фриледи. Вернее, да, но мы не тратим материю в таких  объемах,
как в межпланетных полетах. Корабль движется за счет полей окрестных звезд
- теоретически всей  вселенной  -  и  двигатель  преобразует  наш  ртутный
"балласт"  в  кинетическую  энергию  для  всего  корабля.   Он   действует
одновременно на всю массу, поэтому мы даже не ощущаем  ускорения  и  можем
достичь скорости света за  несколько  дней.  Когда  же  мы  приблизимся  к
Солнцу, агоратрон начнет превращать энергию в атомы ртути, и у самой Земли
мы затормозим.
     - Боюсь, я плохо разбираюсь в физике, - засмеялась она. - Этим у  нас
на Земле занимаются типы Звезда-А и Норма-А.
     Его  охватило  чувство  отвращения.  Да,  думал  он,   умственный   и
физический труд по-прежнему остаются  трудом.  Пусть  низкородные  потеют,
трудясь, - ведь  Свободные  Звезды  живут  для  того  только,  чтобы  быть
украшением. Ее пальцы расслабились, и он убрал руку.
     Казалось,  она  огорчилась,  почувствовав,  что  обидела   его.   Она
порывисто потянулась и дотронулась до его щеки.
     - Прости, - тихо сказала она. - Я не хотела...  Я  не  имела  в  виду
того, что ты подумал.
     - Ничего, фриледи, - с трудом  выговорил  он,  стараясь  скрыть  свое
изумление. Слыханное ли дело, чтобы аристократка стала извиняться!...
     - И все же, - честно продолжала она. - Я знаю, столько людей  терпеть
не могут  Кит.  Вы  просто  не  укладываетесь  в  рамки  нашего  общества,
понимаешь? Вы никогда не принадлежали Земле по-настоящему.  -  Ее  бледные
щеки медленно  залил  легкий  румянец;  она  потупилась.  -  Но  я  хорошо
разбираюсь в людях, Кенри Шаун. И я могу отличить человека  высшего  типа,
когда встречаю его. Ты бы и сам мог быть Свободной Звездой,  только...  мы
показались бы тебе ужасно скучными.
     - Что вы, фриледи, - напыщенно возразил он.
     Он покинул ее. В душе у него все пело. Три месяца, радостно думал он,
еще три месяца на одном корабле, еще три месяца до Солнца.


     Старый заборчик сухо затрещал, когда Кенри хлопнул калиткой,  ведущей
к домику Шаунов.
     Над головой зашелестел  клен,  отвечая  легкому  ветерку,  и  сбросил
кроваво-красный лист прямо ему под ноги.  В  этом  году  ранние  заморозки
подумал он. Систему контроля погоды так и не восстановили после того,  как
Механокласты ее запретили и,  может  быть,  в  этом  они  были  правы.  Он
остановился и глубоко вдохнул прохладный и сыроватый  воздух,  наполненный
запахами вскопанной земли и спелых ягод. Внезапно он сообразил, что еще ни
разу не был дома зимой. Он ни разу не видел, как холмы покрываются снегом,
сверкающим на солнце, и ни  разу  еще  не  слушал  невероятного  безмолвия
снегопада.
     Теплый желтый свет из дома ложился кругами на  лужайку.  Он  приложил
ладонь  к  двери,  она  узнала  его  и  открылась.  Войдя   в   маленькую,
загроможденную мебелью, комнатку, в которой находилось еще и  с  полдюжины
детишек, он уловил остатки чудесных ароматов обеда и пожалел, что опоздал.
В последний раз он ел еще на корабле,  но  во  всей  Галактике  не  сыщешь
лучшей стряпухи, чем его матушка.
     Согласно обычаю, Кенри поздоровался с  родителями,  и  отец  в  ответ
только сурово кивнул. Мать встретила его более сердечно, обняла,  заметив,
что он сильно похудел. Малыши, поздоровавшись, вернулись к своим  книжкам,
игрушкам и болтовне. Они довольно часто видели  своего  старшего  брата  и
были еще слишком малы, чтобы понять значение его решения оставить космос.
     - Кенри, дорогой, давай я сделаю тебе хоть сандвич, - сказала мать. -
Как хорошо, что ты вернулся.
     - Я очень тороплюсь, - ответил он. И  добавил  смущенно:  -  Я  бы  с
удовольствием, но... э-э-э... мне нужно сходить в одно место.
     Мать отвернулась.
     - О тебе спрашивала Тейя Баринн, - заметила она, как бы невзначай.  -
"Могучий Варвар" вернулся с месяц назад.
     - О, да, - сказал он. - Я встретил ее на улице.
     - Тейя хорошая девушка. Тебе бы надо зайти к ней. Еще не поздно.
     - Как-нибудь в другой раз, - отозвался он.
     - "Могучий Варвар" отправляется  к  Тау  Кита  через  два  месяца,  -
сказала мать. - Так что у тебя будет не так уж много времени для встречи с
Тейей, если только ты... - Голос ее дрогнул. - Если только ты не  женишься
на ней, она прекрасная пара для тебя, Кенри. Она не будет лишней на  борту
"Крыльев". Она родит мне сильных внуков.
     - Как-нибудь в другой раз, - повторил он и пожалел  о  непроизвольной
резкости своего тона. Затем он повернулся к отцу и спросил: - Папа, а  что
это еще за новый налог?
     Волден Шаун нахмурился.
     - Проклятые жулики, - сказал он. - Чтоб у них у всех  скафандры  дали
течь. Теперь мы обязаны носить эти эмблемы и платить за них с носа.
     - А можно... можно я займу на сегодняшний вечер  твою?  Мне  нужно  в
город.
     Волден медленно поднял голову и и взглянул сыну  в  глаза.  Затем  он
вздохнул и поднялся.
     - Она у меня в кабинете, - сказал он. - Пошли, поможешь мне  отыскать
ее.
     Они вместе вошли в маленький кабинет. Там было полно книг (отец читал
на  всевозможные  темы,  впрочем,  как  и  большинство  китян),  тщательно
отполированных астрогационных инструментов  и  сувениров,  привезенных  из
далеких путешествий. Все они о чем-либо напоминали. Вот сабля с  тончайшей
гравировкой  -  подарена  оружейным  мастером  с  Проциона-5,   многоруким
чудовищем, которое  было  его  другом.  Пейзаж  Изиды  на  стереографии  -
обрывистые холмы до самого горизонта, сплошь  покрытые  замерзшими  газами
цвета расплавленного янтаря, освещенные могучим Озирисом. А вот  эти  рога
на стене - трофеи одной из охотничьих вылазок  на  Локи,  еще  в  дни  его
молодости. А вот эта изящная  прыгающая  фигурка  -  изображение  бога  на
Дагоне.
     Склонив седую, коротко остриженную  голову,  Волден  стал  перебирать
бумаги.
     - Так ты в самом деле решил оставить космонавтику? - негромко спросил
он. Лицо Кенри порозовело.
     - Да, - ответил он. - Мне очень жаль, но... В общем, да.
     - Мне и раньше приходилось встречать людей, которые бросили космос, -
заметил Волден. - И многие из них даже преуспели, причем большинство. Но я
сомневаюсь, были ли они счастливы.
     - Интересно, - сказал Кенри.
     - Скорее всего, в следующий  раз  "Крылья"  отправятся  к  Ригелю,  -
сказал Волден, - и мы вернемся назад не раньше, чем через  тысячу  лет.  К
тому времени уже не будет никакой Империи. И имя твое будет забыто.
     - Я слышал разговоры об этом полете, - голос Кенри немного охрип. - И
именно поэтому я решил остаться.
     Волден с вызовом взглянул на него.
     - Что же ты нашел такого особенного в этих Звездах? - спросил  он.  -
На моих глазах прошло двенадцать столетий  истории  человечества,  за  это
время всякое бывало. Нынешние времена не из лучших.  А  скоро  станет  еще
хуже.
     Кенри молчал.
     - Эта девушка не нашего поля ягода, сынок, - сказал  Волден.  -  Ведь
она из Свободных Звезд. А ты - просто дрянной грязный томми.
     - Предубеждение против нас вовсе  не  расового  характера,  -  сказал
Кенри, избегая смотреть отцу в глаза. - Истоки его в  разнице  культур.  А
космонавт, который оседает на Земле... с  их  точки  зрения  он  вполне  в
порядке.
     - Это пока, - сказал Волден. - Но предубеждение становится расовым. И
возможно скоро нам придется покинуть Землю. Всем. На некоторое время...
     - Я войду в ее класс, - сказал Кенри. - Давай эмблему.
     - Придется перегрузить корабль, чтобы увеличить тау-фактор, -  Волден
вздохнул. - У тебя в распоряжении еще шесть месяцев. Раньше мы не  улетим.
Надеюсь, к тому времени ты изменишь свое решение.
     - Возможно, - сказал Кенри, хотя знал, что нагло врет.
     - Вот она, - Волден  держал  в  руках  маленькую  желтую  эмблему  из
переплетенных нитей. - Приколи ее к пиджаку. - Он достал толстый бумажник.
- А вот тысяча декардов из причитающейся тебе доли. В банке  на  твое  имя
положено еще пятьдесят тысяч, но все-таки лучше будет, если и эти деньги у
тебя не украдут.
     Кенри пристегнул эмблему,  и  ему  показалось,  что  она  тяжела  как
камень,  висящий  на  шее.  От  дальнейшего  самоуничижения  его  избавила
автоматическая реакция сознания. Пятьдесят тысяч декардов...  что  на  них
приобрести?  Космонавт  по  необходимости  должен  вкладывать   деньги   в
какую-нибудь надежную и долговременную собственность...
     Затем  он  вспомнил,  что  остается  на  Земле.  И  деньги   эти   не
обесценятся, во всяком случае, на протяжении его жизни.  А  ведь  у  денег
есть свойство рассеивать предубеждения.
     - Я вернусь... наверное завтра, - сказал  он.  -  Спасибо,  папа.  До
свидания.
     Суровое лицо Волдена стало еще более суровым. Голос его был ровен, но
не настолько, чтобы не выдавать его чувств.
     - До свидания, сынок, - сказал он, и Кенри вышел из дома в ночь.
     Сначала никто из них не был особенно удивлен. Капитан Сералпин сказал
Кенри:
     - У нас будет еще одна  пассажирка.  Она  ждет  нас  в  Лэндфолле  на
Иштаре. Хочешь забрать ее?
     - Зачем? Пусть сидит там, пока мы не подготовимся  к  возвращению.  С
чего бы это ей проводить целый месяц на Мардуке?
     Сералпин пожал плечами:
     - Не знаю, да и знать не хочу. Но она платит за перелет туда.  Возьми
шлюпку номер пять, - добавил он.
     Кенри дозаправил маленький межпланетный катер и отчалил от "Крыльев",
ворча себе под нос. Иштар находился по другую сторону Сириуса, и даже если
он разовьет предельное ускорение, все равно полет займет несколько дней.
     Все это время он  изучал  "Общую  космологию"  Муринна  -  книгу,  до
которой у него раньше никак не доходили руки, хотя издана  она  была  2500
лет назад. С тех пор, как пала Африканская Империя, существенных сдвигов в
науке не происходило, и поэтому,  наверное,  на  сегодняшней  Земле  царит
убеждение, что все ответы на все вопросы давно  получены.  Ведь,  в  конце
концов, раз вселенная конечна, то бесконечно  раздвигать  горизонты  науки
невозможно. Результат: за несколько веков, в течение которых  практические
исследования тащились в хвосте теоретических предсказаний, интерес к науке
почти угас, а достигнутые знания превратились в догму.
     Но Кенри слишком много времени провел вне Земли, и он не был уверен в
том, что человек способен понять  космос  до  конца.  Нерешенные  проблемы
существовали  в  самых  разных  областях  -  в  физике,  химии,  биологии,
психологии, истории, гносеологии - и на все эти проблемы  Девятикнижие  не
давало удовлетворительных ответов. Но стоило ему попытаться объяснить  это
любому землянину, как в ответ он получал  либо  недоуменный  взгляд,  либо
усмешку превосходства... Нет, все же наука - общественное явление, она  не
может развиваться тогда, когда общество не желает ее. Но никакое  общество
не существует вечно. И в один прек