. Пусть слово "новая"  не
вводит тебя в заблуждение -  религия  Инхерриана  такая  же  древняя,  как
христианство. Я надеялся изучить ее и сравнить  идеи.  Фактически  я  знал
только,  что  она  была  монотеистичной,  имела  свои  таинства,  хотя   и
отправляемые верующими,  а  не  официальным  духовенством,  и  вероучение,
провозглашающее высокие этические и моральные идеалы, - конечно, по меркам
итри. Нельзя же ожидать, чтобы плотоядная  раса,  чья  половая  активность
ограничена определенным периодом, раса, которой чуждо то, что мы  называем
"нацией"  или  "государством",  во  многом  напоминала  христиан.  Господь
сотворил для них другое послание. Мне хотелось  знать  какое.  Безусловно,
оно могло нас многому научить.
     В конце концов... будучи вероисповеданием с глубокими традициями... и
не статичным, а  ищущим,  будучи  откровением  пророков  и  святых...  эта
религия, по моему мнению, должна была знать, что Бог - это любовь.  Так  в
какую же форму вылилась любовь Господа к итри?
     Он выпил. Я последовал его примеру, а потом осторожно спросил:
     - А куда летела ваша экспедиция?
     Пит поерзал в своем шезлонге.
     - К системе, удаленной на восемь световых лет от Итрия, - ответил он.
-  Во  время  Великой  Инспекции  там  обнаружили  планету  земного  типа.
Первооткрыватели  даже  не  дали  себе  труда  присвоить  ей  какое-нибудь
название: колонисты все равно бы его переиначили. Ими могли стать люди или
итри, а скорее всего, и те, и другие, - если позволит окружающая среда.
     На первый взгляд планета - наша группа дала ей название Грэй, в честь
того старого капитана, - казалась весьма многообещающей. По  размерам  она
представляла собой нечто среднее между Землей и Итрием. Сила  тяжести  там
достигает 0,8 земной, и радиация чуть  более  желтого,  чем  наше,  солнца
несколько сильнее, а значит, климат теплее. Вследствие наклона оси времена
года чуть короче земных - тамошний год  составляет  около  трех  четвертых
земного. День вполовину короче нашего. Одна яркая,  близко  расположенная,
маленькая луна. Биохимия близка к нашей - мы  могли  найти  себе  пищу  на
планете, хотя нам  было  рекомендовано  употреблять  в  дополнение  к  ней
привезенные с собой растительные и животные продукты. Короче говоря, почти
идеал.
     - Слишком далекий, чтобы привлечь землян тех лет, - заметил  я.  -  И
как следует из твоего рассказа, итри  тоже  еще  не  в  состоянии  освоить
планету.
     - Они всегда смотрят в будущее,  -  отозвался  Пит,  -  и  отличаются
большой любознательностью, кроме того,  в  них  сильнее  дух  авантюризма,
жажда приключений. О, это было прекрасно - молодость и общение с ними!
     Питу не  было  еще  и  тридцати,  но  почему-то  его  восклицание  не
показалось мне смешным.
     Он встряхнулся и продолжал:
     - Итак, мы должны были убедиться, что достоинства планеты не  мнимые.
Помимо   занятий   планетологией,   экологией,   химией,    океанографией,
метеорологией надо было разгадать миллионы и миллионы тайн, разведать  все
опасные места, которые там могли оказаться.
     Сначала все было прекрасно, словно улыбка Мэри в рождественское утро.
Корабль высадил нас, - он не  бы  рассчитан  на  то,  чтобы  болтаться  на
орбите, - и мы обосновались  на  самом  большом  континенте.  Вскоре  наша
команда рассеялась по всей планете. Ольга  и  я  вошли  в  состав  группы,
обследовавшей южное побережье - огромный залив,  который  буквально  кишел
жизнью. Мощное течение устремлялось оттуда на восток и, встретив на  своем
пути архипелаг, отклонялось  на  север.  Летая  над  водами,  мы  заметили
гигантские  пятна,  плавучие   скопления   водорослей,   которые   служили
пастбищами  для  чудовищных  морских  животных,  а  также,  без  сомнения,
поддерживали жизнедеятельность более мелких животных и растительных видов.
     Нам захотелось рассмотреть их получше. Однако наша  лагерная  авиация
для этого не годилась, да и к тому же она постоянно была нужна для  других
работ. Оставались лодки, и мы решили спустить  на  воду  одну  из  них.  В
состав экипажа вошли Инхерриан, его жена Уэлл, их  взрослые  дети  Руза  и
Аррэк, моя прекрасная молодая жена Ольга и я. По приблизительным подсчетам
Ольги, нам требовалось три или четыре  местных  дня,  чтобы  добраться  до
ближайшего скопления водорослей,  и  по  меньшей  мере  неделя  -  на  его
исследование.
     Пит залпом осушил свой бокал и потянулся к бутылке.
     - И вы попали в беду, - подсказал я.
     - Нет. - Резким жестом он вытер губы. - Она сама обрушилась  на  нас.
Ураган. Совершено...  Мы  мало  знали  об  этой  планете.  Из-за  быстрого
вращения и сильной радиации ярость и неистовство шторма превзошли все, что
было бы возможно на Земле. Мы оказались полностью  в  его  власти,  и  нам
оставалось лишь молиться.
     По крайней мере, я молился, и, полагаю, Инхерриан тоже...
     Ветер визжал, выл, гудел, хлестал по телу  холодными  струями.  Волны
грохотали в этом движущемся воздухе - то зелено-черные с белыми, как клыки
хищника, гребнями, то  бесцветные,  когда  солнце  скрывалось  за  мутными
тучами. То и дело среди  бурунов  вырисовывались  очертания  какого-нибудь
огромного чудовища. Лодка скользила мимо, проваливалась во  впадины  между
волнами, карабкалась на  гребни  и  вновь  падала  вниз.  Ледяные  брызги,
обжигающие горечью губы и язык, окутали суденышко густой взвесью.
     - Если нас не зальет водой, мы можем спастись,  -  сказал  Инхерриан,
когда стихия нанесла первый удар. - Эта посудина довольно-таки  устойчива,
и  горючего  у  нас  достаточно.  Если  удерживать  ее  нос  в  безопасном
положении, мы выживем.
     Но течения  уже  завладели  ими  и  несли  туда,  где  могучий  поток
встречался  с  островами  и  его  воды  вспенивались,  откатываясь  назад,
крутились и ревели. Прилив становился  все  неистовее  с  каждой  минутой.
Лодка  завалилась  на  бок,  и  огромная  волна,   пройдясь   по   палубе,
окончательно опрокинула ее. Корпус загудел, словно колокол.
     Пит, Ольга и Уэлл находились в это  время  в  каюте,  тщетно  пытаясь
передохнуть перед очередной вахтой. Уэлл ухватилась лапами  и  когтями  на
сгибах крыльев за гамак, в котором прежде спала,  и  повисла  на  нем,  не
проронив ни звука. В тусклом мерцании  единственной  лампы,  среди  густых
мелькающих теней,  ее  глаза  светились,  как  топазы.  Казалось,  они  не
замечают царившего вокруг хаоса.
     Люди привязали себя леером к койке. Они обнялись, помогая друг  другу
держаться и переносить бешеные скачки катера, которые,  казалось,  грозили
расплющить их о  стены  каюты.  Светлые  волосы  Ольги,  рассыпавшиеся  по
плечам, были для Пита последним ярким пятном во Вселенной.
     - Я люблю тебя, - говорила она снова и снова, и ее голос  был  слышен
даже сквозь раскаты грома и завывание ветра. -  Что  бы  ни  случилось,  я
люблю тебя, Пит, и благодарю за все, что ты мне дал.
     - И я тебя, - отвечал муж. "И Тебя, -  думал  он  при  этом.  -  Быть
может, Ты пощадишь хотя бы ее? Не забирай ее, прошу Тебя, по крайней мере,
не сейчас! Раз уж такова Твоя  воля,  возьми  меня,  но  не  Ольгу,  иначе
оставишь раба Твоего в необоримой печали".
     Порыв ветра распахнул дверь каюты. Сквозь  грохот  урагана  прорвался
еле слышный голос Инхерриана, высокий, свистящий, но сильный:
     - Скорее наверх!
     Уэлл повиновалась немедленно,  Берги  же  сначала  натянули  на  себя
спасательные жилеты. На лодке не было  индивидуальных  антигравитонов,  и,
окажись они за бортом, взлететь оказалось  бы  невозможно.  Вокруг  ревела
тьма. Пит едва различал на корме  Рузу  и  Аррэк,  с  трудом  удерживающих
румпель. Рядом с ними стоял Инхерриан и указывал вперед.
     - Смотри, -  прокричал  капитан.  Пит,  не  имевший  присущих  птицам
мигательных  перепонок,  вынужден  был  прикрыть  глаза   ладонью,   чтобы
разглядеть хоть что-то сквозь ураган. Он увидел, как из белой  стены  пены
поднимается еще более глубокая тьма, и услышал грохот бурунов.
     - Вырваться невозможно, -  сказал  Инхерриан.  -  Слишком  мало  сил.
Похоже, что нас разобьет. Надо приготовиться.
     Ольга в ужасе прикрыла рот рукой, заметалась возле Пита  и,  как  ему
показалось, прошептала:
     - О нет!
     Потом  она  внезапно  остановилась,   спустилась   вниз,   в   каюту,
привязалась как можно крепче и принялась собирать все  самое  важное,  что
там находилось. Пит вдруг понял, что любит ее даже больше, чем сознавал до
сих пор.
     Спокойствие жены передалось и ему. Бояться было  просто  некогда.  Он
тоже занялся делом. Итри могли захватить  с  собой  часть  оборудования  и
пищевых запасов, но при таких условиях много им  поднять  не  удалось  бы.
Люди, поддерживаемые жилетами, должны были взять большую часть нагрузки на
себя. Они привязали к себе все, что могли.
     Когда Берги вновь поднялись на палубу,  под  лодкой  уже  были  рифы.
Инхерриан приказал им подойти к рулю. Его жена, сын и дочь встали  вокруг,
уцепившись за  поручни  с  силой,  с  которой  обычно  хватали  добычу,  и
расправили  крылья,  чтобы  создать  некоторое  подобие  укрытия.  Капитан
забрался на крышу рубки, используя ее в качестве  наблюдательного  пункта.
Выкрикиваемые им команды едва долетали до Бергов.
     - Право руля! - Волны взметнулись, ударившись о риф по левому  борту,
и понеслись вспять. - Два румба вправо - так держать!
     Лодка проскользнула между  двумя  скалами.  Впереди  виднелся  темный
проход, расколовший отвесные темные берега острова. Куда вел этот  проход?
В лагуну, к спасению? Буруны яростно ревели по обе стороны адских  врат  и
повсюду вокруг.
     Лодку потряс страшный удар, сбивший  с  ног  Ольгу  и  оторвавший  от
поручней Аррэк. По команде капитана Пит дал полный задний ход, но это было
бесполезно. Лавина за лавиной по палубе перекатывались волны.
     Пит очутился в воде.  Она  сковала  его  и  потащила  вниз,  на  дно,
усеянное острыми камнями. Он подумал: "В Твои руки передаю себя,  Господи.
Помилуй Ольгу, пожалуйста, пожалуйста..." Море снова  выплюнуло  его,  дав
глотнуть воздуха напоследок.
     Барахтаясь  вслепую,  Пит  старался   представить   себе,   в   каком
направлении бегут буруны, чтобы скоординировать свои действия. Если б  ему
удалось нырнуть!.. Но едва ли... Он  словно  оседлал  несущегося  гиганта,
который все вырастал и вырастал, рвался  и  рвался  вперед  с  сумасшедшей
скоростью. Уже показался риф, о который он разобьется... Он умрет.
     Когти впились в его жилет: Аррэк!.. Запел воздух под  крыльями.  Итри
не  могла  поднять  его,  но  сумела  оттащить  в   сторону...   Считанных
сантиметров оказалось  достаточно,  чтобы  Пит  проскочил  мимо  скалы,  о
которую должны были расплющиться его кости, и провалился вниз, в  мглистый
хаос. Аррэк не успела вовремя разжать когти. Пит увидел, как она ушла  под
воду, прежде чем накрыло его самого. Золотистые крылья  так  больше  и  не
показались.
     Когда Пит снова оказался на поверхности, он увидел, что  море  вокруг
относительно спокойно, слева и справа вздымались темные отвесные скалы,  а
впереди чернел крутой берег.
     - Ольга! - прокричал он - Ольга, Ольга!
     Из бушующей тьмы возникла тень крыльев.
     - Вылезай на берег, пока тебя не утащил отлив! - прокричал  Инхерриан
и, тяжело взмахивая крыльями, полетел назад на поиски.
     Пит вылез на плотный,  слежавшийся  песок  и  распростерся  без  сил,
чувствуя, что теряет сознание. Однако обморок длился  недолго.  Очнувшись,
он увидел рядом Рузу и Уэлл. Чуть дальше  Инхерриан  тянул  веревку,  один
конец которой он обмотал вокруг дерева. К  другому  концу  была  привязана
Ольга. Она еще оставалась в воде - итри подтаскивал  ее  к  берегу.  Силы,
видимо, совсем оставили ее, но Инхерриан пропустил веревку  ей  под  руки,
так чтобы поддерживать женщину на плаву. Ольга была жива.
     На рассвете, сером, как волчья шерсть, ветер упал до семи  баллов.  К
тому же скалы, словно щит, закрывали от него лагуну и  прибрежную  полосу.
Сверху слышалось его завывание, а  снаружи  все  также  грохотали  буруны,
орошая остров водяной пылью. Пит и Ольга лежали, тесно прижавшись  друг  к
другу под одним плащом. Инхерриан  осматривал  спасенное  имущество.  Уэлл
сидела, опираясь на крылья, и смотрела в сторону моря. Влага  блестела  на
ее поблекших перьях, словно слезы.
     Среди рифов показался Руза и, опустившись на землю, сказал:
     - Никаких следов. - От усталости голос его потерял всякое  выражение.
- Ни лодки, ни Аррэк.
     Хотя сознание Пита словно бы  заволок  туман,  он  отметил  про  себя
порядок слов в этой фразе. Тем не менее он наклонился к родителям и  брату
Аррэк, которая была такой красивой и веселой и, бывало, пела им при  свете
луны.
     - Как передать... - начал было он на диалекте Планха, но  понял,  что
не знает нужных слов, и продолжал по-английски: - Какими словами мы  можем
выразить наше сочувствие?
     - Нет необходимости, - отозвался Руза.
     - Она погибла, спасая меня!
     - А также груз, который был нам необходим.
     Энергия, казалось, стала возвращаться к  Рузе.  Он  поднял  голову  и
вздыбил хохолок.
     - Она обладала смертенеустрашимостью, наша девочка.
     ...Впоследствии Пит долго подбирал эквивалент этого итрийского слова,
пытаясь определить его точное значение. "Бесстрашие" - слишком  простой  и
невыразительный  перевод.  Быть  может,  в  старояпонском  отыскалось   бы
подходящее по силе слово, и то вряд ли.
     Уэлл перевела на Пита свой ястребиный взгляд.
     - Ты видел, что произошло потом, в воде? - Пит  тогда  слишком  плохо
знал итри, чтобы понять выражение ее голоса. Лишь позднее он догадался:  в
нем звучала любовь. Брачная пора коротка, и они больше  людей  ценят  свое
потомство.
     - Нет. Боюсь, что нет, - запинаясь, пробормотал он.
     Сзади неслышно приблизился Инхерриан.
     - Будь спокойна: она вела себя, как подобает, - сказал он. - Во славу
Господа.
     Что стояло за этими словами? Гордость? Похвала? Поклонение? Хотел  ли
он сказать, что дочь  молилась  или  каялась  перед  гибелью?  Мучительное
недоумение  взяло  верх  над  сковавшей  Пита  слабостью,   заставив   его
произнести по-английски:
     - Теперь она на небесах.
     Инхерриан посмотрел на него, и Пит прочел в его взгляде удивление.
     - О чем ты говоришь? Аррэк мертва.
     - Да, но ее... ее дух...
     - Будет жить  в  сердцах  живых,  как  дух  гордости,  -  резюмировал
Инхерриан.
     Угадав смятение Пита, в разговор вступила Ольга:
     - Так значит, вы не верите в бессмертие души?
     - Как такое может быть? - холодно возразил Инхерриан. - И зачем?
     Каждое  его  движение,  сама  поза,  взъерошенные   перья   говорили:
"Оставьте меня в покое!"
     Пит подумал:  "Что  ж,  многие  вероучения,  включая  даже  некоторые
ответвления христианства, отрицают бессмертие. Как жаль мне  тех,  кто  не
надеется воссоединиться с любимыми! Однако  признают  это  люди  или  нет,
Господь, великодушно сотворивший того, кто должен разделить с ним  радость
бытия, не мог создать душу лишь для того, чтобы  разбить  ее  и  отбросить
прочь. Но сейчас не это главное - надо сохранить душу Ольги в ее живом,  в
ее дорогом теле".
     - Могу я чем-нибудь помочь?
     - Да, проверь сумку с медикаментами, - отозвался Инхерриан.
     Упакованная в герметичную коробку сумка в прямом смысле  слова  вышла
сухой из воды. Содержимое  аптечки  предназначалось  главным  образом  для
людей:  стимуляторы,  снотворное,  анатоксины,  антибиотики,   коагулянты,
заживляющие активаторы... Фармакология итри еще  находилась  в  зачаточном
состоянии. Правда, кое-какие достижения человеческой медицины  годились  и
для них. Пит раздал всем таблетки, снимающие боль от ушибов  и  царапин  и
тонизирущие  усталые  мышцы.  Тем  временем  Руза  собирал  хворост,  Уэлл
разжигала костер, а Ольга готовила завтрак. Уцелело довольно много еды,  в
основном  замороженной  и  концентрированной,  а  также  утвари   для   ее
приготовления. Удалось спасти и ножи, топорик, веревку,  запасную  одежду,
два бластера, импульсные излучатели и  порядочно  батарей  -  словом,  все
нужное для выживания.
     - Может оказаться, что этого недостаточно,  -  заметил  Инхерриан.  -
Портативный радиопередатчик пропал вместе с Аррэк. А сигнал того, что  был
установлен на лодке, вряд ли пробился через такой шторм. Теперь  лодка  на
дне, и ее не обнаружат даже детекторы: слишком мало на ней было металла.
     - О, когда погода наладится, нас начнут искать, - сказала Ольга.  Пит
почувствовал теплое пожатие ее руки.
     - Если флот пережил ураган, в чем я сомневаюсь, - заявил Инхерриан. -
Уверен, что лагерь тоже пострадал. Мы же не строили  никаких  укрытий  для
флайеров, и нашим, наверное, впору было спасать себя, а не флот.  Так  что
вряд ли от него что-нибудь осталось. Если  я  прав,  им  придется  просить
флайер у другой группы, и весьма сомнительно, что они получат  его  сразу.
Но даже если мои предположения ошибочны, то наши все равно не  знают,  где
искать. Территория огромная, а у экспедиции  нет  ни  времени,  ни  лишних
людей. Они, конечно попытаются, но если поиски затянутся...
     Легкая дрожь прошла  по  перьям  лица  и  шеи  Инхерриана,  что  было
равносильно тому, как если бы человек пожал плечами.
     - Так что же... нам делать? - спросила Ольга.
     - Расчистить площадку побольше - насколько хватит сил,  -  придав  ей
ясно выраженную искусственную форму,  или  собрать  побольше  топлива  для
сигнальных костров на случай, если в пределах  видимости  будет  пролетать
флайер. Что более реально и эффективно? Если из этого  ничего  не  выйдет,
придется подумать о постройке плота или чего-нибудь подобного.
     - Можно подогнать по мне спасательный жилет, - предложил Руза, - и  я
попробую долететь до материка.
     Инхерриан кивнул.
     - Надо  учесть  все  возможности.  Но  сначала  давайте  как  следует
отдохнем.
     Итри быстро уснули, усевшись на  суставы  сложенных  крыльев,  словно
древние идолы. Пит и Ольга, не в  силах  погасить  лихорадку  возбуждения,
взялись за руки и пошли в глубь острова.
     Скалистый берег взбегал к гребню, километрах в трех от них. "Если это
середина острова, - подумал  Пит,  -  он  невелик".  Почву  устилал  ковер
ярко-зеленого мха. Несколько одиноких деревьев качали  ветвями  на  ветру.
Питеру особенно бросилось в глаза одно их них, росшее неподалеку на обрыве
- длинный темный ствол и тонкие, почти голые ветки, что  метались,  словно
безумные.  Ветер  срывал  с  них  пышные,  яркие   цветки.   Да,   местная
растительность явно не годилась в пищу. Что до обитателей местных вод, Пит
так и не научился ловить их и не знал, какие из них съедобны.
     - Странно, правда ведь? - пробормотала Ольга.
     - Что? - Эти слова жены вывели Пита из задумчивости.
     - Их поведение. То, как они восприняли смерть бедняжки Аррэк.
     - Ну, не стоит рассматривать их поступки с позиций нашей морали. Быть
может, им незнакомо такое глубокое, как  у  людей,  чувство  печали,  или,
возможно, их культура требует стоицизма. - Он посмотрел на нее  и  уже  не
отвел взгляда. - Честно  говоря,  дорогая,  я  тоже  не  испытываю  особой
скорби. Слишком уж большое счастье для меня, что ты осталась жива.
     - И ты тоже... О Пит, Пит, мой единственный...
     Они нашли укромное местечко, где можно было заняться любовью. Пит  не
видел в этом ничего дурного. Ничто так  не  приближало  его  к  Богу,  как
любовь.
     Затем они вернулись к итри. Несколькими  часами  позже  их  разбудило
хлопанье крыльев: итри поднялись в воздух.
     Сильный ветер  по-прежнему  гудел  в  вышине,  но  то  и  дело  менял
направление, порывы его чуть ослабли,  а  небольшие  завихрения  и  смерчи
говорили о том, что он постепенно  стихает.  Тучи  почти  совсем  исчезли,
открыв взгляду спокойное голубое небо, а те, что  еще  остались,  закатное
солн